Майк.
   - Я люблю тебя, детка. И помни - ты можешь рассказать своему отцу все. Ты
это знаешь, да?
   - Да, Майк.
   - Ты любишь меня?
   - Конечно.
   - О'кей. Позвоню тебе на днях.
   Остаток дня она провела у телефона. Том позвонил в пять.
   - Я послал за тобой автомобиль. Ты приедешь в "Плазу"?
   - Конечно, Том. Как ты себя чувствуешь?
   - Я почувствую себя хорошо, увидев тебя.
   Поток машин в городе был плотным. Дженюари  нервничала,  метр  за  метром
продвигаясь к "Плазе". Добравшись до  отеля,  она  побежала  по  коридору  к
номеру Тома.
   Он выглядел усталым, осунувшимся, но когда Дженюари оказалась в  объятиях
Тома, его улыбка посветлела. Сев на диван и отпив бербон,  он  обрисовал  ей
ситуацию. Грабитель находится в коме, но против Тома не выдвинуто обвинение.
У преступника длинный послужной список. Полиция  разбирается  сейчас  с  его
сообщником.
   - Не представляю, как тебе удалось справиться с ним, - сказала девушка. -
Ты много пил. Он печально улыбнулся.
   - Когда я ввязываюсь в драку, я бьюсь не на жизнь, а на смерть.
   - Ты когда-нибудь терпел поражение?
   - Я потерял несколько зубов. Но у меня инстинкт убийцы, который  помогает
мне побеждать. Иногда я чувствую,  что  способен  убить,  и  мне  становится
страшно. Я свалил верзилу ударом карате. Старался не попасть  в  дыхательное
горло. Слава богу, удалось. Иначе он был бы мертв. Однажды я дал себе  слово
использовать этот прием только в тех случаях, когда моя жизнь в опасности.
   - Она действительно была в опасности.
   - Нет, я мог одержать верх с помощью кулаков. Человек, владеющий  карате,
- он  показал  ей,  как  наносится  удар  ребром  кисти,  -  способен  убить
противника одним точным движением.
   Она провела с Томом весь вечер и сумела возбудить его настолько, что  они
совершили полноценный акт любви. Благодарность Тома не имела границ, и когда
он, обняв Дженюари, сказал, что любит ее, она поняла, что он говорит правду.
   На следующий день Тома  осадили  репортеры.  Все  газеты  рассказывали  о
происшествии в Уэстгемптоне. Эта  история  относилась  к  разряду  тех,  что
пресса связывала с Томом Кольтом.  К  полудню  полиция  установила  личность
коротышки. Чикагские власти разыскивали его по подозрению в изнасиловании  и
убийстве трех женщин. Событие обрело общенациональную  огласку.  В  Нью-Йорк
прибыли полицейские из Чикаго. Телефоны в "люксе" не  умолкали.  Номер  Тома
был полон детективов и газетчиков.
   Рита Льюис радостно регулировала поток репортеров. Дженюари  выскользнула
от Тома утром, в половине девятого, как  раз  перед  первым  запланированным
интервью... пока новость еще не просочилась  в  прессу.  Днем  Том  позвонил
девушке в редакцию и сказал:
   - Тут сумасшедший дом.  Вмешалось  ФБР.  Возможно,  завтра  мне  придется
отправиться в  Вашингтон  и  дать  там  показания  насчет  коротышки  и  его
сообщника,  которого  зовут  Генри  Морс.  Представляешь,   у   Генри   есть
гражданская жена и двое детей; она наняла адвоката, который вчинил  мне  иск
на миллион долларов.
   - Она ничего не добьется? - спросила Дженюари.
   - Нет. Только отнимет время. В  конце  концов,  согласится  на  несколько
сотен долларов.
   - Но почему ты должен ей что-то платить?  Этот  человек  собирался  убить
нас.
   - Легче откупиться, чем пройти досудебное  разбирательство.  Ее  адвокату
это известно. К сожалению, так устроена правоохранительная система. Тот, кто
располагает избытком свободного времени и кому нечего терять, знает, что  ты
заплатишь, чтобы избавиться от лишних неудобств... и ты идешь на это.
   - О, Том... какая несправедливость.
   - И вообще, в любом случае ближайшие несколько дней нас не должны  видеть
рядом. Коротышка - его зовут Бак Браун  -  уже  заявил,  что  видел  в  доме
темноволосую девушку. Никто ему не верит. И не поверит,  если  мы  не  будем
появляться на людях вдвоем до тех пор, пока шум не затихнет.
   - Когда это произойдет?
