дом,  полный  слуг  и
прихлебателей. Вот кем я стал - почетным прихлебателем.  Почему  бы  и  нет?
Все, что от меня требовалось - это ублажать Тину.
   Он помолчал.
   - Отец не должен так разговаривать с дочерью, но у меня  нет  времени  на
генеральную репетицию. Я выдал тебе неотредактированный сценарий. Без купюр.
   Майк потушил сигарету.
   - О'кей. Вот так, я загорал  у  Тины  возле  бассейна,  впитывая  в  себя
солнечные лучи, точно пляжный мальчик. Слуга-китаец подавал мне  напитки,  я
расслаблялся в сауне. Я получал там все - кроме наличных. Это было в июле. Я
узнал, что ты выходишь в сентябре. Как я уже сказал, я загорал и думал,  что
мне делать. В тот же вечер Тина навела меня на мысль.  Прожектора  давно  не
производят на меня впечатление, но тут организаторы постарались.  Я  шел  по
ковру, чувствуя себя отвратительно в роли эскорта Тины. Она  села  в  кресло
рядом со мной и принялась говорить о том,  что  ей  без  меня  не  обойтись.
Жаловалась, что мужчину найти очень трудно, что у нее месяц до моего приезда
никого не было. И вдруг заявила: "Мы прекрасно смотримся вдвоем,  и  у  меня
денег хватит на нас обоих. Как насчет женитьбы? Тогда я хотя бы буду  знать,
что кто-то будет сопровождать меня в следующем году  на  церемонию  вручения
"Эми". Он посмотрел мимо дочери.
   - В этот момент я осознал, как низко я скатился. Ей еще не было тридцати,
и она хотела содержать меня. Я  вспомнил  "Бульвар  Заходящего  Солнца".  На
следующий день я занял мое кресло у бассейна и попытался найти  ответ.  Если
уж идти на содержание, то не за еду и бассейн. Если  я  прибыл  на  конечную
станцию, то пусть она будет высшего  класса.  Я  задумался.  Барбара  Хаттон
замужем. Про Дорис Дьюк я ничего не знал. Баронесса де Фаллон - стерва...  И
тут я вспомнил о Дидре Милфорд Грейнджер. Нас познакомили, когда я находился
на гребне успеха; она была красивой, хотя и не молодой, женщиной.
   Майк замолчал.
   - Славная история, да? Обойдемся без вранья типа "Я встретил ее,  безумно
влюбился и решил оставить карьеру, чтобы сделать эту женщину счастливой". О,
нет... я действовал обдуманно. Узнал, что она находится в  Марбелле.  Продал
всю свою собственность. Автомобиль... часы "Патек Филипп"...  остатки  акций
"Ай-Би-Эм". Всего набралось сорок три тысячи долларов. Я сделал свою  ставку
и положил деньги на кон. Я отправился в Марбеллу ухаживать за леди...
   Он нахмурился, вспоминая.
   - Я не знал, что после моего появления она справилась о  моем  финансовом
положении у "Дана и Брэдстрита". Она невозмутимо смотрела, как  я  давал  по
двадцать долларов официантам на чай... оплачивал восьмисотдолларовые счета в
ночном клубе за компанию  ее  друзей.  За  три  недели  мне  не  удалось  ни
поцеловать ее вечером на прощанье, ни пообедать с  ней  вдвоем  при  свечах.
Нет, мы везде ходили с сопровождающими. Днем я готовил напитки для гостей  и
смотрел, как она играет в триктрак. И вот, когда меня уже начал преследовать
страх перед неудачей, я прибыл на ее виллу в час  коктейля,  ожидая  увидеть
обычную толпу, но Ди была одна. Протянув  мне  бокал,  она  сказала:  "Майк,
по-моему, тебе уже пора сделать мне предложение, потому что у тебя  осталось
на  счету  всего  две  тысячи  шестьсот  долларов".  Он  улыбнулся,   увидев
изумленное лицо Дженюари.
