е
нравится. Впрочем, на пляже в марте холодно.
   Мэгги рассматривала самолеты, которые медленно кружились над аэродромом.
   - Ты в курсе того, что мне сказал Хью? Он улыбнулся.
   - Передай ему, что я добропорядочный еврей. А  может,  поженимся,  Мэгги?
Почему бы и нет? У нас может получиться. Но если я  буду  время  от  времени
срываться, ты не будешь злиться?
   - Я не так представляю себе брак, - медленно произнесла она,  пытаясь  не
сорваться на грубость.
   - Ты хочешь образцовый незапятнанный союз, такой, как был когда-то у тебя
с мужем в Филадельфии?
   - Нет, но я не хочу, чтобы ко мне относились так же,  как  к  мебели  или
квартире. Я хочу, чтобы ты ревновал меня, Адам.
   - Ты не закрыла глаза, когда Альфи был с нами в постели?
   - Неужели ты ничего не понимаешь? Это была не совсем я. Он  посмотрел  ей
прямо в глаза.
   - Хватит дурить, Мэгги. Никто не может изменить прошлое. Девица,  которая
спала с Альфи, это ты. Даже  если  сейчас  будешь  делать  наивные  глаза  и
объяснять, чего ждешь от брака. То, что мы пережили на  пляже,  это  и  есть
супружеская жизнь таких людей, как мы.
   Он принял ее молчание за согласие и погладил ее.
   - Мы поженимся, когда я вернусь из Аризоны. Сразу же после отъезда я  дам
сообщение в прессу.
   - Только не делай этого! - возмущенно воскликнула она, отдернув руку. - Я
не собираюсь искалечить свою жизнь с тобой под предлогом, что моя  работа  -
искусство. Это способ зарабатывать на хлеб. Я жду  другого  от  жизни  и  не
соглашусь с тем, что можно  предаваться  различным  сексуальным  отклонениям
только потому, что мы  артисты.  Я  хочу  мужа,  а  не  молодого  известного
режиссера, который курит гашиш и спит время  от  времени  с  мужчиной  из-за
снобизма.
   Выражение лица Адама стало жестким.
   - Ну, что ж, ты не подсластила мне пилюлю.  Спасибо.  -  Он  вздохнул.  -
Между нами все кончено.
   - Возможно, мы никогда и не начинали, Адам.
   - Удачи, Мэгги. Дом на пляже всегда открыт для тебя.
   Сид Гофф, пресс-атташе "Сенчури", встретил  Мэгги  в  аэропорту  Кеннеди.
Фотографы ослепили ее вспышками. Сид взял в  руки  ее  багаж  и  проводил  к
длинному черному лимузину, взятому напрокат компанией.
   Журналисты толпой следовали  за  ними,  выкрикивая  вопросы  и  продолжая
осаждать  ее,  пока  чемоданы  укладывали  в  багажник.  Машина  выехала  из
аэропорта, сопровождаемая последней вспышкой.  Мэгги  откинулась  на  спинку
сиденья и расслабилась.
   - Не слишком обнадеживаетесь, - вздохнул Сид Гофф.  -  Может,  в  газетах
ничего и не будет.
   - Что вы хотите сказать?
   - Следующим рейсом прибывает Диана  Вильяме.  Возможно,  ей  отведут  все
места в завтрашних газетах.
   - Я думала, что она снимается в каком-то тележурнале.
   - Передача провалилась. Теперь ее охватило желание сыграть  в  театре  на
Бродвее. Ее пригласил Айк Райан. Репетиции начинаются в феврале.
   - Не волнуйтесь. "Сенчури" нужно, чтобы в прессе были отклики с премьеры.
