ам удалось оцарапать мне щеку и кисть левой руки.
Следствие моей небрежности. Удары были самые обычные,  предсказуемые,  и
именно поэтому я не придал им значения. А они чуть не достигли цели.  Из
порезов толчками лилась кровь. Я не боялся боли и того, что рука  станет
хуже слушаться. Но с каждой  каплей  крови  из  тела  уходило  несколько
калорий драгоценной энергии. Это было хуже всего.
   Не знаю, сколько врагов полегло в ущелье Баксана от моей руки.  И  не
хочу знать. Их смерть не доставила мне никакого удовлетворения, ибо зло,
которое они несли, было абстрактным. Я просто делал то, что  должен  был
делать. Тяжелую, опасную и утомительную работу.
   Бой шел уже два с половиной часа. Солнце клонилось к  горизонту.  Еще
немного - и мои силы полностью иссякнут. Я вплотную  подошел  к  порогу,
перейдя который, вернуться в реальный мир  будет  уже  невозможно,  даже
если меня не  убьют.  Движения  мои  пока  не  замедлились,  реакция  не
ослабла, но энергия заканчивалась. А воины Лузгаша лезли,  как  муравьи.
Кучи тел лежали в узком месте ущелья, немного меньше - на  поляне  перед
тесниной.
   Еще несколько минут - и мне придется умереть  или  отступить.  Притом
неизвестно, удастся ли мне убежать, когда я приму  такое  решение.  Если
Лузгаш бросит значительные  силы,  чтобы  поймать  своего  единственного
противника, мне не спастись.
   А тут еще  прорвавшиеся  счастливчики  решились  броситься  в  атаку,
возвращаясь обратно. Какой смысл было тратить столько усилий,  проплывая
по  бурлящему  Баксану,  проскальзывая  мимо  моих  мечей,  чтобы  вновь
вернуться к своим?
   На мгновение я поднял взгляд, всматриваясь в глубь  теснины,  которую
защищал, и понял, что ужаснуло моих врагов. Со стороны  Бештауна  прибыл
наконец отряд подкрепления. И это были не лучники и не храбрые, но плохо
вооруженные джигиты из близлежащих деревень. И даже не  амазонки  княжны
Валии.
   Сомкнув строй, к месту боя продвигатись всадники с овальными щитами и
длинными прямыми мечами, сиявшими алым в лучах закатного солнца.  Из-под
высоких стальных  шлемов  грозно  сверкали  суровые  глаза.  Топорщились
черные и седые стриженые бороды. Витязей было человек пятьсот. А за ними
шли тел охранительницы княжны и воины ополчения.
   Со  стороны  армии  Лузгаша  хрипло  затрубили  рога,  и  его  войско
обратилось вспять.
 
*** 
 
Я ждал приближения суровых витязей. Кто они такие, легко было понять. Помощь с другой стороны хребта, из Славного государства, чудом успевшая одолеть заснеженные перевалы. Воины отца Кондрата. Как только они успели прибыть в Бештаун? С ближайшей военной базы славян до Бештауна - четыре дня пути. И то если стоит хорошая погода и перевалы открыты. Да и отсюда до Бештауна идти минимум два дня. Может быть, Валия вызвала их еще до нападения, когда Касым обратился за помощью в первый раз? Иначе их появление никак не объяснить. 
   Кавалерия славян быстро перестроилась  при  входе  в  узкую  теснину.
Воины насторожились, напряглись, видя следы жестокой сечи, но ни  одного
живого. Кроме меня, конечно. А меня они могли и не заметить -  я  присел
на камень рядом с рекой, экономя каждую калорию, каждый квант энергии.
   Подойдя  вплотную  к  ратному  полю,  один  из  передовых   всадников
закричал:
   - Есть кто-нибудь живой?!
   - Есть, - достаточно громко, чтобы меня услышали, ответил я.
   - Кто ты? -  в  той  же  манере  глашатая  спросил  всадник.  -  Воин
ополчения или человек коварного Лузгаша?
   - Я - Сергей Лунин. Княжна Валия меня знает.
   - Что здесь произошло?
   - Битва, - коротко ответил я.
   - Наши воины потеснили армию врагов?
   - Они ушли сами, увидев вас, - ответил я.
   - Спасся один ты? - поинтересовался глашатай.
   - С этой стороны - да.
   Конный строй двинулся дальше по ущелью, а меня  окружили  воительницы
из личной охраны Валии. Чуть позже на белой резвой  кобыле  подъехала  и
сама княжна.
