Жаклин СЬЮЗАН
Романы

ОДНОГО РАЗА НЕДОСТАТОЧНО
МАШИНА ЛЮБВИ


    Жаклин СЬЮЗАН
    ОДНОГО РАЗА НЕДОСТАТОЧНО



    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


ПРОЛОГ

ОН

   Он ворвался в театральный мир Нью-Йорка в 1945 году. Его звали Майк Уэйн;
он был рожден для  побед.  Он  заслужил  славу  лучшего  картежника  ВВС,  и
тринадцать  тысяч  долларов,  вывезенные  под  мундиром,  подтверждали   эту
репутацию.
   В юности он понял, что биржа и шоу-бизнес - две самые  азартные  игры  на
свете. В двадцать семь уволился из ВВС. Большой поклонник женского пола,  он
выбрал шоу-бизнес. Вложив свои тринадцать тысяч,  за  пять  дней  аншлага  в
"Акведуке" превратил их в шестьдесят.
   Инвестировав заработанное в бродвейскую постановку, он стал сопродюсером.
Спектакль имел успех, и он женился на Викки Хилл - самой красивой статистке.
   Викки мечтала стать звездой, и он предоставил ей шанс. В 1948 году создал
свой первый большой мюзикл с Викки в главной роли. Шоу стало хитом, несмотря
на плохую игру его жены. Критики хвалили Уэйна за то, что он  окружил  Викки
талантливыми исполнителями, удачно выбрал пьесу и обеспечил высокую прибыль.
Но все сошлись в том, что Викки - весьма посредственная актриса.
   Когда спектакль прекратил свое существование, Майк забрал жену со сцены.
   ("Детка, надо уметь вовремя отойти  от  стола.  Я  дал  тебе  возможность
испытать себя. Теперь роди мне сына".)
   В первый день 1950 года она подарила ему девочку. Он назвал ее  Дженюари,
что означает "январь". Когда медсестра протянула ему сверток с  дочерью,  он
поклялся, что преподнесет Дженюари весь мир.
   Когда Дженюари было два года, он здоровался  прежде  с  ней,  а  потом  с
женой.
   Когда  ей  исполнилось  четыре,  он  отправился  в  Каллифорнию  и   стал
продюсером своего первого фильма.
   Когда ей было пять, он выпустил за год два  боевика  и  был  выдвинут  на
присуждение "Оскара".
   Когда ей исполнилось шесть, он получил "Оскара", и его  имя  связывали  с
именами нескольких кинозвезд.
   (Именно тогда его жена стала пить и завела любовника.)
   Когда Дженюари исполнилось семь лет, он  назвал  ее  именем  свой  личный
самолет, а Викки убила себя, пытаясь сделать себе аборт.
   Так они остались вдвоем.
   Майк пытался объяснить дочери ситуацию  по  дороге  в  престижную  школу,
расположенную в Коннектикуте.
   - Теперь, когда мамы нет, воспитатели сделают из тебя настоящую леди.
   - А почему мне нельзя остаться с тобой, папа?
   - Потому что я часто уезжаю.  И  вообще,  воспитанием  маленьких  девочек
обычно занимаются женщины.
   - Почему мама умерла?
   - Не знаю, милая... Возможно, потому, что она хотела быть кем-то.
   - Это плохо?
   - Да, если тебе не дано стать кем-то. Тогда что-то гложет тебя изнутри.
   - А ты сам - кто-то?
   - Я? Я - суперкто-то, - рассмеялся он.
   - Тогда я тоже буду кем-то, - заявила она.
   - О'кей. Но прежде ты должна стать леди.
   Так она попала в школу мисс Хэддон. Когда Майк прилетел в  Нью-Йорк,  они
проводили уик-энды вдвоем.
   Его известность росла и, как все хорошие игроки,  он  знал,  когда  можно
испытывать судьбу, а когда не стоит рисковать. Он мог одной ставкой изменить
весь расклад на ипподроме. Однажды он проиграл свой самолет, но встал  из-за
стола с улыбкой на лице, потому что знал - завтра удача вернется к нему.
   Если бы Майка спросили, когда фортуна оставила его, он  смог  бы  назвать
точную дату.
   Рим, 20 июня 1967 года.
   В этот день он узнал о том, что случилось с дочерью.

