ь
футболки, разодрала в клочья спинную мышцу здоровяка, перерубила
позвоночник, рассекла предсердие и вышла через грудь. Хруст ломающихся
ребер слился с хрипом неудачливого владельца холодного оружия. Умирающий
забился в конвульсиях, изо рта у него хлынула алая кровь, и он съехал по
трубе до самой земли, оставляя на ржавой поверхности металлического
цилиндра густую бурую слизь и мелкие осколки кости.

Толпа оцепенела.

Рокотов не стал ждать, когда товарищи убитого выйдут из ступора, и помчался
прочь, в направлении хлипкого деревянного забора, окружавшего какие-то
ангары.

Спустя четверть минуты после его стремительной ретирады позади раздались
крики и топот ног.

Биолог припустил еще пуще, перемахнул через несколько скамеек, домчался до
забора и с облегчением увидел, что поверх него никто не удосужился натянуть
ни колючей проволоки, ни сигнального провода. Он подпрыгнул, подтянулся на
руках и перевалился за ограду, успев бросить взгляд на преследователей.


Плотная кучка оппозиционеров отставала всего на сотню метров.

- ...Мы совершенно точно подсчитали ущерб, который нанесен Латвии во время
совет-ско-русской оккупации, - Витаутас Лансбергис гордо посмотрел на
собравшихся в пресс-центре литовского сейма журналистов. - Компенсации
семьям репрессированных, репарации за использование зданий, заводов и
природных ресурсов, незаконное завладение нашей собственностью за рубежом и
возмещение морального ущерба. Голосование прошло без единого
воздержавшегося и единогласно "за". Если Москва не выплатит эти деньги в
течение пяти лет, мы обратимся в международный суд и будем требовать ареста
всего имущества России в Европе и США. Но думаю, что в Кремле до этого
доводить не захотят.

- Так какова же общая сумма иска? - спросил корреспондент "Аргументов и
фактов".

- Четыреста семьдесят шесть миллиардов долларов на сегодняшний день. Сумма
может быть скорректирована, если появятся новые данные о преступлениях
оккупантов...

Несмотря на декларируемую уже почти десять лет полную независимость Литвы
от влияния России, Лансбергис был вынужден говорить по-русски. Иначе его не
поняли бы девяносто процентов журналистов. Как российских, так и
иностранных. Литовский язык никакого интереса для мировой филологии не
представляет, а подавляющее большинство жителей Запада вообще не знает, что
он существует в природе. Девяносто девять американцев, французов или немцев
из ста ничтоже сумняшеся ответят, что в Литве говорят по-русски или
по-фински. И очень удивятся, если им сообщат, что эта маленькая
прибалтийская страна имеет свое наречие.

Аналогичная ситуация существует и по отношению к латышскому, эстонскому и
другим нераспространенным языкам. Во многих, даже европейских, странах нет
ни одного специалиста, который бы мог понять приезжего прибалта, если тот
не знает английского или русского.

И поэтому парламентариям стран Балтии приходилось наступать себе на горло и
давать интервью на языке "ненавистного оккупанта". Они, конечно,
старательно имитировали акцент, поминутно сообщали журналистам, что не
поняли вопрос, так как "плохо гофорят по-русски", и вызывали презрительную
усмешку у все понимающих "акул пера".

Однажды хохмачи-корресцонденты скинулись по двадцать долларов и
непосредственно перед пресс-конференцией вручили тысячу "президентов"
непримиримому литовскому националисту, пробивавшему в парламенте закон о
полном запрещении центров "чужеродной" культуры. Деньги были переданы с
одним условием - отвечать на вопросы по-русски и не выпендриваться.

Эффект превзошел все ожидания.

