то когда-нибудь тебе придется покинуть  меня
на большой срок и ты не вернешься ко мне...
   - Я тоже об этом не раз думал, - медленно произнес Том. -  Чаще,  чем  ты
полагаешь. Я должен решить этот вопрос за время моего отсутствия. Я  однажды
сказал, что не могу обойтись без тебя. Это правда. Также  я  думаю  о  новой
книге, которую собираюсь написать. Ее замысел наконец  выкристаллизовался  в
моем сознании. А когда это происходит, мне не терпится приняться за  работу.
Но сейчас все происходит несколько иначе. Я думаю о книге... а  перед  моими
глазами стоишь ты.  Прежде  работа  вытесняла  все  прочее.  Я  забывал  про
окружающий меня мир, книга становилась моей  новой  любовницей.  Сейчас  все
по-другому.
   - Том, ты должен начать писать.
   - Знаю... мне надо многое обдумать. Слушай, мы поговорим об этом, когда я
вернусь.
   Он уехал, и Дженюари показалось,  что  из  воздуха  исчез  кислород.  Она
перестала ходить к доктору Альперту. Через два дня ее охватила  нервозность,
но она заставляла себя обедать с  Линдой,  у  которой  был  теперь  роман  с
Дональдом Оуклендом, обозревателем нью-йоркской телекомпании. Они  ходили  в
"Луизу",  и  Дженюари  слушала  подругу,  делившуюся   подробностями   своей
сексуальной жизни.
   - Он не умеет лизать... потому что  он  -  еврей.  У  них  это  считается
неприличным. Но он учится. Я поручила Саре подготовить  материал  о  нем,  -
сказала Линда,  пожевывая  сельдерей.  -  Сейчас  он  ведет  выпуск  местных
новостей, но после нашей статьи Дональд войдет во вкус настоящей известности
и поймет, что я могу для него сделать. Тогда  уж  он  точно  бросит  жену  и
переберется в мою квартиру. Мне уже надоел такой режим - три вечерних и одно
дневное свидание в неделю.
   - Ты хочешь выйти замуж?
   Линда пожала плечами.
   Мне скоро перевалит за тридцать - почему бы и нет? Во всяком случае, я бы
хотела, чтобы он жил со мной. И я многое  узнаю  от  него.  Интеллектуальный
коэффициент Дональда равен ста пятидесяти пяти - это близко к  гениальности.
Только благодаря ему я поняла,  как  мало  смыслю  в  политике.  Я  не  смею
признаться Дональду, что никогда не голосовала. Он дает мне массу  книг  для
чтения.  Дональд  -  страстный  сторонник  демократической  партии.  Я  хочу
чувствовать себя уверенно, общаясь с ним и его друзьями, поэтому читаю  "Нью
рипаблик" и "Нейшн" так, словно  это  "Космо"  или  "Мода".  Прежде  я  лишь
постоянно следила за конкурентами и пыталась помочь "Блеску" обойти  их.  Но
внезапно поняла: "Блеск" растет, а я сама - нет. Я не разбираюсь в вещах, не
связанных с журналом. Дональд высокого мнения о "Женском освобождении",  так
что я, возможно, вступлю в эту организацию.... Она засмеялась:
   - Правда, оставаясь у меня, он забывает об эмансипации и даже ждет, что я
выстираю его белье.
   - И ты делаешь это? - спросила Дженюари.
   - Конечно. Я даже купила Дональду новую зубную  щетку  и  любимую  зубную
пасту, чтобы они лежали у меня дома. Готовлю ему завтрак... хороший завтрак,
лучше того, что он получает дома. Его жена  мечтает  стать  профессиональной
поэтессой, так что половину ночи она  пишет  стихи  и  еще  спит,  когда  он
уезжает из Ривердейла. Иногда я готовлю вечером обед по высшему разряду - он
не может каждый раз водить меня в ресторан. Он  еще  выплачивает  за  дом  в
Ривердейле... его жена затеяла строительство бассейна... он  помогает  брату
закончить колледж и...
   - Линда, ты можешь найти себе приличного свободного человека?
   - Нет. А ты можешь?

Глава 21

   Том звонил каждый вечер. Они обсуждали его  выступления  по  телевидению,
спор, в который он ввязался  с  критиком  во  время  шоу  Капа,  бесконечные
интервью, рецензии на книгу. Она по-прежнему занимала первое место, но  Тома
беспокоили романы, которые должны были выйти весной.  Он  не  касался  своих
планов на будущее.