ОНА

   Если бы ее спросили, когда удача изменила ей, она не смогла  бы  ответить
на вопрос. Она всегда думала о себе как о его дочери. А быть его  дочерью  -
это уже самое большое везение на свете.
   Она с самого начала  приняла  школу  мисс  Хэддон  как  нечто  временное.
Девушки держались дружелюбно. Они все относились к одной из двух  категорий.
Ученицы постарше поклонялись Элвису Пресли, а младшие входили в свиту Линды.
Линде Риггз было шестнадцать. Она умела петь и танцевать; ее жизнелюбие было
заразительным.
   (Спустя  годы,  наткнувшись  на  школьную  фотографию   Линды,   Дженюари
поразилась ее сходству с Ринго Старром.)
   Но когда Линда была признанной звездой школы, никто не  замечал,  что,  у
нее жесткие, недостаточно густые  волосы,  слишком  широкий  нос  и  толстая
серебряная шина на зубах. Все знали, что по  окончании  учебы  Линда  станет
звездой бродвейских музыкальных комедий.
   За год до выпуска  Линда  сыграла  главную  роль  в  школьной  постановке
отредактированной версии пьесы "Энни, возьми свой револьвер". Когда начались
репетиции,  Линда  сделала  восьмилетнюю  Дженюари  "своей   самой   близкой
подругой". Она выполняла мелкие поручения Линды, подсказывала слова и  текст
песен. Дженюари никогда не входила в свиту Линды, но их близость  доставляла
ей радость, потому что Линда постоянно говорила о Майке Уэйне. Она была  его
поклонницей. Пригласила ли Дженюари папу на школьный спектакль?  Приедет  ли
он? Он обязательно должен приехать! Разве не Линда добилась участия Дженюари
в шоу?
   Майк действительно прибыл в школу, и после спектакля на глазах у Дженюари
звезда "Энни, возьми свой револьвер" превратилась в заикающуюся, пунцовую от
волнения старшеклассницу - Майк Уэйн пожал ей руку.
   - Правда, она великолепна? - сказала отцу Дженюари,  когда  они  остались
вдвоем.
   - Она бездарность. Ты в хоре более эффектна, чем Линда в главной роли.
   - Но она такая талантливая.
   - Линда - толстая уродина.
   - Правда?
   - Конечно.
   Но когда Линда покинула школу, там вдруг стало пусто  и  скучно.  Главная
роль в спектакле на следующий сезон  досталась  красавице  Анджеле,  но  все
сошлись во мнении, что ей далеко до Линды.
   Спустя два года  ученицы  снова  заговорили  о  Линде.  Одна  из  девушек
прибежала в класс с номером журнала "Блеск". На  первой  странице,  рядом  с
выходными данными, стояли имя и фамилия  Линды  Риггз,  младшего  редактора.
Новость произвела впечатление на всю  школу,  но  Дженюари  втайне  испытала
разочарование. А как же Бродвей?
   Когда она рассказала отцу о Линде, Майк, похоже, не удивился.
   - Странно даже, что ее взяли в журнал мод.
   - Но Линда так талантлива, - не сдавалась Дженюари.
   - Для школы - да. Но сейчас конец шестидесятых, и  девушки  с  внешностью
Лиз Тейлор и Мэрилин Монро обивают пороги театров в  поисках  работы.  Я  не
утверждаю, что красота - это все... но она очень помогает.
   - А я буду красивой?
   Он усмехнулся, коснувшись ее густых каштановых волос.
   - Ты будешь не просто красива. Тебе достались бархатные карие глаза твоей
мамы. На них-то я и обратил внимание в первую очередь. Она не сказала  отцу,
что предпочла бы иметь его глаза - ярко-голубые, резко  контрастировавшие  с
постоянным загаром и черными волосами. Она никогда не могла привыкнуть к его
необыкновенной красоте. Ее одноклассницы  также  восхищенно  поглядывали  на
Майка Уэйна - они часто видели своих отцов  небритыми,  усталыми,  боящимися
потерять волосы или работу, постоянно ругавшимися с женами и сыновьями.
   Но Дженюари проводила уик-энды в Нью-Йорке  с  привлекательным  мужчиной,
который жил для того, чтобы сделать дочь счастливой.
   Из-за этих уик-эндов Дженюари не сближалась с другими ученицами. Дружба с
ними означала бы праздничные обеды в их семьях, иногда - визиты на пару дней
на взаимной основе. Дженюари не хотела  делить  с  кем-то  свои  уик-энды  с
отцом. Конечно, иногда он улетал в Европу или на Западное побережье,  но  их
встречи компенсировали временное одиночество. Субботним утром лимузин увозил