   - Да, она знала мой банковский остаток с точностью почти до пенни.  Затем
она сказала: "Но я хочу, чтобы ты знал - я никогда  не  стану  финансировать
твои проекты - ни фильмы, ни спектакли. Ну, ты еще хочешь жениться на мне?"
   Он закурил новую сигарету.
   - О, я даже испытал облегчение, -  сказал  Майк,  пытаясь  улыбнуться.  -
Когда леди дала мне понять, что презирает шоу-бизнес и все связанное с  ним,
я без труда произнес свои строчки: "Слушай, Ди, возможно, это было у меня на
уме в самом начале, но сейчас я действительно влюбился в тебя. Я  бы  хотел,
чтобы у меня сегодня шли три хита на Бродвее - тогда я бы мог  сделать  тебе
предложение".
   Майк замолчал.
   - Тебя тошнит от этого? Меня тошнит даже сейчас, когда я рассказываю.
   - Продолжай, - попросила Дженюари. - Она поверила тебе?
   - Во всяком случае, она не стала ухмыляться и кокетничать. Она  -  весьма
своеобразная особа. Улыбнувшись, Ди сказала: "Мистер Майк Уэйн,  если  бы  у
вас шли эти хиты, я бы, вероятно, даже не назначила бы вам свидания".
   Он умолк в задумчивости.
   - Я не знаю причину, но у нее предвзятое отношение к  шоу-бизнесу.  Может
быть, когда-то ее бросил актер или дело в снобизме.  Мне  пришлось  дать  ей
обещание после женитьбы не возвращаться на Бродвей и в Голливуд. Я сидел,  а
она ставила условия. Прежде чем я принял  их,  я  сказал  ей  о  тебе.  Она,
конечно, многое уже знала. Я объяснил, что  твое  будущее  для  меня  важнее
всего.
   - Где была свадьба?
   - В Лондоне. Мы поженились в конце августа,  тихо  и  тайно.  Но  новость
попала в прессу, и  в  нашу  честь  начали  устраивать  вечеринки.  Внезапно
"Бульвар Заходящего Солнца" превратился  в  фильм  Феллини.  Нас  приглашали
княгини, члены королевской семьи, знаменитые фотомодели, несколько настоящих
принцесс. Мы вращались среди худых элегантных женщин и подтянутых мужчин без
животов. В Нью-Йорке Ди общается с такой же компанией.  Никто  не  играет  в
гольф, в моде теннис; джин "рами" - забава для крестьян. Главное развлечение
- триктрак.
   Он вздохнул.
   - Так мы и живем. Есть еще вопросы?
   - Только один.  Мы  оба  будем  становиться  по  пятницам  в  очередь  за
пособием?
   Их глаза встретились, и он сказал:
   - Где ты научилась бить так жестоко?
   Она сдержала слезы и не отвела взгляда от его глаз.
   - Это правда, верно? Ди содержит тебя, как ты сам  говоришь,  по  высшему
разряду.
   - По высшему, дорогая, - жестким тоном произнес он. - Но она  делает  это
элегантно. Назначила меня директором одной  из  ее  компаний.  Конечно,  это
только титул. Что я смыслю в недвижимости или танкерах? Но раз  в  неделю  я
подписываю бумаги; все в конторе делают вид, будто я им необходим.
   Он улыбнулся.
   - Каждому мужчине нужен офис, чтобы ходить туда. Ты не представляешь, как
это помогает скоротать время. Я прихожу в кабинет и закрываю за собой дверь,
чтобы секретарша думала, что я занят.  Затем  читаю  театральные  газеты.  В
пятницу выходит "Эстрада", это мой любимый день. Чтение занимает целое утро.
Потом я захожу в брокерскую контору, расположенную в  том  же  здании,  чищу
туфли и отправляюсь в клуб "Монах", где ем ленч и играю в  джин.  Я  получаю
зарплату - тысячу долларов в неделю. Раньше у меня больше уходило на чаевые,
^ но это прекрасная жизнь. У меня квартира в Нью-Йорке, дома, шофер...  все,
что нужно мужчине.
