я не было. Обычная машина для перевозки личного состава.
   Владислав перебросил пистолет-пулемет за спину, подхватил девочку на руки
и размеренным шагом побежал к дороге.
   Выход был только один - остановить любую попутную машину,  которая  могла
бы доставить оглушенного и находящегося в предкоматозном состоянии ребенка в
больницу. Ничего иного в этой ситуации сделать было нельзя.
   Или пан, или пропал...
   Спустя две с половиной минуты Рокотов взобрался на насыпь у шоссе.
   Через десять секунд возле него с жутким  заносом  остановился  старенький
пикапчик "шевроле", в кабине которого сидела семейная пара.
   Не часто увидишь возле дороги парня  в  черном  комбинезоне  с  безвольно
висящей на руках маленькой девочкой в цветастом платье!
   Водитель-македонец вылетел на дорогу.
   - Довезите ее до больницы! - по-сербски попросил Влад.
   - Авария? - спросил пожилой крестьянин и тут заметил болтающийся на  боку
у биолога "Хеклер-Кох".
   Македонец побледнел.
   - Хуже, - сжав зубы, процедил Рокотов. - Попытка  изнасилования.  Сильный
удар по голове. Если она в течение получаса не окажется в руках  врачей,  то
может умереть...
   Крестьянин сплюнул на дорогу.
   - Давайте! Кладем в кузов, там у меня мягко, солома...
   Вдвоем они погрузили девочку в пикап.
   В трех метрах от "шевроле" остановился "фиат", и из него высыпали четверо
молодых парней. Македонцы были настроены недружелюбно,  восприняв  увиденную
сцену как попытку скрыть следы аварии.
   Один из парней что-то крикнул крестьянину.
   - Стоп! - Владислав поднял ствол  "Хеклер-Коха".  -  Садитесь  обратно  в
машину! И без глупостей!
   - Кто ты такой? - с вызовом спросил высокий белобрысый юноша.
   Однако четверка остановилась, опасливо  поглядывая  на  нацеленное  в  их
сторону оружие.
   - Это не твое дело! - Рокотов экономил драгоценные секунды. -  Если  есть
вопросы, то поезжайте за пикапом в больницу! А лучше - вызывайте  полицию  и
осмотрите стройку. Там три трупа и двое живых. Вот  у  них  все  и  узнаете.
Предупреждаю - если кто-то решит меня преследовать, пристрелю без колебаний!
Ясно?
   Белобрысый отступил на шаг. По его лицу за  две  секунды  проскочило  три
разных выражения.
   - Ясно?! - заорал Влад.
   - Ясно...
   Хлопнули дверцы "фиата", и седан, легко перескочив невысокий  бугорок  на
съезде с основной дороги, запылил по направлению к стройке.
   Рокотов проводил его взглядом и повернулся к водителю "шевроле".
   - Что вы ждете? Давайте быстрее...
   Крестьянин вышел из ступора и юркнул в кабину.  Взревел  мотор,  и  пикап
понесся прочь.
   Владислав вздохнул, посмотрел по сторонам и бросился в близлежащую рощу.
   Начиналось самое интересное...

Глава 12
КРЕПКО СВЯЗАННОМУ БОЛЬНОМУ НАРКОЗ НЕ НУЖЕН

   "Да это просто мания какая-то! - думал Влад,  продираясь  сквозь  заросли
акации. - Стоит мне только устроиться где-нибудь на привал - и  на  тебе!  Я
что, неприятности к себе  притягиваю,  что  ли?  Одна  за  другой,  одна  за
другой... Не успеешь дух перевести, и тут же следующая накатывает.  Конечно,
назвался груздем - полезай в кузов, но не до такой же степени.  Тут  никаких
сил не хватит. Поспал всего  ничего,  часа  четыре.  Разбудили,  гады,  даже
пописать не успел.  И  понеслось!  Миротворцы  хреновы...  Представляю,  что
будет, если они в Косово войдут! Правильно сербы их не пускают.  Насильникам
и педофилам место в петушином углу барака, а не в армии.  Косовары  тоже  не
лучше. Свою же девчонку под америкосов подкладывают... И, к  сожалению,  это
явно не первый случай. Больно все у  них  отработано  было,  как  по  нотам.
