ватчики топчут наш хлеб, убивают  мирных  жителей  и  разграбляют  их
добро. Три аула вырезаны под корень,  в  пяти  перебито  более  половины
жителей, и живые завидуют мертвым. Это только начало.
   - Согласен. И намереваюсь как можно скорее положить  этому  конец,  -
заявил я.
   - Похоже, ты и в самом деле возомнил себя  великим  героем  наподобие
батыров древности, - в сердцах бросил монгол. - Что может один человек?
   - Ничего. Поэтому я требую открытости от тебя.
   - Не сейчас, - буркнул Чимэ.
   Он поднялся и потребовал счет за пиво и  рыбу,  не  желая  оставаться
обязанным мне даже в мелочи.
   - Я сделаю все, что смогу, - пообещал я ему напоследок. -  Мы  сможем
где-то встретиться?
   - Не знаю, - твердо ответил монгол. - За мной многие охотятся.  После
того как я открылся тебе, моя безопасность оставляет желать лучшего. Сам
понимаешь, что это так, хотя я ничего плохого  о  тебе  тоже  не  думаю.
Получится - я найду тебя...
   - Кстати, как ты меня нашел сейчас? - спросил я.
   - У каждой разведки свои каналы, - усмехнулся он. - Нашел в этот  раз
- найду и в следующий.  Может  быть,  тогда  наша  встреча  будет  более
результативной.
   - Может быть, - не стал спорить я.
 
*** 
 
Итак, Валия в плену, роль Лакерта во этом деле неясна. Верить Чимэ во всем я не собирался. Может быть, он подозревал Варда незаслуженно. А может быть, и нет... 
   До сих пор я надеялся, что княжна и молодой вор  сбежали  от  жуткого
чудовища куда глаза глядят. И, возможно, бегут до сих пор. Поэтому я  их
и не искал. Пусть уедут подальше, а я здесь и сам справлюсь поначалу. Но
теперь следовало срочно принимать меры.
   Мой новый  знакомый  Чимэдорж  утверждал,  что  работает  на  Салади,
следовательно, на государство и  княжну.  Мог  ли  он  обманывать  меня?
Вполне. Но зачем? Чтобы заманить  в  ловушку,  из  которой  я  не  смогу
выбраться? Ведь мало просто напасть  на  трактир  "Молочный  поросенок".
Нужно быть уверенным в том, что я не уйду. А в случае обычного налета  я
бы сбежал от врагов наверняка. Если же  заманить  меня  в  бетонную  яму
глубиной метров в пять, то никуда я из нее не денусь.  По  крайней  мере
под бдительным оком охраны.
   К счастью, я успел немного ознакомиться с  дворцом  Валии  и  даже  с
камерами, где она содержала пленных. Скорее всего,  она  тоже  заключена
там. Или в собственных покоях под неусыпным надзором сторожей.  Это  еще
лучше - все окна они не закроют. В любом  случае,  напав  на  дворец,  я
смогу отбить княжну. Но останется ли она жива после этого?
   Собственно, зачем Лузгашу вообще  потребовалось  брать  Валию  живой?
Чтобы она  официально  отреклась  от  трона  и  передала  его  правителю
Луштамга. Чтобы своей подписью  скрепила  переход  княжества  Бештаун  в
новую Великую империю. Но почему тогда ее  поручено  охранять  Заурбеку?
Ненадежному в общем-то младшему бею? Этого я понять не мог.
   Солнце едва миновало зенит, предпринимать что-то было рано. Но  никто
не мешал мне побродить вокруг дворца. Ротозеев на улице хватает,  почему
бы не появиться еще одному?
   Свой длинный меч и кинжал Лузгаша я старательно спрятал под кустом  в
поле.  Под  другим  кустом  я  укрыл  рюкзак   с   трехдневным   запасом
продовольствия. На всякий случай. Яйца нужно держать В разных  корзинах.
