лись  сравнивать
постановки. Дженюари, удивив Тома, вспомнила несколько названий.
   - Но ты не могла видеть их, - заметил он. -  Они  шли,  наверно,  еще  до
твоего рождения. Девушка кивнула.
   - Да... но с восьми лет я не только смотрела все  бродвейские  спектакли,
но и слушала, сидя в ресторане, как обсуждали пьесы, шедшие  в  сороковых  и
пятидесятых.
   Она поняла, что они вели беседу, в которой Линда  не  могла  участвовать.
Дженюари попыталась втянуть подругу в общий разговор.
   - Мы с Линдой учились в одной школе. Она была нашей звездой. Вы бы видели
ее в "Энни, возьми свой револьвер".
   Линда оживилась, а позже заговорила  с  мисс  Степлтон  об  интервью  для
"Блеска".
   Когда Том привез девушек к их дому, Линда не попыталась пригласить его  к
себе.
   - Я решила подождать до турне. По-моему, он тоже так  настроен.  Там  все
произойдет совершенно естественно.
   Утром дверной звонок зазвонил одновременно с будильником. Накинув  халат,
Дженюари посмотрела в "глазок". Это был посыльный с пакетом. Она  приоткрыла
дверь, не снимая цепочки. Расписавшись в журнале, попросила мужчину положить
посылку на пол. Дженюари сняла цепочку, лишь когда  мужчина  зашел  в  лифт.
Этому правилу Дженюари научил Майк -  оно  входило  в  тот  минимум  знаний,
который необходим девушке для выживания в Нью-Йорке.  Когда  кабина  поехала
вниз, Дженюари открыла дверь  и  схватила  посылку.  Внеся  ее  в  квартиру,
осторожно открыла. Там находился самый большой флакон "Шанель  номер  пять",
какой она когда-либо видела. Записки не было. Девушка прижала подарок к щеке
- значит, Том действительно думал о ней. Где ему удалось в  восемь  тридцать
утра раздобыть такой огромный флакон? Он послал  один  флакон  или  два?  Не
понесет ли сейчас посыльный аналогичный подарок Линде?
   Благоухая, Дженюари прибыла в редакцию. Линда тотчас уловила запах.
   - Что это?
   - "Шанель номер пять". Дженюари  ждала  реакции  Линды.  Та  едва  пожала
плечами.
   -  Я  положила  тебе  на  стол  один  рассказ.  Прочитай  его...  Мне  он
понравился. Скажешь свое мнение. Тема слишком  близка  мне.  Девушка  меняет
форму носа, чтобы удержать парня... выходит из клиники  красавицей...  а  он
бросает ее ради другой, похожей на нее до операции.  Забавная  вещица...  из
самотека.
   - Из самотека?
   - Без рекомендации агента... я ее не заказывала... никогда не слышала  об
этом авторе... рукопись поступила с  вложенным  конвертом,  на  котором  был
написан адрес отправителя... где-то в Бронксе. Страницы весьма  потрепанные,
видно, мисс Дэбби Меллон получила немало отказов... думаю, она  послала  нам
рассказ уже после того, как его отвергли  в  "Женском  журнале",  "Космо"  и
"Красной книге". Посмотрим, что скажешь ты.
   Придя  в  свой  кабинет,  Дженюари  закурила  сигарету  и  начала  читать
рукопись.
   Он не послал "Шанель" Линде...
   Она перечитала первый абзац рассказа. Ей  не  удавалось  сосредоточиться.
Дженюари снова вернулась к началу.
   Но,  возможно,  он  тоже  считает,  что  третий  будет  лишним...  и  это
прощальный подарок.
   Дженюари в очередной раз прочитала  первую  фразу.  Посмотрела  на  часы.
