дамы могут пойти, не опасаясь, что их  примут
за проституток. До встречи...
   Когда Дженюари вошла в кабинет, Линда заканчивала редакционное совещание.
Она жестом предложила девушке  сесть  на  диван.  Линда  сидела  за  столом.
Редакторы и помощники располагались перед ней полукругом.
   - Вот, кажется, и все, что я могу сказать  о  наших  планах  в  отношении
февральского номера, - подвела черту Линда.
   Задвигав стульями, люди стали подниматься. Внезапно Линда сказала:
   - Кэрол, свяжись с Джоном Уэйтцем. Он обещал заказать зал  в  "Колони"  и
организовать вечеринку в день святого Валентина. Проверь, выполнил ли он мое
поручение.  Возможно,  мы  сделаем  там  заранее   несколько   снимков   для
февральского номера. Узнай, составил ли он список  приглашенных...  Понимаю,
до двенадцатого февраля еще много времени, но ему уже  пора  определиться  с
именами десяти-двенадцати гостей.
   Она встала,  давая  понять,  что  совещание  официально  закончено.  Тень
усталой полуулыбки должна была намекать на то, что на настоящую улыбку у нее
не осталось сил.  Обведя  глазами  группу  сотрудников,  спешивших  на  свои
рабочие места, Линда спросила:
   - Где Сара Куртц?
   - Говорит по телефону с  Лондоном,  -  ответил  молодой  человек.  -  Она
пытается найти  доказательства  того,  что  группа  "Боу  Белл  Бойз"  -  не
английского происхождения.
   - Это нелепо, - выпалила Линда. - Они - самая большая сенсация  в  Штатах
со времен "Роллинг Стоунз". Молодой человек кивнул почти виновато.
   - Да, но Сара клянется, что видела их вокалиста в 1965 году в Кливленде -
он якобы работал там диск-жокеем.  Она  уверяет,  что  он  родом  из  Шейкер
Хейтса. У Сары поразительная память на лица.
   - Ладно, пришли ее сюда. Она  мне  нужна.  Сотрудники  редакции  покинули
кабинет. Линда подошла к Дженюари и села на диван.
   - Это еще легкий день, - вздохнула она и посмотрела на Дженюари,  которая
закурила сигарету.
   - О, я вижу, тебя взяли сниматься в рекламном клипе.
   - Нет. Меня отвергли на самом последнем этапе отбора. Кажется, я  отлично
затягиваюсь... но над выдохом еще надо поработать.
   Линда,  засмеявшись,  вернулась  к  столу.  Нажала  кнопку  переговорного
устройства.
   - Скажи Саре Куртц - пусть она немедленно идет сюда. Я не могу  ждать  до
вечера, пока она будет разыскивать корни своих комплексов.
   - Ты думаешь, парень действительно из Кливленда? Линда пожала плечами.
   - Сара питает слабость к диск-жокеям. Вероятно, этот тип когда-то  послал
ее к черту. И она не может успокоиться, не расквитавшись с ним.  Да  поможет
ему господь, если он действительно из группы "Боу Белл Бойз".
   - Похоже, она - страшный человек.
   - Верно. В этом я с тобой согласна.
   Спустя несколько секунд невероятно высокая девушка,  удивительно  похожая
на Крошку Тим, ворвалась в комнату. Линда представила  Сару  Куртц,  которая
чуть ссутулилась, пожимая руку Дженюари. Сара извлекла  помятый  блокнот  из
потертой джинсовой сумки и начала что-то писать. Она проявила особый интерес
к тому, как пишется имя Дженюари. Удивилась,  узнав,  что  имя  совпадает  с
названием месяца.  Задав  еще  несколько  вопросов,  поднялась  и  вышла  из
кабинета.
