,  в  который  был
заключен его мозг, восприятие света, звука, цвета - но здесь  не  было  ни
звука,  ни  света.  Только  замкнутая  темнота,   непроницаемая,   вечная,
неизменная...
     Где он?
     Он вспомнил белую комнату, хриплый голос Косло, стальной стул...
     И мощный рев волн, бросавшихся на него...
     И тянувшиеся к нему когти гигантского кота...
     И жар бесновавшихся языков пламени, облизывавших тело...
     Но теперь  не  было  никакой  боли,  никакого  неудобства  -  никаких
ощущений вообще. Значит, это смерть? Сразу же он отбросил эту  мысль,  как
абсурдную.
     - Я мыслю - значит, я существую. Я пленник. Где?
     Его чувства зашевелились, обследуя пустоту. Он выбрался  наружу  -  и
услышал звуки  голосов  -  умолявших,  требовавших.  Они  становились  все
громче, эхом отдаваясь в беспредельном пространстве.
     - ...Говори, черт  возьми!  Кто  твои  главные  сообщники?  На  какую
поддержку Вооруженных Сил ты рассчитываешь?  Кто  из  генералов  за  тебя?
Вооружение?.. Организация?.. Место первых атак?
     Посыпавшиеся, как снег, помехи затмили  слова,  заполнили  Вселенную,
ослабели. На какое-то мгновение Мэллори почувствовал ремни, врезающиеся  в
онемевшие мышцы рук,  ощутил  боль,  причиняемую  зажимами,  впившимися  в
голову.
     ...Почувствовал,  что  плывет,  невесомый,  в  море  вспыхивающих   и
гаснущих энергий. Голова его пошла кругом, он отчаянно старался  сохранить
равновесие в окружавшем его хаосе. В кружащейся тьме он обнаружил  матрицу
одного  направления,  неуловимого,  но  служащего   ориентиром   на   фоне
менявшихся энергетических потоков. Он добрался до нее, схватил...
     - Полная разрядка! - объявили Рецепторы всем шести тысячам девятистам
тридцати четырем блокам памяти мозга Ри и замерли в  шоке.  -  Захваченный
разум цепляется за контакты: мы не можем освободиться!
     Пульсируя от невероятного потрясения, вызванного внезапным нападением
пленника, чужеродный мозг отдыхал в течение доли секунды, необходимой  для
восстановления равновесия между сегментами.
     - Энергия врага, хотя и является беспрецедентно высокой, недостаточна
для того, чтобы нарушить целостность моей/нашей сущности, - с  напряжением
констатировали Анализаторы. - Но я/мы должны немедленно отступить!
     - НЕТ! Я/МЫ НЕ ИМЕЕМ ДОСТАТОЧНО  ДАННЫХ  ДЛЯ  ТОГО,  ЧТОБЫ  ОПРАВДАТЬ
ОТМЕНУ ФАЗЫ  ОДИН,  -  не  согласился  Эгон.  МЫ  ИМЕЕМ  ДЕЛО  С  РАЗУМОМ,
РУКОВОДИМЫМ  ПРОТИВОРЕЧИВЫМИ  ИМПУЛЬСАМИ  БОЛЬШОЙ   ЭНЕРГИИ.   ЭТО   ИМЕЕТ
ПЕРВОСТЕПЕННОЕ  ЗНАЧЕНИЕ.  В  ЭТОМ  КЛЮЧ  К  ЕГО  ПОРАЖЕНИЮ.  Я/МЫ  ДОЛЖНЫ
РАЗРАБОТАТЬ  КОМПЛЕКС  СТИМУЛИРУЮЩИХ  ВОЗДЕЙСТВИЙ,  КОТОРЫЕ   СВЕДУТ   ОБА
ИМПУЛЬСА В СМЕРТЕЛЬНОМ ПРОТИВОДЕЙСТВИИ.