Вчера Том позвонил ей домой... утром. Сейчас почти десять... может быть,  он
снова звонил. Ей следует пользоваться службой передачи сообщений. До сих пор
в этом не было необходимости. Майк всегда знал,  где  найти  ее.  Он  обычно
звонил ей в  редакцию  ежедневно  после  гольфа.  Даже  Дэвид  мог  отыскать
Дженюари. Если бы Том захотел поговорить с ней, он догадался бы позвонить  в
"Блеск". Он ведь нашел ее  домашний  телефон,  не  значащийся  в  телефонной
книге. Очевидно, ему пришлось обратиться в  справочное  бюро.  Возможно,  он
позвонил Линде, и она сказала ему, что Дженюари занимается другой статьей  и
у нее нет времени ехать с нами в турне.
   Она  уставилась  на  рукопись.  "Пластическая  операция".  Дэбби  Меллон.
Похоже, история, пережитая  автором  лично.  Скорее  всего,  так...  рассказ
бедной Дэбби  Меллон,  отданный  Дженюари  для  оценки.  Она  испытала  укор
совести. Она должна прочитать  про  нос  Дэбби  Меллон,  иначе  Бог  от  нее
отвернется и не заставит Тома позвонить. Ерунда! Конечно, Господь не  на  ее
стороне. Почему он должен сочувствовать ей? Способствовать  звонку  женатого
мужчины? "Но я хочу просто побыть рядом с ним, - прошептала девушка, глядя в
потолок. - Может быть, подержать его за руку. Это уже плохо?" Она  заставила
себя уткнуться в рукопись. "Я была похожа на попугая, но Чарли  любил  меня.
Чарли выглядел, как Уоррен  Битти.  В  подобной  ситуации  у  любой  девушки
появился бы комплекс..."
   Она велела себе читать дальше. Дэбби  описывала  операцию  в  технических
подробностях.  Рассказывала  о  каждой  игле,  воткнутой  в  нос.   Дженюари
поежилась. И подбородок... с ним тоже что-то сделали. Столько мучений, чтобы
потерять Чарли  на  десятой  странице.  Дженюари  остановилась  на  середине
операции. Четверть одиннадцатого. Может быть, он звонил Линде. Она не  может
вернуться в кабинет Линды, не дочитав рассказ.
   К половине одиннадцатого она  добралась  до  последней  строки.  Дженюари
колебалась. Почему не дать Дэбби  шанс?  Она  положила  рукопись  обратно  в
большой конверт и направилась по коридору к Линде.
   - Мне понравилось, - сказала Дженюари, протягивая Линде.
   Молодая женщина кивнула.
   - У Сары самый большой  нос  в  Нью-Йорке.  Если  она  даст  "добро",  мы
поставим  "Пластическую  операцию"  в  августовский  номер.  Нам  пригодится
рассказ начинающего автора - в этом месяце пойдет статья о  Томе  Кольте.  Я
хочу сделать во время турне много снимков Тома... черт возьми, если  бы  Кит
не играл в "Гусенице"...
   - Ты бы взяла его в турне!
   - Да... только потому, что он мне не по карману.  Любой  другой  фотограф
заломит такой гонорар... О, придумала. Позвоню Джерри  Коулсону.  Он  весьма
талантлив, но еще не знает себе цену. Возможно, я с ним договорюсь.
   - Том согласен фотографироваться?
   - Я его не спрашивала. И не собираюсь это делать. Слушай, к тому  времени
у нас будет бурный роман. Вчера вечером в театре он постоянно прижимал  свою
ногу к моей. И то же самое он делал в "Сарди", когда вы говорили о театре.
   - О... ну, я, пожалуй, пойду к себе.
   - Садись. Сейчас принесут кофе.
   - Нет. Я должна заняться статьей о кошках знаменитостей.  Тебе  известно,
что знаменитостей, имеющих кошек, весьма немного? Они предпочитают собак.
   - Ерунда. У одной только Памелы Мейсон тысяча кошек.
   - Но она живет в Калифорнии! Как ты  думаешь  -  у  Морин  Степлтон  есть
кошка?
   (Дженюари чувствовала, что говорит слишком быстро.)