Разбогатевший на штуку баксов националист временно утратил свой акцент,
говорил бодро и образно, веселил собравшихся еврейскими анекдотами и даже
согласился налоследок спеть со всеми "Катюшу". Правда, при выключенных
телекамерах. Националисту пошли навстречу, и его голос влился в общий хор.
У литовца оказался на редкость приятный баритон, его долго хвалили,
поднесли граненый стакан водки, и он по собственной инициативе исполнил
гимн Советского Союза. Выяснилось, что до вступления в "Саю-дис" нынешний
апологет лесных братьев заведовал культмассовым сектором в одном из
райкомов комсомола города Клайпеды. Через полчаса опьяневший литовец уже
орал "Не прощу Горбатому развала СССР!" и виртуозно матерился.

В общем, повеселились на славу...

- Сколько-сколько? - переспросил корреспондент "АИФа".

- Четыреста семьдесят шесть миллиардов, - Лансбергис сложил на выпирающем
животике пухлые ручки.

- А харя не треснет? - тихо сказал посланец "Нового Петербурга".

Парламентарий сделал вид, что ничего не расслышал.

- Но как вы вывели эту цифру? - в середине зала поднялся хриплоголосый и
небритый ведущий программы "Однако".

- Это просто. Наши специалисты провели полный обсчет согласно международным
правилам.

- Каким, однако, правилам? - в голосе телеведущего появились язвительные
нотки.

- Вы можете обратиться с этим вопросом к специалистам, - отрезал
Лансбергис.

- А какие-такие заводы находились на территории Литвы до так называемой
оккупации? - ядовито поинтересовался очкарик из "Нового Петербурга".- Вы же
все промышленные товары импортировали. И сие общеизвестно.

- Это провокация и ложь! - наставительно заявил Витаутас. - У Литвы была
развитая промышленность, которую разрушили специальные отряды НКВД. В
дооккупационной Литве было все! Металлургия, нефтехимия,
приборостроение...- закончить свое выступление парламентарию не дали.

- Нефтехимия?! - заржали непочтительные журналисты.

- Приборостроение?!

- А нефть откуда?! Из канализации?!

- Покажите нам хоть одну литовскую домну!

- А в космос вы не летали?!

- Литовские микросхемы - самые большие в мире! - загоготал корреспондент
"Нового Петербурга" Юра Нерсесов. - Я так статью назову!

- Да мы даже автомобили производили! - истерично выкрикнул потерявший
всяческую осторожность Лансбергис.- И еще...

Остальные его слова потонули во взрывах хохота.


Рокотов добежал до полуоткрытой двери длинного деревянного барака и юркнул
внутрь.

В помещении длиной в полсотни и шириной около двадцати метров стояли
штабеля бочек и картонных коробок. На стеллажах вдоль стен выстроились
батареи бутылок с растворителями и жестяные банки краски, эмали и олифы. По
периметру на высоте трех метров шла довольно широкая балюстрада, куда вели
четыре приставные лестницы и пологий пандус. На балюстраде тоже что-то
стояло.

Владислав прикинул диспозицию и остался недоволен.

Несмотря на наличие массы крупногабаритных предметов, прятаться в бараке от
десятка разгоряченных алкоголем и смертью товарища оппозиционеров можно
было от силы минуту.

"Вот черт! Эк меня занесло-то. Придется не обращать внимание на
гуманистические ценности, работать по полной программе... А жаль. Трупы -
это повышенное внимание со стороны ментовки и ненужные проверки паспортного
режима. Хотя одного я уже в парке заделал. Да и с Маслюковой вышло
аналогично...- биолог вскарабкался по лестнице наверх и отбежал в самый
темный угол. О тишине передвижения по двухдюймовым доскам, из которых была
наспех сколочена балюстрада, можно было даже не думать. Криво прибитые к
балясинам, доски гулко дрожали от каждого шага.- Вот ведь незадача!
Сподобился нарваться на пьяных придурков. Сейчас у них в крови такой градус
гуляет, что море по колено. Были бы потрезвее, не побежали бы за мной..."

Влад выставил на перила несколько бутылок с масляной краской.

Авось пригодятся.