   - Это вы так думаете! - возразил Сил с мрачным видом. - Если в завтрашних
газетах не будет ваших снимков, мне не нужен будет телефон, чтобы  услышать,
как  орут  патроны  в  Калифорнии.  -  Он  порылся  в  карманах  и   вытащил
отпечатанную на машинке программу. - У  нас  предусмотрено  много  встреч  и
интервью с журналистами. Если я  правильно  понял,  вы  можете  остаться  до
четырнадцатого  января.  "Сенчури"  оплачивает  расходы.  Номер  в   "Плазе"
зарезервирован до двадцать шестого декабря. Если вы захотите остаться, сразу
же предупредите администрацию отеля.
   Мэгги принялась изучать программу.
   - Но это невероятно! Даже на Рождество я не свободна! Здесь  два  приема,
на которых я должна присутствовать.
   - Джон Максвел - один из самых крупных акционеров "Сенчури".  Безусловно,
что среди гостей будут богачи, но он любит знаменитостей и настоял  на  том,
чтобы вы были. Второй прием в "Форуме". Там  будет  вся  пресса.  Айк  Райан
приглашает ее в честь Дианы Вильяме.
   - Я никогда не хожу на приемы, - заявила Мэгги.
   Сид Гофф ошеломленно посмотрел на нее. Он не верил своим ушам.
   - Мисс Стюарт, мне сказали,  что  ваш  агент  отдал  вас  в  распоряжение
"Сенчури", чтобы участвовать в запуске фильма и приобрести как можно  больше
известности. "Сенчури" оплачивает ваше путешествие и пребывание.
   - Я это прекрасно понимаю и согласна на интервью  и  телевыступления.  Но
ничто не обязывает меня присутствовать на вечерах  акционеров.  Если  мистер
Максвел очень хочет выставить меня напоказ, то мой  гонорар  будет  двадцать
пять тысяч долларов за вечер.
   Сид Гофф наклонился вперед, словно любуясь носками своих туфель.
   - Согласен, мисс Стюарт. Относительно Джона Максвела вы, возможно, правы.
Никто не может заставить вас идти  к  нему.  Но  что  касается  раута  Дианы
Вильяме, то это совсем другое дело. Там будет очень много  прессы.  Я  прошу
вас, пойдите туда, хотя бы только для того, чтобы  засвидетельствовать  свое
присутствие.
   Она смягчилась, заметив, как он встревожился. В конце  концов,  это  было
его работой.
   Поскольку у нее  было  четыре  свободных  дня  до  первых  интервью,  она
пригласила своих родителей в  Нью-Йорк,  завалила  их  билетами  в  театр  и
пригласила на обед. Ее родители вернулись в Филадельфию накануне Рождества в
восторге от необычной популярности их дочери.
   На Рождество одиночество показалось ей невыносимым. Внезапно  перспектива
пойти в "Форум" чествовать Диану Вильяме ее  почти  обрадовала.  По  крайней
мере, она хоть вырвется из этого отеля.
   Сид Гофф пришел в пять часов.
   - Мы пробудем там не больше часа, -  пообещал  он.  -  Потом  вы  сможете
удрать к друзьям и делать все, что захотите.
   - А вы, Сид, что вы собираетесь потом делать?
   - Я, как и вы... исчезну по-английски, чтобы присоединиться к своим.  Они
будут ждать меня, чтобы вместе сесть за стол.
   Толпа заполнила  "Форум".  Когда  она  выходила,  ее  ослепило  несколько
фотовспышек. Пресс-атташе Айка Райана удалось снять  ее  с  Айком  и  Дианой
Вильяме, вид которой ошеломил Мэгги.
   Диане должно было быть не больше сорока, но она  казалась  преждевременно
постаревшей. Она выглядела тонкой, даже хрупкой. Ее  чрезмерное  возбуждение
граничило с истерией. Она казалась слишком сердечной, слишком  восторженной,
а в ее апельсиновом соке была хорошая доза джина.
   Мэгги шла от бара по направлению к двери, как вдруг столкнулась  лицом  к
лицу с загорелым высоким мужчиной. Вначале он недоверчиво взглянул  на  нее,
потом его глаза улыбнулись. Она тоже не ожидала встретить его. Робин  Стоун,
чествующий Диану Вильяме в день Рождества!