   - Не знаю...
   Зазвонил телефон.
   "Вдруг это Том? Я спрошу у него телефон Морин".
   Линда нажала кнопку.
   - Алло... что? Конечно, Шерри... Ты шутишь! Я хочу услышать  подробности.
Зайди ко мне в кабинет и все расскажи.
   Она опустила трубку.
   - Не уходи, Дженюари. Тут пахнет жареным. Шерри сообщила, что Рита  из-за
чего-то в ярости. Я уже дважды звонила Тому, но там никто не отвечает.
   Шерри  Марголис,  красивая  девушка,  возглавлявшая  отдел  по  связям  с
общественностью, вошла в кабинет. Линда жестом предложила ей сесть.
   - Говоришь, Рита Льюис разозлилась на меня?  Линда  приторно  улыбнулась.
Шерри кивнула.
   - Она спросила, не знаешь ли ты, где Том.  Она  в  полной  растерянности.
Рита приехала в "Плазу" к семи часам, чтобы отвезти его на телевидение -  он
должен был выступить в передаче "Сегодня". Ей пришлось разбудить  его  -  он
спал. Тома ждали в студии к восьми. По его словам, он не знал, что речь  шла
об этом вторнике. Она едва не упала в обморок от  волнения,  ожидая  Тома  в
вестибюле, - он спустился с невозмутимым видом за десять минут до восьми.  У
нее был автомобиль; они чудом не опоздали. После  передачи  Том  задержался,
чтобы поговорить  с  Барбарой  Уолтере.  Рита  воспользовалась  этим,  чтобы
сходить в туалет. Вернувшись, она обнаружила, что Том исчез. Кто-то  сказал,
что он в редакции новостей. Она увидела его возле телефона. Рита решила, что
он звонит  тебе.  Вскоре  Том  выбежал  из  комнаты.  Она  окликнула  его...
бросилась догонять, но двери лифта захлопнулись перед ее носом. Она не стала
паниковать, подумав, что он отправился в отель. Он знал, что в десять у него
интервью за завтраком. Но в "Плазе" Тома не оказалось. Ей  пришлось  полчаса
успокаивать репортера из "Плей-боя", выпившего за это  время  три  "Кровавых
Мэри". Еще один коктейль, и журналист не смог бы взять интервью,  даже  если
бы Том появился. Его "люкс" не отвечал; Рита поднялась наверх и постучала  в
дверь. Горничная сказала, что она только что прибиралась  в  пустом  номере.
Рита намекнула, что у тебя с ним роман, она думает, что ты можешь знать, где
он...
   Линда снова улыбнулась:
   - Она совершенно права. Скажи Рите, что вчера вечером я  оставила  его  в
номере "Плазы" целым и невредимым.
   Шерри с нескрываемым волнением восхищенно уставилась на Линду.
   - Да, теперь Рите не поможет и групповая  терапия...  она  занимается  ею
четыре раза в неделю. Я охотно передам ей твое сообщение.
   Когда Шерри вышла из кабинета, Линда, посмотрев на  Дженюари,  подмигнула
ей.
   - Это прикончит Риту. Она с самого начала положила глаз на Тома.  Подожди
еще, сегодня вечером она попадет на свою групповую терапию  и  услышит  там,
что ее никто не отвергает...  что  они  любят  ее...  что  она  должна  быть
счастлива их любовью.
   - Откуда это тебе известно?
   - Сама играла в эти игры. Слава богу, теперь я могу  позволить  себе  три
визита в неделю к личному психоаналитику.
   Дженюари покачала головой.
   - Честно говоря, Линда, я  кое-что  не  понимаю.  Зачем  ты  даешь  Шерри
понять, что спишь с человеком, если на самом деле  это  не  так?  По-твоему,
иметь много любовников престижно? Это как число поверженных в бою врагов?
   Линда зевнула.
   - Когда я сплю с каким-нибудь Леоном, я это не афиширую. Но роман с Томом
Кольтом выносится на первую полосу.
