хотел поговорить с девушкой наедине и
пригласил ее в свою карету. О чем они беседовали, сказать не берусь,  но
Валия вышла из кареты очень задумчивая.
   Пароход  с  острым  носом  и  скругленными  боками,  гордо  именуемый
"Громовержец", стоял под парами на пристани. Из широкой трубы валил дым,
из нескольких узких трубок - пар. Рядом  с  большой  трубой  возвышалась
орудийная надстройка. Из нее торчал длинный  ствол,  похожий  скорее  на
пушечный, чем на пулеметный. Впрочем, два ствола  поменьше  в  орудийной
башне тоже имелись,  но  огромная  пушка  сразу  бросалась  в  глаза,  а
маленькие стволы не привлекали внимания.
   - Женщина на корабле - быть беде, - спокойно заявил отец  Кондрат.  -
Ты, Валия, в море искупайся, на лодочке покатайся, мороженого на  берегу
поешь. А регента твоего и гнома приглашаю с собой. Только имейте в  виду
- если враги корабль  захватят,  взорвем  его  вместе  с  экипажем.  Все
согласие на это заранее дают, я тоже. Чтобы оружие врагам не  досталось.
Пойдете в море?
   - Конечно, - кивнул я.  Меня  тянуло  в  море,  в  лазурно-фиолетовые
просторы открытой воды. Не важно, с какой целью.
   - Пойдем, - проворчал гном.
   Думаю, Шмигги не хотелось даже приближаться к кораблю - не  то  чтобы
куда-то на нем плыть. Но отказ, особенно  после  заявления  митрополита,
мог быть расценен как трусость. А гном хотел, чтобы новые  знакомые  его
уважали.
   Мы взошли на корабль. Здесь отец Кондрат облачился в длинную кольчугу
и надел на голову высокий, луковицей, шлем. Капитан с поклоном  протянул
владыке меч, и тот закрепил его на  поясе.  "Громовержец",  оставляя  на
воде бурный след от винта, помчался вперед.
   - Пойдем на мостик, Сергей, - предложил митрополит.
   Я удивился оказанной чести.  Но  вспомнил,  что  являюсь  практически
премьер-министром дружественного государства - правда,  правительства  в
изгнании, - и успокоился.  Вместе  со  мной  и  митрополитом  на  мостик
поднялся капитан. Похоже, он не был священником. Владыка Кондрат называл
его "капитан Федоров", без имени и обязательного  для  священника  слова
"отец", а еще чаще - просто "капитан". Я поступил так же.
   Капитан бодро доложил:
   -  По  нашим  сведениям,  боевая  быстроходная  галера  турок  и  две
десантные баржи стоят под прикрытием скал в десяти милях  к  югу.  Будем
атаковать?
   - Зачем в море вышли? - спросил митрополит. - Непременно атакуем, что
же еще?
   Я порадовался, что взял с собой оружие. Хоть и  морской  бой,  а  меч
всегда может пригодиться. Гном, который топтался среди моряков  внизу  и
беседовал  с  ними  о  чем-то,  напротив,  приуныл.  На  мостик  его  не
пригласили -  не  такая  важная  персона.  Но  разговор  наш  он  слышал
прекрасно - с его-то слухом.
   На воде колыхались рыбацкие лодки. Других судов видно  не  было.  Как
объяснил капитан, военная  гавань  в  Сочи  -  последний  морской  рубеж
Славного государства. Здесь дежурили лучшие военные  корабли  флота,  но
торговые суда в южные воды заходить опасались. Слишком близки  пиратские
воды. Пока военный корабль подоспеет  на  выручку,  торговый  ограбят  и
пустят на дно.
   Конечно,  пиратские  корабли  могли  появляться  и  выше:  в   районе
Геленджика и Новороссийска. Но туда пираты должны были идти по открытому
морю. Дольше, труднее, и выше вероятность,  что  их  все  же  перехватят
военные корабли.
   - Патрули ушли в открытое море, якобы для перехвата дальнего десанта,
а на самом деле, чтобы притупить бдительность турок, -  сообщил  капитан
Федоров. - Мы должны застать их врасплох. Если бы  береговые  дозоры  не
заметили пиратов, следующей ночью они могли высадиться.
   Митрополит задумчиво кивал, глядя вперед.
   - Это у вас паровая пушка? - спросил я капитана, указав на ствол.
   - Паромет.  Крупнокалиберный  паромет  и  два  малокалиберных.  Такой
огневой мощи больше ни на одном корабле нет. Три болванки  в  борт  -  и
любая галера в пять минут потонет, - объяснил капитан.