   Он схватил ее за руки с радостным видом.
   - Привет, звезда!
   - Привет, Робин. - Она взяла себя в руки и холодно посмотрела на него.
   - Великолепно! Мэгги, вы великолепны.
   Сид Гофф незаметно отошел в сторону, но Мэгги вспомнила, что он мечтал об
индюшке, которая ждала его на семейном столе.
   - Я убегаю, - сказала она. - У меня еще другие встречи.  Он  улыбнулся  с
понимающим видом.
   - Я тоже пришел по делам. Пытаюсь завербовать  Диану  Вильяме  для  своей
передачи. Это не так-то просто будет осуществить, даже если она  согласится.
К счастью, Айк Райан один из моих друзей... - Он замолчал и вдруг сказал:
   - Извините, Мэгги. Мне нужно было бы сказать, как я счастлив вас видеть.
   Она засмеялась, повернула голову и посмотрела на Диану.
   - Неужели она еще чего-нибудь стоит?  -  спросила  Мэгги.  Робин  странно
взглянул на нее.
   - Вы уже судите о людях по критериям Голливуда.  Я  думал  лучше  о  вас.
Диана Вильяме не относится к обычным людям. Даже не в слишком хорошей  форме
она стоит больше, чем большинство голливудских звезд в их  апогее.  Вот  уже
двадцать лет прошло с тех пор, как она  дебютировала  на  Бродвее.  Ей  было
тогда семнадцать.  Чтобы  сделать  карьеру,  она  не  пользовалась  услугами
опытных операторов и  пресс-атташе,  -  Мне  уже  пора  уходить,  -  холодно
произнесла Мэгги. Он схватил ее за руку. - Что за тема для разговора! Как мы
до этого докатились? -  Он  улыбнулся.  -  Поговорим  о  главном.  Когда  мы
встретимся?
   - Не знаю. - Внезапно в ней проснулось  чувство  противоречия.  -  Завтра
вечером  премьера  моего  нового  фильма.  Хотите  посмотреть,  что   делают
прожекторы и пресс-атташе? Мне нужен услужливый кавалер.
   - Я ненавижу ходить  в  кино  в  черном  галстуке.  Я  хожу  туда,  чтобы
расслабиться и поесть воздушной кукурузы. Вы свободны послезавтра?
   - Речь идет о завтрашнем вечере, - холодно ответила она.  -  Я  не  строю
далеко идущих планов.
   С минуту они молча смотрели друг на друга, затем Робин улыбнулся.
   - Ладно, мой ангел. Ради вас я обойдусь без кукурузы. В  котором  часу  и
где?
   - В восемь вечера в "Плазе". Фильм начинается  в  половине  девятого,  но
вначале будет телевидение. К сожалению, я должна пройти через это.
   - Не волнуйтесь. Я буду в восемь часов.

***

   Без пяти восемь она начала нервничать, но тут же успокоила себя тем,  что
ей нечего волноваться. Робин был слишком воспитанным, чтобы ее подвести.
   Ровно в восемь часов  зазвонил  телефон.  Робин  ждал  ее  в  холле.  Она
последний раз посмотрелась в зеркало. Без сомнения, он найдет ее  ужасной  в
этом белом платье, украшенном жемчужинами (взятыми взаймы на киностудии),  с
этой белой норкой (взятой напрокат киностудией  у  меховщика  в  Голливуде),
черными волосами, удлиненными с помощью накладок  (одолженными  парикмахером
киностудии, который приехал вечером в отель, чтобы сделать прическу, которая
была у нее в фильме). "Кошмар!" - сказала она себе в лифте. Ее  волосы  были
слишком пышными. А серьги с изумрудами и бриллиантами (тоже взятыми напрокат
и застрахованными на огромную сумму) создавали у  нее  впечатление,  что  ее
голова непомерно тяжела для тела.
