людала за тем, как он раздевается
в полумраке. Увидела  белые  ягодицы,  резко  выделявшиеся  по  сравнению  с
загорелой кожей спины и плеч. У Тома были мускулистые бедра... повернувшись,
он прыгнул в кровать, и  она  заскрипела.  Засмеявшись,  они  обнялись.  Том
опирался на локти, находясь над Дженюари. Погладив ее волосы, он прошептал в
темноту:
   - Детка, я хочу сделать тебя счастливой.
   - Я счастлива, Том.
   Она обвила руками его шею и притянула Тома к себе, чтобы  поцеловать.  Он
перекатился на бок, не выпуская девушку во время поцелуя из  своих  объятий.
Она провела рукой  вдоль  его  спины.  Дженюари  чувствовала  себя  легко  и
раскованно, словно их тела всегда были рядом. Ей хотелось  касаться  Тома...
принадлежать ему.
   Вдруг она почувствовала его язык на  своем  теле...  грудях...  животе...
сжала  руками  голову  Тома...  ощущения,  которые  она   испытывала,   были
восхитительными. Но ей хотелось делать приятное  ему...  исполнять  все  его
желания... язык Тома ласкал ее бедра... его палец проник внутрь  Дженюари...
каждый нерв ее тела отзывался на ласку... казалось, язык Тома был повсюду...
и вдруг  она  испытала  потрясающее  ощущение...  она  не  верила,  что  это
происходит с ней... такого еще не было в ее жизни. Дженюари застонала.  Тело
растворялось, охваченное экстазом... она затрепетала, стиснув голову Тома...
и наконец, обессилев,  распласталась  на  кровати.  Том  лег  рядом  с  ней,
коснулся ее грудей.
   - Я сделал тебя счастливой?
   - Господи, Том... я никогда не испытывала ничего подобного... но... мы же
не сделали этого... я имею в виду, ты...
   - Я хотел сделать тебя счастливой, - сказал он.
   - Силы возвращались к Дженюари. Сейчас он войдет в нее.
   - А теперь мы просто полежим рядом, обнявшись. Она замерла.  Что-то  было
не так. Он прижал ее к себе... но Дженюари охватил испуг. Она не  возбуждала
его. Девушка принялась целовать шею Тома... гладить его тело.  Она  не  была
уверена в том, что делает это правильно, но старалась подражать  ему.  Легла
на Тома сверху и стала целовать его грудь.  Затем  спустилась  ниже.  Но  не
обнаружила большого пульсирующего члена, который вонзил в нее  Дэвид...  меж
ног Тома покоилось нечто вялое, безжизненное, размером с большой палец.  Она
не верила своим глазам. Возможно ли, чтобы у такого крупного и мужественного
человека, как Том Кольт, был столь маленький пенис? Она начала ласкать  его,
но реакции не последовало. Дженюари поднесла к нему свои губы.  Ее  охватила
нежность к Тому, желание заботиться о нем,  защищать.  У  Тома  Кольта,  чьи
романы  насыщены  сексом...  у  этого  любимца  женщин...   живого   символа
мужественности... был член, как  у  мальчика!  Господи,  как  это,  наверно,
всегда омрачало его жизнь! Она сама волновалась в школе оттого, что ее груди
росли недостаточно быстро... но все же что-то у нее была. Но для мужчины  не
иметь ничего... пенис - его единственный половой  орган.  Боже,  вот  в  чем
причина всех драк, в которые ввязывался Том... увлечения подводным плаванием
со скубой... участия в теннисных турнирах и  соревнованиях  по  гольфу.  Она
стала ласкать  его  с  еще  большей  нежностью.  Бедный,  несчастный  Том...
вынужденный  изливать  свои  сексуальные  фантазии  на   бумагу,   не   имея
возможности реализовать их в жизни. Он внезапно притянул ее к себе.
   - Дженюари... не думай, что ты разочаровала меня. Я получаю удовольствие,
делая тебя счастливой.
   Она лежала, не двигаясь. Скольким женщинам он  говорил  то  же  самое?  И
вдруг она решила сделать так, чтобы он почувствовал себя мужчиной. Принялась
ласкать  его.  Провела  языком  по  руке...  бедрам  Тома...   Дразня   его,
приблизилась к члену... коснувшись пениса, тотчас  отстранилась...  увидела,
как его маленький орган начинает твердеть... продолжила игру... снова задела
член губами... переключилась на другую часть тела... ее пальцы  трогали  его
мошонку...  внезапно  он  навалился  на   Дженюари...   начал   двигаться...