ее в Нью-Йорк... в большой угловой "люкс" "Плазы",  который  Майк  арендовал
круглый год. В момент  появления  дочери  он  обычно  завтракал.  Секретарша
иногда делала какие-то записи под  его  диктовку;  помощник  информировал  о
недельных доходах; пресс-агент показывал рекламный анонс; постоянно  звонили
телефоны, иногда  три  сразу.  Но  когда  Дженюари  входила  в  "люкс",  вся
деятельность останавливалась, и девочка попадала в  объятия  отца.  От  него
пахло хвоей... В сильных руках Майка она чувствовала себя защищенной.
   Она что-нибудь ела, а он быстро расправлялся с делами. Эта картина всегда
очаровывала Дженюари. Его хитроумные  комбинации,  отрывистые  распоряжения,
которые он бросал в телефонную трубку. Она наблюдала за  отцом,  прижимавшим
плечом телефонную трубку и что-то  писавшим...  Она  испытывала  удивительно
приятное чувство, когда он вдруг подмигивал ей - это означало: "Чем бы я  ни
занимался, я всегда помню о тебе".
   После ленча не было посетителей и звонков. Остаток  дня  принадлежал  ей.
Иногда он вел ее в  "Сакс"  и  опустошал  прилавки.  Иногда  -  на  каток  в
Рокфеллеровский центр. Там он сидел в баре и потягивал спиртное, пока тренер
занимался с Дженюари. Если Майк работал над новой постановкой, она  посещала
репетицию. Они пересмотрели все спектакли на Бродвее;  порой  за  один  день
успевали посетить и утреннее и вечернее шоу. А заканчивался день неизменно в
"Сарди", за престижным столом перед сценой.
   Но она ненавидела воскресенья. Как бы весело ни  проходил  их  совместный
обед, после него всегда появлялся большой черный лимузин, который увозил  ее
обратно к мисс Хэддон. Дженюари понимала необходимость отъезда - отца  ждали
телефонные звонки, очередная постановка.
   Но его коронным шоу бывали ее дни рождения.  Когда  ей  исполнилось  пять
лет, он нанял небольшой цирк и пригласил туда весь  детский  сад.  Еще  была
жива ее мама - кареглазая женщина  с  отсутствующим  взглядом  наблюдала  за
представлением без интереса. Шестилетняя Дженюари  отправилась  на  санях  в
Сентрал-парк, где ее ждал Санта-Клаус с подарками в мешке.  Другой  раз  она
попала на кукольный спектакль и познакомилась с настоящим волшебником.
   Но ее восьмой день рождения они отмечали  вдвоем.  Это  был  первый  день
рождения Дженюари после смерти  матери.  Он  пришелся  на  середину  недели.
Лимузин доставил девочку из школы в "Плазу".  Дженюари  смотрела,  как  отец
откупорил бутылку шампанского и налил дочери четверть бокала.
   - Это - лучшее шампанское на свете, детка. Он поднял бокал.
   - За мою даму... единственную, которую я люблю и буду любить.
   Так он приобщил ее к "Дому Периньону" и икре.
   Потом  он  подвел  дочь  к  окну  и  указал  пальцем  на  воздушный  шар,
проплывавший мимо "Плазы". Обычно на нем была реклама  "Гудьир".  Но  сейчас
они увидели огромную красную надпись: "С днем рождения, Дженюари!" С тех пор
"Дом Периньон" и икра стали неизменными атрибутами всех важных событий.
   В день тринадцатилетия он повел ее в "Мэдисон-сквер-гарден". В  вестибюле
было темно, и она решила, что они опоздали. Отец взял  Дженюари  за  руку  и
повел в зал. К ее удивлению, никто не  подошел  к  ним,  чтобы  провести  на
места. Она не увидела ни зрителей, ни служащих, ни огней. Майк зашагал вдоль
прохода в пугающий мрак. Рука об руку они спускались  все  ниже  и  ниже,  в
самое чрево пустого зала. Наконец Майк остановился и негромко произнес:
   - Загадай желание, детка, большое желание - сейчас ты находишься  на  том
самом месте,  где  стояли  знаменитые  победители  -  Джо  Луис,  Шуга  Рей,
Марсиано.
   Он поднял вверх ее руку, точно рефери, и, пародируя звучный голос  судьи,
произнес:
   - Леди  и  джентльмены,  позвольте  представить  вам  самого  величайшего
победителя, мисс Дженюари Уэйн, которая сегодня прощается с детством.
   После паузы Майк добавил:
   - Это означает, что теперь ты выступаешь в тяжелой весовой категории.
   Она обняла его. Он склонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но в темноте их
губы встретились и на несколько мгновений слились... Перед рампой  вспыхнула
