и готов отдать все до последнего цента, лишь бы ее вылечить.
   Айк разрыдался.
   - Айк, я могу что-нибудь сделать?
   Робин почувствовал растерянность, услышав, что такой  мужчина,  как  Айк,
плачет. Он не находил, что сказать.
   - Боже мой, - сказал Айк, - я  не  плакал  со  дня  смерти  моей  матери.
Извини, что не смог  сдержаться.  Это  впервые,  когда  я  могу  об  этом  с
кем-нибудь поговорить. Никто не в курсе, кроме тебя, меня, Джерри и доктора.
И я должен ломать комедию перед Амандой! У меня уже  нервы  не  выдерживают.
Извини меня.
   - Айк, я в отеле "Дипломат", в Майами Бич. Если  хочешь,  можешь  звонить
мне каждый вечер.
   - Нет, хватит. Сегодня вечером я отвел душу. Я могу все  вынести,  только
не то, когда она просит сделать ей ребенка. Ей так хотелось бы иметь малыша.
Видел бы ты, как она нянчится со своим котом!
   - Это очень хороший кот, - сказал Робин. Немного помолчав, Айк  заговорил
низким голосом.
   - Ей всего двадцать пять, Робин! Двадцать пять! Я старше ее  на  двадцать
лет. Что я сделал в жизни, чтобы иметь право прожить вдвое больше, чем  она?
Почему она должна умереть, когда  в  ней  столько  красоты,  столько  жизни,
нерастраченной любви?
   - Может, того, как она повлияла на тебя  за  эти  последние  месяцы,  уже
достаточно, чтобы оправдать ее  существование?  Есть  много  людей,  которые
проходят по жизни и не оставляют никаких следов.
   - Во всяком случае, я твердо решил устроить ей  самое  пышное  Рождество,
какое только может быть. Робин, я хочу, чтобы ты приехал. Это нужно! Я  хочу
устроить ей сногсшибательное Рождество!
   Робин молчал. Он испытывал ужас перед болезнью и боялся  увидеть  Аманду,
зная, что она...
   Айк почувствовал, что он колеблется.
   - Я, наверное, эгоист, - сказал он. - Возможно, ты  собираешься  провести
Рождество с семьей. Но я просто хочу доставить ей побольше радости,  сделать
так, чтобы каждая секунда что-то значила для нее.
   - Я приеду, - пообещал Робин.

МЭГГИ

Глава 18

   В два часа ночи Мэгги Стюарт еще не спала. Она выкурила пачку сигарет  за
три часа, без конца слоняясь из гостиной на  маленькую  террасу,  выходившую
прямо в бухту. Мэгги любила смотреть на  бухту  -  в  отличие  от  огромного
пустого океана в ней кипела  жизнь.  Она  так  сильно  вцепилась  в  поручни
террасы, что косточки пальцев побелели.
   Робин Стоун здесь! В этом городе! Завтра они встретятся лицом к лицу. Что
она скажет? А он? Странно,  но  она  вдруг  вспомнила  Хадсона.  Впервые  за
последние полтора  года  Мэгги  позволила  себе  пуститься  в  воспоминания.
Впервые в эту ночь представила его лицо -  вначале  улыбающееся,  потом  все
более злое и, наконец, отвратительную ухмылку  в  самом  конце.  Именно  эту
ужасную ухмылку она увидела в последний момент,  прежде  чем  погрузиться  в
небытие. Каким далеким казалось теперь  то  время,  когда  она  жила  в  том
огромном доме и звалась Хадсон Стюарт. Она вышла замуж за Хадсона в двадцать
один год. Официально их брак продлился три года.
   С самого детства Мэгги  хотела  стать  актрисой.  В  двенадцать  лет  она
заявила о своем решении родителям за  ужином,  но  те  только  посмеялись  и
решили, что это очередная детская прихоть. Но  Мэгги,  продолжая  учиться  в
лицее, записалась в труппу любительского театра и вместо того, чтобы  бегать
на  танцы,  посвящала  все  свободное  время   изучению   Чехова.   Трагедия
разыгралась в тот момент, когда Мэгги объявила, что не собирается  поступать
в университет, а намерена поехать в Нью-Йорк и попытать  счастья  в  театре.