   К  середине  недели  Дженюари  охватило  беспокойство.  Том  должен   был
вернуться вечером в пятницу. Он как-то сказал, что  не  может  обойтись  без
нее. Но сейчас он был без Дженюари. И он  признавал,  что  работа  для  него
всегда важнее всего остального.  Не  изменилось  ли  его  отношение  к  ней,
Дженюари, за время этой недолгой разлуки?
   Утром она примчалась в офис доктора Альперта раньше самого  врача.  Снова
медсестра без предварительной записи отвела девушку в кабинку. Вскоре  туда,
ковыляя, зашел доктор. Когда игла вошла  в  вену  девушки,  Дженюари  тотчас
перестала  сомневаться  в  их  с  Томом  будущем;  она  выплыла  из   офиса,
переполненная чувством радостной уверенности в себе.
   Том  приехал  вечером  в  пятницу.  Он  поднялся  к  Дженюари  домой  без
телефонного звонка. Она испустила счастливый крик восторга и бросилась в его
объятия. Они постояли, прижавшись друг к другу, говоря одновременно,  споря,
кто из них  соскучился  больше.  Сейчас,  когда  он  обнимал  Дженюари,  все
опасения казались ей беспочвенными. Он никогда не оставит ее.
   Выпустив Дженюари из  своих  объятий,  он  повернулся  и  обвел  взглядом
комнату. Том был таким большим, что она казалась слишком тесной для него.
   - Ты надолго сняла эту квартиру?
   - До августа она моя. Мистер Бейли сообщил, что остается в Европе еще  на
год, и я могу продлить договор поднайма.
   - Отдай ее. Я куплю для  нас  квартиру.  Ты  сама  выберешь  ее.  Я  хочу
что-нибудь на берегу реки, с камином, гостиной и кабинетом для  работы  -  я
собираюсь писать там мою новую книгу.
   - А как же Калифорния?
   - Ты о чем?
   - Разве ты не должен вернуться туда?
   - Да. Мы летим на следующей неделе.
   - Мы?
   Он серьезно посмотрел на Дженюари.
   - Не знаю, как для тебя... но мне эти пять дней показались пятью  годами.
Я много думал.  Через  пару  лет  мне  будет  шестьдесят.  А  ты...  ты  еще
останешься ребенком. Поэтому у нас есть только настоящее. Не знаю, как долго
оно продлится. Но давай не будем упускать его. Я люблю тебя. Хочу, чтобы  ты
была со мной. Я еще должен потратить две  недели  на  рекламную  кампанию  в
Калифорнии. Пробыть так долго без тебя для меня непозволительная роскошь.  Я
позвонил Нине Лу и рассказал ей о тебе. Не назвал твоего  имени,  но  честно
объяснил, какие у нас отношения. Сообщил ей,  что  привезу  тебя...  что  не
расстанусь  с  тобой,  пока  ты  сама  этого  не  захочешь.  Я  сказал,  что
остановлюсь в отеле "Беверли Хиллз" - коттедж оплачивает издатель.  И  чтобы
соблюсти приличия, возьму для тебя номер, которым ты не будешь пользоваться.
Для посторонних ты едешь в Калифорнию, чтобы написать  обо  мне  статью  для
твоего журнала. Я буду ездить на побережье к моему малышу. Но не более того.
Нина Л у согласна. У нее роман с актером, и  если  она  не  будет  выглядеть
смешно в глазах знакомых, ей нет дела до моей личной жизни.
   Все происходило слишком  стремительно  для  Дженюари.  Но  у  нее  голова
кружилась от счастья - она не расстается с ним.
   - Мы проведем в Нью-Йорке еще одну неделю, - продолжил он. - Ты  подыщешь
квартиру с обстановкой, чтобы по возвращении мы смогли сразу  туда  въехать.
Понимаю, что срок невелик,  но  хорошему  квартирному  маклеру  его  хватит.
Посмотри все варианты. Когда остановишь свой выбор на двух-трех квартирах, я
сам погляжу их. И мы вместе примем решение.
   - Но, Том, если ты будешь жить со мной в Нью-Йорке, как ты сможешь видеть
своего сына?
   - Я буду летать на  побережье  два  раза  в  месяц.  Не  беспокойся.  Все
образуется. Я знаю, что не могу жить без тебя.
   Она занималась поисками квартиры по восемь часов в день. Линда загорелась
этой идеей.  Велела  Дженюари  считать  поездку  в  Калифорнию  оплачиваемым
отпуском.
   - Это премия. Ты ее заслужила. И помни... ни о чем  не  волнуйся,  только
делай гения счастливым. И мы найдем тебе самую лучшую квартиру в  Нью-Йорке.