   - Она - настоящая стерва, - сказала Линда. - Кит говорит, что с ее ростом
она могла бы играть за "Нью-Йорк Нике"; ее отец был хорошим  журналистом,  и
она унаследовала его слог. Мы бережем Сару для наших "раздевающих" статей  -
она испытывает оргазм от такой работы. Я  сказала  ей,  что  эта  публикация
должна носить позитивный характер, поэтому у Сары такой печальный вид.
   - Почему она любит "раздевать" людей? -  спросила  Дженюари.  -  Как  она
может потом смотреть им в глаза?
   - Возможно, будь у тебя внешность Сары, ты бы тоже всех ненавидела.
   - Кажется, ты сказала, что быть некрасивым модно.
   - Да. Но не  всякое  уродство  в  моде.  Сарино  -  определенно  нет.  Не
беспокойся. Без твоего одобрения статья не пойдет в номер.  Вот  гарантийное
письмо.
   Она протянула Дженюари конверт.
   - Скажи папе, пусть он не волнуется. Дженюари убрала  письмо  в  сумочку.
Линда пристально посмотрела на девушку.
   - Эй, ты что, расстроилась, упустив этот рекламный клип?
   - Конечно, нет. С чего ради?
   - В какой-то момент ты выглядела так, словно это для тебя конец жизни.
   Дженюари заставила себя улыбнуться.
   -  Ерунда.  У  меня  есть  все  основания  быть  счастливой.  Я  снова  в
Нью-Йорке... у моего папы замечательная жена... Я живу в  красивой  комнате,
заново отделанной для меня.
   - Вранье!
   - Что?
   - Я говорю, вранье! Дженюари, кого ты пытаешься обмануть? Тебе  неприятно
жить там и видеть отца с Дидрой Милфорд Грейнджер.
   Дженюари пожала плечами.
   - Не правда. К тому же я редко их  вижу.  Но  я  действительно  испытываю
странное чувство, живя в  "Пьере".  Это  ее  квартира,  я  кажусь  себе  там
посторонней.
   - Так уйди оттуда.
   - Отец возражает.
   - Слушай, если ты  будешь  пытаться  угодить  всем,  то  в  конце  концов
разочаруешь всех. Дженюари погасила сигарету.
   - Проблема заключается в том, что я сама не знаю, чего я  хочу.  Наверно,
это потому, что всю жизнь мечтала лишь об одном - всегда быть рядом с папой.
И теперь, отправляясь на свидание, не знаю, что делать, как себя вести.
   Линда свистнула.
   - О, тебе срочно требуется психоаналитик.
   - Я устала от них в клинике.
   - Где?
   - О, Линда... это долгая история.  Понимаешь,  если  ребенок  растет  без
матери, отец становится для него самым главным человеком. Тем  более,  когда
это такой человек, как Майк.
   - Я с тобой согласна, - сказала Линда. - Твой отец очень красив. Но Дэвид
Милфорд тоже весьма привлекателен. Ронни Вулф сообщил в своей  колонке,  что
ты была с Дэвидом в "Лотерее". Я не люблю эту среду. Но если ты принадлежишь
к ней, Дэвид Милфорд - неплохой вариант.
   - Ди познакомила нас на обеде. Вчера мы еще раз встретились. Он пригласил
меня к себе, но я отказалась. Расставаясь  со  мной  у  отеля,  он  даже  не
попытался поцеловать меня в губы на прощание.
   Линда встала.
   - Идем в "Луизу". Нам обеим не помешает выпить.
   Ресторан понравился Дженюари.  Луиза  оказалась  приветливой,  "домашней"
женщиной, которая принесла им  блюдо  с  куриной  печенкой.  Она  поздравила
Дженюари с возвращением в Нью-Йорк и сказала  девушке,  что  она  похожа  на
кинозвезду. Здесь царила семейная атмосфера, и  Дженюари  расслабилась.  Она
заказала себе бокал белого вина, а Линда попросила подать ей двойной мартини
со льдом. Несколько секунд они посидели молча.
   Отпив мартини, Линда спросила:
   - Какое впечатление произвел на тебя Кит?