   Робин улыбнулся, увидев ее, когда она выходила из лифта. Он  даже  слегка
покачал головой с одобрительным видом. Они не обменялись ни  единым  словом,
пока шли через кордон поклонников, которые, не обращая  внимания  на  холод,
делали моментальные снимки и клянчили автографы.
   Когда они, наконец, сели в машину, Мэгги  откинулась  назад,  но  тут  же
выпрямилась.
   - Кошмар, я потеряю свои накладные волосы! Робин тоже засмеялся.
   - Мне показалось, что со вчерашнего дня они выросли.
   - Это не слишком? - неуверенно спросила она.
   - Вы великолепны! Считайте, что все это костюмированный бал. Впрочем, оно
так и есть. Вы играете роль звезды.
   Шумная толпа перед кинотеатром достигла  ужасающего  размера.  Деревянные
заграждения и кордон полицейских оттесняли толпу. Прожектор,  смонтированный
на грузовике, который стоял  на  другой  стороне  улицы,  был  направлен  на
красный ковер, устилающий путь от шоссе до входа в кинотеатр.
   Когда машина Мэгги подкатила к ковру,  корреспонденты  бросились  вперед,
толпа  заорала  от  радости  и  прорвала   кордон   полицейских.   Несколько
нетерпеливых рук протянулись вперед, чтобы дотронуться до белой норки,  а  в
это время голоса скандировали: "Мэгги! Мэгги!"
   Сид Гофф и еще один пресс-атташе стали  по  обе  стороны  от  нее,  чтобы
защитить от толпы. Мэгги поискала взглядом  Робина.  Он  исчез.  Ее  охватил
ужас, как вдруг  она  почувствовала,  что  ее  тащат  к  высокому  человеку,
размахивающему микрофоном. Она не могла больше прятаться.  Вспышки  сверкали
со всех сторон. Ее окружили телевизионные прожекторы,  камеры  приближались.
Боже, но где же Робин?
   Затем Сид Гофф потащил ее, совершенно растерянную, в  вестибюль,  где  их
ожидал Робин. Он взял ее под руку, не обращая внимания на  элегантно  одетую
публику, которая смотрела на них. Едва Мэгги добралась до своего кресла, как
толпа хлынула в зал, словно только и ждала этого сигнала.
   В начале последней сцены Сид Гофф появился в узком проходе  и  сделал  им
знак. Они добрались до него, наступая на ноги и  чуть  не  падая  на  колени
своим соседям. Затем помчались к машине и добежали до  нее  как  раз  в  тот
момент, когда двери открылись и выпустили толпу приглашенных.
   Робин взял ее за руку.
   - Вы блестяще справились, и  в  этом  фильме  вы  великолепны.  А  теперь
скажите: голгофа продолжается или вы свободны?
   - Еще ужин с шампанским в отеле "Америкэн".
   - Понятно.
   Они рассмеялись. Внезапно ее ужаснула перспектива сидеть  за  столиком  в
ярко освещенном праздничном зале с Карлом Гейнцем и его женой.
   - Я не пойду туда, - заявила она.
   - Очень мило. Поужинаем в нашем отеле?
   - Нет. У меня идея получше. Сначала нужно как можно скорее  спрятать  эти
серьги в шкатулку, и если я  не  избавлюсь  от  этих  волос,  у  меня  будет
мигрень. А если я натяну брюки, и мы пойдем в "Эль Марокко"?
   - Еще никого не осеняла  такая  великолепная  мысль.  У  меня  тоже  есть
желание переодеться. Вот что я предлагаю: я оставлю машину  вам,  заскочу  к
себе, а когда вы будете готовы, то заедете за мной.
   Через двадцать минут она сидела в машине в полотняных брюках  и  в  белом
пальто из каракуля. На ней были черные очки. Она нервно курила, пока ехала к
Робину по набережной. Робин ждал у двери  дома.  Увидев  ее,  он  подошел  к
машине. На нем был белый свитер и серые брюки.