Если кто-то по запаху или иным путем найдет продукты,  ему,  по  крайней
мере, не достанется оружие. А случится ли  мне  вернуться  в  трактир  -
неизвестно...
   Короткий меч я надежно укрыл под плащом, шапку надвинул  на  глаза  и
пошел бродить по городу, поднимаясь постепенно к Провалу,  все  ближе  к
княжескому дворцу.
   Вооруженных патрулей по дороге к дворцу я почему-то не встретил -  ни
солдат Лузгаша, ни воинов Заурбека. Только пронеслись два раза маленькие
отряды всадников на взмыленных лошадях. В первый раз это наверняка  были
конники Лузгаша в волчьих шапках, во второй - воины из местных. Но  кому
они служили, было неясно.
   Неподалеку  от  дворца  улица  была  перегорожена   самой   настоящей
баррикадой. Около нее, развалясь, сидели несколько джигитов.  Настроение
у них явно было приподнятое. Стояли за баррикадой и китайцы,  но  те  не
проявляли  небрежности.  В  кольчугах,  в   шлемах   на   головах,   они
настороженно выглядывали из-за  нагромождения  телег  и  старой  мебели,
опираясь на пики.
   - Стой, друг, дальше хода нет, - весело объявил мне молодой человек с
обнаженной кривой саблей.
   - Я к товарищу иду, в казармы над Провалом, - объяснил я.
   - Не стану тебе мешать, - заявил молодой человек. - Только иди не  по
дороге. По улице никого пускать не велено. Снизу зайди. Там, может,  еще
проскочишь.
   - Почему же так? - удивленно спросил я. - Врагов ждете?
   Молодой человек смерил меня равнодушным взглядом и, решив, что  я  не
тот, с кем можно поделиться радостью, просто не ответил. Джигит постарше
кивнул на стену соседнего дома.
   - Читать умеешь?
   - Учился в детстве.
   - Так почитай эдикт Великого князя.
   Я отошел к желтой стене, вглядываясь в серый листок, на  котором  еще
не просохла краска. Сначала я принял листовку за обычное грязное  пятно.
Главное бросилось мне в глаза сразу. Эдикт был подписан не  Лузгашем,  а
Заурбеком Первым, Великим князем Бештаунским. Листовка гласила:
   "Наша славная родина в опасности. Войска правителя  Луштамга  Лузгаша
грабят мирное население. Это противоречит  всем  заключенным  договорам,
согласно которым армия  чужаков  должна  была  оставаться  в  Баксанском
ущелье. Пострадали многие мирные жители, убиты храбрые воины, пытавшиеся
защитить жизнь и честь своих семей.
   Властью регента Бештауна и окрестных земель, как будущий  муж  княжны
Валии, освобожденной  из  вражеского  плена,  и  глава  Совета  беев,  я
объявляю войскам Лузгаша войну.  Чужаки  объявлены  вне  закона.  Каждый
может и должен убивать их,  где  бы  ни  встретил.  Такова  воля  богов,
пророков и правителей Бештауна.
   Великий князь-регент Заурбек.
   Княжна Валия Ботсеплаева".
   Если бы не трагичность момента, я бы расхохотался. Сейчас  же  только
поморщился.
   - Тебе не по нраву, что  мы  будем  воевать  с  чужаками?  -  спросил
молодой командир охраны.
   - Мне неясно, почему мы не воевали с ними раньше, - ответил я.
   Молодой человек сменил гнев на милость:
   - Мне эти собаки тоже сразу не понравились.  Рыщут,  выискивают,  где
чего украсть да напакостить. Да еще псиной от них воняет. Но тогда  было
еще не время. Мудрый Заурбек  заманил  их  в  сердце  нашего  княжества.
Теперь они окружены. Осталось раздавить их, как ядовитую змею.
   - Уходите в горы и примыкайте к партизанским отрядам, - посоветовал я
юноше.  -  У  Лузгаша  гораздо  больше  войск.  Здесь  он  сомнет  любое
сопротивление.