Дженюари, ты только представь себе - в качестве возлюбленной Тома Кольта  ты
сможешь стать хозяйкой салона. К такому писателю, как  он,  будут  приходить
знаменитости. Мы организуем нечто новое. Возможно, воскресные ленчи. Я  буду
писать о них для "Блеска". Потрясающе! Мы создадим модное общество.  Обретем
известность... будем задавать тон. Мои шансы на успех с  мистером  Дональдом
Оуклендом подскочат! На него и так произвело впечатление то, что я знаю Тома
Кольта. Но когда он придет в наш салон и увидит там важных людей, с которыми
я смогу познакомиться... Дженюари, момент самый  подходящий.  Нью-Йорк  ждет
нечто подобное. Твоя квартира должна иметь просторную  гостиную,  желательно
соединяющуюся со столовой, и...
   Энтузиазм Линды забавлял Дженюари, девушка  решила,  что  ей  не  следует
прерывать болтовню подруги.  Квартира  будет  для  Тома  крепостью.  Никаких
гостей, вечеринок - только они двое. Но она позволила Линде посмотреть с ней
несколько квартир - Дженюари слегка побаивалась женщины-маклера, водившей их
по городу. Через четыре дня Дженюари показалось, что она  побывала  во  всех
больших домах Нью-Йорка; по сути, оставалось сделать выбор  между  квартирой
на площади Объединенных Наций и апартаментами с верандой над рекой на первом
этаже особняка в Саттон-плейс. Линде понравилось здание на площади,  но  Том
пришел в восторг от квартиры в Саттон-плейс.
   Стоимость апартаментов, составлявшая сто десять тысяч  долларов,  похоже,
не смущала Тома. Он остался доволен сравнительно невысокой  месячной  платой
за содержание дома, девяностолетним  сроком  аренды;  Том  постоянно  кивал,
слушая, как маклер перечисляет достоинства квартиры. Наконец он произнес:
   - Я беру. Составьте контракт и  пошлите  его  моему  юристу  на  Западное
побережье. Он отправит вам чек.
   Том продиктовал довольной женщине  все  необходимые  адреса  и  телефоны.
Затем повел Дженюари в ближайший бар. С печальной улыбкой он  поднял  бокал,
предлагая выпить за их новую квартиру.
   -  Мне  понравились  ее  слова  насчет  девяностолетнего  срока   аренды.
Дженюари, в моем возрасте ожидать, что  роман  с  таким  ребенком,  как  ты,
продлится...
   Он покачал головой.
   - Я знаю, что сошел с ума... но давай действительно  попытаемся.  Сколько
бы ни продлилось наше время, пусть оно будет счастливым.
   - Том, мы никогда не расстанемся. Он поднял бокал.
   - За вечность. Я согласен на пять хороших лет.
   За оставшиеся дни она купила одежду  для  Калифорнии,  завершила  срочные
дела в редакции... И каждый  вечер,  переполненная  радостным  возбуждением,
Дженюари спешила в "Плазу". Ее энергия казалась неиссякаемой.
   Они должны были вылететь на Запад в пятницу днем. Утром Дженюари  нанесла
визит доктору Альперту. Увидев ее, он, похоже, удивился:
   - Ты была у меня два дня назад... я ждал тебя только завтра.
   - Я сегодня отправляюсь в Лос-Анджелес,  -  пояснила  девушка,  глядя  на
врача, готовящего шприц для инъекции. - Доктор Альперт, я буду отсутствовать
не меньше недели. Вы можете сделать мне укол с длительным сроком действия?
   - Где именно ты остановишься?
   - В отеле "Беверли Хиллз". Он улыбнулся.
   - Тебе повезло. Мой брат, доктор Престон Альперт,  неделю  назад  вылетел
туда. Там находится известный певец,  он  выступает  в  престижном  клубе  и
нуждается в ежедневных витаминных инъекциях, поэтому брат до конца гастролей
пробудет в Л. - А. Позвони ему, он живет в "Беверли Хиллз".
   - Доктор Альперт...
   Внезапно Дженюари охватил страх:
   - Эти уколы вызывают привыкание?
   - С чего ты взяла?
   - Ну, если певец каждый день испытывает в них потребность...
   - Он выпивает в сутки два  литра  бренди...  почти  не  ест...  все  ночи
проводит с женщинами - конечно, ему необходимы витаминные инъекции. Тебе они
тоже нужны. Скажи мне, до твоего прихода ко мне... у тебя были травмы?
   Она улыбнулась:
   - Я провела три года в больнице... а потом испытала  потрясение.  Но  это
было в сентябре. С тех пор все уладилось.