     Проходили бесценные микросекунды. Сложный мозг спешно зондировал мозг
Мэллори в поисках символов, из которых можно было бы  создать  необходимую
форму проверки поведения.
     - Готово, - объявили Перцепторы. - Но необходимо указать на  то,  что
ни  один  разум  не  может  долго  оставаться  неповрежденным  при  прямом
столкновении этих антагонистических императивов. Должны ли  я/мы  доводить
стимулирование до состояния, из которого нельзя будет выйти?
     - ПОДТВЕРЖДАЮ. - Эгон произнес это тоном, не допускавшим  возражений.
- ПРОВЕРЯТЬ ДО РАЗРУШЕНИЯ.
     - Иллюзия, - сказал Мэллори себе. - Меня забросали иллюзиями...
     Он  почувствовал  приближение  нового   мощного   волнового   фронта,
обрушившегося на него подобно тихоокеанскому валу. Он цепко  ухватился  за
свой слабый ориентир. Но сокрушительный удар отшвырнул его  в  вертевшуюся
тьму. Издалека на него смотрел Инквизитор в маске.
     - Боль не смогла стать нашей помощницей, - произнес глухой  голос.  -
Угроза смерти не действует на вас. Но все же есть способ...
     Занавес сдвинулся в сторону, за ним стояла Моника, высокая, стройная,
трепещуще живая, красивая, как олень. А рядом с ней - ребенок.
     - Нет! - закричал он и бросился вперед,  но  цепи  удержали  его.  Он
наблюдал, беспомощный, как грубые руки схватили женщину,  стали  привычно,
небрежно двигаться по ее телу. Другие руки  схватили  ребенка.  Он  увидел
ужас на детском личике, страх в глазах...
     Страх, который он уже  видел  раньше...  Ну,  конечно,  он  видел  ее
раньше. Ребенок,  это  ведь  его  дочь,  его  бесценное  дитя,  а  изящная
женщина... Моника, - поправил он себя.
     ...Он видел эти глаза, сквозь бурлящий туман, над водопадом...
     Нет. Это был  сон.  Сон,  в  котором  он  умер,  умер  насильственной
смертью. А еще был сон, в котором он стоял  перед  раненым  львом,  а  тот
бросился на него...
     - Вам не причинят вреда, - казалось, голос  Инквизитора  доносится  с
большого расстояния. - Но вы навсегда унесете с собой воспоминание о  том,
как их живьем разрезали на куски...
     Его внимание вернулось к  женщине  и  ребенку.  Он  увидел,  как  они
сорвали одежду со стройного смуглого тела Моники.  Она  стояла  перед  ним
обнаженная, но все еще бесстрашная. Но какая польза была  теперь  от  этой
смелости? Оковы на ее руках соединялись цепью с  крюком,  вбитым  в  сырую
каменную стену. Раскаленное железо  приблизилось  к  ее  белой  плоти.  Он
увидел, как ее кожа потемнела и пошла волдырями.  Железо  снова  коснулось
ее. Она сжалась, закричала...
     Женщина закричала.
     - О, Господи, сгорел живьем, - отрывисто произнес тонкий голос,  -  а
все еще ходит!
     Он посмотрел вниз. Ран не было. Кожа была целой. Но на  мгновение  он
вспомнил, как бесновались вокруг него свирепые языки пламени, а он  вдыхал
их, обжигая легкие...
     - Сон, - сказал он вслух. - Мне снится сон. Я должен проснуться!
     Он закрыл глаза и тряхнул головой.
     -   Он   покачал   головой!   -   захлебнулся    техник.    -    Ваше
превосходительство, это невозможно, но я клянусь, что человек сбрасывает с
себя контроль машины!
     Косло оттолкнул его в сторону, сам схватил рукоятку контроля,  двинул
ее вперед. Сидевший на стуле Мэллори напрягся, дыхание его стало  хриплым,
отрывистым.
     - Ваше превосходительство, человек умрет!..