   - До меня дошли странные слухи, воин, - проговорила она.  -  Дозорный
рассказал, что в ущелье идет бой. Он не  понял,  кто  с  кем  бился.  Мы
подумали, это повздорили между собой воины Лузгаша. Но  он  уверял,  что
армию наших врагов удерживает один непобедимый витязь.  Может  быть,  ты
объяснишь, что случилось здесь на самом деле?
   - Непобедимых витязей не бывает,  -  устало  заметил  я.  -  А  воины
Лузгаша действительно живут не очень дружно. Его армия  остановлена,  но
не разгромлена. Боюсь, силы Темного короля все равно превосходят ваши.
   - Ты не ответил на мой главный вопрос, - нахмурилась княжна.
   - Если я скажу, что остановил их сам, твой советник  Заурбек  никогда
этому не поверит и будет обвинять меня во  лжи.  И  тогда  мне  придется
убить его, потому что таких оскорблений я не прощаю. А мне  не  хотелось
бы убивать твоих слуг. Придумывать же более правдоподобное объяснение  я
не хочу.
   Валия внимательно посмотрела на мои иссеченные  доспехи,  затупленные
мечи, которые я так и не спрятал в ножны, окинула взглядом поле брани  и
вдруг опустилась на колени.
   - Прости меня, Великий Эрлик! Я не узнала тебя в человеческом  облике
и была дерзка.
   Я поднял княжну, с трудом удержался от желания похлопать ее по  спине
или обнять на виду у слуг и тихо сказал:
   - Я не Эрлик. И даже не его посланец. Я  просто  очень  долго  жил  в
других краях и многому научился. Позволь мне отдохнуть, княжна.  Извини,
если мое желание покажется тебе  приземленным,  но  прикажи  выдать  мне
походного провианта недели  на  две.  Мне  нужно  восстановить  силы.  И
прикажи кому-то позаботиться о моих овцах.
   - Ты покидаешь нас? - удивленно вскинула брови княжна.
   - Конечно, - раздался справа  от  меня  дребезжащий  голос  советника
Заурбека. - Соглядатай должен вернуться к своему хозяину.
   - Подавись своими лживыми словами, Заурбек, - спокойно сказал я.
   Советник остолбенел от такой дерзости. Я уточнил:
   - Если я обидел тебя, то ты можешь выйти против  меня  на  бой  прямо
сейчас. Потому что ты только что оскорбил меня, но сам вызывать  на  бой
такую падаль, как ты, я не собираюсь.
   Видно, что-то  в  моих  словах  или  в  выражении  лица  дало  понять
кичливому советнику, что сейчас со мной лучше не связываться.  А  скорее
всего, его убедили горы трупов в ущелье. Он смолчал  и  отошел  с  видом
побитой собаки.
   - Тебе  выдадут  все  необходимое,  -  испуганно  прошептала  княжна.
Похоже, я уже не раздражал ее, как при первой нашей  встрече,  а  внушал
страх.
   - Хорошо, если бы все это  принесли  прямо  сейчас.  Мне  нужно  уйти
срочно.
   Валия кивнула, и минут через пять какая-то из ее  телохранительниц  -
кажется, начальница гвардии Тахмина - подала мне мешок. В глазах у  меня
словно стоял туман. Некоторых людей я просто не узнавал.
   Мешок я перекинул через плечо, коротко кивнул княжне  и  ее  свите  и
полез в горы.
   Со стороны мое поведение могло показаться  странным.  На  самом  деле
ничего странного в нем не было. Преданных друзей среди воинства Валии  у
меня не было, а врагов я уже успел  нажить.  Да  и  сама  княжна,  и  ее
советники - пусть и не такие злокозненные, как Заурбек, - захотят ли они
жить рядом с человеком,  способным  победить  в  единоборстве  несколько
десятков, а то и сотен воинов? Не безопаснее ли такого  опасного  соседа
тихо зарезать, пока он спит? Или посадить  в  клетку  и  показывать  как
диковину? Сейчас я выступил на их стороне. Но я - чужак, я вне кланов  и
племен. Восточная политика коварна и непредсказуема.
   В тех краях, где меня учили драться, осваивали  сначала  политику,  а
уже потом - воинские искусства. Потому что нет ничего глупее подохнуть в
волчьей яме или от яда, когда ты сумел избежать смерти от мечей.