   Внезапно Шерри стремительно ворвалась в кабинет:
   - Линда, включи телевизор. В Калифорнии землетрясение. Серьезное!
   - Ты позвонила Рите и передала ей то, что  я  тебе  сказала?  -  спросила
Линда.
   - Да. Ее реакция была великолепной - она ахнула, потом трижды всхлипнула.
   Шерри включила телевизор. В кабинет стали заходить сотрудники редакции.
   Через несколько секунд все столпились у экрана. Потрясенные люди  слушали
диктора, сообщившего, что первый подземный толчок с эпицентром,  находящимся
в семидесяти километрах от Лос-Анджелеса, произошел в пять  часов  пятьдесят
девять минут по  местному  времени...  или  в  восемь  пятьдесят  девять  по
нью-йоркскому. Его сила  -  шесть  с  половиной  баллов  по  шкале  Рихтера.
Землетрясение  захватило  территорию  с  радиусом  в   пятьсот   километров,
расположенную по широте от Фресно до мексиканской границы и протянувшуюся на
восток   до   Лас-Вегаса.   Толчок   эквивалентен   взрыву   миллиона   тонн
тринитротолуола.
   Они  пробежались  по  всем  каналам.  Передачи  прерывались   экстренными
сообщениями о новых сотрясениях... пожарах. Нью-йоркский аэропорт  "Кеннеди"
напоминал сумасшедший дом. Репортер носился по  залу...  задавал  вопросы...
какой-то человек сказал, что его дом полностью  разрушен,  но,  слава  богу,
жена и дети уцелели.
   Внезапно Шерри закричала:
   - Это Том Кольт!
   Репортер тоже заметил писателя.  Протиснувшись  через  толпу,  он  поднес
микрофон к лицу Тома Кольта.
   - Почему вы спешите в Лос-Анджелес, мистер Кольт?
   - Там моя жена и ребенок. Том отвернулся.
   - Они не пострадали? - спросил репортер. Писатель покачал головой.
   - Нет, я позвонил жене сразу после выступления в передаче "Сегодня".  Это
было уже после основного толчка. Пока мы говорили, произошел еще один.
   - Вы прибыли на восток рекламировать свою книгу?
   - Книгу? - с недоумением  в  голосе  повторил  Том.  -  Слушайте,  сейчас
происходит землетрясение. У меня есть жена и сын. Я  должен  убедиться,  что
они живы и невредимы, - это все, о чем я сейчас думаю.
   Внезапно встав, Линда выключила телевизор.
   - Ладно... нас ждет работа. Худшее  позади.  В  Лос-Анджелесе,  возможно,
пострадала недвижимость, но город не оказался на дне океана.
   Сотрудники редакции быстро покинули кабинет Линды.  До  Дженюари  донесся
шепот: "Приходите в мою комнату... у меня есть радио. Узнаем подробности  во
время ленча в баре". Оставшись наедине с Дженюари, Линда произнесла:
   - Я отказываюсь поверить  в  это!  Повернувшись  вместе  с  креслом,  она
добавила:
   - Я действительно не могу в это поверить!  На  моей  личной  жизни  лежит
проклятье. Даже природа против меня. И обычной конкуренции достаточно, когда
речь идет о мужчине. Так надо же было еще случиться землетрясению!
   Она вздохнула:
   - Ну, поскольку я сегодня вечером  явно  свободна,  как  насчет  обеда  у
Луизы?
   - Нет, я задержусь в редакции. Хочу поработать над статьей о кошках.
   Дженюари  поспешила  в  свой  кабинет.  Том  улетел.  Пятница,   суббота,
воскресенье и понедельник. Четыре вечера в ее жизни... четыре вечера с Томом
Кольтом. И хотя у них ничего не было, это время показалось  ей  чудесным.  И
сейчас она испытывала радость оттого, что ей было о ком думать. Даже если он
не вернется назад...
