- Дядя Вася, - ответил бомж, пряча почему-то глаза. Может быть, звали его
вовсе и не так, но он решил поддержать местную легенду.
   - Не помню я такого дядю. А тяжело тебе живется, Вася? - слегка шепелявя,
спросила Далила.
   - Живу, как живется, - мрачно ответил бродяга.
   - Ну, так я тебе помогу, Вася, - широко усмехнулась Далила. - Возьми вот.
Поезжай в деревню,  дом  себе  купи,  на  работу  устройся.  Или  повеселись
хорошенько...
   Далила сунула руку в сумочку и достала оттуда полную пригоршню долларовых
купюр. Меньше двадцатки  среди  бумажек  не  было,  преобладали  сотенные  и
пятидесятидолларовые.
   Вася, хотя достоинства  купюр  сразу  заметить  не  мог,  не  осмеливался
протянуть руку за нежданно свалившимся на него богатством. Он не верил,  что
с ним не шутят.
   - Пойдем, Далила, - позвал Белоусов. - Он не хочет.
   - Пусть возьмет, - заупрямилась девушка. - Нужны тебе Деньги, Вася?
   - Нужны, - вздохнул Вася. - И пропивать я их не буду. Куплю  комнату,  на
работу устроюсь... - бродяга всхлипнул. - Я  ведь  из  тюрьмы  вышел,  жилья
нет...
   - За что сидел?
   - Ни за что... Фраера одного ружьем попугал, а мне пять  лет  дали...  Не
виноват я был...
   - Да что ты мне все это рассказываешь?  -  рассмеялась  Далила.  -  Я  не
адвокат, не следователь, не прокурор - какая мне разница? Хочешь - бери,  не
хочешь - пойдем мы. Надоело уже.
   Вася схватил протянутые ему доллары, засунул их в карман грязных  брюк  и
упал на колени.
   Далила больше на него не смотрела.  Кивнув  Белоусову,  она  впорхнула  в
машину и умчалась навстречу новым приключениям.

***

   Проводив  Наташу  до  ворот  коридора,  по  одну  сторону  которого  было
расположено восемь дверей гостевых  комнат,  Бонуций  исчез  неведомо  куда.
Наташа осмотрела одну комнату за другой. Различие между ними было  только  в
мебели. Размеры одинаковые, вид из окна, естественно, тоже. Девушка  выбрала
третью комнату от начала коридора. В ней  имелись  шкаф,  кресло  и  широкий
диван. Наташа оставила там вещи и пошла искать хозяина. Тут она  обнаружила,
что Бонуция нигде нет.
   "Ну и манеры", - вздохнула девушка, но потом решила, что у хозяина  могут
быть неотложные дела, и решила его простить.
   Пройдя по темному коридорчику, Наташа сразу же нашла бассейн,  о  котором
говорил ей Бонуций. В бассейне явно использовалась теплая проточная  вода  -
ее ток был заметен даже на глаз. Со дна поднимались  пузырьки.  Располагался
бассейн в огромном зале,  и  девушка  постеснялась  купаться.  В  зале  было
множество выходов, сверху проходила галерея, а купального костюма у  нее  не
было. В любой момент к бассейну мог  кто-то  выйти  и  застать  ее  неглиже.
Стыдно! Да это еще полбеды - подумают, что совсем дикарка.
   Ополоснув горячей газированной водой руки  и  лицо,  девушка  отправилась
исследовать пирамиду. По пути ей никто не встретился. Да и  вообще,  жил  ли
здесь хоть кто-то, кроме Бонуция? Судя по размерам и  количеству  помещений,
должен был жить. Но это если мыслить логически. Других  подтверждений  этому
факту не  находилось.  Может  быть,  хозяин  и  сам  управлялся  со  здешним
хозяйством.
   Внутри пирамида оказалась еще интереснее, чем снаружи. В некоторых местах
коридоры  были  обложены  цветной  плиткой,  в  некоторых  стены   не   были
обработаны. А материал, из которого выстроена пирамида! Здесь  встречался  и
разноцветный гранит, и базальт, кирпич, песчаник,  мрамор...  Казалось,  что
жилище Бонуция строили не один год,  используя  любые  попавшиеся  под  руку
материалы.
   Хорошо было продумано освещение. Небольшие окна давали достаточно  света.
Практически в каждом коридоре, каждом зале и каждой комнате было окно.  Там,
где строителям не удалось провести коридор близко к внешним граням пирамиды,
его освещали белые светильники, укрепленные на стенах. Свет  в  них  был  не
электрический, но и не такой, как в масляных лампах.
   Некоторые двери были заперты. Стало быть,  хозяин  не  все  свои  секреты
открывал посторонним. А может быть, гостья Бонуция просто не  смогла  понять
принцип, по которому открывалась дверь.
   На самый верх пирамиды, чтобы осмотреть окрестности,  Наташа  попасть  не
сумела. Один из коридоров вроде бы  постоянно  шел  вверх,  но,  сколько  ни
поднималась по нему Наташа, достичь вершины так и не  смогла.  Выглядывая  в
низкое окошко, определила, что находится примерно на высоте  десяти  этажей.
Пройдя по петляющему возле  внешних  граней  пирамиды  коридору  пару  сотен
метров, Наташа вновь натолкнулась на то же или  точно  такое  же  окошко,  и
опять, и  опять...  Наконец  она  догадалась  найденным  по  дороге  цветным
камушком нарисовать на подоконнике крест. Когда она вернулась сюда очередной
раз, выяснилось, что окошко - то же  самое.  Крест  был  на  месте!  Но  как
получалось,  что,  нигде  не  опускаясь,  все  время  двигаясь  вверх,   она
оказывалась на том же месте, Наташа не  поняла.  И  пошла  вниз.  На  нижние
галереи удалось выйти без проблем.
   Решив, что ничего особенно интересного и полезного в  пирамиде  найти  не
удастся, Наташа вышла в сады. Здесь было на  что  посмотреть.  Возле  бьющих
из-под земли ледяных ключей росли  растения,  очень  напоминавшие  финиковые
пальмы. Плод тоже был похож на финик, но раза в три крупнее и без  косточки.
Наташа  съела  пару  таких  плодов.  Хозяин  не  предложил   ей   пообедать,
приходилось искать пропитание самой.
   В тени небольшой скалы девушка, к  своей  радости,  обнаружила  рощу  уже
известных ей бамбанов, которые рядом с Деревней Посреди Леса росли  в  самых
тенистых чащобах. Здесь света была мноцо, и бамбаны были не такие сочные, но
вкус их оказался еще более терпким и пряным, чем в лесу.
   Наевшись, Наташа решила отдохнуть. Солнце клонилось к закату, день прошел
в тревогах и волнениях. Девушка вернулась в свою комнату  и  уснула  крепким
сном.