Мать забилась в истерике. - Мэгги, тебя приняли в Вэссар, - стенала  она.  -
Ты знаешь, чего мне стоило отправить тебя учиться в этот университет.
   - Я не хочу туда ехать, я хочу стать актрисой!
   - А на что ты собираешься жить в Нью-Йорке? Жизнь там  очень  дорогая,  а
пока ты найдешь какой-нибудь контракт, пройдет не меньше года.
   - Дай мне половину тех денег, которые ты отложила на мою учебу в Вэссаре.
   - Никогда! Я не дам тебе ни цента, чтобы ты ехала в Нью-Йорк и спала  там
со всякими актерами и старыми отвратительными продюсерами. Приличные девушки
не ездят в Нью-Йорк, Мэгги. Твой отец работал, чтобы  выбиться  в  люди.  Мы
мечтали послать нашу дочь в  лучший  университет.  Умоляю  тебя,  поезжай  в
Вэссар, а когда получишь диплом, отправляйся в Нью-Йорк.  Тебе  будет  всего
двадцать один год.
   Так она поступила в Вэссар, а на последнем курсе  встретила  Хадсона.  Он
показался ей довольно приятным. Мать же просто млела от счастья.
   - О Мэгги, это как раз то, о чем  я  мечтала!  Одна  из  лучших  семей  в
Филадельфии, огромное состояние... Если, конечно,  Стюарты  захотят  с  нами
знаться. Но, в конце концов, мы - уважаемые люди, а твой отец - врач.
   - Я виделась с ним всего два раза, мама. И потом я по-прежнему хочу ехать
в Нью-Йорк.
   - Нью-Йорк! - мать перешла на крик.
   - Я поеду в Нью-Йорк.
   - На что ты там будешь жить?
   - Найду работу, а потом попробую свои силы в каком-нибудь театре.
   - И какую же работу ты  надеешься  найти  себе,  дурочка?  Ты  не  умеешь
печатать на машинке, у тебя нет никакой специальности. Нет, я не должна была
разрешать тебе играть в той театральной труппе, но я думала, что у тебя  это
пройдет. И не думай, что я не замечала, с каким блаженным видом  ты  взирала
на того юношу.
   - Адам родился в Филадельфии!
   - Значит, ему нужна была прохладная ванна и хорошая стрижка!
   Мэгги удивилась, что мать вдруг  вспомнила  об  Адаме,  хотя  она  о  нем
никогда не рассказывала.
   Адам тоже входил в любительскую труппу и в том сезоне как раз вернулся из
Нью-Йорка со спектаклем, поставленным на Бродвее.  Он  начинал  с  помощника
режиссера в бродячей труппе, но ему удалось стать настоящим  профессионалом.
Пьеса не сходила с афиш три месяца, и даже  Люси  -  подруге  Мэгги  -  Адам
казался замечательным. Перед закрытием сезона Адам предложил Мэгги  зайти  к
нему в отель. После небольшого колебания она взяла его под руку.
   - Я проведу с тобой эту ночь, потому что хочу быть рядом всю жизнь. Но мы
не сможем пожениться, пока я не закончу учебу.  Я  должна  получить  диплом,
иначе моя мать сойдет с ума.
   Он взял в ладони ее лицо.
   - Мэгги, я в тебя серьезно влюбился. Но послушай, дорогая, в Нью-Йорке  я
живу в отеле "Виллидж" в номере с двумя парнями. Я не умираю с голоду только
благодаря пособию по безработице. Я не могу позволить  себе  даже  отдельную
квартиру, не то что жену.
   - Значит, ты решил переспать со мной и сбежать?
   Он расхохотался.