   Он покачал головой:
   - Запоздалая реакция. Послушай, моя  малышка.  Происшедшее  двадцать  лет
тому назад  может  сегодня  вызывать  душевную  боль.  Так  почему  пациенты
считают,  что  события  полугодовой  давности  не  способны  стать  причиной
физического недомогания? Если  ты  истощена,  что  плохого  в  том,  что  ты
получаешь в неделю три витаминные инъекции, которые позволяют тебе нормально
функционировать и прекрасно себя чувствовать?  Ты  ведь  снимаешь  камень  с
зубов раз в несколько месяцев? Чистишь их щеткой три раза в день? Протираешь
лицо перед сном  кремом?  Почему  не  помочь  уставшей  крови?  Сегодня  вы,
девушки, так питаетесь... или, точнее, не питаетесь...
   Он был прав. Славный добрый человек, он потратил время,  чтобы  объяснить
ей это, пока в его приемной толпились пациенты. Врач добродушно улыбнулся.
   - Желаю хорошо провести время.  Позвони  моему  брату.  Когда  вернешься,
запишись заранее по телефону.
   Дженюари дошла до дома пешком. Она знала, что сумеет собраться мгновенно.
Это был один из редких апрельских дней - ясный, прохладный,  с  небом  цвета
веджвудского фарфора. Почему Новый год начинается в середине зимы, когда все
мертво? Новый год должен начинаться в апреле, в день, подобный сегодняшнему,
когда жизнь пробуждается. Она  видела  ее  везде  -  дама  вела  на  поводке
крошечного щенка, переваливающегося на своих лапках из  стороны  в  сторону;
маленькие почки пробивались из голых веток молодых деревьев,  подвязанных  к
вбитым в землю палкам, - обернутая вокруг тонких стволов мешковина  помогала
побегам выжить на кусочке нью-йоркской земли. Дженюари заметила старушку  со
спущенными чулками, она выгуливала  собачку  с  подгибающимися  ногами;  они
вдвоем ковыляли по тротуару. На  глазах  у  Дженюари  появились  слезы.  Она
жалела всех, кто не был молод, кто не летел в Калифорнию и  не  знал  такого
человека, как Том Кольт.
   За день ее эйфория только усилилась. Она  никогда  не  испытывала  такого
ощущения полноты жизни и  не  воспринимала  все  окружавшее  ее  так  остро.
Дженюари сидела в "Боинге-747" рядом с Томом. Самолет летел  плавно,  сервис
был  безукоризненным.  Все  шло  идеально,  пока  стюардесса   не   принесла
глазированные пасхальные яйца на десертной тарелочке.
   Пасхальные яйца!
   Сегодня пятница.
   В воскресенье начинается пасха!
   Завтра самолет Ди будет ждать Дженюари в аэропорту, чтобы доставить ее на
пасхальный уик-энд в Палм-Бич.
   Прибыв в гостиницу, Дженюари  тотчас  отправила  отцу  телеграмму.  "Я  в
Лос-Анджелесе, в отеле "Беверли Хиллз". Пишу статью о Томе Кольте. Не  смогу
прилететь на пасху. С любовью, твоя деловая девушка".
   "Он решит, что это - внезапно  свалившаяся  на  нее  командировка,  и  не
упрекнет дочь в забывчивости", - подумала Дженюари. Она зарегистрировалась в
"собственном" номере главного корпуса, но ее багаж доставили в коттедж Тома.
   - Я буду каждый день ходить к себе и мять постель, - сказала девушка.
   Том засмеялся и покачал головой.
   - Тут все спят  с  кем  попало,  звезды,  не  таясь,  заводят  внебрачных
детей... Неужели ты полагаешь,  что  кому-то  есть  дело  до  того,  где  ты
проводишь ночи?
   - Мне - есть, - ответила она.
   Издатель предложил Тому плотное расписание на ближайшие два дня. Интервью
за завтраком и ленчем, шоу Мерва Гриффина, обзор новостей на ТВ, семичасовая
утренняя передача. Дженюари сопровождала Тома, повсюду, с блокнотом  в  руке
играя роль репортера из "Блеска".
   В субботу Том отправился в  Малибу  к  своему  сыну,  а  Дженюари  послал
загорать у бассейна. Красивый молодой человек, присматривавший за кабинками,
поставил для нее на солнце удобное кресло.  Он  принес  девушке  лосьон  для
предотвращения ожогов и журналы. Но она не могла расслабиться. Через час  ее
охватило беспокойство. Она заставляла себя сидеть у бассейна; ей не помешает
немного загореть. Том восхищался цветом ее кожи,  когда  они  познакомились.