   - Прекрати, - взмолилась она. - Ради бога,  прекрати!  Я  жалею  о  своих
словах. Я знаю, что ты сделал это ради меня.
   Она  почувствовала,  как  к  горлу  подкатил  комок,  но  заставила  себя
продолжить:
   - Разве мы не могли снять небольшую квартиру? Я бы нашла себе работу.
   - Какую?
   - Ну, играла бы где-нибудь... помогала бы продюсеру...  читала  сценарии.
Он покачал головой:
   - Весь этот бизнес изменился. Известные авторы  отказываются  писать  для
театра. Ради чего корпеть два года? Чтобы какой-нибудь рецензент из  "Таймс"
убил постановку в день премьеры? Конечно, есть Нил Саймон, который не  знает
провалов. Но даже звезды становятся в очередь, чтобы попасть  в  его  пьесу.
Да,   есть   еще   экспериментальные   внебродвейские   театры...   и   даже
авангардистские... но это другая цивилизация. Я ничего о ней не знаю. Это не
то, о чем я мечтаю для тебя.
   - О чем ты мечтаешь?
   - Хочу подарить тебе весь мир.
   - Женитьба на Дидре Грейнджер поможет тебе в этом?
   - Во всяком случае,  я  предлагаю  тебе  прекрасную  жизнь  среди  людей,
которые не говорят постоянно о доходах от фильмов  и  спектаклей.  Для  тебя
шоу-бизнес может быть прекрасным десертом. Приносить удовольствие  несколько
раз в неделю. Но он не должен стать всей твоей жизнью. К тому же ты смотрела
на него глазами дочери Майка Уэйна. Видела за кулисами лишь гримерные звезд.
Не бывала в продуваемых сквозняками  уборных  Балтимора  и  Филадельфии.  Ты
видела успех, детка. Светлую сторону луны. Для тебя естественно считать этот
мир своим. Что еще я тебе показал:
   - Но зачем мне другой мир? Ты любил шоу-бизнес. Я это знаю.
   - Я любил лошадей  не  меньше.  Любил  элемент  азартной  игры  в  работе
продюсера. Любил деньги, славу, женщин. Не думай, что я водил тебя  в  театр
по субботам, потому что был без ума от него. Просто я не  знал,  что  еще  с
тобой делать. Не сердись, - сказал он, заметив вспыхнувшее лицо Дженюари.  -
Но как может мужчина занять маленькую девочку каждый уик-энд? У меня не было
настоящей светской жизни. Только девушки, с которыми я спал. Среди них  были
разведенные с детьми твоего возраста, называвшими меня дядей Папой. Тебе  бы
это понравилось, а? Я даже удивлен, что у меня выросла такая чудесная  дочь.
Потому что я не дал тебе ничего. Теперь все изменилось. Я хотя бы могу  дать
тебе другую жизнь. Я прошу тебя об одном - попробуй.
   - Что именно?
   - Посмотри, как живут другие люди.  Познакомься  с  друзьями  Ди.  Сделай
попытку. Если ты не согласишься, значит, я во всем потерпел фиаско.
   Она заставила себя улыбнуться.
   - Конечно, я попробую.
   - И дай Ди шанс. Она славная женщина. Не знаю, зачем я понадобился ей.
   - Затем же, что и Тине Сент-Клер,  -  отозвалась  Дженюари.  -  И  Мельбе
Делитто... и, вероятно, любой женщине, с которой ты встречался.
   Он покачал головой.
   - Секс не столь важен для Ди. Майк задумался.
   - Мне кажется, она хочет получить  от  меня  нечто  большее.  Близость...
общность... партнерство. Я плохо знаком с такой жизнью. Но, пожалуйста,  дай
Ди  шанс.  Если  бы  ты  знала,  сколько  сил  она  потратила,  готовясь   к
сегодняшнему  обеду.  Ди  пригласила  в  качестве  твоего  кавалера   своего
двоюродного брата, Дэвида Милфорда.
   - Дэвид Милфорд тоже входит в шестерку самых богатых людей?