   Командир опешил, недоуменно глядя на меня:
   - Да кто ты такой? Как смеешь говорить такое?
   Я не смог сразу вспомнить титул,  которым  наградила  меня  Валия,  и
ответил:
   - Человек, который пожил больше  тебя.  Заурбек  уже  выезжает  через
задние ворота княжеского дворца. Ваша задача - задержать войско  Лузгаша
на пару минут. Но его задержит и баррикада без воинов. Уходите в горы, к
Салади.
   - Говорят, Салади предательски убит, - заявил старший  воин,  который
указал мне на листок.
   - Все равно найдется тот, кто возглавит  сопротивление,  -  попытался
убедить их я.
   - Тебя,  наверное,  нужно  арестовать,  -  задумчиво  заявил  молодой
человек.
   Я не стал ему возражать. Просто повернулся спиной и  ушел  в  боковой
переулок. За мной никто не погнался.
   Выйдя из поля  зрения  стражников,  я  перепрыгнул  через  забор,  по
чьим-то дворам обошел баррикаду  и  проулками  под  Машуком  побежал  ко
дворцу. Теперь я понял, почему Чимэ был так  уверен  в  том,  что  Валию
увезут из дворца.  Заурбек  был  негодяем  и  подлецом,  но  он  не  был
безумцем. Самозваный князь прекрасно понимал, что в городе его разгромят
за два часа. А роль шестерки при дворе Лузгаша  честолюбивому  советнику
не подходила. Если на то пошло,  при  Валие  он  занимал  гораздо  более
блестящее положение. Лузгаш обещал ему регентство, но обманул и публично
унизил. Заурбек собирался бороться с ним насмерть.
   Положение  для  сопротивления  было  в  данный  момент   не   лучшим.
Единственным  плюсом  являлось  то,  что   народ   успел   возненавидеть
захватчиков. Объявив им войну, Заурбек мог рассчитывать, что ему простят
предательство,  тем  более  что  совершено  оно  было  под   благовидным
предлогом. А если он женится на княжне, его поддержат и ее сторонники, и
те, кто жаждал независимости в  рамках  одного  княжества,  ведь  регент
возглавлял номинальный Совет беев. Одна беда  -  воинов  у  Лузгаша  все
равно больше! Я в затею Заурбека не очень-то верил. И был  убежден,  что
он проиграет. Не потому, что плохо к нему относился. Карта ложилась не в
его пользу.
 
*** 
 
Оказаться на заднем дворе дворца, обитатели которого готовились к эвакуации, оказалось даже проще, чем я думал. Я просто перемахнул через каменную ограду и пошел между строений, как свой. Охраны на заднем дворе не наблюдалось, подсобные рабочие не обращали на меня никакого внимания. Если Лузгаш проявит большую сноровку и собранность, ему не придется гонять Заурбека по горам. 
   Самозваный князь еще не выехал. Штандарт регента гордо развевался над
дворцом, несколько прекрасных лошадей взбрыкивали у парадного  входа.  В
три кареты на пружинных  рессорах  грузилась  казна  и  наиболее  ценное
имущество.
   В это  время  с  заднего  крыльца  тащили  дворцовые  ценности  почти
посторонние люди. Две служанки несли ковер. Думаю, в него было завернуто
много ценных вещей. Старый слуга вынес на  голове  небольшой  деревянный
сундук с серебряной посудой. Джигиты тащили мешки с  провизией  -  самое
разумное по нынешним смутным временам.
   Какой-то солдат выволок  совсем  уж  странную  вещь,  едва  прикрытую
скатертью.  Приглядевшись,  я  вдруг  понял,  что  это  велосипед.   Мой
велосипед!