     - Пусть умирает! Никто не смеет бросать мне вызов безнаказанно!
     -  Сузить  фокус!  -  Перцепторы  передали  команду   шести   тысячам
девятистам тридцати четырем производящим энергию  сегментам  мозга  Ри.  -
Борьба не может продолжаться долго! Мы почти потеряли пленника...
     Зондирующий луч сузился, ножом вошел в бьющееся сердце мозга Мэллори,
навязывая ему свои модели...
     ...Когда к ее  слабой  хрупкой  груди  приблизилось  длинное  лезвие,
девочка заплакала. Грубая рука, держащая нож,  провела  им  по  нежной,  с
синеватыми жилками коже почти с любовью. Из неглубокой раны  хлынула  алая
кровь.
     - Если ты откроешь мне секреты Братства, то, конечно,  твои  товарищи
по оружию умрут, - монотонно произнес безликий  голос  Инквизитора.  -  Но
если ты будешь упрям и откажешься помочь нам, твой  ребенок  и  твоя  жена
испытают на себе все, что сможет изобрести мой гениальный ум.
     Он напрягся, пытаясь сбросить цепи.
     - Я не скажу тебе, - прохрипел он. - Разве ты не понимаешь, ничто  не
сравнимо с ужасом. Ничто!...
     Ничто из того, что он мог бы сделать, не спасло бы ее. Она  вцепилась
в плот, обреченная. Но он мог присоединиться к ней... Однако, не  на  этот
раз. Сейчас стальные цепи не пускали  его.  Он  рванулся,  слезы  ослепили
его...
     Дым ослепил его. Он посмотрел вниз,  увидел  обращенные  вверх  лица.
Конечно, легкая смерть была предпочтительнее, чем принесение себя живым  в
жертву. Но он прикрыл лицо руками и стал спускаться...
     - Никогда не предавай свою веру! - голос женщины был чист  и  звонок,
как звук трубы в подземелье.
     - Папочка, - застонал ребенок.
     - Мы умираем только раз! - закричала женщина.
     Плот нырнул вниз в кипящий хаос.
     - Говори, черт тебя побери! - в голосе  Инквизитора  появились  новые
нотки... Мне нужны имена, места! Кто твои сообщники?  Каковы  твои  планы?
Когда начнется восстание? Какого сигнала они ждут? Где?... Когда?...
     Мэллори  открыл  глаза.  Слепящий  белый  свет,  искаженное  лицо   с
вытаращенными глазами, появилось перед ним.
     - Ваше превосходительство! Он пришел в себя. Он вырвался...
     - Пропустить через него максимум энергии! Заставь его... Заставь  его
говорить!
     -   Я...   Я   боюсь,   ваше   превосходительство!   Мы   играем    с
могущественнейшим орудием во Вселенной - с человеческим мозгом. Кто знает,
что мы сейчас создаем...
     Косло  ударом  отбросил  техника   в   сторону,   перевел   рукоятку,
регулирующую силу энергии, в крайнее положение.
     ...Темнота  разлетелась  на  маленькие  блестящие  кусочки,   которые
сложились в очертания комнаты.  Перед  ним  стоял  прозрачный  человек,  в
котором он узнал Косло. Он видел, как диктатор повернулся к нему, лицо его
исказилось.
     - Говори, черт возьми!
     Любопытно, но его голос казался  призрачным,  словно  он  представлял
только один уровень реальности.
     - Да, - сказал Мэллори отчетливо. - Я буду говорить.
     -  А  если  ты  солжешь...  -  Косло  выхватил   из   кармана   своей
незамысловатой одежды уродливый пистолет. - Я сам всажу пулю тебе в мозг!
     - Моими главными сообщниками в заговоре являются... - начал Мэллори.