   Я влез на одну скалу, по едва заметной козьей тропке вышел к подножию
другой, со стороны казавшейся неприступной,  и  вновь  полез  вверх.  На
середине пути, в небольшой скальной нише, я открыл мешок с  провизией  и
подкрепился. Походный рацион телохранительниц княжны отличался в  лучшую
сторону от моего привычного обеда.  Здесь  были  засахаренные  фрукты  и
вяленое мясо, хорошо обработанный сыр и отличные сухари. Вино я пить  не
стал - в первую очередь потому, что в вино проще всего добавить  яд.  Не
то чтобы я ожидал такой подлости от Валии и Тахмины, но  Заурбек  и  его
прихвостни могли проявить сноровку и прыть, которой порой так не хватает
честному человеку в праведном деле.
   После еды карабкаться на скалы стало тяжелее.  Клонило  в  сон,  я  с
трудом передвигал ноги. Организм настойчиво требовал отдыха. Но отдыхать
было рано.
   Солнце скрылось за горами, еще когда я обедал,  а  теперь  на  темном
небе появились первые звезды, подул холодный ветер.
   До снежной шапки гор - нет, это были не вечные снега, просто  тут,  в
вышине, снег еще не успел растаять - оставалось метров двести -  триста.
Я на ощупь преодолел это расстояние. Чем дальше заберешься, чем  труднее
угадать твой путь - тем надежнее.
   По снегу я прошел еще метров триста. Здесь было почти  светло.  Света
звезд, отражавшегося от кристально чистого  снежного  покрова,  хватало,
чтобы прекрасно все видеть.
   В уютной расщелине, прикрытой со всех сторон большими  камнями,  я  и
решил остановиться. Еще раз поел, залез в спальный мешок, закатился  под
большой, косо стоящий камень и крепко уснул. Нет ничего лучше отдыха  на
чистом морозном воздухе в теплом спальном мешке.
   Впервые я проспал больше суток. Потом поел и снова заснул. И еще раз.
И еще. Думаю, я провел среди снегов около недели, и за это время отлично
отдохнул.
 
*** 
 
Когда я уже собирался спускаться в долину, нос мой, обретший среди чистых снегов особую чуткость, уловил запах дыма. Я огляделся, но дыма не было видно. Пришлось идти по запаху - красться между скал, прятаться за валунами, зарываться в снег. Кто в этих горах так искусно развел костер? От кого он прячется? Что ищет? 
   В небольшом распадке действительно тлел маленький бездымный костерок.
Рядом с  ним  дремал  невысокий  человек  в  мохнатой  меховой  шапке  и
грязно-белом шерстяном плаще. Он был вооружен - кто  же  ходит  в  горах
один и без оружия? Рядом лежала котомка с  припасами  и  одеждой.  Сразу
было ясно - человек от кого-то прячется.
   Я бесшумно подошел к костру и присел напротив. Незнакомец был  молод,
с азиатскими чертами лица. Ему не мешало бы умыться, хотя бы снегом.
   - Эй! - окликнул его я.
   Парень прыжком вскочил, схватился за кривую саблю и ощерился.
   - Зачем беспокоиться? Может  быть,  ты  лучше  предложишь  мне  чашку
горячего чаю? Здесь, на леднике, холодно.
   - Кто ты такой? - лязгнув зубами, спросил он.
   - А я могу угостить тебя хорошим крепким вином, -  не  спеша  утолить
его любопытство, сказал я. - Как я понимаю, ты сбежал от Лузгаша?
   Молодой человек промолчал. Впрочем, ответ  и  так  был  очевиден.  На
горца он не был похож, на оборотня - тоже. И зачем-то скрывался в горах.
   - Будь моим гостем,  -  неожиданно  поклонился  он.  Достал  из  сумы
лепешку и протянул мне.
   - Спасибо, - кивнул я. - Можешь не опасаться - я не из людей  Лузгаша
и не из тех, кто готов убить любого его солдата. Как ты сюда попал и что
здесь делаешь?
   - Я дезертир, - признался парень. - Раньше был вором -  иначе  у  нас
никак не добудешь хлеба, а у меня была большая семья: родители,  братья,
сестры. Потом попался и стал рабом. Хорошо, что не отрубили  руку  и  не
повесили - здоровый раб  оказался  нужнее.  Служил  самому  Лузгашу.  Но
недавно понял, что скоро меня вздернут на дыбу. Повелитель стал  меня  в
чем-то подозревать. И на третий день после битвы с Призраком  я  сбежал,
воспользовавшись суматохой.
   Рассказывая, молодой человек прилаживал на рогатину добротный  медный
котелок с выбитым на стенках сложным узором. Видно, у Лузгаша ему жилось
неплохо. Или он позаимствовал кухонную утварь хозяина напоследок.