   - Нет. Деньги были у отца Ди. И...
   - И он умер, когда Ди исполнилось десять лет, - продолжила Дженюари. -  А
еще через шесть месяцев мать Ди, молодая  красавица,  от  горя  покончила  с
собой. О, папочка, мы у мисс Хэддон перечитывали биографию  Ди  каждый  раз,
когда  она  выходила  замуж.  Журналы  называли   ее   "одинокой   маленькой
принцессой, вечно ищущей счастья".
   Она замолчала.
   - Я не хочу злословить. Но в школе мисс Хэддон девочки много  говорили  о
Дидре Милфорд Грейнджер. Матери некоторых учениц имели с ней общих знакомых.
Я росла, зная об этой женщине все - кроме того, что однажды мой отец женится
на ней.
   Майк, ничего не  говоря,  жестом  попросил  у  официанта  счет.  Дженюари
попыталась улыбнуться.
   - Папа, извини, - ласково произнесла она, коснувшись  пальцами  отцовской
руки. - Расскажи мне о Дэвиде. Ты его уже видел?
   - Несколько раз, - медленно произнес он. - Красивый молодой человек.  Ему
еще нет тридцати. Ди бездетна. Ее мать была родной сестрой  отца  Дэвида.  У
Милфордов нет  большого  состояния.  Нет,  они  живут  неплохо.  Даже  очень
неплохо. Он расплатился с официантом.
   - Дэвид работает в брокерской конторе. Занимается делами Ди. У  его  отца
своя юридическая фирма. Дэвид - главный наследник Ди и...
   - О, - тихо протянула Дженюари, - ты заключил  комплексную  сделку.  Дама
для тебя... молодой человек для меня.
   Его глаза вспыхнули.
   - Черт возьми, ты в самом деле моя дочь. Всегда бьешь в  лоб.  Но  только
Дэвид мне не подчиняется. Думаю, он сам решит, на ком ему жениться. Но  было
бы нечестно с моей стороны отрицать, что я надеюсь,  что  с  помощью  Ди  ты
познакомишься с каким-нибудь стоящим молодым человеком. У  Дэвида,  наверно,
немало друзей. Он представит тебя им.  Возможно,  так  ты  встретишь  парня,
который тебе понравится, и выйдешь  за  него.  Я  бы  хотел  иметь  внука...
возможно, двух, трех. Да, я был бы рад этому. Но я не хочу, чтобы  ты  стала
женской версией меня самого.
   - Очень жаль, - тихо сказала она. - Именно этим я и являюсь. Более  того,
сама стремилась к этому.
   - Почему? Что я за образец? За всю жизнь я не  принес  счастья  ни  одной
женщине. Но я не намерен обманывать Ди. Пора возвращать старые долги.  Между
нами говоря, их накопилось немало.
   Дженюари помолчала. Потом заговорила, не глядя на отца:
   - Но я-то никому ничего не должна, кроме тебя. Возможно,  я  принесла  бы
нам удачу. Мы могли бы побороться вдвоем.
   Девушка улыбнулась:
   - Но  уже  поздно.  Я  уверена,  что  мне  понравится  Дэвид  Милфорд,  я
постараюсь очаровать его, чтобы  он  познакомил  меня  со  своими  друзьями.
Значит, прежде всего мне надо купить к вечеру нечто сногсшибательное.
   Она вдруг замолчала.
   - Не беспокойся. Все подготовлено. Нет, ты не то подумала.
   Он сунул руку в карман и вытащил оттуда карточку.
   - Вот, сходи в этот банк и обратись к мисс Анне Коул. Ты должна подписать
бумаги. Там есть для тебя деньги. Ты можешь в любое время открыть счет.
   - Майк, я не...
   - Это не деньги Ди, - выпалил он. - Когда твоя мать умерла, она  оставила
небольшую страховку - пятнадцать тысяч долларов. Я положил их в банк на твое
имя. Слава богу, что я так поступил...  иначе  я  бы  истратил  и  их  тоже.