   - Он очень славный.
   - Ты видела его с тех пор?
   - Я? С чего ради?
   - Я - тоже, - выпалила Линда и сделала еще  один  глоток.  -  Пожалуйста,
скажи мне правду. Он к тебе приставал?
   - Что?
   - Ну, предлагал тебе переспать с ним?
   - Конечно, нет! Мы смотрели спектакль и...
   - И что?
   - Мы расстались после первого действия. Они помолчали.
   - Слушай, Линда, может быть, я отстала от жизни.  Но  я  была  шокирована
и...
   - Я ничего не имею против наготы, - заявила Линда. - Но...
   Она сделала паузу.
   - Что за чушь я несу? Похоже, мне уже успели  промыть  мозги,  как  Киту.
Конечно, мы - раскрепощенное поколение. Тело прекрасно - так покажи  его.  Я
была там вчера вечером. Кит сидел в зрительном зале. Он меня  не  видел.  Но
скажи мне - что красивого в том, что несколько безобразных людей трутся друг
о  друга  на  давно  не  мытой  сцене?  У  актеров  ноги  черные  от  грязи.
Отвратительное зрелище. И не думай, что господа в лимузинах  приезжают  туда
ради встречи  с  искусством!  Они  хотят  видеть  голодных,  унижающих  себя
актеров. Господи, актер за свою жизнь получает достаточно пинков... оставьте
ему  хоть  что-то  личное.  Нет  же,  человеческое  достоинство  больше   не
существует. Разве что для провинциалов и мещан. Мы  -  новое  поколение.  Мы
свободны... Семья - отживший институт, внебрачные дети в моде...
   - Но вчера ты сказала, что не веришь в брак. Линда покачала головой.
   - Я не знаю, во что я теперь верю. Слушай,  у  моей  матери  было  четыре
мужа, сейчас она пытается подцепить пятого. Отец имел трех жен. У меня  семь
сводных братьев и сестер, с которыми я едва знакома.  Они  все  находятся  в
школах, подобных заведению мисс Хэддон. Но они рождены в законном браке, так
что приличия соблюдены. По крайней мере, так полагает  моя  мать  -  это  ей
внушали с детства. Но наше поколение против брака - нас так воспитали.
   - Кто?
   - Люди, с которыми мы общаемся. Наши близкие.
   - Линда, ты же хочешь выйти замуж за Кита, да?
   - Вероятно. Но если бы он об этом узнал, я бы его  потеряла.  Боюсь,  это
уже произошло.
   - Но что случилось?
   - Он не вернулся домой в тот вечер. Позвонил и сказал, что хочет какое-то
время пожить в этой грязной ночлежке и все обдумать.  Ему  известно,  что  я
против его участия в этом спектакле. Находясь здесь, он не сказал  мне,  что
это за  пьеса.  Если  нагота  важна  для  сюжета,  если  она  дает  ощущение
реальности происходящего -  черт  с  ней.  Но  то,  что  происходит  в  этом
спектакле...
   Она покачала головой.
   - Я знаю, что действительно мучает Кита. То, что я  зарабатываю  тридцать
пять тысяч в год, не считая рождественской  премии,  а  он  получает  три  с
половиной тысячи, включая пособие по безработице. Для него я - олицетворение
истеблишмента. Я запуталась. Я пыталась подлаживаться  под  него.  Сидела  с
друзьями Кита. Пила пиво вместо мартини.  Носила  вместо  слаксов  брюки  из
дангери. Но нет закона, обязывающего меня жить, как свинья. Я  плачу  четыре
сотни в месяц за мою квартиру. Она находится в приличном доме со швейцаром и
лифтерами, который расположен в хорошем районе. Я прихожу каждое утро в  мой
офис до восьми часов и покидаю его иногда не раньше  полуночи.  Я  заслужила
право жить в  комфортабельной  квартире.  Почему  я  должна  все  бросить  и
работать в какой-то андеграундной газете, где платят пятьдесят  долларов  за
статью?