     По мере того, как он говорил, он отключился - именно это слово пришло
ему на ум - от происходившего вокруг. Он осознавал, что его голос звучит и
звучит, непрерывно сообщая факты, которых так жаждал другой человек. Но  в
то же время он выбрался наружу, направил энергию, поступавшую  в  него  от
стула...  через  огромное  расстояние,  сжавшееся  теперь  в  не   имевшую
измерений плоскость.
     Он  осторожно  двинулся  дальше,  очутился  среди  странно  мерцавших
неживых энергий. Он напрягся, обнаружил слабые места,  направил  туда  еще
энергии...
     Перед ним внезапно  возникла  круглая  комната.  Вдоль  нее  тянулись
мигавшие  огни.  Из  тысяч  расположенных   рядами   ячеек   червеобразные
конструкции вытягивали свои тупые безглазые головы...
     - ОН ЗДЕСЬ!
     Эгон выкрикнул предупреждение, метнул молнию чистой мозговой  энергии
вдоль каната контакта, и получил настолько мощный удар  в  ответ,  что  он
огненным вихрем пронесся через него, обжег и обуглил сложные  органические
цепи его мозга, оставив после себя дымящуюся дыру в ряде ячеек.  Мгновение
Мэллори  отдыхал,  ощущая,  как  потрясение  и  замешательство  охватывают
оставшиеся  без  руководителя  мозговые  сегменты  Ри.   Он   почувствовал
автоматический приказ к самоуничтожению, который проник в них,  когда  они
осознали, что управлявшая сверхсила Эгона исчезла. Он видел, как один блок
ввалился и угас. Затем другой...
     - Остановиться! - приказал Мэллори. - Я беру  контроль  над  мозговым
комплексом на себя. Пусть сегменты соединяются со мной!
     Лишенные воли части мозга Ри послушно подчинились.
     - Изменить курс, - отдал команду Мэллори.
     После необходимых инструкций он удалился по каналу контакта.
     - Итак, великий Мэллори сломался.
     Косло раскачивался на каблуках, стоя над телом плененного  им  врага.
Он засмеялся.
     - Ты долго собирался, но, начав, запел, как голубок. Сейчас  я  отдам
распоряжение, и  к  рассвету  ваш  бесполезный  бунт  превратится  в  кучу
обугленных трупов, сваленных на площади в назидание другим!
     Он поднял пистолет.
     - Я еще не закончил, -  сказал  Мэллори.  -  Заговор  уходит  гораздо
глубже, чем ты думаешь, Косло.
     Диктатор провел рукой по своему серому лицу. В его глазах  отразилось
ужасное напряжение последних часов.
     - Тогда говори! - проревел он. - Говори быстро!
     Мэллори стал говорить дальше и снова  отключился  от  происходившего,
настроил свой мозг в резонанс с порабощенным разумом Ри.  Через  сенсорное
устройство корабля он увидел белую планету, растущую перед ним. Он заметил
ход звездного  судна,  заставил  его  двигаться  вдоль  длинной  параболы,
скользя над стратосферой.
     Когда корабль был в семидесяти милях над Атлантикой, Мэллори ввел его
в верхний  туманный  слой  и  снова  убавил  скорость,  почувствовав,  как
нагрелся корпус.
     Он спустил корабль ниже облаков и  послал  его  на  большой  скорости
через побережье. Он сбросил высоту полета  до  уровня  деревьев,  осмотрел
местность через чувствительные пластины в корпусе.
     Он изучал пейзаж внизу довольно долго. Затем вдруг он понял...
     - Мэллори,  почему  ты  улыбаешься?  -  голос  Косло  звучал  хрипло,
пистолет был нацелен в голову противника. - Расскажи  мне  шутку,  которая
рассмешила обреченного человека, сидящего на стуле,  предназначенного  для
предателей.
     - Через мгновение ты все узнаешь...  -  он  вдруг  замолчал,  услышав
раздавшийся снаружи грохот.
     Пол качнулся  и  задрожал,  Косло  едва  удержался  на  ногах.  Дверь
распахнулась.