   На  следующий  день  она  попросила  подключить  ее  к  службе   передачи
сообщений. Прошла неделя; от  Тома  не  было  вестей;  даже  Линда  утратила
надежду.
   - Кажется, все потеряно. Его  книга  на  четвертом  месте.  Наверно,  его
выступления по ТВ пойдут из Калифорнии.  Почему  бы  и  нет?  Джонни  Карсон
привозит туда свое шоу достаточно часто. Мерв Гриффин - тоже. Стив  Аллен...
У Тома там дел минимум на месяц. Но он мог хотя бы позвонить  мне  оттуда  и
сказать это.
   Дженюари  решила  выбросить  Тома  из  головы.  Она  сказала  себе,   что
случившееся - знак свыше. Возможно, Господь говорил  ей:  "Остановись,  пока
ничего не  произошло."  Вероятно,  таким  образом  он  выражал  неодобрение.
Дженюари не отличалась религиозностью. Но иногда она мысленно  обращалась  к
Богу  из  своего  детства,  доброму  старику  с   длинной   белой   бородой,
восседавшему на небесах с большой книгой наподобие гроссбуха, - он вел  счет
хорошим и греховным поступкам, фиксируя их на разных страницах.
   Каждый день она звонила в службу  передачи  сообщений  и  уклонялась  под
разными предлогами от обедов с Линдой. Дженюари  провела  еще  один  скучный
вечер с Дэвидом в "Клубе". Все говорили  о  турнире  по  триктраку,  который
должен был состояться в Гстааде. Ди собиралась туда... на три дня...  Дэвида
держала в Нью-Йорке работа... но он завидовал Майку...  Гстаад  прекрасен  в
это время года... все соберутся в "Палас-отеле"... затем в клубе "Орел".
   Дэвид отвез Дженюари домой в половине двенадцатого и  даже  не  предложил
выпить у нее напоследок. Но у девушки было прекрасное настроение. Если Ди  и
Майк отправляются в Гстаад, сначала они  прилетят  в  Нью-Йорк.  Она  увидит
Майка. Она нуждалась в долгом  ленче  с  отцом,  в  неторопливой,  спокойной
беседе. Она расскажет ему о своих запутанных  чувствах  к  Тому  Кольту.  Он
поможет ей разобраться в них, все поймет. В конце концов, он сам столько раз
попадал в подобные ситуации.
   На следующее утро она позвонила в Палм-Бич. Когда дворецкий  сказал,  что
мистер и миссис Грейнджер три дня тому  назад  улетели  в  Гстаад,  Дженюари
положила трубку и уставилась на аппарат. Значит, Майк был в Нью-Йорке  и  не
позвонил. Очевидно, для этого существовали причины. Она  говорила  с  Майком
всего несколько дней назад... Внезапно ее охватила паника. Возможно,  что-то
случилось. Ерунда. Ничего не могло случиться.  Она  узнала  бы  об  этом  из
газет. А что, если  он  заболел...  Вдруг  он  лежит  сейчас  в  больнице  с
сердечным приступом? А Ди играет в триктрак. Дженюари  заказала  разговор  с
"Палас-отелем". Потом оделась и стала ждать, когда ее соединят  с  Гстаадом.
Через несколько минут в трубке зазвучал голос Майка. Казалось, он говорил из
соседней комнаты.
   - Как ты себя чувствуешь? - прокричала она.
   - Прекрасно. У тебя все в порядке?
   - Да...
   Она вздохнула.
   - Майк, я испугалась.
   - Чего?
   - Дэвид сказал мне вчера вечером, где ты. Я знала, что  ты  летишь  через
Нью-Йорк. Позвонила в Палм-Бич. Мне сказали, что ты уже уехал...  я  решила,
что...
   - Погоди, - перебил ее Майк. - Мы прибыли в аэропорт в пять  часов  утра.