   - Он этого от тебя хочет?
   - Скажу одно - он постоянно высмеивает меня, "Блеск" и все  статьи,  темы
которых   я   придумываю.   Но   восхищается   своим   знакомым,   продающим
порнографические стихи газетам с изображением члена на  первой  полосе.  Кит
утверждает, что его приятелю есть что сказать и он не ищет дешевой славы.  Я
устала от всех этих споров. Но я  люблю  его,  он  мне  нужен.  Я  вовсе  не
заставляю Кита делать все по-моему... если бы мы могли найти  компромисс!  Я
знаю, мы бы были счастливы. Я хочу этого. Боже, как я этого хочу!
   - Это, наверно, здорово - знать, чего ты хочешь, - сказала Дженюари.
   - А ты этого не знаешь? Разве тебе  не  дали  четких  ориентиров  в  этом
швейцарском институте? Кстати, как он точно называется? Сара захочет хотя бы
увидеть твой диплом.
   - Линда, я расскажу об этом... после обеда.
   Они пили кофе. Линда молча слушала рассказ Дженюари о клинике и  о  себе.
Когда Дженюари закончила, Линда отхлебнула виски, на глазах у нее  появились
слезы.
   - Господи, - тихо произнесла она. - Ну и  досталось  же  тебе.  Три  года
жизни... три года ожидания того момента, когда ты вернешься к своему папе  -
мужчине из мечты. И узнать, что он женился...
   Дженюари удалось улыбнуться.
   - Ну, он ведь не бросил меня. Он мне не любовник.
   - Да?
   - Линда!
   - Послушай, Дженюари. Ты отказала тому очаровательному итальянцу, который
помог тебе разбиться. Отвергла Дэвида Милфорда. Любой психиатр  скажет,  что
во время второго свидания с Дэвидом ты  пыталась  охладить  ваши  отношения,
потому что он понравился тебе слишком сильно. У тебя возникло чувство  вины.
Ты словно изменила отцу.
   - Это неверно. Посмотри, как он организовал свидание. Нашу первую встречу
наедине. Без свечей и  вина...  без  спокойной  беседы...  он  появляется  в
половине шестого... звонит из вестибюля... не поднимается выпить. Мы  мчимся
за пять кварталов в  кино.  Он  тащит  меня  в  "Максвелл".  Там  все  ходит
ходуном... это не то место, куда следует пойти с девушкой, с которой  хочешь
поговорить и познакомиться получше. Затем он вдруг приглашает  меня  к  себе
домой. Линда задумалась.
   - Я с тобой согласна. Перед тем как лечь в постель, надо побеседовать.  И
если мужчина приглашает тебя к себе, то обычно он делает это с  определенной
целью. Другое дело, когда ты приглашаешь его в свою  квартиру  выпить  перед
сном. Ты остаешься хозяйкой положения, и  если  что-то  происходит,  то  это
выглядит незапланированным. Но ты не  можешь  пригласить  Дэвида  в  "Пьер".
Прежде всего, Дженюари, тебе следует подыскать себе собственную квартиру.
   - Я бы охотно это сделала, но...
   - Что "но"? Понимаешь ты это или нет, но ты испытываешь страдания  каждый
раз, видя отца с Ди. Это жестоко по отношению к тебе... и им. Поверь мне - у
тебя не будет романа, пока ты не уедешь от отца. Что касается твоей  карьеры
в театре... тут не мне давать тебе советы...
   - Я - не Кит. Я поняла, что не достаточно серьезно отношусь к  театру,  -
сказала Дженюари. - Но я хочу что-то делать. Участвовать в чем-то. Не  желаю
походить на мою мать.
   - Почему? В чем она провинилась, кроме того, что умерла,  когда  ты  была
маленькой?