увеличивая темп... она услышала его стон... тело Тома обмякло. Он  несколько
секунд полежал на девушке. Посмотрев ей в глаза, сказал:
   - Спасибо, Дженюари.
   - Спасибо, Том.
   Он вытащил из девушки свой член и обнял ее.
   - Я люблю тебя, Дженюари.
   - И я люблю тебя, - прошептала она. Он погладил ее волосы.
   - Знаешь, что ты для меня сделала?  У  меня  это  получилось  впервые  за
десять лет.
   - Я рада, Том.
   Она поцеловала его в щеку, которая оказалась  мокрой.  Заметила  слезы  в
глазах Тома.
   - Что-то не так?
   Он уткнулся лицом ей в шею; она  прижала  его  к  себе,  успокаивая,  как
маленького ребенка. Через несколько минут Том встал с кровати  и  подошел  к
комоду. Отхлебнул бербон и, стоя спиной к Дженюари, произнес:
   - Дженюари, извини, я...
   Вскочив с кровати, она подбежала к нему.
   - Том... я люблю тебя. Повернувшись, он поглядел на нее:
   - Мне неловко, что я расслабился. Это первые слезы за последние  двадцать
лет.
   - Я вызвала их?
   Он погладил ее по голове.
   - Нет, детка...
   Том отвел девушку обратно к кровати, и они легли рядом.  Обняв  Дженюари,
он сказал:
   - Ты сделала меня очень счастливым. Наверно, эти слезы - по нам обоим.  Я
нашел чудесную девушку... а тебе  достались  руины  Тома  Кольта.  Нет,  мой
аппарат всегда был такого размера... тут уж что  бог  дал...  но  раньше  он
функционировал. Последние  десять  лет  я  спал  с  проститутками,  принимал
возбуждающие средства - ничто не помогало. Только сегодня, с тобой...
   - Но, Том... у тебя же есть ребенок.
   - Я хочу, чтобы ты знала правду. Понимаешь, женщины  всегда  прощали  мне
мой недостаток... мирились с  тем,  что  я  отнюдь  не  половой  гигант.  Им
нравилось появляться со мной в свете. И я, черт возьми, мог удовлетворить их
другими способами. Но несколько лет назад я задумался... после стольких  лет
труда, кому я все оставлю? У меня никого не было. Два моих брата погибли  на
войне. У старшей сестры нет детей. Внезапно я понял, что хочу ребенка.  И  я
решил усыновить какого-нибудь  малыша.  Но  для  этого  нужно  быть  женатым
человеком. Я стал присматриваться к знакомым женщинам,  пытаясь  определить,
из кого получится наилучшая мать. Никто не подходил на эту роль. У одних уже
были собственные дети, другие признавались, что ненавидят  их.  Я  не  видел
приемлемой кандидатуры, пока полтора года  тому  назад  не  познакомился  на
вечеринке в Малибу  со  "звездочкой",  которую  звали  Нина  Лу  Браун.  Для
начинающей актрисы она была старовата... ей тогда уже  исполнилось  двадцать
семь... она почти потеряла надежду на настоящий успех. Снималась в рекламных
клипах для ТВ. Я понравился ей, и мы разговорились. Нина Лу сказала мне, что
она родом из Джорджии. У нее десять братьев и сестер. До двенадцати лет  она
бегала  босиком.  Нина  Лу  любила  детей  и  подумывала  о  браке  с  одним
оператором, потому что хотела  родить  -  годы  уходили.  Все  было  слишком
хорошо, чтобы оказаться правдой... но я понимал, что она не притворяется,  -
Нина Лу не знала о моем желании  иметь  ребенка.  У  хозяина  дома,  где  мы
встретились, было двое  маленьких  сыновей.  Днем  младшему  в  ногу  попала
заноза. Пятилетний мальчик не подпускал к себе мать, которая хотела вытащить
занозу. За дело взялась Нина Лу. Она затеяла игру. Сказала мальчику, что  он
в силах помочь ей извлечь занозу. Попросила бокал виски. Дала ребенку самому
окунуть иглу в спиртное. Сказала, что собирается  напоить  виски  его  ногу,
чтобы она опьянела. И он, хочешь верь,  хочешь  нет,  позволил  ей  вытащить
занозу, сидевшую очень глубоко. Когда все было  закончено,  малыш  поцеловал
Нину Лу. И я тогда же решил, что она станет матерью моего ребенка.
   Мы встречались в течение месяца. Я ни разу не переспал с  ней.  Я  сделал
Нине Лу предложение и объяснил, в чем состоит моя проблема. Она  сама  нашла
решение.  Искусственное  осеменение.  Мне  это  и  в  голову  не  приходило.