Сделали посадку только для заправки самолета. Я не хотел будить тебя. Решил,
что на обратном пути все равно остановлюсь в Нью-Йорке  на  несколько  дней.
Слушай, у меня потрясающая новость - я наконец освоил все  премудрости  этой
игры. За последние недели выиграл в Палм-Бич несколько тысяч. В этом турнире
я еще не участвую. Но в Калькутте найму себе профессионального  игрока.  Это
увлекательная игра, детка... погоди, ты еще заболеешь ею.
   - Да, Майк...
   - Слушай, мы тратим твои деньги. Скажи телефонистке, чтобы счет  прислали
сюда.
   - Нет, Майк. Я хочу так.
   - О'кей. Слушай, мне пора бежать. Я нашел себе партнера для  джина.  Пока
заправляли самолет, я трижды выиграл у Фредди. Он полетел на этот  турнир  с
нами, и я заставляю его играть со мной каждый день.
   - Кто этот Фредди?
   - Молодой человек, женатый на богатой женщине. Ты, несомненно, видела его
в Палм-Бич... ну конечно.
   - О'кей, Майк. Желаю тебе обставить Фредди.
   - Пока, детка. До скорой встречи.
   В этот вечер она приняла приглашение Линды пообедать с ней, ее  другом  и
еще одним  молодым  человеком.  Они  отправились  в  маленький  ресторан  на
Пятьдесят шестой улице, и Линда предупредила Дженюари, что из  меню  следует
выбирать самые дешевые блюда.
   - Мой платит алименты двум женам, а твой - одной, зато его  сын  посещает
дорогого психоаналитика.
   Дженюари решила, что ее кавалер похож на длинную  тощую  свинью.  Он  был
высоким и худым; в его внешности отсутствовало что-либо мужское. Лицо  имело
розовый оттенок, а нос напоминал пятачок  поросенка.  Редкие  белесые  пряди
едва прикрывали череп, а  бачки  отказывались  расти.  Он  говорил  о  своем
увлечении сквошем, бегом трусцой и  выматывающей  работе  на  Мэдисон-авеню.
Мужчины служили в  одном  рекламном  агентстве,  большую  часть  вечера  они
обсуждали свои профессиональные дела и обменивались сплетнями о  сотрудниках
фирмы. По разговору было ясно, что они ежедневно вместе ходят на ленч. Зачем
тогда касаться этих тем сейчас? Дженюари поняла, что они нервничают...  Майк
назвал бы их прирожденными неудачниками. Они хотели  произвести  впечатление
на девушек с помощью беседы о "большом бизнесе". Все  происходящее  казалось
Дженюари нереальным. Смотрят ли они на себя в зеркало, когда  бреются?  Даже
если бы "поросенок", отзывавшийся на имя Уолли, владел рекламным агентством,
он все равно не пробудил бы в Дженюари интереса к собственной  персоне.  Она
жалела о том, что приняла приглашение. Сейчас она  с  большим  удовольствием
обедала бы дома перед телевизором  или  читала  хорошую  книгу.  К  половине
одиннадцатого обед наконец подошел  к  концу.  На  улице  было  холодно,  но
"поросенок" сказал, что сегодня еще не бегал,  и  они  пошли  пешком.  Линда
пригласила  всех  к  себе  на  последний  бокал,  но  Дженюари   отказалась,
сославшись на усталость.
   "Поросенок" пожелал зайти в дом и проводить Дженюари до  двери  квартиры.
Когда она вставила ключ в замок и повернулась,  чтобы  попрощаться,  молодой
человек изумленно уставился на девушку.
   - Ты, верно, шутишь?
   - Нет. Спокойной ночи и спасибо за прекрасный обед.
   - Но как насчет нас?
   - Что насчет нас? - спросила она.
   - Ты что, фригидная?
   - Нет... просто сейчас я устала.
   - Ну, это поправимо.
   Наклонившись, он тотчас засунул свой язык едва ли не в горло  Дженюари...
его руки ласкали ее тело... он запустил их под па