надпись: "С днем рождения, Дженюари!" На столе  стояло  шампанское  и  икра,
возле него вытянулся в струнку официант. Заиграл оркестр, хор запел "С  днем
рождения".
   Потом музыканты стали исполнять любимые мелодии  Дженюари.  Отец  и  дочь
потягивали шампанское. Майк пригласил Дженюари на танец. Сначала она немного
нервничала, но после первых робких шагов прильнула к  отцу,  и  внезапно  ей
показалось, что она танцевала с ним  всю  жизнь.  Двигаясь  под  музыку,  он
прошептал:
   - Скоро ты станешь совсем взрослой леди. В твоей жизни  появится  молодой
человек, который будет значить для тебя больше, чем что-либо на свете...  он
возьмет тебя в свои объятия... вот так... и ты узнаешь, что такое любовь.
   Дженюари ничего не произнесла, потому что она уже находилась  в  объятиях
единственного мужчины, которого любила.
   Когда она закончила школу мисс Хэддон, Майк делал кинокартину в Риме. Его
отсутствие на выпускной церемонии не  огорчало  Дженюари.  Она  сама  охотно
избежала бы ее, но девушке предложили выступить с прощальной речью. Лето  ей
предстояло провести в Риме с отцом.
   Она одержала верх в споре о колледже.
   - Папа, я столько лет провела в школе.
   - Детка, колледж - это важно.
   - Почему?
   -  Ты  там  многое   узнаешь,   познакомишься   с   интересными   людьми,
подготовишься к - черт возьми, я не знаю, к чему.  Так  надо.  Не  зря  твои
одноклассницы отправляются в колледж.
   - Но у них нет такого отца.
   - Хорошо, что ты хочешь делать?
   - Наверное, стать актрисой.
   - Но для этого тоже надо учиться!
   Так все и решилось. После съемок в Риме его ждала картина в Лондоне.  Ему
удалось  устроить  Дженюари  на  осенний  семестр  в  Королевскую   академию
драматического искусства. Дженюари не  рвалась  туда...  Она  даже  не  была
уверена в том, что действительно хочет стать актрисой...
   Но она поедет в Рим! Осталось только сдать два  последних  экзамена.  Под
мантией выпускницы на ней было голубое платье из льна. Билет  на  самолет  и
паспорт лежали в сумочке, а багаж - в лимузине, ждавшем ее возле школы.  Она
произнесет речь, получит диплом и умчится!
   Когда все кончилось, она заспешила вдоль прохода, выслушивая поздравления
родителей ее одноклассниц, прощаясь с подругами и  обещая  писать.  Сняла  с
себя мантию, бросила шапочку мисс Хикс из драмкружка. Прощайте все! Скорее в
лимузин, в аэропорт "Кеннеди"!
   "Боинг-704"...   полупустой   первый   класс...   Волнение   мешало    ей
сосредоточиться на еде или  фильме.  Многочасовое  перелистывание  журналов,
грезы, кока-кола... и наконец  приземление,  семь  часов  утра  по  римскому
времени. Вот он... стоит с каким-то важным  чиновником...  прямо  на  летном
поле...  возле  личного  автомобиля.  Вниз  по  трапу...  в  объятия  самого
потрясающего мужчины на свете... принадлежащего ей!
   Длинный черный лимузин подвез их к таможне...  в  ее  паспорте  поставили
штамп... два красивых молодых итальянца в облегающих костюмах ждали прибытия
ее багажа.
   - Они не говорят по-английски, но они отличные  ребята,  -  сказал  Майк,
вручая им хрустящие купюры. - Они получат твои вещи и доставят их в отель.
   Он подвел ее к приземистому красному "ягуару". Крыша машины была опущена.
Майк улыбнулся, заметив восторг дочери, - Я решил, что  мы  получим  большее
удовольствие, если поедем одни. Садись, Клеопатра. Рим ждет тебя.
   В это ослепительное июньское утро состоялось ее знакомство с Римом. Ветер
был  теплым,  раннее  солнце  грело  лицо  Дженюари.  Лавочники  неторопливо
поднимали жалюзи. Молодые парни в фартуках подметали тротуар между столиками
уличного кафе. Порой вдали раздавался сигнал автомобиля - в час "пик" он  бы
слился с хором подобных гудков.
   Майк остановил  машину  возле  небольшого  ресторана.  Выбежавший  хозяин
заведения обнял продюсера и заявил, что лично  подаст  им  яйца,  сосиски  и
булочки, только что испеченные его женой.
   К тому времени, когда они  добрались  до  квартала  на  Виа  Венето,  где
находился  отель  "Эксельсиор",  уровень  городского  шума  заметно  возрос.