***

   По счастью, заброшенные туннели хоть и слабо, но освещались.  Кое-где  на
стене висел старый светильник, неизвестно каким образом рассеивающий тьму. В
некоторых местах на  стенах  еле  заметно  светилась  плесень.  Привыкшие  к
полумраку глаза человека подмечали каждую  искорку.  Да  и  пол  в  туннелях
оказался на удивление ровным, идти было легко даже на ощупь. Фонарик Кравчук
не включал. Экономил его ресурс, да и боялся, что заметят.
   Километра два Кравчук пробежал на  одном  дыхании.  Постепенно  он  начал
понимать всю безрассудность своей затеи. Глубоко под землей, без еды  и  без
карты сложной системы туннелей, не зная, чего  ожидать  от  обитателей  этих
черных ходов, в окружении врагов, ему было  не  на  что  рассчитывать.  Его,
скорее всего,  уже  преследовал  Охотник,  который  прекрасно  знал  здешние
туннели.
   Хотя беглец и пытался петлять, через некоторое время он выскочил прямо на
полупотухший костер, на котором Охотник вытапливал из крысы золото.  Останки
крысы, попискивая, ели какие-то твари  помельче.  Может  быть,  тоже  крысы,
только маленькие. При виде человека они порскнули во все стороны.
   Из круглого зала перед Кравчуком открывались все те же пути в старые, как
говорил Охотник, гномьи или гоблинские пещеры. В нижние  туннели  идти  было
глупо. Ничего хорошего человека там не ожидало. Хотя, с  другой  стороны,  и
искать его там волосатый и виги стали бы в последнюю очередь.  Но  долго  он
там не протянет даже с ружьем - в этом Владимир Петрович не сомневался.  Ему
нужно было выбираться наверх. Пещеры,  как  ни  крути,  должны  были  где-то
выходить на поверхность, как бы ни пытался его уверить волосатый в том,  что
из шахты только один выход. Может быть, через двадцать километров,  а  может
быть, через сто, но ход на поверхность будет обязательно. И не один. Правда,
наверху человека тоже не ждало ничего хорошего, но все равно там лучше,  чем
в подземном царстве кромешного мрака и ужаса.