   - Через несколько дней. Мой издатель на  седьмом  небе  от  счастья.  Он,
кажется, уверен, что я сам организовал этот инцидент ради успеха  книги.  За
последние двадцать четыре часа заказано более восьми тысяч экземпляров.  Они
делают допечатку. Все убеждены, что книга займет первое место.
   - О, Том, это замечательно!
   - Она и так заняла бы его.
   В голосе Тома прозвучали злые ноты.
   - На этой неделе она уже  третья.  Мне  бы  не  хотелось  думать,  что  я
поднялся наверх с помощью кулаков.
   - Если бы книга не была превосходной, никакая  драка  не  помогла  бы  ее
продаже. Тебе это известно.
   - Дженюари, скажи мне - как я жил без тебя?
   - А я думаю о том, как мне прожить сегодняшний день без тебя.
   - Мы будем держать связь по телефону. При первой возможности встретимся.
   Днем он отправился в Вашингтон и позвонил ей в полночь.
   - Я проведу здесь несколько дней. Попутно собираю материал для книги, так
что оборачивается к лучшему. Этот коротышка, Бак Браун, -  тот,  что  держал
нож У твоего горла, - он  бы  тебя  убил.  Это  его  стереотип  поведения  -
изнасиловав женщину, прикончить ее. Он сошелся с великаном несколько  недель
назад на почве наркотиков. Они оба  продавали  зелье  и  сами  кололись.  Но
коротышка к тому же параноик. Говорят, он зарезал  шестерых  женщин,  список
его жертв постоянно пополнялся. Он признался, что после изнасилования всегда
убивал свою жертву.
   Том понизил голос.
   - Знаешь,  детка,  наверно,  мне  следует  прекратить  пить.  Если  бы  я
накачался сильнее... и все проспал... Ты бы...
   Он замолчал.
   - Слушай, я вернусь в конце недели. Мы проведем уик-энд вдвоем.
   - Только не в Уэстгемптоне, - сказала она.
   - Да. В "Плазе". В надежном и безопасном  Городе  Развлечений.  Дженюари,
ради бога, не признавайся Линде, что ты там была во  время  происшествия.  В
конце концов... я поклялся на Библии.
   Выполнить  просьбу  Тома  оказалось  нелегко.  Когда  газеты  сообщили  о
нападении грабителей, Линда превратилась в Торквемаду.
   - Где ты была, когда все это случилось? Я думала,  что  проводишь  с  ним
уик-энд в Уэстгемптоне.
   - Нет, я была там только днем. Потом он  отправил  меня  в  Нью-Йорк;  он
хотел поработать.
   - Так ничего и не случилось?
   - Без меня тут произошло многое.
   - Я имею в виду... постель.
   - Линда, все чудесно.
   - Дженюари, ты говоришь правду?
   - Да.
   - Когда вы это сделали?
   - Линда, ради бога! Я находилась там до десяти вечера.
   - Он оказался хорошим любовником?
   - Да...
   - В твоем голосе не слышно восторга.
   - Просто я устала... мало спала.
   - Ты выглядишь неважно. Слишком похудела, Дженюари.
   - Знаю. Сегодня я основательно пообедаю и рано лягу спать.
   Но она не стала обедать. После разговора с Томом Дженюари долго не  могла
заснуть. Целая неделя без него... Радостное настроение пропало. На следующее
утро, проснувшись, она почувствовала  боль  в  спине  и  шее  при  движении.
Дженюари пошла в редакцию и к трем часам решила,  что  у  нее  грипп.  Линда
отправила подругу домой.
   - Дженюари, большинство девушек, влюбляясь, расцветают... а ты чахнешь!
   Она легла в постель. Дженюари знобило, она начала дрожать. Но девушка  не
знала ни одного терапевта и не хотела  беспокоить  Линду.  Она  вспомнила  о
докторе Альперте. Ну конечно. Он, несомненно, хороший  врач.  Как  тщательно
обследовали ее перед уколом! Она позвонила ему, но помощница врача  сказала,
что он не ходит к пациентам, и посоветовала ей немедленно приехать в офис.
   В приемной было многолюдно, но медсестра  сразу  же  провела  Дженюари  в
маленькую комнату для обследований.
   - Я сейчас приведу его к вам, - пообещала она.
   Через  пять  минут  в  кабинет  ввалился  доктор  Альперт,  Посмотрев  на
Дженюари, он кивнул, вышел из комнаты и тут же вернулся назад со шприцем.
   - Вы не хотите измерить мне температуру? - спросила Дженюари.  -  Я...  я
знаю, что  витамины  помогают  всем.  Но  я  плохо  себя  чувствую.  Похоже,
подцепила вирус.