Поженившись, мы отправились к врачу... она забеременела не сразу, лишь через
шесть месяцев. И полгода тому назад родила мне сына.
   Дженюари лежала, не шевелясь. Том прикурил сигарету и передал ее девушке.
   - Теперь ты знаешь историю моей жизни.
   - Да, - тихо промолвила Дженюари. - Ты,  наверное,  должен  по-настоящему
любить Нину Лу.
   - Я ей благодарен. Я никогда не был влюблен в нее. Но я люблю Нину Лу  за
то, что она дала мне. В обмен я предоставил ей  сексуальную  свободу...  она
должна лишь соблюдать приличия.  Иногда  к  ней  приходит  молодой  актер  и
удовлетворяет  ее  потребность  в  сексе.  Она   -   прекрасная   мать   для
Тома-младшего. Ей нравится быть миссис Том Кольт - она ценит престиж, дом  в
Малибу, любит приемы. Так что наш брак функционирует, если его можно назвать
таким словом. Я не вправе требовать от двадцатидевятилетней  женщины,  чтобы
она до конца жизни отказалась от нормального секса. Она любит малыша и...
   - Том... сегодня у нас все получилось. Ты когда-нибудь пытался с ней? Мне
показалось, что ты даже не собирался предпринять попытку...
   Он покачал головой.
   - Конечно, я пробовал. Она была уверена, что способна сотворить  чудо.  Я
испытывал унижение, разрешая ей... ночь за ночью... пока мы не  'сошлись  на
том, что шансов нет. Я не предполагал, что у нас что-то получится сегодня...
ты мне дорога, и я не счел возможным скрывать от тебя правду...
   Он еще сильнее прижал ее к себе.
   - Дженюари, ты видишь,  что  ты  для  меня  сделала.  Даже  если  это  не
повторится... я буду испытывать к тебе благодарность до конца жизни.
   - Это повторится.
   - Дженюари, я не могу получить развод. Нина Лу  никогда  не  оставит  мне
сына. Я боюсь потерять его. Хочу дать ему все. Поэтому-то  и  согласился  на
это турне. Мне хватило бы денег, чтобы прекрасно провести остаток жизни.  Но
я хочу оставить приличную сумму ей и сыну.
   Поднявшись с постели, он принес бутылку.
   - Выпьем перед сном? Она покачала головой.
   - Я и так счастлива, - прошептала Дженюари. Он сделал большой глоток.
   - Я не могу выразить это словами... я люблю тебя... никого так не  любил.
Я никогда не открывался перед женщинами, кроме Нины Лу и тебя. С ней  я  был
вынужден это сделать, а с тобой мне этого хочется. Я вел себя, как  негодяй,
с большинством женщин. Говорил им, что у меня на них не стоит. Держался так,
словно с кем-то, кто подходит мне, мой член становится двухметровым. Слушай,
я не знаю, когда ты потеряешь ко мне интерес, но пока это не произошло,  все
будет по-твоему... никаких игр. Я буду любить тебя... если  тебе  нужне  то,
что осталось от меня, я - твой.
   Она прильнула к нему.
   - О, Том... я люблю тебя. И хочу тебя... буду с тобой, пока нужна тебе...
мы всегда будем вместе. Клянусь.
   Они полежали рядом некоторое время, и вскоре по ровному дыханию Тома  она
поняла, что он заснул. У нее ни в одном глазу не  было  сна;  ей  захотелось
покурить и все обдумать. Она любила его - сила чувства не зависит от размера
члена. Она должна убедить его в  этом.  Осторожно  выскользнув  из  кровати,
чтобы не разбудить Тома, она  надела  халат  и  на  цыпочках  спустилась  по
лестнице вниз. В гостиной было пусто, огонь догорал.  Она  бросила  в  камин
газеты и полено. Вскоре дрова снова затрещали, стало  теплее.  Она  села  на
диван, подобрала под себя ноги и, глядя на пламя, стала думать о  Томе.  Она
всегда считала, что у всех мужчин члены примерно одного размера. Конечно,  у
кого-то он больше, у кого-то меньше... но она не представляла,  что  мужской
орган может быть таким маленьким, как у Тома. Внезапно она подумала об отце.
Был ли его пенис так же велик, как у Дэвида?  Несомненно.  Бедный  Том.  Она
сочувствовала ему и в то же время испытывала нежность и желание. В  ее  душе
царило смятение. Дженюари хотелось оказаться в  его  объятиях,  прикоснуться
своим бюстом к груди Тома, почувствовать близость возлюбленного... вкус  его
губ.