   - Я сбегу в Детройт, потом в Кливленд, потом в Сент-Луи, а затем  вернусь
в Нью-Йорк. Надеюсь, что за это время мой агент подыщет для  меня  работу  в
театре на летнее время. Я хочу стать знаменитым  режиссером,  но  для  этого
нужно начинать с маленьких трупп. А  денег  нет.  Да,  Мэгги,  это  правда-я
сбегаю. Актер вынужден делать это всю жизнь. Но я  убегаю  не  от  тебя.  Ты
всегда можешь узнать, где я, через "Эквайати".
   - Я хочу переспать с тобой, Адам. Он замер.
   - Мэгги... а ты уже спала с кем-нибудь? Она вызывающе посмотрела на него.
   - Пока я еще не принадлежу к тем актрисам,  которые  отдаются  направо  и
налево. У меня милая, уютная комната для меня одной.
   - Тогда оставим все как есть. Если ты когда-нибудь приедешь  в  Нью-Йорк,
зайди ко мне.

***

   Вторжение Хадсона в ее жизнь произошло одновременно с получением диплома.
Пытаясь вырваться из-под неумеренной опеки матери, она дала  захватить  себя
целому вихрю удовольствий, которые привнес в ее  жизнь  Хадсон.  В  сентябре
была объявлена их помолвка, и Хадсон подарил ей бриллиант в семь  каратов  в
изумрудной оправе. Ее фотография появилась в "Инквайари"  и  "Бюллетене".  У
Мэгги было ощущение, будто она играет какую-то роль в пьесе, где Хадсон - ее
партнер, подающий реплики.
   Однажды они с Люси сидели в ресторане "Уорвик" и говорили о подготовке  к
свадьбе. Вдруг Люси как бы между прочим спросила:
   - Ты ничего больше не слышала об этом актере, Адаме? Я на днях видела его
в рекламном ролике по телевизору. У него не было никакого текста, он  просто
брился, но я никогда не забуду его глаза... В них было что-то  трогательное.
Говорят, что евреи - страстные натуры.
   - А он еврей? - Мэгги об этом никогда не думала.
   - Его же фамилия Бергман, - напомнила Люси. -  Я  думаю,  ты  еще  хорошо
отделалась. Мы все влюбляемся не в тех, в кого следует. И очень хорошо,  что
в конце концов выходим замуж за приличных  мужчин,  остепеняемся  и  заводим
детей. Ты будешь получать по  миллиону  за  каждого  ребенка.  Твой  будущий
свекор уже дал два миллиона сестре Хадсона. Ради этих миллионов  она  ходила
беременной два года подряд. А нам с Бадом придется ждать, пока не умрет  мой
отец.
   - Но ты же любишь Бада?
   - Он славный парень.
   - Славный? - Мэгги не скрыла удивления. Люси улыбнулась.
   - У меня нет твоего блеска, Мэгги. Только фамилия и много денег.
   - Но, Люси, у тебя есть... - Мэгги замолчала.
   - Ты не решаешься сказать, - с улыбкой продолжала Люси, - что у меня есть
шарм и что я умная? Да, это так, но я ничего не могу сделать, чтобы улучшить
свою внешность, потому что довольно некрасива. Поэтому я и  выбрала  тебя  в
соседки по комнате.  Я  подумала,  что  если  буду  жить  с  самой  красивой
девушкой, то что-нибудь перепадет и мне. А  этим  летом  я  познакомилась  с
Гарри.  Он  служил  администратором  в  гостинице  Ньюпорта.  Но  ты  можешь
представить, чтобы моя мать разрешила мне выйти замуж за  человека,  который
живет в Бронксе и ездит на метро? Впрочем, он мне этого и  не  предлагал.  А
осенью я встретила Бада, и теперь моя мать вне себя от счастья.  С  Бадом  у
нас будет вполне приличная  жизнь.  Но  я  всегда  буду  вспоминать  о  двух
чудесных месяцах с Гарри.