   Он приложил руку к ее лбу.
   - Не спала... не ела... потратила  много  сил.  Когда  ты  последний  раз
принимала пищу?
   - Я...
   Она задумалась. Позавчера вечером Том поругал ее за недоеденный бифштекс,
а сегодня утром она проглотила маленький кусочек тоста.
   - Наверно, в пятницу. С  тех  пор  лишь  слегка  перекусывала.  Но  я  не
голодна. Он кивнул.
   - Это тебе поможет, обещаю.
   Дженюари сидела в брюках из дангери  и  рубашке.  Она  закатала  рукав  и
протянула врачу предплечье, но он покачал головой.
   - Сними штаны... это внутримышечная инъекция.
   Она спустила брюки и легла  на  бок.  Игла  легко  вошла  в  ягодицу.  Но
Дженюари не испытала немедленного прилива сил. Она села и натянула  на  себя
брюки.
   - Я ничего не чувствую, - сказала девушка.
   - Ты пришла сюда не для  того,  чтобы  что-то  почувствовать.  Ты  пришла
потому, что заболела, - проворчал доктор.
   - Да, но прошлый раз после укола я сразу почувствовала себя великолепно.
   - Когда ты здорова, после  укола  ты  испытываешь  душевный  подъем.  При
недомогании инъекция просто улучшает твое состояние.
   Она посмотрела на врача, сидя на  краю  стола.  Дженюари  была  вынуждена
признать, что боль в спине и шее исчезла. Но на прежнюю эйфорию  не  было  и
намека. Она прошла в приемную и  заплатила  помощнице  врача  двадцать  пять
долларов. Идя  домой,  Дженюари  заметила,  что  озноб  прекратился.  К  ней
вернулись силы, болезненные ощущения в спине и шее больше не появлялись.  Но
сейчас Дженюари не казалось, что она способна завоевать весь мир.
   Том вернулся в пятницу днем; она помчалась к нему в "Плазу". Вид  у  него
был уверенный, почти спокойный. Открыв бутылку "Джека Дэниэлса", он  настоял
на том, чтобы Дженюари выпила с ним.
   - Помню, я сказал, что мне следует с этим завязывать, и  я  действительно
стал пить меньше... но сегодня мы  должны  кое-что  отпраздновать.  На  этой
неделе мой роман занял первое место. И, похоже, я неплохо  продам  права  на
экранизацию. Уже сейчас есть предложения от "Коламбии", "Метро",  "Сенчери",
"XX века" и нескольких независимых продюсеров.  А  самая  приятная  весть  -
верзила вышел из комы и будет жить, так что мне не придется нести груз  этой
вины.
   Сунув руку в карман, он вытащил оттуда сверток, перевязанный лентой.
   - Это не подарок. Просто вещь, которую  я  увидел  в  витрине  и  захотел
купить тебе.
   Она вскрыла сверток. Там  лежал  изумительный  шелковый  шарф  с  вышитым
словом "Козерог".
   - О, Том,., какая прелесть... но самое ценное - это то, что тебе пришла в
голову такая мысль.
   Ночью, когда они легли в постель, Дженюари  не  удалось  возбудить  Тома.
Прижав девушку к себе, он скрыл свое огорчение.
   - Я слишком устал, - произнес Том. - И, возможно, я недостаточно уменьшил
суточную дозу спиртного. Давай  хорошенько  выспимся.  Завтра  все  будет  в
порядке.
   Утром она сказала, что ее ждет стоматолог. Том попросил отменить визит  к
врачу, но Дженюари пообещала вернуться к середине дня.
   Она побежала к доктору Альперту без предварительного звонка. К счастью, в
приемной было малолюдно; врач, улыбнувшись, заявил девушке,  что  она  стала
выглядеть лучше. Дженюари сказала, что теперь регулярно питается и соблюдает
режим. Она  словно  отчитывалась  перед  учителем  за  выполненное  домашнее
задание.
   (Посмотрите, какая я умница. Теперь вы сделаете мне настоящую  витаминную
инъекцию?)
   Она ждала с надеждой,  когда  он  вернется  в  кабинет.  Сердце  Дженюари
забилось чаще - врач вошел в комнату с большим шприцем. Она не сменила  свою
одежду на халат для обследования. Мгновенно сняв блузку, Дженюари  протянула
врачу руку.
   - Ты обещаешь мне есть... даже если у тебя не будет аппетита?