   Она услышала скрип двери. Поняла, что Хью  стоит  у  нее  за  спиной.  Он
обошел диван и посмотрел на Дженюари. Затем бросил взгляд на лестницу.
   - Том спит, - сказала девушка. - Он прикончил бутылку бербона.
   Хью шагнул к деревянному столику, служившему баром, и налил себе виски.
   - Будешь?
   Она покачала головой.
   - Я выпью кока-колу. Он протянул ей бокал.
   - Хочешь холодного мяса? Ты, наверно, проголодалась. Ничего не  съела  за
обедом. Дженюари потянулась.
   - Я чувствую себя прекрасно. Просто прекрасно. Мне не нужна еда.
   На его лице появилось озабоченное выражение.
   - Дженюари, не знаю, насколько удачен его брак, но он любит ребенка, и...
   - Хью, я понимаю, что он никогда на мне не женится. Не беспокойтесь.
   - Ты влюблена в него?
   - Да.
   Он сел рядом с Дженюари.
   - Мне уже доводилось видеть, как  девушки  влюблялись  в  Тома.  Все  они
говорили, что добьются своего. Но когда он принимал решение уйти...  кое-кто
травился пилюлями.
   - Хью... насколько хорошо вы знаете Тома?
   - Разве кто-то может знать его до конца? Мы познакомились с ним шесть лет
тому назад, когда в одной из своих книг  он  писал  что-то  о  космосе.  Том
приехал в Хьюстон  за  нужной  ему  информацией.  Мы  подружились.  Потом  я
оказался в Лос-Анджелесе в тот момент, когда Том  разводился.  Он  предложил
мне остановиться у него. Познакомил меня с одной из брошенных им девушек,  и
мы славно провели время. Мой брак развалился, но у меня  было  отрицательное
отношение к разводу... знаешь, "подождем, пока подрастут дети". Черта с два,
они никогда не понимают... даже став взрослыми и заведя собственных детей. У
моей дочери, да благословит  ее  Господь,  трехлетний  ребенок,  и  она  мне
заявила: "Папа, почему вы с мамой расходитесь... после  стольких  лет!"  Да,
да, - он вдруг умолк. - Что-то я разболтался. Ты задала мне один вопрос, а я
вываливаю на тебя историю моей жизни... когда тебя на самом деле  интересует
жизнь Тома. О'кей. Насколько хорошо я знаю  Тома?  Его  узнать  нелегко.  Мы
друзья, хорошие друзья - я всегда могу рассчитывать на его помощь, а он - на
мою. Мы во многом похожи. Такой  человек,  как  Том,  растворяется  в  своих
произведениях, он прочно связан с героями его книг: он создает их, а они,  в
свою очередь, влияют на Тома. Моя работа тоже поглощает  меня  целиком...  я
даже не знаю толком моих детей...
   Он  заговорил  о  детях,  о  том,  как  начал  летать.  Дженюари  слушала
внимательно, понимая, что он  освобождается  от  груза  вины,  обусловленной
крушением брака, потерей контакта с детьми.  Она  сказала  Хью,  что  он  не
должен упрекать себя - он следовал своему предназначению.
   - Ты действительно считаешь, что самое главное для человека - делать свое
дело? - спросил он.
   Дженюари кивнула; ей не показалось странным и нелепым, что она дает совет
Хью Робертсону,  -  сейчас  ей  казалось,  что  она  способна  решить  любую
проблему. Они  беседовали  о  происхождении  жизни...  Солнечной  системе...
бесконечности. Хью сказал, что существование разумных существ  за  пределами
нашей Солнечной системы уже является научным фактом. Он был убежден  в  том,
что в ближайшие столетия между галактиками  будет  установлена  связь.  Цепь
искусственных спутников гигантским мостом соединит планеты.
   - Но как мы будем общаться с маленькими зелеными человечками?
   - Почему ты полагаешь, что они окажутся зелеными? Если  планета  занимает
такое же положение относительно центра своей Солнечной системы, что  и  наша
Земля, то ее обитатели должны быть такими же, как мы.
   - Вы хотите сказать, что  может  существовать  другая  планета,  подобная
Земле? С развитой цивилизацией?
   - Не одна, а множество. С цивилизациями,  опережающими  нашу  на  биллион
лет... и, конечно, отстающими от нее.
   Они помолчали. Дженюари грустно улыбнулась.
   -  Тогда  все,  что  мы  делаем  и  о  чем  думаем,   начинает   казаться
незначительным. Стоит только представить себе, что в других мирах есть люди,
подобные нам, молящиеся Богу... как  я,  просившая  его  помочь  мне  заново
научиться ходить...
   - Ходить?