   - Снаряды в дефиците, -  вздохнул  митрополит.  -  Стрелять  чугунным
ядром или стальным очень дорого. Со дна ведь его потом не достанешь.
   - Галеры турецкие дороже стоят, - заметил капитан.
   - Только это и утешает...
   Федоров достал длинную подзорную трубу, которая  нестерпимо  блестела
на солнце начищенными бронзовыми боками, и принялся разглядывать  берег,
от которого мы проходили километрах в двух.
   Вот они! - радостно  вскричал  он,  передавая  трубу  митрополиту.  -
Попались!
   - Баржи какие-то странные, - заметил  митрополит  тревожно.  -  Борта
высокие, и блестят. Стальными листами обшиты?
   Капитан пожал плечами и объявил в трубку:
   - К берегу полный вперед!
   Пароход накренился, разворачиваясь, и помчался прямо на скалы, в тени
которых скрывались вражеские суда.
   Теперь их хорошо было видно и  без  бинокля.  Быстрая  многовесельная
галера с двумя мачтами, мощным арбалетом на носу и два широких  парусных
корабля странной конструкции. Видимо, они действительно  предназначались
для высадки десанта, а из-за ширины моряки  отца  Кондрата  называли  их
"баржами". Несколько пар весел с каждого борта, одна  высокая  мачта,  и
высокие, окованные стальными листами  щиты  вдоль  бортов,  за  которыми
прятались воины.
   Пираты  поняли,  что  их  заметили.  Быстрая  галера  понеслась   нам
навстречу. То ли намеревалась атаковать,  обманувшись  размерами  нашего
парохода, то ли пыталась ускользнуть.
   - Право руля! -  скомандовал  капитан,  корректируя  курс.  -  Галеру
уничтожить!
   Засвистела паровая машина паромета.
   - К выстрелу готов! - доложил артиллерист.
   - По уровню ватерлинии - огонь! - скомандовал капитан.
   Галера была рядом - метрах  в  ста.  Оглушительно  громыхнула  пушка.
Выстрел пришелся гораздо выше ватерлинии. Чугунная болванка ядра прошила
оба борта насквозь, но на плавучести галеры это не сказалось.
   - Ниже - огонь! - закричал капитан.
   Пушка натужно засопела, собирая пар. В это время с  галеры  выпустили
огромную стрелу из арбалета, закрепленного на  носу.  Она  пробила  борт
нашего  корабля  -  тоже  высоко,  едва  не  ранив  матроса  с   ружьем,
дежурившего у борта. Защелкали вражеские арбалеты. Туча стрел  поднялась
в воздух. Одна воткнулась в деревянную стену рубки рядом с митрополитом.
   Тут загрохотал знакомый  мне  пулемет,  или  малокалиберный  паромет,
расшвыривая  стрелков,  пытавшихся  заново  натянуть  пружины   большого
арбалета и перезаряжавших личное стрелковое оружие.
   И вновь громыхнула пушка. На этот раз выстрел пришелся в  борт  прямо
над водой. В галере  образовалась  пробоина,  в  которую  хлынула  вода.
Пиратский корабль начал на глазах погружаться в воду.
   - Пушка - стоп, снаряды экономить! - приказал  капитан.  -  Следующая
цель - баржа!
   "Громовержец" снова накренился  и  мимо  галеры,  с  которой  неслись
проклятия, помчался к берегу  -  туда,  где  стояли  десантные  корабли.
Стрелок малокалиберного паромета поливал тонущую галеру огнем. Солдаты с
пневматическими ружьями расстреливали турок, которые попрыгали в воду  и
пытались спастись вплавь - пиратов здесь в  плен  не  брали.  Для  такой
стрельбы ружья более чем подходили. Находящегося в воде врага можно было
просто оглушить, и этого оказывалось достаточно - он шел ко дну.
   Между тем десантная баржа сама шла к  нам  навстречу.  Когда  до  нее
осталось метров восемьдесят, капитан скомандовал:
   - Огонь!
   Стрелок постарался на славу  -  влепил  ядро  прямо  в  широкий  борт
транспортника. Но ядро не пробило стальной лист, а лишь  слегка  погнуло
его и бессильно шмякнулось в воду.
   - Еще раз огонь! - приказал капитан.
   Пушка поднатужилась, собирая как  можно  больше  пара,  и  выстрелила
снова. На этот раз  ядро  засело  в  дереве  борта.  Насквозь  вражеский
корабль прошить не удалось.
   -  Парометом  нам  его  не  потопить,  -  спокойно  сообщил   Федоров
митрополиту.