   - Она... она  сидела  за  кулисами...  наблюдая  своими  большими  карими
глазами за проходящей мимо нее жизнью. Наблюдала...  а  Майк  действовал!  Я
тоже хочу действовать!
   - Я же сказала - для тебя есть вакансия в "Блеске".
   - Я не хочу, чтобы меня брали на работу только из-за моей фамилии.
   - Дело не в ней. Я действительно загружу тебя.
   - Ты говоришь серьезно? Линда кивнула.
   - И что ужасного в том, что я  попросила  бы  тебя  связаться  с  нужными
людьми или собрать материал? Я  сама  этим  занимаюсь.  Сестра  моей  матери
замужем за профессиональным гольфистом. Я обратилась к ней,  чтобы  получить
аккредитацию на серию турниров.  Написала  статью  о  том,  как  живут  жены
игроков. Сначала твой оклад будет не слишком велик.
   - У меня есть больше пятнадцати тысяч, - сказала Дженюари. - И ты права -
я уеду из "Пьера".
   - Слушай, - Линда щелкнула пальцами, - в моем доме живет холостяк.  Эдгар
Бейли.  По-моему,  он  гомик.  Он  преподает  в  Колумбийском  университете.
Собирается в академические каникулы на год в Европу.  Он  недавно  спрашивал
меня, не нужна ли квартира кому-нибудь из моих знакомых.  Там  одна  комната
типа студии. Хочешь, я узнаю цену?
   Дженюари посмотрела на часы.
   - Сейчас еще только девять. Позвони ему. Может быть, мы заглянем туда.
   Эдгар Бейли был очарован Дженюари. Его  привело  в  восторг  ее  имя.  Он
показал ей большой встроенный шкаф, кладовку, огромный диван-кровать и кухню
с окном. Он сказал, что платит сто семьдесят пять долларов в  месяц,  но  со
своей мебелью просит двести семьдесят пять.
   - Послушайте, мистер Бейли, - вмешалась Линда. - Вы платите сто  тридцать
девять долларов в месяц.  Я  узнала  это  у  домовладельца.  Дженюари  будет
платить вам двести двадцать пять - большего квартира не стоит. Из мебели тут
нет ничего приличного. Этому дивану уже больше десяти лет.
   Он на мгновение поджал губы, потом вытащил бутылку шерри и три рюмки.
   - За мою новую жиличку. Я знаю,  что  мог  бы  получить  больше,  но  мне
приятно сознавать, что за моим домом будет  присматривать  такая  прелестная
девушка.
   Линда подняла рюмку.
   - А я знаю, что вам надо уезжать через десять дней и вы уже занервничали.
   Дженюари подняла рюмку и улыбнулась.
   - За ваше путешествие, мистер Бейли. И за тебя, Линда.
   Линда покачала головой.
   - Нет, эту рюмку пьем за тебя. За мисс Дженюари.

Глава 7

   Дженюари, опираясь на подушки,  сидела  на  кровати,  заваленной  старыми
выпусками "Блеска". Она работала над своим первым  заданием  -  статьей  под
названием  "Завтрак  КТЖ".  Аббревиатура  КТЖ  означала  -  Красивые  Тонкие
Женщины. Ей не удалось связаться  с  Бейби  Пейли  и  Ли  Радзивилл.  Но  Ди
позволила процитировать ее слова: "Кто встает с постели до ленча! Завтракают
только дети". Дженюари также записала сентенции  на  эту  тему,  высказанные
тощей поэтессой, худой начинающей актрисой и  писательницей  -  воинствующей
феминисткой. Девушка пыталась выйти на Бесс  Мейерсон  и  Барбару  Уолтермс.
Когда завтракает Барбара Уолтермс - до или после передачи "Сегодня"? Поймать
таких людей было нелегким делом, требовавшим времени.
   Дженюари тщательно изучила массу статей из ведущих журналов  и  заметила,
что публикации,  привлекшие  ее  внимание,  уже  первой  фразой  интриговали
читателя. Она сочинила с десяток завязок, но ни одна из них ей не нравилась.