Броник с работающим движком, удаленное от жилых  кварталов  место,  обильные
питье и закуска.Не  впервой  девчонок  затаскивать...  Ну,  ничего!  Сколько
веревочке ни виться... Эти  пацаны  на  "фиате"  резво  рванули.  Думаю,  их
предводитель понял, что к чему. А как увидит место пикника -  так  последние
сомнения уйдут. Албанца они до  приезда  полиции  допросить  успеют...  Если
вообще будут полицию вызывать. В чем  я  лично  сильно  сомневаюсь.  Скорее,
задавят уродов. И поделом! А вот я напортачил изрядно... Теперь  меня  будут
гнать, как тигра-людоеда. И натовцы, и полиция, и македонские ополченцы.  Но
выхода-то у меня не было! Не бросать же девчонку. Сам я ей  не  помог  бы...
Тут капельницы нужны, нейрохирург, томография. Возможно, что и  операция.  В
полевых условиях мне операцию не потянуть. Да и  в  не  полевых  тоже.  Я  ж
биолог, а не дохтур..."
   Рокотов спрыгнул в удачно подвернувшийся овраг и помчался между  склонов,
поросших  кое-где   реденькими   кустиками   чахлой   травы.   Раньше,   лет
десять-пятнадцать назад, тут протекала речушка, потом пересохла,  но  склоны
бывшего русла еще сохраняли следы полуосыпавшихся  рачьих  норок  и  наплывы
жирной желто-серой глины.
   Владислав на секунду притормозил и попробовал рукой обрыв.
   "Не пойдет.  Вкопаться  и  пересидеть  не  получится...  К  тому  же  нет
нормального инструмента. Только мачете. А им можно лишь расширить проход,  а
не прокапывать по новой... Жаль. Местечко хорошее..."
   Через пятьсот метров овраг резко свернул налево.
   Рокотов выбрался наверх и  продолжил  путь  по  отлогому  холму,  забирая
немного вправо, чтобы между ним и дорогой как можно дольше оставалась  роща.
Но так  или  иначе  лес  заканчивался,  и  беглецу  предстояло  преодолевать
открытое пространство.
   С момента остановки  пикапа  и  передачи  девочки  на  попечение  пожилой
македонской чете прошло семнадцать минут. За это время Влад  пробежал  почти
два километра, если считать по прямой от того места, где он вышел на дорогу.
   На небе ни облачка. Идеальная погода для мягкого весеннего загара.
   Биолог поджал губы.
   Его бы гораздо больше устроила буря  с  градом  и  шквальным  ветром.  Но
природа оставалась глуха к телепатическим призывам одинокого беглеца.
   Рокотов добрался до вершины холма, прилег за толстенный ствол  платана  и
навел свой восьмикратный бинокль на дорогу.
   Так и есть!
   У развилки, от которой отходила грунтожа в  направлении  стройки,  стояли
три полицейские машины со включенными  красно-синими  огнями,  а  возле  них
суетились десяток фигурок в белых рубашках с короткими рукавами.
   Еще стояли грузовик и очень знакомый "фиат".
   Какой-то доброхот, наблюдавший  сцену  с  девчушкой  из  окна  одного  из
промчавшихся автомобилей, вызвал полицию.  Или  же  сами  молодые  македонцы
сообщили куда следует. В их "фиате" вполне мог быть радиотелефон.
   Еще час - и вся местность будет оцеплена.
   Рядом столица, так что полагаться  на  неповоротливость  местных  властей
было бы слишком  самонадеянно.  В  Скопье  достаточно  подразделений,  чтобы
быстро перекрыть беглецу все пути к отступлению. Особенно при  условии,  что
на территории заброшенной стройки возле бронетранспортера  с  эмблемой  НАТО
лежат минимум три трупа.

***

   - По-другому и быть не могло, - Димон ловко  обогнул  столик  и  поставил
поднос прямо перед Вознесенским.  -  Давай  разбери,  а  я  пока  пепельницу
возьму...
   Иван снял с подноса несколько тарелок с закусками, три стакана сока и две
чашки кофе. Димон решил подкрепиться  перед  тем,  как  идти  в  редакцию  и
сцепиться с юристом, зарубившим две его статьи  из-за  того,  что  и  та,  и
другая заканчивалась недвусмысленным выводом: "все менты - .козлы". Димон не
желал менять  формулировки.  Крючкотвор-юрист  стоял  насмерть,  справедливо
полагая, что после выхода  в  свет  подобного  опуса  он  полгода  не  будет
вылезать  из  судов.  Особенно  если  учесть,  что  в  статьях   приводились
конкретные фамилии,  места  работы,  звания,  а  самым  мягким  обозначением
стражей порядка являлось словосочетание "слюнявые мусорки".
   Димон плюхнулся на прогнувшийся под  ста  двадцатью  килограммами  живого
веса белый пластиковый стул и плотоядно обвел взглядом стол.