   Не сводя глаз с крыльца, откуда мог выйти  Заурбек  и  откуда  должны
были вывести Валию, я подошел  к  солдату.  Пристально  взглянув  в  его
вороватые глазки, я положил руку на велосипед:
   - Спасибо за труды. Дальше я понесу его сам.
   Солдатик хотел возмутиться, но не посмел - велосипед  он  предполагал
умыкнуть только для себя, а подними он шум - сбегутся товарищи  и  тогда
дележки не избежать.  Да  и  на  вид  он  был  щуплым,  слабым.  Привык,
наверное, что "соратники" отбирают все стоящее. Когда же я сунул в  руку
солдатика  две  золотые  монеты,  полученные  от  Бен-Али,  он   страшно
удивился, растерялся, но скоро успокоился и словно даже  забыл  о  своей
добыче. Перестав обращать на меня  всякое  внимание,  он  развернулся  и
скрылся во дворце в поисках новых сокровищ.
   Конечно, велосипед стоил не одну сотню золотых.  Но  попробуй  продай
его! Лучше синица в руках, чем журавль в небе...
   Я откатил свою добычу к дороге, идущей от черного  хода.  По  ней  во
дворец возили продукты,  с  этой  стороны  прибывали  на  службу  слуги.
Закатив велосипед в пышный сиреневый куст, я быстро вернулся к  главному
входу. И вовремя.
   Заурбек, гордо задрав бороду к небу, стоял около лошадей. Упирающуюся
и недовольную княжну Валию,  растрепанную,  возмущенную  и  хорошенькую,
держали  под  руки  двое  слуг.  Им  приходилось  ухитряться   соблюдать
приличия, так как девушка вырывалась.  Заурбек  втолковывал  ей  что-то.
Очевидно, объяснял, что с ним ей будет лучше, чем  с  Лузгашем.  Что  ж,
может быть, в этом он и был прав.
   Элитный отряд воинов уже сидел в седлах за оградой. Вокруг  Заурбека,
княжны и слуг толклись человек  восемь  с  мечами  -  советники,  друзья
Заурбека, приближенные.
   Я подошел к компании, распахивая на  ходу  плащ  и  скидывая  его  на
землю. Те, кто видел, как я подхожу, вынимая короткий меч,  открыли  рты
от  удивления.  Заурбек  был  слишком  увлечен,  чтобы  заметить   такую
безделицу, как взбунтовавшийся слуга.
   Двигаясь очень быстро, чтобы не успели перехватить, я оказался  рядом
с Заурбеком и, взяв его под руку, направил меч  прямо  в  горло.  Другой
рукой я почти сразу завладел его саблей.
   - Все назад! - приказал я. Приближенные попятились.
   - Кроме Валии, - уточнил я.  -  Отпустите  ее.  Княжна  оказалась  на
свободе и собралась уже бежать, но тут узнала меня.
   - Что мне делать? - тихо спросила она.  Такой  конструктивный  подход
мне как нельзя более понравился.
   - Иди к черному ходу. Мы с Великим князем последуем за тобой.
   Валия послушно побрела в глубь двора.
   - Прикажи своим людям, чтобы они не делали глупостей. Я  отпущу  тебя
через пять минут, - приказал я Заурбеку.
   - Делайте, как он велит, - приказал регент. - Если я  умру,  возьмите
его живым и рассчитайтесь в полной мере.
   Я усмехнулся. Все будет не так просто!
   Под руку с Заурбеком и с его доверенными людьми, следующими по пятам,
я дошел до сиреневого куста, где был спрятан велосипед.
   - Княжне Валие ничего не угрожает, - сообщил я джигитам. - И  вы  все
будете  прощены,  если  примкнете  к  движению  сопротивления,   которое
возглавляет сейчас Салади. Мы отправляемся к  нему.  Заурбека  мы  будем
судить после войны. Убивать его, хотя он и  предал  свой  народ  и  свою
госпожу, я не стану. А сейчас - отойдите  назад,  или  я  буду  вынужден
убить его. И некоторых из вас.