Она сжала пальцами подлокотники. Дженюари испытывала потребность  ухватиться
за что-то прочное. У  нее  разгулялись  нервы.  Девушка  сказала  себе,  что
причина этого - в отъезде Тома. Но скоро она ощутила боль в  позвоночнике  и
голове. Знакомые симптомы... пора звонить брату доктора Альперта.
   Она направилась в свой  личный  номер.  Он  был  красивым,  но  человеку,
вошедшему в него, сразу становилось ясно, что тут никто  не  живет,  хотя  в
ванной и висели халат и платье. Интересно, что  думает  горничная.  Дженюари
закурила  сигарету,  сняла  трубку  и  попросила  соединить  ее  с  доктором
Альпертом. Телефонистка сказала, что врач должен вернуться к шести часам  из
Малибу. Господи, все уехали в Малибу!
   Было только три часа. Как дотянуть до конца дня? Она легла на  кровать  в
надежде,  что  молоточки,  стучащие  в  голове,  затихнут.  В  четыре   часа
склонилась над ванной, подставив затылок  под  струю  холодной  воды.  Ждать
осталось два часа.  Она  отправилась  в  коттедж.  Переоделась  в  слаксы  и
рубашку. Дрожащими руками плеснула в бокал  бербон.  Заставила  себя  отпить
спиртное; ее едва не вытошнило. Бербон всегда так помогал Тому; может  быть,
он избавит ее от головной  боли.  Она  сделала  еще  один  глоток.  Горло  у
Дженюари горело, но боль в голове немного ослабла. Девушка положила  бутылку
в сумку-мешок и возвратилась в свой номер.  Вытянувшись  на  кровати,  стала
потягивать бербон. В комнате было тихо, спокойно. Обидно иметь такой номер и
не использовать его.
   -  Извини,  комната,  -  произнесла  она  вслух.  -  Не  обижайся...  мой
возлюбленный живет в коттедже.
   Она продолжала пить бербон. Он притуплял боль,  но  девушка  чувствовала,
что пьянеет. Она не хотела, чтобы Том застал ее  в  таком  состоянии.  Может
быть, ей поможет теплая ванна. В любом  случае  она  убьет  время.  Дженюари
заставляла себя лежать в воде до тех пор, пока кожа  ее  пальцев  не  начала
морщиться. Выйдя из ванны, освежила макияж и посмотрела  на  часы.  Четверть
шестого. Она подняла трубку и снова услышала, что доктор Альперт вернется  к
шести часам.
   Ее голова разболелась еще сильнее, чем прежде. Дженюари казалось,  что  у
нее распухли миндалины. Господи! Теперь она, вероятно, действительно  нажила
себе анемию. Она сегодня за весь день ничего не съела, только утром выпила с
Томом кофе.  Доктор  Альперт  предупредил  ее,  что  она  должна  есть.  Она
похудела. Слаксы сваливались с бедер.
   Следующие полчаса показались ей вечностью. Дженюари бросило в жар, и  она
включила кондиционер. Потом ее охватил озноб, и  она  выключила  аппарат.  В
пять часов сорок пять минут оставила врачу еще  одно  сообщение  с  просьбой
срочно отзвонить. В четверть седьмого его снова не  оказалось  в  номере.  О
боже, что, если он вовсе не вернется? Вдруг он решил провести весь уик-энд в
Малибу? У нее кончились сигареты, и она принялась за окурки. Том должен  был
возвратиться к семи. Она хотела к его приезду чувствовать себя  превосходно.
Жена Тома, вероятно, очень красива. Она ведь была актрисой. Дженюари  налила
себе еще спиртного. Какой там актрисой! Нина Лу играла в эпизодах! Только  и
всего! Немолодая женщина, исполнявшая второстепенные роли. У нее,  Дженюари,
нет оснований для беспокойства. Но даже  женщина,  снимавшаяся  в  маленьких
ролях, может быть весьма привлекательной.  Посмотри,  сколько  таких  актрис
стали телезвездами. Но это глупо... Том поехал посмотреть на ребенка. Но что
можно делать целый день с восьмимесячным малышом? Он ведь много спит,  разве
не так?
   К половине  седьмого  она  докурила  последний  приличный  бычок.  Аптека
находилась внизу, но Дженюари боялась покинуть номер  и  пропустить  звонок.
Она попросила посыльного принести ей пачку и дала ему доллар на чай. В шесть
сорок пять снова попыталась связаться  с  доктором  Альпертом.  Занято!  Она
сидела у телефона, барабаня пальцами по столику. Почему у него занято? Разве
она не просила  врача  срочно  отзвонить  ей?  Через  пять  минут  повторила
попытку.
   - Да? - прозвучал в трубке спокойный, сонный голос.
   - Это доктор Престон Альперт