   За высокими, окованными сталью бортами транспортника хохотали  одетые
в тяжелые доспехи турки. Стрелок-пулеметчик ударил по кораблю из  своего
орудия, но борта закрывали пиратов от  пуль.  А  к  нашему  кораблю  уже
летели крючья - пираты собирались брать "Громовержец" на абордаж.
   - Полный вперед! - громогласно приказал Федоров.  Мы  пролетели  мимо
вражеского судна, оборвав пару удачно зацепившихся веревок  с  крючьями.
Турки между тем швыряли в наш корабль бутылки  с  горючей  смесью.  Одна
упала на палубу, вспыхнула и обожгла людей. Матросы, как  могли,  тушили
пожар. Шмигги суетился, помогая им.
   - У нас - двадцать стрелков, не считая команды. Половина из них может
работать пиками. Врукопашную с сотней пиратов мы не справимся, - доложил
Федоров. - Будем уходить?
   Митрополит на мгновение задумался:
   - Если мы уйдем - кто будет биться с врагом? У нас -  лучший  корабль
на флоте.
   - Подведем большие корабли с воинами и пойдем на абордаж,  -  ответил
капитан. - А  "Громовержец"  будет  работать  как  корабль  прикрытия  и
огневой поддержки. Боевую галеру мы потопили, остались только эти баржи.
На них даже нет вооружения.
   - Но они очень опасны, -  заметил  митрополит.  -  Что,  если  десант
высадится около беззащитной деревни? Сочи мы отстоим в любом случае,  но
они могут выбрать место, не прикрытое нашими войсками. Сегодня же ночью.
Ударят и уйдут, как делают всегда.
   - Давайте возьмем их на абордаж, - предложил я.
   - Нас всех перебьют, - уверенно заявил капитан. - На "Громовержце"  -
не воины, а техники.
   - Позволим им зацепить наш корабль. Утащим подальше в  море  -  чтобы
вторая баржа не вмешалась. А там разберемся.
   Митрополит улыбнулся:
   - Я наслышан о твоих боевых навыках, Сергей. Но на десантном  корабле
очень много воинов.
   - Но ведь и у нас они есть! Кстати, бутылки с зажигательной смесью  у
вас имеются?
   - Нет, - мрачно ответил Федоров. - Нам всегда хватало парометов.
   - Жаль, что нельзя подпалить их, - заметил я. - Но  на  абордаж  идти
все равно придется!
   - Поворачивай, - приказал отец Кондрат.
   - Лево руля! - скомандовал капитан. - Идем на сближение!
   Как я и предполагал, пираты закинули на наш корабль несколько веревок
с крючьями. "Громовержец" запыхтел и потащил баржу с пиратами в открытое
море. Другая тяжелая баржа, намеревавшаяся зайти с другого борта,  сразу
отстала.
   Пираты лихорадочно  подтягивали  веревки,  стремясь  скорее  сблизить
борта. Человек пятьдесят с обнаженными саблями  готовы  были  выпрыгнуть
из-за стальных щитов и наброситься  на  нас.  На  нашей  палубе  пулемет
использовать было нельзя, а от пневматических ружей против доспехов мало
толку.
   В последний момент стрелок паромета без команды выстрелил ядром прямо
в  щит  над  бортом  вражеского  судна,  за  которым  прятались  пираты.
Подпорки, державшие деревянный щит с набитым  на  нем  стальным  листом,
рухнули. Щит повалился, придавив  турок.  Тотчас  же  стрелок-пулеметчик
открыл огонь по упавшим. Стационарный паромет - не пневматическое ружье.
Доспехи не могли от него защитить.
   Но пиратов было слишком много, и всех их  пулеметчик  расстрелять  не
успел.  Часть  турок,  топча  своих,  оказавшихся  под  упавшим   щитом,
ухитрилась перемахнуть к нам на палубу.
   Я выхватил меч и через ограждение спрыгнул  с  мостика.  Вот  высокий
пират с кривой саблей в шлеме наподобие кастрюли зарубил нашего стрелка.
Мечом я пробил его стальной воротник и  повернулся  к  следующему.  Этот
намеревался ударить меня коротким кинжалом, но я уклонился, схватил  его
и швырнул  в  еще  одного  нападающего.  Оба  они  рухнули  за  борт,  в
открывшийся промежуток между судами. Не думаю, что в  таких  доспехах  у
них был шанс выплыть,  даже  если  их  не  раздавило  бортами  кораблей,
которые то сближались, то расходились.
   Шмигги усердно отбивался  от  наседавшего  на  него  высокого  турка.