   - Ты хочешь сказать, что... - Мэгги запнулась.
   - Конечно, мы с Гарри все испытали.  А  разве  вы  с  Адамом  нет?  Мэгги
отрицательно покачала головой.
   - Послушай, Мэгги, ты что,  ненормальная?  Девушка  должна  хотя  бы  раз
переспать с мужчиной, которого любит.
   - А как ты объяснишь Баду, что ты уже не...
   - Это старомодно! Ты хочешь сказать о кровотечении  и  тому  подобном?  Я
скажу Баду, что врач лишил меня девственности хирургическим путем.
   - И он ничего не поймет?
   - Я могу поиграть. Вспомню первую ночь с Гарри,  буду  лежать  на  спине,
немножко похныкаю, сожму мышцы, и все сойдет. Если хочешь знать,  у  меня  с
Гарри даже крови не было. Да, ему пришлось потрудиться! Бедный, у него  даже
два презерватива лопнули, пока он добился своего. Я уж постараюсь, чтобы Бад
столкнулся с такими же трудностями - в первую ночь, по крайней мере.
   Мэгги не нужно было ничего разыгрывать с  Хадсоном.  Он  не  церемонился,
попытавшись сразу войти в нее, и причинил ей такую боль, что она всей  душой
возненавидела это дело. Так было на вторую и на третью ночь.  Они  плыли  на
"Либерти" в Париж,  где  собирались  провести  медовый  месяц.  У  них  была
роскошная каюта, но Мэгги все время принимала  бонамин  и  чувствовала  себя
совершенно одуревшей.
   Казалось, дело должно было пойти лучше в Париже, но там стало  еще  хуже.
Хадсон пил, как сапожник, и лез к ней каждую ночь, не проявляя при  этом  ни
нежности, ни любви. Удовлетворившись, он сразу же отворачивался и погружался
в тяжелый, беспробудный сон.
   Вернувшись в Филадельфию, они обосновались в очень  красивом  доме  возле
Паоли. Хадсон приступил  к  своей  работе,  а  она,  наняв  прислугу,  стала
устраивать обеды, записалась в клуб,  чтобы  научиться  играть  в  гольф,  и
начала  посещать  различные  благотворительные  организации.  Ее  фотографии
появились на страницах светской хроники во всех центральных газетах: молодая
леди, оживившая общественную жизнь в Филадельфии.
   Хадсон вел себя, как жеребец,  и  методично  насиловал  ее  каждую  ночь.
Казалось, ему и в голову не приходило поцеловать жену или дотронуться до  ее
груди. Вначале Мэгги считала, что сама виновата в  том,  что  не  испытывает
наслаждения, но проходили месяцы, и она потеряла всякую надежду.
   К концу первого года совместной жизни Мэгги узнала о существовании Шерри.
В тот вечер она была у себя в комнате, одеваясь  к  ужину.  Хадсон  ждал  ее
внизу, когда зазвонил телефон. По какому-то странному совпадению  она  взяла
трубку в тот момент, когда внизу ее поднял Хадсон. Женский голос с  тревогой
прошептал:
   -  Хадди?  Мне  необходимо  было  тебе  позвонить.  У  Хадсона  тоже  был
заговорщический голос.
   - Черт возьми, Шерри! Я же просил тебя никогда не звонить мне домой.
   - Хадсон, это срочно. Я получила  результаты  анализов.  Так  и  есть:  я
беременна.
   - Боже! Опять!
   - Я не виновата, если диафрагма соскальзывает, а  ты  никогда  не  хочешь
ничего надевать.
   - В Джерси все тот же врач?
   - Да, но он поднял цену. Теперь это стоит уже тысячу.
   - Ну что ж, делай!
   - Хадди, он хочет, чтобы ему платили наличными. Я записалась на прием  на
следующий понедельник.