   Она радостно кивнула; он  стянул  ей  плечо  резиновым  жгутом.  Дженюари
увидела, как игла  вошла  в  вену.  Снова  кровь  заполнила  шприц...  затем
вернулась в  руку.  И  опять  Дженюари  точно  получила  заряд  энергии.  Ей
показалось, будто она родилась заново.  Дженюари  еще  не  испытывала  такой
бодрости... ее чувства обострились... краски стали ярче... запахи - сильнее.
Но над всем превалировало ощущение силы... для нее не  было  невозможного...
тело Дженюари трепетало... внезапно девушке  показалось,  что  она  испытала
оргазм. Ей безумно захотелось вернуться к Тому. Она быстро надела  блузку...
обняла доктора, подписала счет и выбежала на улицу. Там было холодно, но она
знала, что весна приближается. Чувствовала это.  Впереди  много  хорошего...
"Плаза" находилась всего в  нескольких  кварталах,  но  Дженюари  остановила
такси. Она не могла дождаться того момента, когда снова окажется в  объятиях
Тома.
   Она вошла в номер; Том говорил по телефону. Это было  интервью;  Дженюари
терпеливо сидела, пока писатель отвечал на обычные вопросы. Периодически  он
поглядывал на девушку и улыбался ей. Репортер поинтересовался мнением Тома о
литературном уровне современных  романов.  Том  старался  отвечать  вежливо.
"Знаете, мне бы не хотелось влезать в эту область.  Я  никогда  не  критикую
других писателей. Написать  даже  плохой  роман  -  это  большой  труд".  Но
журналист проявлял настойчивость. Дженюари встала и обняла Тома за  шею.  Он
был в халате. Она начала целовать его в шею. Устроилась у него  на  коленях.
Ее руки скользнули под халат Тома. Он улыбнулся,  обнял  ее  одной  рукой  и
попытался продолжить интервью. Дженюари принялась целовать  Кольта  в  щеку.
Наконец он произнес: "По-моему,  мы  охватили  все;  у  меня  сейчас  весьма
срочная встреча, так что, если вы не возражаете, поставим здесь точку".
   Положив трубку, он заключил Дженюари в свои объятия.
   - Ты только что погубила интервью.
   - Ты сам пытался его закончить.
   - Я пытался... но  положила  ему  конец  ты.  Она  обхватила  руками  его
обнаженную талию... расстегнула блузку и лифчик... прижалась бюстом к Тому.
   - Я люблю тебя, Том. Действительно люблю.  Она  встала  и  повела  его  в
спальню. Позже, когда они лежали рядом, он сказал:
   - Как я отблагодарю тебя?
   - За что?
   - За то, что теперь могу не беспокоиться из-за вчерашней ночи. За то, что
завела меня сегодня... сейчас... так хорошо нам еще не было.
   Она страстно поцеловала его.
   - Боже мой! Это было чудесно!
   - И для тебя тоже? Для меня - потому что я функционировал нормально... но
с тобой ничего не произошло.
   - Ты ошибаешься, Том.
   - Дженюари...
   Он склонился над девушкой и пристально посмотрел на нее.
   - Разве мы не договаривались о том,  что  будем  честны  друг  с  другом?
Никогда не лги мне... Она прижалась к нему.
   - Том, женщина отличается от мужчины. Мне не нужно всякий раз  испытывать
оргазм. Держа тебя в моих объятиях и зная, что я делаю  счастливым  любимого
человека, я чувствую себя женщиной больше, чем когда-либо.
   Его темные глаза блеснули в полумраке спальни.
   - Дженюари, я не смогу теперь обойтись без тебя... никогда.
   - Тебе не придется, Том. Я всегда буду ждать...  приду  к  тебе  в  любой
момент. Он шлепнул ее по ягодице.
   - О'кей. Примем душ вместе. Скажи, ты умеешь ездить на велосипеде?
   - Не знаю... никогда не пробовала.
   - Сегодня научишься.
   Они взяли  напрокат  велосипеды  и  провели  день  в  Сентрал-парке.  Она
мгновенно научилась не падать. У нее  было  хорошее  чувство  равновесия,  и
вскоре она уже носилась мимо Тома по дорожкам. Они посмотрели  кинофильм  на
Третьей авеню... поели пиццу... вернулись в "Плазу". И когда снова  легли  в
постель, все было чудесно; Том любил Дженюари до тех пор, пока из  ее  горла
не вырвался крик счастья.