   - С призраком? - усмехнулся я, отметив про себя,  что  история  парня
звучит как-то уж слишком  складно.  Или  она  правдива,  или  рассказчик
мастер врать.
   - Да. На нашу армию напала какая-то тварь, которая изрубила несколько
сотен человек. Повелитель был в бешенстве. После битвы он только и  мог,
что бормотать угрозы. Сказал, что это не человек, а бесплотный  дух  или
демон, он найдет на него управу...
   - Здесь не бывает бесплотных духов, - заметил я. - Земля  -  мир  без
магии.
   - Такого не может быть, - заявил молодой человек. - Магия - слово, из
которого сотворена сама материя. Не станет слова - рассыплется мир...
   Я посмотрел на юношу с большим интересом, нежели вначале:
   - Ты, я вижу, образованный вор! Как тебя зовут?
   - Вард Лакерт. Я из Маргобраны.
   Я напряг память, припоминая современную  географию.  Маргобрана  была
далеким миром, затерянным среди диких пространств хаоса и разрушений. Но
от родины Лузгаша, Луштамга, этот мир отделяли сотни перемещений... Само
же двойное имя, скорее всего, означало его принадлежность к  дворянскому
роду. Хотя в разных мирах встречались  разные  исключения.  Относительно
государственного устройства Маргобраны я не помнил ничего.
   -  Меня  зовут  Сергей  Лунин,  -  представился  я.   Лакерт   учтиво
поклонился.
   - Учился в университете?
   - Недолго... Окончил только два курса.
   - И каким ветром  занесло  тебя  в  Луштамг?  Или  вы  встретились  с
Лузгашем где-то еще?
   - Нет, я попался в Луштамге. Был там по работе.
   - Попросту говоря, воровал...
   - Именно так.
   Откровенность молодого человека мне понравилась.
   - И чем ты собираешься заняться на новом месте? Примешься за  старое?
Тогда тебя быстро поймают и забьют камнями. Воров здесь не жалуют...
   - Я собираюсь отсюда убраться, если  туземцам  чудом  удастся  выбить
Лузгаша со  своей  земли  и  вернуть  контроль  над  Вратами.  Или  буду
прятаться от него в далеких краях и странах, выжидая момент, когда смогу
проскользнуть за Врата. Вот и сейчас я просто жду.
   - Как ни странно, я занимаюсь тем же.
   - Ждешь?
   - Да.
   - А откуда ты? И что здесь делаешь?
   - Я - туземец.
   Юноша недоверчиво усмехнулся.
   - Местных я видел издалека. Они на тебя не похожи.
   - Здесь живут самые разные люди...
   - И все же ты родился не здесь!
   - Не сейчас.
   - Как это понимать?
   - Не важно, - бросил я. - Чай согрелся...
   Вард догадался, чего от него хотят, и  наполнил  две  кружки.  Кружки
тоже были медными, той же работы, что и котелок.  Я  отхлебнул  чая,  не
слишком  опасаясь,  что  молодой  человек  меня  отравит.  И  сразу   же
почувствовал действие сильного наркотика.
 
*** 
 
Над джунглями поднимались испарения. Раннее утро. Брат Хокусай уже два раза ударил в серебряный гонг, висевший на Площади сбора. Третий удар - и начнется Испытание. То, которого так боятся новички и от которого не ждут ничего хорошего даже ветераны. 
   Я не был зеленым новичком - и до монастыря мне приходилось попадать в
серьезные переделки. Но не  был  и  ветераном  -  это  было  мое  первое
Испытание. И конечно, я ожидал его с должным волнением.
   Брат Иманур рассказывал, что  испытания  бывают  двух  видов.  Такие,
когда нужно действовать в  команде,  и  такие,  когда  нужно  полагаться
только на себя и заботиться о себе.
   Прошлое  испытание  было  командным.  Из  джунглей   вышел   огромный
разъяренный слон, грозивший растоптать  хижины  и  по  бревну  разметать
монастырь. Даже Учитель не мог ничего поделать с ним в одиночку. Точнее,
не мог помешать ему уничтожать деревню. Понятно, что слона он  рано  или
поздно победил бы. Даже если бы тот был в два раза больше и в  три  раза
сильнее.
   Братья окружили слона, заманивая и запугивая, оттеснили в  джунгли  и
сбросили в реку. Попавшему в воду великану оставалось только бороться  с
течением. Когда слон смог наконец вылезти  из  реки  в  тридцати  ли  от
деревни, он уже достаточно охладился и утратил боевой пыл.  После  этого
на нем даже можно было ездить верхом, что и проделал брат Саммонар.