   - Хорошо, я прилечу в Нью-Йорк в воскресенье  и  дам  тебе  деньги.  Нет,
лучше я прилечу посреди недели. Если  я  уеду  в  воскресенье,  Мэгги  может
что-нибудь заподозрить. Скажем, в четверг.  Буду  у  тебя  в  восемь  часов.
Господи, как бы я хотел, чтобы моя жена была так же  плодовита,  как  и  ты!
Твой ребенок стоит мне тысячу, чтобы от него  избавиться,  а  ее  принес  бы
миллион.
   Хадсон с силой бросил  трубку.  Мэгги  услышала  гудки  на  другом  конце
провода и  медленно  опустила  свою.  Она  была  ошарашена.  Никогда  ничего
подобного не приходило ей в голову. Нет, конечно, из  книг  она  знала,  что
такое случается, но чтобы это произошло с ней?!  Обвинять  Хадсона  было  бы
глупо. Ей всего двадцать два  года,  у  нее  нет  никакой  специальности,  а
разведенная в Филадельфии, даже имея алименты, окажется  в  изоляции.  Мэгги
была загнана в угол и не знала, что предпринять. Решив промолчать  и  ничего
не говорить о Шерри, она поступила в небольшую театральную труппу. Хадсон не
возражал, так как  был  счастлив,  что  у  него  появилась  масса  свободных
вечеров.
   Однажды после второго спектакля, поставленного  труппой,  к  ней  подошел
директор программ местного отделения  Ай-Би-Си  и  предложил  поработать  на
телевидении в качестве ведущей в метеослужбе. Вначале она решила отказаться,
но потом поняла, что это могло бы стать ее постоянным занятием.
   Работа ей понравилась. Мэгги стала смотреть телевизор, каждый день  брать
уроки у преподавателя дикции и очень быстро  добилась  успеха.  Через  шесть
месяцев она получила повышение и стала работать  в  службе  новостей,  делая
собственную получасовую программу.  Ее  передача  называлась  "Мэгги  Стюарт
бегает по городу". Она интервьюировала местных и государственных деятелей по
всем вопросам, начиная от моды и кончая политикой. За короткое  время  Мэгги
стала видным лицом в Филадельфии. Люди оборачивались, когда они  с  Хадсоном
входили в ресторан или театр. Хадсон  пренебрежительно  относился  к  работе
жены, а ее успех его только забавлял.
   Сменив Шерри на девушку по имени  Ирма,  работавшую  в  его  конторе,  он
больше не удосуживался искать какие-то благовидные предлоги, чтобы объяснять
свое отсутствие по вечерам. Однако регулярно три раза в неделю он  продолжал
заниматься с Мэгги любовью.  Она  терпела  это  молча,  не  выражая  никаких
чувств, и более чем когда-либо хотела ребенка.
   Такое мрачное и безрадостное существование продолжалось в  течение  почти
трех лет. Мэгги все никак не могла забеременеть, хотя обследование показало,
что она совершенно здорова. Иногда Мэгги думала: неужели  они  так  и  будут
плыть по волнам? Что-то  должно  было  в  конце  концов  положить  конец  их
бессмысленному браку.

***

   Все произошло совершенно неожиданно.
   Несколько месяцев в  Филадельфии  шла  подготовка  к  торжеству  в  честь
"Человека года". Оно было назначено  на  первое  воскресенье  марта.  Мэгги,
входившая в комитет, была  приглашена  в  качестве  местной  знаменитости  и
должна была сидеть в президиуме в компании мэра и  судьи.  Был  приглашен  и
Робин Стоун, чтобы выступить с речью.
   Мэгги читала статьи Робина. По своему репортерскому опыту она знала,  что
люди редко похожи на тот образ, который  складывается  о  них  на  основании
написанного у читателей. Но внешность Робина на фотографиях как нельзя более
соответствовала стилю его статей - независимому, решительному, жесткому. Она
думала, каким же он окажется на самом деле.