   - Ты чо-нибудь заглотить хочешь?
   - Нет, я только что отобедал, - отказался Вознесенский, прихлебывая кофе.
   - Угу... Ну так вот - то, что расчет оправдался, хорошо. Да и не  мог  он
не оправдаться. Было два варианта - либо внизу у  лифта,  либо  возле  твоей
квартиры. Но  у  квартиры  опасно...  Могли  соседи  выскочить,  жена.  А  в
парадняке - милое дело.
   - Меня убило то, что один из них  оказался  ментом,  -  честно  признался
Иван. - Если только ксива не поддельная...
   - Не поддельная. Уже проверили, -  Димон  сгреб  мясное  ассорти  с  трех
тарелок в одну и принялся с аппетитом есть. - Натуральный "скворец" . Из патрульных. В принципе я чего-то  похожего
ожидал... В последнее время вообще модно стало мусоров на  дело  приглашать.
Как страховку. А тут - сам Бог велел. Кстати, второй  -  тоже  мент,  только
бывший. Год назад уволился...
   - А что им будет?
   - Пэпээсника из ментовки выгонят, это как пить дать, а второго ребята  из
"убойного" отдела Главка немного попрессуют. Его ж  с  пушкой  нашли.  А  на
пушке - два жмура.
   - Они не могли смыться до приезда настоящих ментов?
   - Обижаешь! - Димон забросил в рот последний  кусочек  мяса  и  отодвинул
тарелку. - Как только ты позвонил, я пацана послал в ментовку брякнуть. Мол,
пьяный по лестнице с пистолетом бегает... Те минут через пять подскочили. Да
и этот случай по сводке прошел.  Мы  ж  у  себя  в  газете  ее  получаем  из
пресс-службы мусорной.
   - И много таких случаев бывает?
   - По сводке - нет, а в жизни... - Димон  помрачнел  и  вздохнул.  -  Вон,
недавно... Жила-была учительница. Как они зарабатывают, сам знаешь.  В  один
из вечеров возвращалась домой, а в парадняке на нее налетели трое,  треснули
по голове, забрали кошелек и смылись. Училка в  больницу  ехать  отказалась,
хоть соседи, что на шум выскочили, предлагали, поднялась домой,  чтоб  кровь
смыть и все такое... А наутро ее нашли мертвой.  Перелом  основания  черепа.
Как она вообще полчаса прожила, удивительно.
   - А при чем тут учительница?
   - Ты дальше слушай, - верзила размешал  сахар  и  добавил  в  свою  чашку
сливок. - Грабителей арестовали через неделю. Они, идиоты, паспорт училки не
выбросили, а бросили в комнате, которую снимали. Хозяйка  квартиры  случайно
наткнулась, ну и сообщила участковому. И каково же было удивление оперов,  -
Димон язвительно повысил голос, - когда оказалось, что грабители -  курсанты
школы милиции  . Им на бутылку не хватало.  А  в  кошельке  у  училки  было  тридцать
рублей... Вот так вот. Это к вопросу о том, кто у нас  в  ментовке  работает
или хочет мусором стать.
   - Черт! - других слов у Ивана не было.
   - С тобой было бы то же самое, - жестко заявил независимый  журналист.  -
Вполне могли убить. Им же не ставили задачу нанести  определенные  побои,  и
все. Тем более что надо знать, как и куда бить. А эти  -  дилетанты,  просто
решили денег по-легкому срубить... И помяни мое слово - у них это далеко  не
первый случай. Я  тут,  когда  ты  мне  свои  приключения  изложил,  немного
пошерстил периодику, побазарил с другими журналюгами, поспрошал братву... И,
знаешь,   обнаружил   немало   странностей.   Причем   именно   по   Питеру.
Архиинтересно! Твой случай не единственный и далеко не первый.
   - Подожди... А кого еще били?
   - Минимум - троих.  Причем  тех,  кто  писал  не  тупые  пропагандистские
материальчики, а делал анализ. Заставлял читателя думать... И во  всех  трех
случаях участвовали мусора. Докапывались на улице или в парадняке, пинали  и
уходили. Заявы, как ты понимаешь, в ментовке  на  своих  не  принимали.  Под
любым предлогом...
   - Ну не могут же все менты быть в этом замешаны!
   - А я и не говорю, что все... Просто расчет у нападавших был  архиверным.