   Они обернулись - по лестнице спускался Том. На нем  был  халат;  писатель
держал в руке пустую бутылку.
   -  Проснувшись,  я  обнаружил,  что  моя  девушка  исчезла,  а   спиртное
кончилось. Он сел возле Дженюари.
   - Я не ослышался - вы говорили о ходьбе? Сейчас почти два часа ночи.
   - Нет, -  отозвался  Хью.  -  Дженюари  рассказывала,  как  она  когда-то
молилась о том, чтобы Господь помог ей научиться ходить.
   - Я не могла заснуть, - сказала Дженюари, прижавшись к Тому. - Мы  с  Хью
беседуем о звездах.
   - Почему ты заново училась ходить? - спросил Хью.
   - Это длинная история.
   - Кажется, я сегодня рассказал тебе несколько Довольно  длинных  историй.
Теперь твой черед, - заявил Том.
   Она начала говорить, сначала неуверенно. И вдруг обнаружила,  что  заново
переживает те долгие печальные месяцы. Огонь догорел, но мужчины,  казалось,
этого не замечали. Темные глаза Тома излучали сочувствие и  восхищение.  Она
поняла, что никому еще не говорила о том, как много ей довелось страдать.  С
Линдой она лишь делилась фактами. Даже Майк не знал о том отчаянии,  которое
она испытывала. При нем она всегда сохраняла бодрый вид.  Но  сейчас,  когда
она сидела в темноте рядом с обнимавшим ее  Томом,  все  пережитые  Дженюари
мучения  и  боль  одиночества  выплеснулись  из  души  девушки.  Когда   она
закончила, мужчины долго не могли нарушить тишину. Наконец Том встал.
   - По-моему, нам всем не помешает выпить. Хью налил себе виски.
   - - Это вас устроит? Бербон кончился.
   - Я основательно подготовился, - сказал Том. - Водитель  отнес  на  кухню
коробку. Я сейчас вернусь.
   Том вышел из  комнаты;  Хью  проводил  его  взглядом.  Подняв  бокал,  он
посмотрел на Дженюари, свернувшуюся калачиком на диване.
   - Я увидел в тебе нового человека. Знаешь, мне начинает казаться,  что  у
вас с Томом все будет хорошо. Похоже, он  обрел  наконец  в  лице  худенькой
девчонки настоящую женщину.
   Входная дверь открылась так бесшумно, что они  не  заметили,  как  в  дом
проникли двое мужчин. Дженюари обернулась в тот момент,  когда  чья-то  рука
зажала ей рот. Она увидела, как блеснул нож у ее  горла.  Второй  незнакомец
направил луч фонаря в лицо Хью.
   -  О'кей,  мистер...  если  не  хочешь,  чтобы  мы  убили  твою  девушку,
выкладывай деньги и драгоценности. Закричишь - мы перережем  твоей  подружке
горло.
   - У нас нет денег и драгоценностей, - глухо произнес Хью.
   - Послушай, мистер... Двухметровый гигант застыл над Хью.
   - На прошлой  неделе  мы  бомбили  тут  неподалеку  одну  парочку.  Чтобы
заставить даму снять кольца, нам едва не пришлось отрезать ее мужу  яйца.  У
вас, приезжающих сюда отдохнуть на уик-энд, всегда есть при  себе  деньги  и
цацки.
   - На ней ничего нет, - произнес бандит, державший нож у горла Дженюари.
   Хью  вывернул  свои  карманы.  Оттуда  выпали  две  пятерки...  несколько
долларовых бумажек... монеты и ключи.
   - Это мелочь, - сказал великан и посмотрел на лестницу. - Держи девку,  -
приказал он своему напарнику. - Я  отведу  его  наверх.  Может  быть,  сумею
убедить этого типа показать мне, где он хранит ценности.
   Дженюари осталась наедине с мужчиной, у которого был нож. "Где же Том?  Я
должна закричать", - подумала Дженюари. Она посмотрела на мужчину. Он тяжело
дышал, на лице его блуждала самодовольная ухмылка. Он был коротышкой и  едва
доставал Дженюари до плеча. Но он держал у горла девушки нож.
   Одной рукой он развязал  пояс  ее  халата.  Уставился  на  полоску  кожи.
Ухмылка превратилась в злобную усмешку.
   - Кажется, я помешал тебе побаловаться с твоим дружком.
   Она закрыла глаза и постаралась  сдержать  крик,  когда  его  рука  грубо
коснулась ее груди. Коротышка расстегнул "молнию" на своих брюках и  вытащил
из ширинки член.
   - Неплохой агрегат для такого маленького парня,  как  я.  Каждый  чело