Сейчас, вместе с процентами, тебя ждет около двадцати двух или двадцати трех
тысяч долларов. А теперь отправляйся в "Бонвит" или "Сакс"  и  опустоши  там
прилавки.
   Они вышли на улицу и вскоре остановились перед "Пьером". Невольно подняли
головы, подсознательно ожидая увидеть в окне Ди. Майк засмеялся.
   - Когда я уходил, она приняла еще одну таблетку снотворного.  К  тому  же
она  редко  встает  раньше  полудня.  Вот   ключ   от   номера.   Ты   здесь
зарегистрирована, так что  спрашивай  у  администратора,  нет  ли  для  тебя
сообщений.
   Она засмеялась.
   - Майк, ты единственный человек в Нью-Йорке, которого я  знаю.  Так  что,
возможно, тебе следует оставить мне сообщение.
   - В этом нет нужды. Ты его уже получила. Повернувшись,  он  направился  к
двери отеля.

Глава 3

   В "Пьер" она вернулась обессилевшей около четырех часов с  одной  большой
коробкой. И эту одежду выбрать было непросто! Она не  знала,  что  надеть  к
обеду Ди. В "Бергдорфе" продавщица сказала ей, что в моде миди-юбки, а  мини
уже устарело. Но в полдень, когда девушки хлынули из контор на  ленч,  Пятая
авеню изобиловала мини и микромини.  На  Лексингтон-авеню  Дженюари  увидела
индейскую бахрому, джинсы, спортивные костюмы и длинные юбки в стиле  ретро.
Это был парад мод. Она остановила свой выбор  на  длинной  юбке,  сшитой  из
кусочков материи, и красной блузке из джерси, которую  видела  на  манекене,
выставленном в витрине "Блуминг-дейла".  Продавщица  заверила  девушку,  что
этот костюм подойдет для любого случая.
   Вернувшись в  отель,  Дженюари  подошла  к  стойке  и  спросила,  нет  ли
сообщений. К ее удивлению, клерк протянул два листочка. Придерживая  коробку
одной рукой, она принялась читать по дороге к лифту. Одно послание поступило
в три, другое - в половине четвертого. В обоих содержалась просьба позвонить
в "Плазу"... номер 36. Внезапно она улыбнулась. Ну конечно... это, вероятно,
офис Майка.
   Когда  Дженюари  открыла  дверь  "люкса",  горничная  вытирала   пыль   с
нефритовых слоников, стоявших на камине. При дневном  освещении  апартаменты
выглядели  еще  красивее.  Солнце   отражалось   в   серебряных   рамках   с
фотографиями, расставленных на  пианино.  Их  было  много.  Дженюари  узнала
сенатора, Нуреева, посла и восхитительную Карлу. Подойдя  ближе,  разглядела
выцветшую чернильную надпись.  "Дидре  от  Карлы".  Дженюари  посмотрела  на
высокие скулы, потрясающие глаза. Горничная подошла к девушке.
   - Слева - три принца. И раджа. Дженюари кивнула.
   - Я смотрела на Карлу.
   - Да, она очень красива, - сказала женщина. - Меня  зовут  Сэди.  Рада  с
вами познакомиться, мисс Дженюари.
   Девушка улыбнулась. Женщина  лет  шестидесяти  пяти  напоминала  уроженку
Скандинавии. Ее светлые блеклые волосы были стянуты на затылке  в  маленький
тугой узел. Чистое лицо немного блестело.  Крупная,  ширококостная,  сильная
горничная сказала:
   - Мисс Дидра велела мне развесить ваши вещи. Я  взяла  на  себя  смелость
переставить полки в вашем шкафу. Когда привезут чемоданы?
   - Их нет, - ответила Дженюари. - Вы видели все вещи.  И  вот  кое-что  из
"Блумингдейла".
   - Я поглажу. Мисс Дидра сейчас ушла,  но  если  вам  что-то  понадобится,
возле кровати есть кнопка. Она соединена с кухней и моей комнатой. Я  услышу
звонок. Не знаю, курите ли вы, но я положила сигареты в вашу  спальню.  Если
вы предпочитаете какую-то определенную марку, сообщите мне.