   Воины испуганно попятились. Некоторые узнали меня  и  вспомнили,  что
кое-что я могу. Скорее всего, их взволновал не меч, угрожающий Заурбеку,
а собственная безопасность.
   - Выведи велосипед, - попросил я  княжну.  Та  вытащила  велосипед  и
собиралась уже сесть в седло, когда я приказал:
   - На раму.
   Валия остановилась рядом с рулем. Я отпустил Заурбека и вмиг оказался
в седле. Княжна прыгнула на раму,  и  мы  помчались.  Велосипед  отлично
стартовал с места под  гору.  Саблю  Заурбека  я  швырнул  на  мостовую.
Отлетев, она гулко зазвенела.
   - Не пытайтесь нас догнать! - на ходу крикнул я.
   Не очень-то они нас догонят, даже если попытаются. Велосипед  быстрее
лошади - особенно если катиться на нем с горки. Я разогнался и несся  со
скоростью километров сорок  в  час.  Прохожие  испуганно  шарахались  от
мчащегося велосипеда. Если бы дорога была ровной, без ям и выбоин, я  бы
разогнался еще сильнее, но здесь рисковать не стоило.
   - Когда ты ездила на раме? - спросил  я  Валию,  подумав,  что  такой
практики у нее, по идее, не должно было  быть.  Не  двадцатый  век,  где
велосипеды были у каждого, да и положение не позволяло княжне ездить абы
с кем. Однако девушка проделала все правильно и  уверенно  и  бесстрашно
сидела на стальной жердочке. Ее ножки не мешали мне крутить  педали,  не
цеплялись за землю и переднее колесо.
   - Меня катал отец, - ответила она. - Правда, он ездил медленнее.
   Мы  продолжали  мчаться  к  выезду  из  города.  Дорога  все   больше
отклонялась в сторону ставки Лузгаша, но меня это не  смущало.  Сюда  за
нами не погонятся воины Заурбека, а воины Лузгаша нас не ищут и не ждут.
Пока не ищут. Сейчас они заняты Заурбеком.
 
*** 
 
Рядом с главным купеческим трактом, от которого до ставки Лузгаша оставалось меньше километра, я свернул на проселочную дорогу, спускавшуюся к реке. Неподалеку располагался трактир "Молочный поросенок". 
   - Сейчас заедем за моим  оружием  и  будем  убираться  из  города,  -
сообщил я княжне. - Ты в порядке? Девушка замялась.
   - Я устала сидеть, - сообщила  она  после  паузы,  во  время  которой
подыскивала нужные слова.
   - Ничего, до свадьбы заживет, - утешил ее я. -  Рама  жесткая,  когда
остановимся, положишь на нее плащ.
   - А мы и дальше поедем  на  велосипеде?  -  испугалась  княжна.  -  Я
надеялась, у тебя есть лошади...
   - Лошадей у меня нет, и покупать их некогда. Велосипед намного лучше.
Он едет быстрее, никогда не заржет в неподходящее время, его, в  отличие
от коня, можно катить рядом... Правильно?
   - Правильно, - кивнула Валия. - Но на лошади удобнее.
   - Кому как...
   До сих пор я специально не спрашивал ничего об Эльфие, о Лакерте и  о
том, как жилось княжне в плену. Не время и не место для  истерик.  Когда
мы остановились там, где я  припрятал  меч  и  кинжал,  Валия,  разминая
затекшие ноги, завела об этом разговор сама:
   - Ты нашел Эльфию? Я насторожился:
   - Ты хочешь сказать, что она может быть жива?
   - Нет, - заплакала княжна.  -  Я  хотела  сказать,  то,  что  от  нее
осталось...
   - Очень немного.
   - Как это понимать?
   Взвешивая на руке кинжал с рубиновой рукоятью, вытащенный из куста, я
внешне холодно ответил:
   - Пантера сожрала ее.