   - В "Эль Марокко" очень много людей, - сказал Робин, усаживаясь  рядом  с
ней. - А если мы поедем в "Лансер"?
   Она согласилась, и на такси они направились к 54-й улице.
   В зале никого не было, кроме молодого парня и девушки,  которые,  держась
за руки, пили пиво в кабине в  глубине  зала.  Проходя  мимо  стойки,  Робин
заказал скотч для Мэгги, мартини для себя и две большие отбивные.  Затем  он
проводил ее к отдельному столику и поднял свой бокал.
   - Этот фильм принесет вам славу, Мэгги.
   - По вашему мнению, я играю хорошо?
   - Во всяком случае, критики в этом будут абсолютно убеждены.
   - Это значит, что вы так не думаете?
   - Не все ли равно.
   - Я любопытна, - сказала она, смеясь. Он минуту размышлял.
   - Милая, как актриса вы не хватаете  звезд  с  неба.  Но  это  ничего  не
значит. Вы фотогеничны, как богиня. Вас ждет прекрасное будущее, -  он  взял
ее за руку. - Слава Богу, что вы всего лишь очаровательная женщина,  которой
необычайно посчастливилось найти неожиданный  трамплин.  В  вас  нет  ничего
неуравновешенного. Вы абсолютно идеальная женщина, которую мечтает встретить
каждый мужчина.
   Был уже час ночи, когда они покинули "Лансер".
   - Вы завтра заняты? - спросил он. Она покачала головой.
   - Я свободна с этого вечера. Он искренне обрадовался.
   - До какого числа вы пробудете в Нью-Йорке?
   - До четырнадцатого января, если захочу.
   - Что касается меня, то я этого хочу. Машина остановилась перед "Плазой".
Робин с серьезным видом спросил ее:
   - Мы смогли бы завтра вместе пообедать?
   - Я была бы рада, Робин.
   Он ласково ее поцеловал и проводил до лифта.
   - Я позвоню до двенадцати. Спокойной ночи.
   Телефон зазвонил в одиннадцать часов. Это, конечно же, был  Робин.  Пусть
немного потерпит, она  хотела  быть  совершенно  проснувшейся,  когда  будет
разговаривать с  ним.  Но  когда  Мэгги  сняла  трубку,  то  услышала  голос
администратора, который самым естественным тоном спросил у  нее,  когда  она
собирается освободить номер..
   - Но я не уезжаю, - недовольно ответила она.  -  Я  остаюсь  еще  на  две
недели.
   Она повесила трубку, взбила подушку и легла, чтобы  еще  поспать.  Ей  не
хотелось просыпаться до тех пор, пока не позвонит Робин.
   Телефон зазвонил снова.  На  этот  раз  это  был  заместитель  директора,
который заговорил с ней любезным тоном.
   - Мисс Стюарт, ваш номер снят только до сегодняшнего дня. Было оговорено,
что вы должны нас предупредить,  если  захотите  остаться.  К  сожалению,  с
сегодняшнего дня у нас все занято. Если бы вы нам сказали...
   Это окончательно разбудило ее. Боже! Она забыла. Ну и пусть!  Она  найдет
другой отель. Замдиректора намеревался ей помочь. Он лично попытается  найти
ей что-нибудь. Через пятнадцать минут он позвонил снова.
   - Сожалею, мисс Стюарт, но везде занято. Я не  решился  звонить  в  отели
второго разряда, не посоветовавшись с вами.
   - Не надо, большое спасибо. Может быть, "Сенчури" мне поможет.
   Она позвонила Сиду Гоффу и изложила ситуацию. Он казался озадаченным.
   - Мэгги, я же просил вас предупредить их.  Хорошо,  я  сейчас  позвоню  в
несколько мест.
   Мэгги укладывала чемоданы, когда позвонил Робин. Она  объяснила,  что  ее
выселяют.