   - Нет, спасибо. Я, пожалуй, приму ванну и отдохну.
   - Звоните, если вам что-то понадобится. Я также оставила в вашей  комнате
свежие журналы мод.  Мисс  Дидра  подумала,  что  они  вам  пригодятся.  Она
сказала, что вам предстоит многое наверстать.
   Сэди покинула комнату с коробкой из  "Блумингдейла".  Через  секунду  она
вернулась назад.
   - Да, в шесть часов придет Эрнест.
   - Эрнест?
   - Это парикмахер мисс Дидры... Он появляется ежедневно в шесть вечера.
   Дженюари вспомнила о сообщениях, которые она держала  в  руке.  Пройдя  в
свою комнату, села на кровать  и  назвала  телефонистке  номер.  После  трех
гудков на коммутаторе  сняли  трубку.  Дженюари  попросила  соединить  ее  с
абонентом 36.
   Пауза... щелчок... другой голос:
   - Офис мисс Риггз.
   - Что? Дженюари встала.
   - Кто вы? - прозвучал раздраженный голос.
   - Я - Дженюари Уэйн. Кто такая мисс Риггз?
   - О, я - секретарь мисс Риггз. Один момент, мисс Уэйн. Соединяю вас.
   Снова щелчки. Затем кто-то удивленно протянул:
   - Дженюари, это действительно ты?
   Голос был вкрадчивый, аристократический, сдержанный.
   Дженюари попыталась вспомнить, кому он принадлежал.
   - Кто это? - спросила она.
   - Господи, Дженюари. Это я... Линда. Линда Риггз!
   - Линда... из школы мисс Хэддон?
   - Ну конечно. Что, есть еще одна?
   - О, сколько лет прошло! Как твои дела, Линда? Как  ты  нашла  меня?  Чем
занимаешься? Линда засмеялась.
   - Это я должна задать тебе эти вопросы. Но сначала о работе. Почему  твой
отец так обошелся с Китом Уинтерсом?
   - С Китом?
   - С Китом Уинтерсом... фотографом...
   - О, вчера вечером?
   (Боже, неужели это было всего лишь вчера?)
   - Да, я послала его сфотографировать тебя для нашего журнала.
   - Какого журнала?
   Линда, помолчав мгновение, произнесла с недовольным оттенком в голосе:
   - Я - главный редактор "Блеска", и...
   - Главный редактор!
   - Дженюари, ты что, с луны свалилась? Я была звездой шоу Майка Дугласа  в
прошлом месяце. И меня пригласили выступить в шоу Мерва  Гриффина,  когда  я
следующий раз приеду на Запад.
   - Понимаешь, я была в Европе и...
   - Но все знают, что я сделала для "Блеска". Я -  самый  молодой  и  самый
известный главный редактор в мире. Конечно, я не Хелен  Герли  Браун.  Но  и
"Блеск" - это не "Космополитен". Дай мне время.  Я  собираюсь  сделать  этот
журнал самым популярным.
   - Чудесно, Линда. Помню, мне было тогда лет десять; после твоего ухода из
школы мисс Хэддон мы все обезумели, узнав, что ты...
   - Младший редактор, - закончила фразу Линда. -  Возможно,  эта  должность
производила впечатление  на  учениц  мисс  Хэддон,  но  за  звучным  титулом
скрывалась рабская работа. Боже, я носилась по городу  шестнадцать  часов  в
день.  Выискивала   бриллианты   для   демонстрации   мод...   варила   кофе
фотографам...  выполняла  поручения  сотрудников  художественного  отдела...
привозила серьги, забытые редактором  отдела  моды,  -  и  все  за  какие-то
семьдесят пять долларов в неделю. Но в восемнадцать лет это  захватывало.  Я
спала четыре часа в сутки и еще успевала ходить  каждый  вечер  на  танцы  в
клуб. Господи