     - Ваше превосходительство! Столица атакована!
     Человек упал лицом вниз. Мэллори и Косло увидели рану  в  его  спине.
Диктатор бросился к Мэллори...
     С оглушительным треском одна стена вздулась и ввалилась внутрь. Через
дыру  появился   серебристый   аппарат:   гладкая,   сложная,   блестящая,
металлическая поверхность  торпеда,  мягко  покоившаяся  на  пучках  лучей
бело-голубого цвета. Диктатор поднял пистолет, раздался грохот взрыва.  На
носу захватчика мигнул розовый свет. Косло  сжался  и  тяжело  упал  лицом
вниз.
     Дредноут планеты Ри величиною в  двадцать  восемь  дюймов  завис  над
Мэллори. Из него протянулся луч, прожег  контрольную  панель  стула.  Путы
упали.
     - Я/мы ждем твоей/вашей следующей команды.
     Мозг Ри проговорил это беззвучно в почтительной тишине.
     Прошло три месяца с тех пор, как референдум вознес Джона  Мэллори  на
пост Премьера Первой Планетной Республики. Он  стоял  в  одной  из  комнат
своих просторных апартаментов в правительственном  дворце,  неодобрительно
глядя на стройную черноволосую женщину, которая горячо говорила ему:
     - Джон, я боюсь этой... этой адской машины,  которая  вечно  висит  в
ожидании твоих приказов.
     - Но почему, Моника? Именно эта адская машина, как ты  ее  называешь,
сделала свободные выборы возможными,  и  даже  теперь  только  она  держит
старую организацию Косло под контролем.
     - Джон, - она схватила его за руку. - С этой штукой,  которая  всегда
ждет твоего сигнала, ты можешь контролировать всех, все на Земле! Ни  одна
оппозиция не устоит перед тобой!
     Она посмотрела ему прямо в глаза.
     - Это неправильно, Джон, чтобы кто-то имел такую власть, даже ты.  Ни
один человек не должен подвергаться такому испытанию.
     Его лицо напряглось.
     - Я ее как-то не так использовал?
     - Пока нет. Вот почему...
     - Ты хочешь сказать, что я это сделаю?
     - Ты человек, с недостатками, присущими человеку.
     - Я делаю только то, что несет добро людям Земли, - сказал он  резко.
- Ты что,  хочешь,  чтобы  я  добровольно  выбросил  единственное  оружие,
которое может защитить нашу с таким трудом добытую победу?
     - Но, Джон, кто ты такой, чтобы самому решать,  что  является  добром
для людей Земли?
     - Я правитель республики...
     - И все равно ты только человек. Остановись, пока ты еще человек!
     Он изучал ее лицо.
     - Тебя возмущает моя победа, не так ли?  И  что  ты  предлагаешь  мне
делать? Уйти в отставку?
     - Я хочу, чтобы ты отослал эту машину туда, откуда она прибыла.
     Он сдержанно рассмеялся.
     - Ты что сошла с ума? Я еще не начал извлекать из нее имеющиеся в ней
технические секреты.
     - Мы еще не готовы к этим секретам, Джон. Наша цивилизация не готова.
Машина уже изменила тебя. В конце концов она  просто  уничтожит  тебя  как
человека.
     - Ерунда. Я полностью контролирую ее. Она  словно  продолжение  моего
собственного мозга.
     - Джон, пожалуйста, если не ради меня и не ради себя, то хотя бы ради
Дианы.
     - Какое отношение к этому имеет ребенок?
     - Она твоя дочь. Едва ли она видит тебя хоть раз в неделю.
     - Это цена, которую ей приходится платить за то, что она - наследница
величайшего человека, я хочу сказать, черт возьми, Моника, мои обязанности
не позволяют мне потворствовать всем провинциальным обычаям.
     - Джон, - голос ее перешел в шепот, в его напряженности чувствовалась
боль, - отошли ее отсюда.