Они были в форме, как бы при исполнении. Человек внятно объяснить, зачем  на
него напали, не может. Идет в местную мусарню, пишет заяву -  а  там  его  и
спрашивают: что нападавшие хотели? Человек начинает  мычать.  Его  ж  просто
дуплили, без разговоров! Денег не взяли,  куртку  не  сняли,  ни  о  чем  не
предупреждали... История из разряда тех, что печатает "Хи-филис".
   - Что такое "Хифилис"? - не понял Иван.
   - А-а, - заржал Димон, - это так у нас "Икс-файлз" называют... Ну,  видел
наверное, газетка  "Секретные  материалы".  Иногда  "Хэ-фаллосом"  кличут...
Вадька Менделеев там главным редактором. Печатают  истории  про  монстриков,
зеленых человечков и разные околоисторические бредни...  Попробуй  по-русски
прочитать название, и поймешь.  Но  это  мы  отвлеклись.  Так  вот  -  менты
заявителя отфутболивают да  еще  угрожают  делом  о  клевете  на  честных  и
неподкупных служителей закона. Потому эта серия случаев наружу и не вылезла.
Нет заявления - нет преступления. .
   - Но ты-то смог раскопать.
   - Я - другое дело. Я ж не суд и не прокуратура, мне документы  не  нужны,
достаточно того, чтобы человек просто рассказал, как все было... Твоя цидуля
- вообще первая.
   - Что-то моя цидуля зависла, - печально сообщил Вознесенский, - ничего не
двигается. Следачка от меня бегает, свидетелей не опрашивает.
   - Я тебе книжки "Особенности национального следствия" давал? Давал. Ну  и
действуй так, как там написано.
   - Пока толку нету...
   - А сразу и не будет. Я тебя предупреждал, чтоб ты  запасся  терпением...
Помнишь, ты мне про Косого поле двухчасовую лекцию читал?
   - Ну, помню... А при чем тут Косово поле?
   - При всем, - Димон поставил пустую чашку на стол, прикурил и принялся за
сок. - Косово поле - это условность...
   - Это не условность, - тут же возразил Иван.
   - Погоди, не перебивай, патриот недобитый, - верзила выпустил три изящных
колечка дыма и довольно улыбнулся. - Так вот. Мы не говорим о том, что  было
на том самом поле тыщу лет назад. Это вопрос  сербов,  пусть  они  с  ним  и
возятся. Кто кому по башке настучал, кто куда после  этого  пошел  и  что  в
результате случилось... Речь не об этом, а о том, что Косово поле есть всюду
и у каждого. Любой в своей жизни вынужден биться за самого себя.  Причем  не
один раз и не всегда успешно. Как, кстати, на Косовом поле и вышло.  Там  же
сербы огребли в пятачину, а не турки?
   Вознесенский хмуро кивнул.
   - Вот видишь... Но от того, что на Косовом поле  сербы  облажались,  суть
дела не меняется. Бились они храбро, а победа - она сегодня есть,  а  завтра
нет. Главное - не сдаваться. Так же и у нас в жизни. Не всегда удается сразу
и быстро победить, иногда стоит и подождать, отступить, сделать вид, что  ты
смирился с поражением... Но  ни  в  коем  случае  не  опускать  руки!  Тогда
выживешь и добьешься результата.
   - Это элементарная истина.
   - Ага! Все вс„ понимают, а делают почему-то наоборот... Вот возьмем  тебя
- начал ментов и прокуратуру давить, так наращивай обороты! АН нет -  уже  и
блеск в глазах не тот, и ручонки опускаются,  и  дела  другие  появились,  и
голос не такой бодрый, как в начале. Или я не прав?
   - Возможно, - Иван тяжело вздохнул. -  Действительно,  надоело...  Как  в
глухую стенку. Не достучаться... Следачка  и  районный  прокурор  нормальных
слов просто не понимают. Все мои заявы в Генеральную  и  городскую  спустили
им. Написал Президенту - то же самое. Переслали в район.
   -  Еще  погоди,  когда  дело  прикроют,  половины  документов  вообще  не
окажется.
   - Не сомневаюсь. Судя по тому,  как  они  работают,  у  них  в  девяноста
процентах случаев в делах полнейший бред.
   - Именно. Рыба гниет с головы...  Генеральный  -  порнозвезда,  городской
прокурор - просто полное чмо, начальник ГУВД - Буратино неотесанный.
   - А мне городской импонирует, - задумчиво сказал  Вознесенский.  -  Вроде
ничего мужик.
   - Ты просто мало про него знаешь. Иван  Израилевич  Сыдорчук  -  личность
прекомичнейшая.
   - Э, стоп, - вскинулся Иван, - почему он Израилевич? Он же Иван Иванович.