Никогда не думал, что гном сможет  успешно  биться  против  длиннорукого
человека с большой саблей своим коротким кинжалом. Но пока  он  даже  не
был ранен. Напав на пирата сбоку, я сбил его на палубу,  ударив  кулаком
по шлему. Гном тут же оказался рядом и прикончил врага, засунув кинжал в
смотровую щель шлема.
   - Спасибо, - довольно оскалился он, повернувшись в мою сторону.
   Глаза Шмигги горели сумасшедшим  огнем.  Похоже,  он  был  не  просто
доволен, а счастлив.
   - Пожалуйста, - ответил я, хотя не разделял его чувств.
   Тем временем пушка выстрелила два раза, почти сверху, пробивая палубу
и дно баржи, не защищенные броней. Пиратский  корабль  начал  тонуть.  Я
скинул за борт юркого пирата, вооруженного кривым ятаганом,  и  принялся
рубить крючья. Не хватало еще, чтобы нас утащило на дно!
   Схватка  на  палубе  "Громовержца"  стихла.  Пиратов   порубили   или
вытолкнули с корабля. Было убито и несколько наших матросов.  Митрополит
вытирал кровь со своего прямого клинка о рукав рубахи. Да,  владыка  был
явно не промах, битв не боялся!
   - Следующий? - спросил я его, подразумевая  корабль,  который  теперь
пытался уйти на юг, в турецкие воды.
   - Мы научились с ними бороться, - ответил отец Кондрат,  улыбаясь.  -
Главное - сбить щит. Зураб хорошо сработал...
   Я догадался, что Зураб - это наводчик  паромета.  Выходит,  в  войске
Славного государства были не только славяне! Любопытно, православный  ли
этот Зураб? Но помог он нам отлично! Если бы не его  выстрел,  потери  с
нашей стороны могли быть гораздо больше.
   Без труда мы догнали  второй  десантный  корабль.  Он  пытался  уйти,
подняв широкий парус. Тяжелые весла медленно поднимались,  толкая  судно
вперед. Однако сравниться в скорости с  пароходом  пиратам  было  нечего
даже надеяться.
   Турки поняли, что обречены, но развернуть свой корабль для  атаки  не
успели. Пушка ударила один раз, другой, третий. На  этот  раз  Зураб  не
экономил снаряды - человеческие жизни стоили  дороже.  Щит,  закрывавший
борта, был изломан и опрокинут. Тогда большой паромет начал стрелять  по
пиратам, сгрудившимся на палубе.
   Зрелище было ужасное. Люди как будто попадали под огромный молот. Две
минуты - и все было кончено. Баржа, получившая несколько пробоин, начала
погружаться.
   - Вот так и должно  быть,  -  удовлетворенно  заметил  капитан.  -  А
парометы стоит усилить, владыка! Если они поставят  щиты  потолще,  даже
пушка их не пробьет.
   - Я подумаю, что можно сделать, - пообещал  отец  Кондрат.  -  И  дам
задание техникам-разработчикам.  Пройдем  еще  пару  миль  на  юг  -  не
скрываются ли там пиратские корабли?
   - Пресной воды мало.  И  уголь  наполовину  израсходован,  -  сообщил
Федоров.
   - Воду в котел, в случае крайней  нужды,  закачаем  морскую.  А  угля
хватит. Не думаю, что нам предстоит такой же суровый бой!
   Приказав капитану наблюдать за морем, митрополит спустился в каюту. С
собой он позвал и меня. Моряки получили бочонок  вина  и  распивали  его
вместе со Шмигги на окровавленной палубе. Похоже, гном хорошо вписался в
морской коллектив.
   - Что ж, сын мой... Точнее, господин Лунин, - быстро поправился  отец
Кондрат. - Посмотрел вас в деле... Вы  неплохо  деретесь,  хотя  чего-то
сверхъестественного я не увидел.
   - Не думаю, что во мне есть что-то сверхъестественное, - улыбнулся я.
   - И хорошо, - кивнул митрополит. - Но  разговор  о  другом.  О  вашей
деятельности до меня доходили разные слухи и донесения.  Вы  отшельником
жили в Баксанском ущелье - тогда наши разведчики даже опасались, что  вы
будете выдавать себя за монаха, и за вами было  установлено  наблюдение.
Не регулярная слежка, но кое-какую информацию агенты  собрали.  Так  что
досье на вас в контрразведке имеется. Потом вы неожиданно  были  приняты
при дворе Валии, а  сейчас  стали  регентом.  Стремительная  карьера,  и
крайне необычная!
   - И времена нынче необычные, -  ответил  я,  отметив  про  себя,  что
слежки за собой не замечал. Или люди Кондрата очень хорошо работали, или
пользовались косвенными данными, опрашивая тех, кто встречался со мной.