***

   Эста восстанавливала силы, прогуливаясь вокруг колодца и просто  лежа  на
траве. Сергей с удовольствием наблюдал за девушкой и ждал, сам не зная чего.
Местные солнца два раза поднялись и опустились. Правда,  Сергею  показалось,
что здешний день составляет не больше двенадцати земных часов, но  проверить
это у него не было никакой  возможности.  Прекрасная  воительница  не  знала
земных мер времени, а у Сергея не было часов.
   Впрочем, отвлекать  Эсту  разговорами  и  постоянно  навязывать  ей  свое
общество Сергею было  неудобно  -  девушка  часто  то  ли  молилась,  то  ли
медитировала, то ли погружалась в транс,  и  молодой  человек  понимал,  что
своими вопросами он мешает ей быстро восстановиться.
   На исходе второго местного дня птицы-стражи проявили некоторую активность
на расстоянии пяти километров от людей. Их собралось там несколько  штук,  и
Лунину показалось, что пару раз сверкнула молния. Эста то ли спала сидя,  то
ли размышляла о своем, и Сергей не стал спрашивать ее  ни  о  чем.  А  через
некоторое время он  увидел  точку,  которая  постепенно  приближалась  к  их
стоянке. Быстро темнело, и как следует разглядеть незнакомца - Сергей  почти
не сомневался, что это человек и даже мужчина, - не удавалось.  Одно  солнце
уже село, а второе давало очень мало света. И все же в последних  его  лучах
Лунин заметил,  как  на  груди  приближающегося  человека  что-то  сверкнуло
голубым. Сергей радостно закричал и побежал навстречу одинокому путнику.

***

   Проснулся Белоусов с сильной головной болью. Разлепив веки, он огляделся.
Рядом безмятежно раскинулась Далила. На ней не было совершенно ничего, и это
давало повод предположить,  что  ночь  прошла  интересно.  Однако  вспомнить
что-либо после того, как они с Далилой пили шампанское в  чистом  поле,  под
звездами, Олег Семенович не смог. Еще, кажется, они  шампанским  обливались.
Судя по состоянию костюма, который валялся на полу, так оно и было.
   Часы Белоусов не снял. Они показывали два часа.  Видимо,  дня,  поскольку
из-за занавески пробивался дневной свет. Только сейчас Белоусов  понял,  что
он у себя в квартире. Вообще говоря, у него было строгое  правило  -  женщин
сюда не водить. Но для Далилы он сделал исключение. И сейчас даже не помнил,
стоило ли дело того.
   Услышав тяжелое сопение Белоусова,  молодая  женщина  открыла  глаза.  Не
похоже было, что она страдает от похмелья.
   - Уже проснулся, шалунишка? - спросила она игриво. -  Хочешь  чего-нибудь
еще?
   Белоусов промычал что-то нечленораздельное.  Он  хотел  только  одного  -
забыться. И срочно чего-нибудь выпить.
   "Работа без меня стоит, - промелькнула мысль. -  А  еще  и  эта  чертовка
здесь. Что она там говорила  насчет  конкурирующей  организации?  Надо  было
сразу ее удавить..."
   Но тут Белоусов понял, что Далилу он не  удавит.  Скорее  повесится  сам.
Слишком сильно она его зацепила.
   - Я на работу, - сообщил он. - Здесь побудешь?
   - Нет, нет, что ты! Я буду помогать тебе во  всем!  -  широко  улыбнулась
девушка. - Ты нуждаешься в моей поддержке! Да тебе ведь и деньги нужны?
   - Нужны...
   Кое-как собравшись, Олег Семенович отправился на работу. Цветущая  Далила
порхала рядом. Неизвестно, как получилось, что она уже была в новом костюме:
зеленом, с искоркой. Откуда он у нее взялся, заместитель  директора  "Барса"
не имел представления. Впрочем, не только об этом. Может быть, они  заезжали
к ней домой? Или были в ночном магазине?
   В конторе Оленька ревнивым взглядом окинула новую пассию шефа и сообщила:
   - К вам с самого утра просится Михаил Львович. У него важное сообщение.
   - Вызови его, - приказал Белоусов.
   - О вашем кутеже вчерашнем весь город говорит, - сообщила Олечка.
   Белоусов удивленно поднял бровь. Во-первых, не впервые,  во-вторых,  кому
какое дело, и, в-третьих, с чего вдруг Оленька решила ему  сообщать  о  том,
что болтают люди?
   - И что такое? - спросил он.
   -  Бродягу,  которому  вы  денег  дали,  убили  из-за  них,  -   ответила
секретарша.  -  Жалко,  конечно,  так  и  не  успел  по-человечески  пожить.
Свидетелей много оказалось. Сразу  ясно  стало  почему.  Милиция,  наверное,
скоро сюда явится...
   - Я-то здесь при чем? - буркнул Белоусов, но на душе у него стало мерзко.
А Далила, похоже, нисколько не огорчилась.
   - Вот до чего жадность людей  доводит,  -  непонятно  что  имея  в  виду,
сообщила она. - Пойдем, котик.
   В кабинете она открыла  дверцу  шкафа,  где  хранились  не  очень  важные
бумаги, и достала приличных  размеров  картонный  ящик  -  наверное,  из-под
магнитофона.
   - Мы денежки ищем, а они уже здесь, - подмигнула она Белоусову. - Хватит,
наверное, на машинку? Белоусов заглянул в коробку.
   - Хватит.