   В шесть часов вечера Мэгги была уже готова и ждала  только  Хадсона.  Он,
как обычно, проводил выходные в Загородном клубе и пока еще не вернулся. Она
позвонила в клуб и узнала, что его никто не видел. Вероятно, он где-то был с
очередной любовницей.
   Ну уж нет! Она не откажется  из-за  него  от  этого  вечера!  Может,  это
единственная возможность познакомиться с Робином Стоуном. Мэгги  глянула  на
часы. Если выехать сейчас  же,  она  еще  успеет,  а  Хадсон  всегда  сможет
добраться сам.
   Приехав в отель, Мэгги сразу  же  направилась  в  салон.  Робин  стоял  в
окружении людей, держа в руке стакан с мартини и вежливо улыбаясь.  К  Мэгги
подошел судья Оукс.
   - Пойдемте со мной. Я представлю вас нашему великому оратору. Мы доверили
ему всех наших жен.
   Когда судья познакомил их, Робин улыбнулся.
   - Журналистка? Помилуйте, но вы слишком красивы для синего  чулка!  -  Он
без церемоний отошел от окружающих и взял ее под руку. - В вашем напитке нет
льда?
   - Да, он очень противный, - ответила Мэгги. Робин допил свой мартини.
   - Мой тоже. - Он сунул свой стакан судье. - Вы не подержите? А мы с вами,
журналистка, пойдем и поищем немного льда. - Он  повел  ее  в  другой  конец
салона. - Не оглядывайтесь. Вдруг они идут за нами?
   - Не думаю, они обалдели, -  рассмеялась  Мэгги.  Он  уверенно  зашел  за
стойку бара и сказал удивленному бармену:
   - Ничего, если я обслужу себя сам? Не дожидаясь  ответа,  он  налил  себе
изрядное количество водки в стакан и посмотрел на Мэгги.
   - Вам добавить градусов в ваш скотч или вы попробуете "Фирменный Стоун"?
   - "Фирменный Стоун", - сказала она.
   Она сама себе казалась глупой и сознавала, что,  как  идиотка,  не  может
оторвать от него глаз. "Пользуйся моментом, - думала она про себя. -  Завтра
ты снова  окажешься  с  Хадсоном  в  том  мрачном  мире,  в  котором  живешь
постоянно, а Робин Стоун будет в другом городе, в другом отеле готовить себе
другой мартини. Робин протянул ей стакан.
   - Ваше здоровье, журналистка! Он взял ее под руку,  и  они  прошли  через
весь салон и сели на диван.
   - Я читала, что вы отказались от вашей работы в журнале и разъезжаете  по
стране  с  лекциями.  Но  мне  лично  не  хватает  ваших  статей.  -   Мэгги
чувствовала, что ее слова прозвучали несколько натянуто и неестественно.
   Он пожал плечами.
   - Мои статьи всегда сильно резали в газетах.
   - Нет, я читала и очень большие. Но мне кажется, вы предпочитаете то, чем
занимаетесь теперь.
   Он опустошил свой стакан и, протянув руку, забрал ее мартини, к  которому
она даже не притронулась.
   - Нет, журналистка, я не предпочитаю.  Я  делаю  это  ради  денег.  -  Он
предложил  ей  сигарету,  которую  зажег  сам.  -  А  что  вы   делаете   на
телевидении?
   - Новости. С точки зрения женщины, естественно.
   - Держу пари, что вас все смотрят и слушают.
   - А что в этом удивительного?
   -  Ничего.  Скажите,  журналистка,  кого  вы  предпочитаете   видеть   на
телеэкране?
   - Я бы хотела видеть вас... - она замолчала, ужаснувшись своим словам. Он
иронически улыбнулся.
   - Вы самая умная девушка, которую я когда-либо видел. Вы сразу же  берете
быка за рога.
   - Я имела в виду, что мне нравится ваш образ мыслей, ваша  точка  зрения.
Он допил свой стакан.
   - Не объясняйте, а то все испортите. В мире так много маскирующихся шлюх.
Ваш стиль м