   - Вероятно, я остановлюсь в Бруклине. Сид Гофф мне еще не перезвонил,  но
если он ничего не найдет, то больше никто не сможет меня выручить.
   - Передайте ему, чтобы он ничего не искал.  Я  сам  займусь  вами.  Через
двадцать минут он позвонил из холла и сказал ей спускаться с  вещами.  Перед
отелем стояла машина.
   Когда они сели, Робин назвал адрес шоферу. Мэгги  вопросительно  на  него
посмотрела.
   - Это не "Редженс", - сказал он, - но у меня есть  домработница,  которая
приходит ежедневно, и моя квартира достаточно комфортабельна даже для  такой
звезды, как вы. Я же буду ночевать в своем клубе.
   - Робин, я не могу на это пойти.
   - Это я иду на это, а не вы.
   Квартира  Мэгги  понравилась.  Ее  глаза  непроизвольно  остановились  на
широкой двуспальной кровати, и она подумала про себя, сколько  женщин  спало
на ней. Робин вручил ей ключ.
   - Вы можете приходить и уходить, когда пожелаете. Я зайду за вами,  чтобы
пойти пообедать. - Он указал пальцем на бар. -  Вместо  квартирной  платы  я
прошу только одну вещь: если вы хотите мне понравиться,  научитесь  готовить
мартини с водкой. Один децилитр водки, одна капля вермута и никакого лимона.
Я люблю маслины.
   Она послушно сделала шаг к бару.
   - Мэгги, - он рассмеялся. -  Сейчас  только  полдень.  Аперитив,  это  на
вечер.
   В семь часов бокалы с мартини были готовы. Мэгги купила  две  отбивные  и
замороженную спаржу. После ужина они посмотрели  телевизор,  устроившись  на
диване и держась за руки. В одиннадцать часов, когда началась информационная
программа, он пошел на кухню за двумя банками пива.
   - Вы здесь, как дома. Когда вам захочется остаться одной, скажите мне.
   - Вы можете уйти, когда захотите. Он прижал ее к себе.
   - Я не хочу уходить.
   Он крепко обнял ее и поцеловал в губы. "Теперь, - подумала она, - я скажу
ему, что у меня нет желания, что он меня не волнует." Но она  только  крепче
прижалась к нему и  поцеловала.  Очутившись  в  широкой  постели,  они,  как
сумасшедшие, набросились друг на друга. На этот раз водка была ни при чем. В
кульминационный момент он не закричал: "Мама!", и ей  не  пришлось  выливать
ему на голову кувшин воды.
   Последние  пять  дней  с  Робином  Мэгги  чувствовала   себя   невероятно
счастливой. Все вечера они ужинали вне дома. Иногда, выйдя из ресторана, они
проделывали большую часть пути пешком. Один раз  даже  сходили  в  кино,  но
вечер, как и всегда, закончился в постели страстной любовью, после чего  они
заснули в обнимку.
   Проснувшись, Мэгги вспомнила об этом. Робин  спал.  Она  выскользнула  из
постели и приготовила себе кофе, глядя на туман над рекой. Никогда  еще  она
не была так счастлива, и впереди у нее было четырнадцать  дней  свободы.  Но
почему четырнадцать дней? Почему не вся жизнь?  Робин  ее  любил.  Это  было
очевидно. Они никогда не вспоминали ту ужасную сцену пробуждения в Майами.
   Мэгги догадывалась, что это была запрещенная тема. Но речь больше не  шла
о мимолетной любви. Робин был счастлив с ней, рядом с ней. Может  быть,  она
должна сделать первый шаг? Ну, конечно, это нужно будет сделать. Он  не  мог
потребовать, чтобы она бросила свою карьеру. Ей нужно дать понять  ему,  что
она счастлива впервые в жизни.
   - Эта река ужасна пасмурным утром.
   Бесшумно войдя в кухню, он встал позади нее,  наклонился  и  поцеловал  в
шею. Она повернулась и обняла его.
   - Прекрасная река! - сказала она. - Робин, я хоч