   - Да, действительно. И все же - не хотите ли вы рассказать о себе?  Я
знаю, вашу историю не знает никто. Может быть, если вы поведаете ее мне,
я смогу чем-то помочь...
   - Во всяком случае, будете относиться  ко  мне  с  большим  доверием.
Досье у вас есть, но документы из него явно вас не удовлетворяют...  Что
ж, свою историю я ни от кого не скрываю. Просто не люблю ее рассказывать
- очень уж не правдоподобно она звучит. Я жил, учился,  постигал  точные
науки, столь ценимые в Славном государстве, а позже - и  магию.  Но  был
застигнут врасплох вероломным чародеем, который едва  не  погубил  меня.
Благодаря помощи моих друзей и учителей ему не хватило сил  расправиться
со мной окончательно, а я не смог одолеть его.
   И  теперь  вы  приехали  сюда,  чтобы  отдохнуть?  -  поинтересовался
митрополит.
   - Можно сказать и так. Хотя нет.  Я  приехал  сюда,  чтобы  вернуться
домой.
   - А где ваш дом, сэр Лунин? - спросил отец Кондрат.
   - Он был севернее этих мест, - признался я.
   - Вот как? Очень интересно... Там, где сейчас пустыни?
   - Да.
   - И вы собираетесь туда?
   - Не совсем...
   Отец Кондрат задумался:
   - Где вам посчастливилось изучать магию, сэр Лунин?
   - В Благословенном Авеноре. И здесь, на Земле...
   - На Земле? - переспросил митрополит. - Но ведь  здесь  не  действует
магия... То есть не действует после Катаклизма. Вы хотите  сказать,  что
постигали ее теоретически? Или что жили здесь восемьсот лет назад?
   Я молча кивнул.
   - И где же вы... бродили все это время?
   - Нигде. Меня отбросило вперед во времени. Для меня прошло  несколько
минут или часов, а мир необратимо изменился. Это было далеко  отсюда.  А
потом я добрался до Земли.  Потому  что  здесь  у  меня  еще  есть  шанс
вернуться домой.
   - Отсюда? Без помощи магии?
   - Я надеюсь на это, - улыбнулся я.  -  Больше  мне  надеяться  не  на
что...
   Митрополит задумался и  не  стал  спрашивать,  на  чем  основаны  мои
иллюзорные надежды.
   -  И  как  вам  Земля  после   столь   долгого   отсутствия?   Сильно
деградировала?
   - Нет, я ожидал худшего, - признался я. - В  вашем  государстве  даже
существует какой-то прогресс. Тот же паромет - чудо  техники.  Абсолютно
новое изобретение.
   - Человечество всегда было наиболее изобретательно в области создания
новых видов оружия, - вздохнул отец Кондрат. - Строим вот крейсера, дабы
покончить с турецкой угрозой раз и навсегда.  Разгромим  бандитов  в  их
логове, в Турции придут к  власти  здоровые  силы...  Будем  союзниками.
Может быть, проложим железную  дорогу  до  Бештауна.  Проект  тормозится
из-за  отсутствия  нужного  количества  металла.  Но  это  -   политика,
технология, но не наука. Больше, боюсь, нам похвастать нечем.
   - А высокий уровень жизни населения? - спросил я.
   - Неужели раньше было хуже?
   - Местами - да, - признался я.
   - Что ж, хоть это радует...
   На пороге каюты появился капитан Федоров.
   - Пиратов не обнаружено! - доложил он. - Возвращаемся?
   - Возвращаемся, - кивнул митрополит. - Боевую готовность не отменять.
Вина морякам больше не выдавать.
   - Есть, - сказал капитан и скрылся.
   - Стало быть, вы хотите вернуться домой... А Лузгаш смешал  все  ваши
планы. Тогда все более или менее ясно.
   Мне стало немного стыдно. В первую очередь я действительно боролся  с
захватчиками потому,  что  они  мешали  лично  мне.  Конечно,  мне  была
небезразлична судьба княжества Бештаун и Славного государства, где  жили
очень хорошие люди. Но митрополит верно подметил, что  основным  мотивом
моих действий была личная заинтересованность в  том,  чтобы  Врата  были
свободны.
   Очутись я перед выбором  -  вернуться  домой  или  продолжить  борьбу
здесь, - как бы я поступил? Затрудняюсь ответить. Мне было бы  одинаково
тяжело и остаться, и уйти, бросив  все  в  этом  мире  как  есть.  Хотя,
конечно, свои проблемы каждый человек и каждый народ должен решать  сам,
не надеясь на помощь богов и ге