***

   Первую ночь в пирамиде Наташа проспала  спокойно,  даже  чересчур  -  без
пробуждений, без сновидений. Проснулась оттого, что в зарослях неподалеку от
ручья громко пели птицы. В лесу она птиц не слышала  -  там  только  на  все
голоса верещали цикады. Видно,  птицы  жили  в  саванне,  а  сюда  прилетали
кормиться.
   Выглянув в окно, Наташа увидела Бонуция, который  ел  ярко-красные  плоды
неизвестного ей растения  прямо  с  деревьев.  Был  он  в  своей  всегдашней
коричневой одежде, за спиной приторочен меч.
   - Это еще что за новости? - встревожилась девушка.
   У эльфов она не  видела  никакого  оружия.  Каухури,  похоже,  в  нем  не
нуждались. И только туземцы из Деревни  Посреди  Леса  ходили  с  копьями  -
правда, насколько она могла понять,  копья  целиком  и  полностью  выполняли
церемониальную функцию.
   - Доброе утро, Бонуций! - жизнерадостно прокричала Наташа из  окна  своей
комнаты. Настроение у нее было прекрасное. Дивным был сад вокруг, дивно пели
птицы и журчали ручьи.
   - Доброе утро, - ответил хозяин. - Спускайся, позавтракаем.
   Наташа спала в своем старом домашнем халатике, в нем же  решила  выйти  к
завтраку.  Похоже,  гостей  Бонуций  не  ожидал,  пусть  тогда   все   будет
по-простому, по домашнему.
   - Вы всегда  с  деревьев  едите?  -  поинтересовалась  девушка,  подходя.
Бонуций уже закончил трапезу и вытирал рукавом перепачканные соком губы.
   - Нет, почему же, - ответил он. - Иногда я с кустов ем, а иногда  травку.
Очень полезно бывает. Злаки, опять же. Они на деревьях не растут...
   - И мне эти плоды есть? - спросила девушка.
   - Очень вкусно и питательно, - ответил  Бонуций.  -  Впрочем,  совсем  не
обязательно эти. Пройдись по саду, найди, что по душе.
   - А хлеба, скажем, у вас нет?
   - Пока не подвезли. Я, знаешь ли, излишеств не люблю. Хозяйки у меня нет,
самому кухарить некогда. Ем что придется.
   - Кухня  есть  у  вас?  -  спросила  Наташа.  -  Я  могла  бы  что-нибудь
приготовить...
   - Кухня есть, да припасов нет, и готовить что-то для меня не нужно. А для
себя - пожалуйста. Только что ты варить будешь, яблоки?
   Наташа пожала  плечами.  Не  хотите  -  не  надо.  Сама  она  и  фруктами
обойдется.
   - Вы собрались куда-то, Бонуций? - спросила она.
   - Да, поброжу по окрестностям.
   - Меч вам зачем? Вы ведь говорили, что дикие звери здесь не опасны.
   - Здесь не опасны, - ответил, усмехнувшись, Бонуций. - А в других  местах
очень даже  опасны.  Но  не  звери,  конечно.  Мне,  знаешь  ли,  приходится
заботиться об этом крае. Да и о некоторых других тоже,  если  на  то  пошло.
Недаром же здесь только среди каухури встречаются воины. Но и они воюют не у
себя дома, а там, где требуется. Им нравится. Выход древних инстинктов.
   Наташа сорвала с дерева красный  плод  и  надкусила  его.  Вкус  оказался
совершенно   неожиданным   -   не   сладким,   как   она   предполагала,   а
кисловато-терпким, насыщенным, впрочем, с некоторыми  оттенками  сладкого  и
соленого. Пожалуй, плод напоминал по  вкусу  подсоленный  помидор  с  сыром,
только был вкуснее.
   - Я одного не понимаю, - заметила она. -  Недавно  я  встретила  магистра
Ульфиуса. Я понимала его, потому  что  он  говорил  на  Истинной  речи.  Вы,
очевидно, тоже ею пользуетесь?
   - Да, - согласился Бонуций.
   - А все остальные? Эльфы, каухури?
   - И они тоже, - утвердительно кивнул Бонуций. - Здесь  не  было  смешения
языков. Истинная речь распространена во многих плоскостях и краях. На то она
и Истинная. Зачем изобретать что-то еще, когда есть всеобщий язык?  Впрочем,
каухури так не считают. Тебе, как лингвисту или филологу, было бы  любопытно
изучить их теории. Они вообще большие оригиналы...
   Наташа с удивлением посмотрела на Бонуция.
   - А ты заладила: домой, домой, - усмехнулся он. - Никуда от тебя  дом  не
денется. Тем более что время там идет медленнее, чем  здесь.  Да  и  вообще,
какая радость возвращаться в Затемненное королевство, где к  тому  же  полно
проблем...
   - Нет уж, проблемы нужно решать, а не откладывать, -  не  очень  уверенно
заявила Наташа. - Но откуда вы обо мне столько знаете?
   Бонуций сдержанно пожал плечами:
   - Да это совсем просто - по внешнему виду и  образу  действий  определить
человека с Земли. Нетрудно распознать заклятие  магистра  Ульфиуса,  которое
продолжает оставаться на тебе. Станет ли  магистр  просто  так  разбрасывать
заклинания? Не думаю. Значит,  тебе  грозила  опасность.  И  вряд  ли  ты  в
состоянии справиться с ней сама. Так что отдыхай. Изучай  сад.  Может  быть,
вечером ко мне прибудут  гости.  А  уж  после  определимся,  сразу  ли  тебя
отправить домой или немного погодить. Думаю, Ульфиус не одобрил бы, если  бы
я вернул тебя туда, откуда он тебя поспешил  удалить.  Хотя,  конечно,  я  в
состоянии это сделать.