   На следующий день они  поехали  на  велосипедах  в  сторону  центра.  Том
показал ей Ирвингплейс, дом Марка Твена и особняк из  песчаника,  в  котором
останавливался Оскар Уайльд  во  время  своего  турне  по  Америке.  Сидя  с
Дженюари в маленьком французском ресторане, писатель развлекал ее  историями
про Синклера Льюиса - "Красный" Льюис проявлял бурную активность в те  годы,
когда Том  был  молодым.  Том  делился  своими  впечатлениями  от  встреч  с
Хэмингуэем и Вулфом -  с  последним  он  познакомился,  когда  преподавал  в
нью-йоркском  университете.  Писатель  также  рассказывал  о  начале   своей
литературной карьеры. Он родился в Сент-Луисе.  Приехав  в  Нью-Йорк,  нашел
себе работу в редакции газеты "Сан". Затем провел короткий отрезок времени в
Голливуде.  Познакомился  там  со  многими  коллегами.  В  те  годы  магнаты
кинобизнеса смотрели на писателей свысока.
   - Поэтому я никогда не  пишу  сам  сценарии  по  моим  книгам,  какие  бы
гонорары мне ни предлагали. В сороковых годах  я  сочинил  столько  барахла,
подгоняя его под определенных звезд, что дал  себе  обещание  -  если  стану
романистом, никогда не буду работать для кино.
   Две последующие недели слились для Дженюари  в  один  чудесный  сон.  Она
пыталась сосредоточиться в редакции. Но ее жизнь обретала полноту  только  с
Томом. Утренние пробуждения в его объятиях, быстрый завтрак вдвоем,  бегство
из "люкса" до появления Риты Льюис, переодевание у себя дома, каждый  третий
день - визит к доктору Альперту, работа в редакции.  Она  выполняла  дневное
задание за два часа. После витаминного укола  за  один  день  пять  записей,
которыми оставалась довольна  даже  Сара  Куртц.  Дженюари  рассказывала  об
одиночестве такого писателя, как  Том  Кольт...  о  посягательствах  на  его
время...  об  отношении  автора  к  рекламной  кампании,  своей   атмосферой
напоминавшей ему цирковое представление,  к  изменениям  в  области  средств
массовой информации - когда-то в Нью-Йорке выходили всего  три  газеты.  Она
нарисовала точный портрет Тома Кольта без упоминания его  фамилии.  Набросок
назывался  "Эхо  львиного  рычания".  Она  сравнивала  писателя  со   львом,
выходящим из джунглей в цивилизованный мир. По прошествии двух  недель  Сара
сказала, что материала хватит на хорошую статью.
   Но настоящая жизнь Дженюари начиналась вечером. Полная новой  невероятной
энергии, она мчалась в свою квартиру, принимала душ, переодевалась и спешила
в "Плазу".  Иногда  они  отправлялись  смотреть  спектакль,  после  которого
заглядывали в "Сарди". Однажды Том повел  девушку  пообедать  в  "Пристанище
Дэнни". Их посадили за столик, стоявший перед сценой.,  где  когда-то  сидел
Майк. Иногда, в особенно тяжелый для Тома день, они заказывали обед в номер,
и она выслушивала его жалобы по поводу интервью... телепередач... требований
агентов. Все заканчивалось взаимными ласками и объятиями в  постели.  Иногда
он говорил вечером: "Детка, мне пятьдесят семь. Я сегодня устал. Но я  хочу,
чтобы ты осталась со мной". Такие ночи были ничуть не хуже других. А когда у
нее начались месячные и она спросила Тома, не лучше ли ей спать дома,  он  с
удивлением посмотрел на девушку.
   - Я хочу обнимать тебя ночью... пусть даже не занимаясь сексом...  потому
что  люблю  тебя.  Хочу,  проснувшись,  увидеть,  что  ты   здесь...   иметь
возможность  посреди  ночи  коснуться  тебя  рукой  -  разве  не  это  самое
чудесное?
   И бывали ночи, когда он хотел удовлетворить ее... он любил Дженюари, пока
она не засыпала, обессилев от блаженства.
   Линда постоянно задавала  ей  вопросы.  Наблюдала  за  Дженюари.  Девушка
искусно уходила от прямых ответов, вызывая  у  главного  редактора  "Блеска"
легкое раздражение.
   В конце марта Тому  предстояло  совершить  еще  одну  короткую  рекламную
поездку. Детройт, Чикаго, Кливленд.
   - Мне кажется, тебе не  стоит  ехать  со  мной,  -  сказал  он.  -  Зачем
порождать ненужные разговоры? Я забочусь не о себе, а  о  тебе.  Это  займет
всего пять дней.
   Увидев слезы в глазах Дженюари, он заключил ее в свои объятия.
   - Дженюари, господи, конечно, ты можешь поехать.  Пожалуйста,  не  плачь,
детка. Она покачала головой.
   - Дело не в этом. Конечно, ты прав. Это только пять дней. И ты  вернешься
назад. Но я внезапно осознала, ч