Конечно, Линда собиралась отдать материал одной из "переписчиц", но Дженюари
хотела  удивить  ее,  написав  статью  самостоятельно.  Работа  в   редакции
позволила Дженюари осознать себя независимой  личностью.  Маленькая  кабинка
без окон была кабинетом девушки. Квартира мистера  Бейли  -  ее  домом.  Она
платила за жилье деньгами, которые сама зарабатывала.
   Первые три недели дались Дженюари нелегко. Но это были первые три  недели
самостоятельной жизни. Она сама принимала  решения.  Особенно  тяжелой  была
первая неделя. Дженюари едва заставила себя сообщить  новость  Майку  и  Ди.
Глаза Ди сердито сузились, но не успела она возразить девушке, как  вмешался
Майк.
   - Я подозревал, что ты захочешь снять себе квартиру. Многие  девушки  так
поступают. Если ты действительно этого хочешь... ты имеешь на это право.
   Ди настояла на том,  что  они  осмотрят  квартиру,  прежде  чем  Дженюари
подпишет договор. Эдгар Бейли остолбенел, когда Дидра переступила порог  его
жилища.
   - О, мисс Грейнджер... то есть миссис Уэйн...  я  понятия  не  имел,  что
Дженюари - ваша дочь.
   Дженюари поняла, что он едва не упал в обморок из-за того, что согласился
на двадцать пять долларов в месяц.
   - Здесь что, только одна комната? - спросила Ди.
   - Но она такая просторная, - сказал Эдгар Бейли. - Я рад, что среди  моих
вещей, у меня дома, будет жить такая девушка, как Дженюари.
   Ди прошла мимо него, раздвинула шторы и застонала.
   - Боже, Дженюари, окно выходит во двор.
   - Точнее, в сад, - робко уточнил Эдгар Бейли.
   - Только одна комната и мало  солнечного  света.  Наверно,  таковы  вкусы
нынешнего поколения, - вздохнула Ди. - Эти апартаменты - для бродяг.
   Эдгар Бейли оживился.
   - Миссис Уэйн, это очень хороший дом. Ди только отмахнулась.
   - Ну, мы можем сделать  интерьер  более  радостным.  Убрать  эти  ужасные
шторы... сменить ковер... купить новые подушки на диван...
   - Миссис Уэйн...
   Судя по дрожащему голосу, Эдгар Бейли был близок к истерике.
   - Тут нельзя ничего менять. Эти шторы были сделаны специально для меня...
   Но Ди уже удалилась на кухню.  Дженюари  проследовала  за  ней,  поспешив
успокоить мистера Бейли обещанием оставить все в нынешнем виде и сказав, что
ей очень нравятся его расшитые цветами занавески.
   Она подписала договор поднайма и переехала первого октября. Дэвид прислал
ей драцену в горшочке. Мистер Бейли оставил букет так  и  не  распустившихся
роз и короткую записку с пожеланием удачи.  Линда  подарила  ей  блокнот  из
"Бергдорфа" с выгравированным именем и адресом Дженюари. В пять  часов  Майк
принес бутылку шампанского. Они охладили его и выпили, потом Майк, улыбаясь,
осмотрел квартиру.
   - Знаешь что? По-моему, это отлично. Ты всю жизнь жила с людьми. В школе,
в больнице. Пора побыть наедине с собой.
   Ди заехала за ним в семь. Они отправились на вернисаж.  Ди  прихватила  с
собой корзинку с деликатесами.
   - Это тебе  пригодится...  тут  несколько  банок  копченых  устриц...  не
хмурься.  Дэвид  их  обожает.  Просто  положишь  устрицы  на  эти  маленькие
импортные крекеры. Еще  Дэвид  любит  то,  что  я  называю  крысиным  сыром.
Порежешь его кубиками и воткнешь в них зубочист