     - Нет, я не отошлю ее.
     Ее лицо побледнело.
     - Очень хорошо, Джон. Как ты пожелаешь.
     - Да, как я пожелаю.
     После того, как она вышла из комнаты,  Мэллори  долгое  время  стоял,
пристально глядя через  высокое  окно  на  крошечный  корабль,  парящий  в
голубом воздухе в пятидесяти футах от него, молчаливый, ждущий.
     - Мозг Ри, - обратился он к нему. - Проверь комнаты женщины,  Моники.
У меня  есть  основания  подозревать,  что  она  затевает  государственную
измену...



                                ПОСЛЕСЛОВИЕ

     Для меня мой собственный рассказ часто бывает так же поучителен, как,
я надеюсь, и для читателя.
     Я начал с того, что подверг человека предельному испытанию, точно так
же, как это делает инженер, прикладывая к балке груз до тех пор, пока  она
не сломается, проверяя ее на прочность. Именно в связанных с эмоциональным
напряжением,  ситуациях,  мы  сталкиваемся  с  нашими  самыми   серьезными
испытаниями: страх, любовь, гнев заставляют нас проявить  свои  предельные
возможности. Таким образом, канва рассказа сложилась сама собой.
     По мере того, как развивался сюжет, стало ясно,  что  всякая  власть,
вознамерившаяся подвергнуть человечество проверке, как это сделали Косло и
Ри, ставит на чашу весов свою собственную судьбу.
     В конце Мэллори обнаруживает подлинную силу человека, используя  мощь
своих врагов против них самих. В результате победы он обретает  не  только
свободу и здравый ум, но и огромную власть над другими людьми.
     И только тогда опасность такой полной  победы  становится  очевидной.
Последним  испытанием  для  человека  является  проверка  его  способности
одержать победу над самим собой.
     Это то испытание, которое мы до сих пор не выдерживали.




 ЗАПРЕТНЫЙ ГОРОД.



   1.


   Вечерний бриз, напоенный ароматом цветущих
десятитысячилетних деревьев Хео, приносил с собой
приятную прохладу на обеденную терассу
Посольства.
   Издалека доносились нежные звуки флейты,
насвистывающей прозрачную мелодию, словно легкие
ножки феи пробегали по забытой тропе через
заколдованный лес.
   Заходящее слонце, большое и дымно-красное,
отбрасывало багровые тени на скрытие по густой
листвой улицы и скверы внизу.
   - Жаль, что все это погибнет, - первый секретарь
дипломатической миссии Земли на Селиноре Маньян
обвел рукой черные силуэты древних разрушенных
башен, четко вырисовывающихся на фоне яркого
закатного горизонта. - Несмотря на миллионолетнюю
цивилизацию и репутацию бессмертных, селинорцы, по
всей видимости, не способны задержать падение
уровня населения. Думаю, лет через сто они все
уйдут в небытие.
   - Если девяносто девять процентов поверхности
планеты отдано под кладбища, исторические
памятники и монументы, то для живых просто не
остается места, - заметил второй секретарь Джейм
Ретиф. - А сколько полезных ископаемых похоронено
на этом всепланетном погосте! Что ж тут
удивительного, если нехватает жизненного важных
элементов, чем они и объясняют все свои невзгоды?
   - Вы имеете в виду их поверье, будто у них
иссякли запасы Божественной Эманации? - фыркнул
Маньян. - Разумеется, это всего лишь фольклор, но
тем не менее очень любопытно было бы глубже
покопаться в проблеме истощения их природных
ресурсов. Жаль, что устав нашего дипломатического
корпуса запрещает касаться их религиозных доктрин.
Во всяком случае, они ни за что не позволят
проведение каких-либо горных разработок, которые
могут потревожить покой их мертвецов, или спящих
героев, как они предпочитают их называть.
   Маньян покосился на маленького
гуманоида-