   Со времени предыдущего Испытания прошло два года, но рядом с деревней
до сих пор можно было увидеть  вырванные  могучим  хоботом  полусгнившие
деревья,  обломанные  ветви  толщиной  с  ногу   взрослого   мужчины   и
вытоптанные среди молодой поросли поляны.
   А до этого на монахов Лаодао напала саранча. Да  не  какая-нибудь,  а
черная яманская, быстрая, ядовитая и крайне опасная. Каждый  должен  был
спасаться сам - братья не  могли  помочь  в  битве  с  мелкими  жалящими
насекомыми.  Спасала  лишь  отличная   реакция,   хладнокровие,   умение
сосредоточиться, преодолеть боль и найти правильное  решение.  Несколько
монахов в битве с саранчой погибли.  В  следующем  рождении  они  должны
будут стать воинами получше...
   От сегодняшнего испытания можно было ждать чего угодно. Землетрясения
и извержения вулкана.  Нападения  ифритов  или  обольстительных  джиний,
маскирующихся под простодушных селянок, заблудившихся в опасных джунглях
и ждущих, что их защитят, обогреют и пожалеют. Говорили, что  за  сто  с
лишним лет до этого  Испытания  Джиний  перебили  едва  ли  не  половину
монахов, которые  бросались  помогать  мнимым  селянкам  со  всем  пылом
одиноких мужчин.
   Настоятель и учителя хватались за голову: их  ученики  сами  лезли  в
петлю,  прекрасно  осознавая,  что  это  петля.  Тщательно   подавляемый
инстинкт размножения вырывался  на  волю  и  брал  верх  над  разумом  и
отточенными рефлексами. После этого в монастыре было  введено  несколько
новых курсов подготовки и сублимации.
   Мы вместе с братьями Эммануром, Колвисом,  Брахратом,  Джу  и  Хэнгом
держали  цепь,  прикрывавшую  южную  стену  монастыря.  Я  стоял   между
Брахратом и Джу. Конечно, я их не видел - они, как и я, затаились  среди
зарослей, - но знал примерное местоположение.  А  блестящий  шлем  Хэнга
поблескивал на заросшем папоротником холме. Хэнг замыкал  цепь  с  нашей
стороны и поддерживал связь с восточной линией обороны.
   Я  лежал  под  кустом  отцветающего  жасмина.  Мне   очень   нравится
жасминовый запах, но убежище  среди  благоухающего  куста  я  выбрал  не
поэтому. Жасмин хорошо защищал сверху: меня не было видно, и подкрасться
по тонким стеблям, чтобы спрыгнуть мне на голову, никто крупнее  воробья
не мог. Внизу не было листьев и густой  поросли,  по  крайней  мере,  на
несколько метров заросли просматривались. И наконец  сам  запах.  Собака
или слон, конечно, найдут меня и здесь. Но для существ  с  более  слабым
обонянием запах жасмина мог заглушить человеческий.
   Раздался  третий  удар  гонга.  Испытание  началось.  Но  ничего   не
происходило.
   Солнце поднималось все выше,  на  джунгли  опускалась  жара.  В  небе
раздался грозный рокот. Он напомнил мне рев  реактивного  самолета,  но,
поскольку самолеты здесь не летали, я был склонен отнести  этот  звук  к
началу ранней грозы.
   Я откатился в сторону от своей основной лежки и взглянул на небо.  По
нему  проходила  полоса,  похожая  на  инверсионный  след   летательного
аппарата. Но это могло быть и обычное облако. В  любом  случае  самолету
здесь сесть негде. Забавно будет, если с неба  выбросили  десант.  Тогда
стоит подготовиться к  битве  против  солдат  с  огнестрельным  оружием.
Кому-кому, а мне не привыкать...
   Вернувшись обратно под сень густого куста, я  приготовил  метательные
звездочки. Они и так были недалеко, в нагрудном кармане балахона,  но  я
взял одну в руки, а другую прикрепил к левому  рукаву.  Теперь  стрелков
можно встретить адекватным оружием.
   Налетали порывы ветра. К запаху жасмина  стал  примешиваться  обычный
для джунглей запах прелого сена. Впрочем, обычный ли? Здесь сено  пахнет
совсем не так, как в среднерусских степях. Да и сена как такового нет  -
трава никогда не успевает высохнуть в такой срок и в  таком  количестве,
чтобы ее можно было назвать ласковым словом "сено". Она гниет,  ее  едят
многочисленные насекомые...
   Непривычный запах и отсутствие явной угрозы мне сильно не  нравились.
Лежать по