Дженюари разглядывала многочисленные кафе со столиками под  открытым  небом,
туристов, читавших "Нью-Йорк тайме" и парижское издание "Трибьюн".
   - Это и есть Виа Венето? - спросила Дженюари. Майк усмехнулся:
   - Да, она самая. Извини, я не смог устроить так, чтобы ты увидела  идущую
по ней Софи Лорен. На самом деле ты можешь простоять  тут  целый  год  и  не
встретить Софи Лорен. Зато за один час здесь можно увидеть всех американцев,
находящихся в городе.
   "Люкс"  в  "Эксельсиоре"  потряс  Дженюари  своими  размерами.   Красивые
мраморные камины, столовая, две большие спальни - настоящий дворец.
   - Я оставил для тебя комнату, выходящую окнами  на  здание  американского
посольства, - сказал Майк. - По-моему, там тише.
   Он указал на ее принесенные в номер чемоданы.
   - Разложи вещи, прими  душ  и  поспи.  Часа  в  четыре  пришлю  за  тобой
автомобиль. Ты сможешь посмотреть студию, а назад поедем вместе.
   - А не могу я отправиться на студию сейчас, с тобой?
   Он улыбнулся:
   - Послушай, я не хочу, чтобы тебя клонило в сон  в  твой  первый  римский
вечер. Кстати, мы здесь обедаем не раньше девяти-десяти часов.
   Он направился к двери, затем остановился. Пристально посмотрев  на  дочь,
покачал головой:
   - Знаешь что? А ты чертовски красива!
   Когда она прибыла на студию, съемки еще не закончились,  Дженюари  встала
поодаль от темной площадки. Она узнала Митча Нелсона, американского  актера,
которого рекламировали как нового Гэри Купера. С гранитной челюстью и  почти
неподвижными губами, он играл любовную сцену  с  Мельбой  Делитто.  Дженюари
видела Мельбу лишь в зарубежных фильмах. Она была очень красива, но говорила
с сильным акцентом и иногда сбивалась. При каждой ее ошибке  Майк  улыбался,
подходил к  Мельбе,  успокаивал  актрису,  и  съемки  возобновлялись.  После
пятнадцатого дубля Майк закричал: "Годится!", и в  павильоне  зажегся  свет.
Увидев дочь, он улыбнулся так, как улыбался только ей, и подошел к Дженюари.
Взял ее под руку.
   - Давно здесь стоишь?
   - В течение последних двенадцати  дублей.  Я  не  знала,  что  ты  еще  и
режиссер.
   - Понимаешь, это у Мельбы первая  роль  на  английском  языке,  и  начало
съемок  было  кошмарным.  Она  делала  ошибки...  режиссер  кричал  на   нее
по-итальянски... она отвечала ему... он  еще  больше  повышал  голос...  она
убегала с площадки вся в слезах. Час уходил  на  то,  чтобы  наложить  новый
грим, и полчаса - на примирение с режиссером. Я понял, что, если я подойду к
актрисе и успокою ее, похвалю за хорошую игру, мы сэкономим массу времени  и
получим приличный дубль.
   К ним подошел радостно улыбающийся молодой человек.
   - Мистер Майк, я освободился два часа тому назад, но я ждал,  потому  что
очень хотел познакомиться с вашей дочерью.
   - Дженюари, это Франко Меллини, - сказал Майк.
   Франко, похоже, было чуть больше двадцати лет. В его голосе присутствовал
акцент, но юноша был рослым и весьма красивым.
   - О'кей, Франко, я тебя представил. А теперь исчезни,  -  довольно  резко
произнес Майк, но когда парень, поклонившись, ушел, продюсер улыбнулся. -  У
этого малыша пока что маленькая роль, но он может стать известным актером. Я
нашел его в Милане, когда подбирал натуру. Он  -  поющий  официант  в  одном
погребке. У него артистический  талант.  Он  уже  очаровал  всех  женщин  на
съемочной площадке. Даже Мельбу.
   Майк покачал головой:
   - Итальянец, да еще с шармом, - это нечто.
   Они шли, держась за руки. Студия опустела; Дженюари казалось, что господь
внял ее мольбам. Она мечтала об этом моменте, ждала его. Идти рядом с ним...
быть частью его жизни... работы... делить трудности.
   Внезапно он произнес:
   - Да, кстати, для тебя тоже есть маленькая роль. Всего несколько слов.
   Майк попытался освободиться из ее объятий.
   - Ты меня задушишь!

***

   Позже, пробиваясь сквозь дорожные заторы, он заговорил о своих проблемах,
связанных со съемками. О  плохом  английском  Мельбы...  о  ее  антипатии  к
Митчелу Нелсону... о языковом барьере, отделявшем его  от  некоторых  членов
съемочной