***

   Из круглого зала Кравчук двинулся по  уходящему  вверх  коридору.  Дорога
была на удивление ровной. Своды и пол туннеля  будто  бы  выжигали  лазером:
камень оплавился, ни трещинки, ни щербинки, пол под ногами  гладкий,  словно
полированный. Одно беспокоило  человека  -  воды  здесь  не  было.  В  вещах
Охотника Кравчук не нашел фляжки, что его весьма огорчило. Теперь он страдал
от жажды.
   Идти приходилось при свете фонарика. Других источников  света  в  широком
туннеле не было. Чем выше, тем  жарче  становилось.  Через  пару  километров
Владимир Петрович  заметил  впереди  свет  и  скоро  вышел  на  развилку,  в
небольшой квадратный зал с водосборным бассейном посередине. Вода в  бассейн
капала с потолка. Беглец немного успокоился - коридор  не  был  бесконечным,
как показалось ему вначале. В зале висел слабый  фонарь.  Кравчука  посетила
плодотворная идея сорвать  светильник  со  стены  -  ведь  к  нему  не  были
подсоединены провода. Источник питания, скорее всего, находился внутри.  Но,
трезво поразмыслив,  он  решил  не  делать  лишних  движений.  Мало  ли  что
случится, да и столь явные следы за собой оставлять - дело последнее.
   Судя по длине коридора и его наклону, человеку  удалось  подняться  вверх
метров на триста. Но до поверхности земли все равно было еще  очень  далеко.
Кравчук встал на колени у бассейна и хлебнул воды. И тут его скрутило. Стало
так плохо, что он не мог пошевелиться. Мышцы болезненно окаменели,  изменить
позу никакие получалось. Все тело сотрясала страшная боль. Его будто  кто-то
грыз изнутри.
   Едва не упав в бассейн, Кравчук вздрагивал на мокром  холодном  полу.  Он
обмочился, но  это  сейчас  волновало  его  меньше  всего.  То,  что  с  ним
происходило, было  гораздо  хуже,  чем  выстрел  из  болевого  ружья  вигов.
Владимир Петрович не сразу понял, что с ним. С  трудом  вращая  глазами,  он
осмотрелся - вокруг никого не было. Отравленная вода? Но  не  могла  же  она
подействовать с первого глотка? Или опять колдовство?
   Страшная  боль  терзала  Кравчука  около  часа,  который  показался   ему
вечностью. Потом она начала стихать. Состояние все еще  было  ужасным.  Тело
горело, но стало возможным двигаться, переменить  позу.  Во  рту  пересохло,
голова болела. Кравчук был будто бы в глубоком похмелье, но  теперешнее  его
состояние  переносилось  гораздо  легче,  чем  внезапный  приступ,   который
обрушился на него час назад.
   Хотя и было страш