   - Ты видел это чудовище? - дрожащим от ужаса голосом спросила  Валия.
- Мне теперь все время кажется, что она крадется за  мной.  Особенно  по
ночам. Я не знаю, смогу ли ночевать под открытым небом, как раньше...
   - И видел, и лишил ее глаза. Но она все  еще  жива  и,  думаю,  очень
опасна.
   Из кустов  с  противоположной  стороны  дороги  я  вытащил  рюкзак  с
провизией, приладил его на спину,  положил  длинный  меч  в  специальные
держалки, закрепленные мною на руле еще когда я жил в  апартаментах  при
дворце  княжны,  и  предложил  Валие  вновь  сесть  на   раму.   Девушка
поморщилась, но согласилась. Не слишком торопясь, мы поехали вдоль реки,
держа курс в сторону пятиглавой горы Бештау.
   Тихо поскрипывали подшипники на вале и в заднем  колесе,  шуршали  по
грунтовой дороге шины. Наш след напомнил  бы  местным  жителям  змеиный.
Впрочем, дороги почти везде были твердыми. После  прошедших  дождей  они
успели высохнуть, но их еще не размолотили в пыль. Поэтому  четкий  след
от колес велосипеда мало где  оставался.  Ветер  обдувает  лицо,  вокруг
шумит степь, на раме  велосипеда  -  молоденькая  девушка.  Все,  как  в
прежние, далекие и забытые времена. Если бы не десятки смертей и  многие
тысячи верст пути за спиной. Если бы не рассыпались в прах города.  Если
бы не прошли на Земле сотни лет. Если бы  не  рыскали  рядом  соглядатаи
Лузгаша. Если бы...
   - Расскажи, что случилось в доме, когда я ушел, - попросил я Валию.
   Девушка помолчала, собираясь с мыслями, и начала рассказ:
   - Вард напился в стельку. Просто до  скотского  состояния.  Ползал  у
себя в комнате по полу и мычал.  Не  скажу,  чтобы  мы  с  Эльфией  были
шокированы, но при женщинах все же стоит вести себя приличнее. Думаю, он
еще принимал какой-то наркотик. Постепенно хмель из него вышел - он стал
держаться на ногах, но говорить не пытался. И глаза были безумные.
   Впрочем, нас не слишком интересовало его состояние  -  мы  занимались
своими делами на кухне. Если бы он не шумел, привлекая внимание к нашему
дому, я, возможно, и не обратила бы никакого внимания на его пьянство. А
потом словно бы на крышу упало что-то тяжелое.
   Вард у себя в комнате дико захохотал, а потом завизжал. Это разозлило
меня так, что мне было почти все  равно,  что  же  у  нас  на  крыше.  Я
собиралась взять саблю  и  зарубить  его.  Но  потом  раздалось  громкое
рычание, треск, и дом зашатался...
   Валия всхлипнула, но сдержалась и не зарыдала.
   - Мой меч лежал в спальне - я не имею привычки разгуливать с  оружием
по дому, как делают некоторые. А Эльфия весь вечер  играла  с  кинжалом,
что ты ей подарил. Мы много шутили по  этому  поводу.  Я  объяснила  ей,
сколько стоят рубины на рукояти. Пожалуй, больше, чем все самоцветы моей
короны. Кроме алмаза, что ты видел.
   Не знаю, что на меня нашло. Я просто сжалась в углу и не могла никуда
пойти, не могла схватить оружие. А Эльфия подняла кинжал, словно  знала,
откуда на нас нападут. И тут раздался страшный треск, потолок словно  бы
поднялся вверх. Оттуда появилась когтистая лапа  ужасных  размеров.  Это
было так страшно, что я до сих пор не могу вспоминать. Представляю,  что
чувствует мышь, когда ее настигает кошка! Я всегда недолюбливала  кошек,
а теперь не пущу ни одну даже на порог моего дворца - если,