   - Это тебе так кажется, - Димон расплылся в широченной улыбке. - Иванович
- это он по паспорту, в котором отчество изменено всего десять лет назад.  А
до этого он был Израилевичем. Нормальный жиденок из Львова, папа - часовщик,
маман - директор продуктового магазина.  Как  говорится,  тягу  к  воровству
малолетний Ваня впитал в  кругу  семьи...  И  понял,  что  безопаснее  всего
воровать  на  государевой  службе.  Вот  и  пошел  гражданин   Сыдорчук   на
юридический. Такая коллизия, понимаешь... А в смысле его честности - забудь.
Если б не идиотские законы, Ванюшу бы давно на зоне "кочегары" обрабатывали.
   - В кочегарке? - удивился Вознесенский.
   - Кочегары - это активные педики, - разъяснил верзила.  -  Стал  бы  Ваня
Валей, и все дела. Внешность подходит, даже голубой мундир снимать не  надо.
Только реснички подкрасить - и вперед, на карачки...

***

   Еженедельные встречи на лавочке в городском парке уже стали традицией.
   Первым обычно прибывал  толстенький  Бобровский,  следом  -  сухощавый  и
медлительный Сухомлинов. Друзья, не расстающиеся по двенадцать часов в  день
на службе, брали пиво и усаживались где-нибудь в укромном  тенистом  уголке,
дабы не спеша обсудить продолжающуюся историю с русским  биологом,  которого
"списали" на боевые потери в далекой Югославии.
   Оба понимали, что вступили на опасную стезю.
   Не потому, что участники  всей  этой  грязной  истории  могли  что-нибудь
сделать двум лучшим аналитикам ГРУ,  на  защиту  которых  мгновенно  был  бы
выделен батальон "волкодавов" из подразделения "Л".  Ни  районный  питерский
прокурор,  ни  подполковник  милиции,  ни  сотрудник  МЧС,  ни   тем   более
председатель  общества  "За  права  очередников"  не   имели   ни   малейшей
возможности  отравить  жизнь  Бобровскому  с  Сухомлиновым.  Попробуй   хоть
кто-нибудь из вышеперечисленной  четверки  косо  посмотреть  на  сотрудников
аналитического центра, и через день трое бы вылетели  с  работы,  а  один  -
потливый и суетливый Ковалевский-младший - оказался бы на нарах. За  попытку
помешать несению службы.
   Дело было в другом.
   Вмешательство в историю  с  Рокотовым  означало  перетряску  сложившегося
стереотипа безответственности, выволакивание на свет Божий грязного белья из
закромов трех ведомств и дичайший скандал на уровне министров по чрезвычайке
и иностранных дел. Ибо одно дело  -  когда  российские  граждане  садятся  в
иностранную  тюрьму  по  собственной  вине  или  по  каким-то   коммерческим
делишкам, и совсем другое - когда человека оставляют без помощи  в  воюющей,
но при  этом  дружественной  России  стране,  да  еще  и  подчищают  десятки
документов, чтобы наложить лапу на его собственность.
   Скандалов никто не любит и никто не хочет.
   А виноватыми всегда оказываются те, кто обратил  внимание  общественности
на происходящие нарушения.
   Так повелось на Руси испокон веку.
   Потому майор с капитаном и не форсировали события. Действовали так, как и
полагается действовать сотрудникам военной разведки  -  тихо,  без  огласки,
залегендировав каждый шаг, обсуждая тему разработки на безопасном расстоянии
от ушей службы внутреннего контроля ГРУ.
   - Документы по Градецу посмотрел? - толстенький Бобровский  вскрыл  банку
"Тюборга".
   - Угу. Думаешь, опять он?
   - Не исключено... Мне кажется, я уже начал постигать  его  стиль.  Парень
работает в основном головой, использует принцип нечеткой логики. Влезает  во
все дела и при этом остается как бы немного в стороне.  Не  дает  противнику
просчитать свои дальнейшие  действия,  все  время  обозначает  ложные  цели.
Каждое его боевое  соприкосновение  представляется  со  стороны  завершенной
операцией.
   - Где он всему этому научился? - недовольно спросил Сухомлинов.
   - А нигде... Он действует, исходя из удобства. И учится в процессе каждой
операции. Потому каждая последующая одновременно и отличается от  предыдущей
по качеству, и является  логическим  развитием  навыков.  У  него  нет  цели
нанести урон противнику, оттого те никак не могут  сообразить,  что  же  ему
надо.
   - И куда он направляется, по-твоему?
   - Я думаю - в Грецию