Скрипнули створки дверей, и в барак ввалились задыхающиеся потные
оппозиционеры. Трое остались на выходе, остальные рассредоточились по
складу. У нескольких парней в руках были подобранные по пути палки.

- Вон он! - худосочный юноша в розовой футболке первым заметил Рокотова.

- Бей его! - подхватили остальные и рванулись к лестницам.

Владислав схватил две бутылки и побежал вдоль перил.

Первый удар пришелся по макушке ловко взбиравшегося по ближайшей приставной
лестнице парня. Он уже схватился руками за вертикальный столб и собирался
переносить ногу, как проносящийся мимо Рокотов врезал ему сосудом по
голове.

Бутылка раскололась, на парня выплеснулся литр зеленой краски, мгновенно
залившей лицо и плечи. Оппозиционер хрюкнул, разжал руки и опрокинулся
навзничь. По пути вниз он сшиб с лестницы поднимающегося следом. Два
упавших тела подняли столб пыли. Залитый краской не шевелился, его более
удачливый товарищ на четвереньках отполз в сторону и заскулил, держась за
сломанную руку.

"Минус два..." - мстительно подумал Рокотов и прыгнул вперед.

Вторая бутылка, брошенная недрогнувшей рукой, угодила в лоб толстячку в
вельветовой рубашке и также скинула того с балюстрады. Жирное тело
кувырнулось в воздухе и приземлилось животом на штабель картонных коробок.
Коробки обрушились, зазвенели, и на пол посыпались литровые бутыли ацетона.
Толстяк прокатился по битому стеклу и врезался в бочку.

По бараку мгновенно распространился запах химикатов.

Биолог добежал до пандуса, перескочил через ограждение и лоб в лоб вышел на
шумно дышащего юношу с ножом в одной руке и палкой в другой.

Белорус взмахнул палкой.

Влад сделал быстрый шаг вперед и тут же отскочил назад.

Юноша с диким криком опустил оружие в пустоту, ударил по доскам пандуса, не
удержался на ногах и распластался прямо перед Рокотовым. Тот без задержки
засадил белорусу носком кроссовки в шею, под челюсть.

Молодой оппозиционер отключился.

Владислав сиганул через лежащее тело, набрал скорость на спуске и одним
прыжком взлетел на пирамиду ящиков. На вершине пирамиды биолог подхватил
забытый кем-то из работников склада полуметровый толстый гвоздодер и метнул
его подобно бумерангу в открывшего рот придурка в розовой футболке.

Железка со свистом рассекла воздух и соприкоснулась с лицом худосочного
противника. Раздался треск, белоруса отбросило на стеллаж. Доски не
выдержали, и несколько полок соскочило со своих креплений.

На поверженного противника посыпались тяжелые металлические банки.

"Минус пять..."

Из-за штабеля бочек выбежали двое с палками и устремились к Владу.

Он стукнул ногой по крайней нижней бочке, и весь ряд обрушился.

Рокотов развернулся и бросился к выходу.

Опрометчиво взобравшиеся на балюстраду и теперь метавшиеся там
оппозиционеры злобно взревели. Во Владислава полетели бутылки и банки. Но
было уже поздно.

Биолог метнулся из стороны в сторону, свернул за кучу пустых коробок,
вытащил зажигалку и поднес язычок пламени к воняющей ацетоном луже.

Огонь пробежал по поверхности лужи, охватил разгромленную пирамиду, у
основания которой валялся толстяк, и рванулся вверх. С балюстрады раздались
крики ужаса. Сбросив вниз емкости с горючими жидкостями, трое
оппозиционеров сами отрезали себе путь к отступлению. Между ними и дверью
барака полыхало огненное озеро.

Истошно завизжал парнишка, на которого упала пылающая пластиковая бочка с
уайт-спиритом. Через секунду завопил его товарищ, оступившийся на размокшем
от пролитой краски полу и пытающийся затушить тлеющую брючину.

Рокотов чесанул прочь и выскочил из барака прямо перед носом охраняющих
выход парней. Те так растерялись, что потеряли драгоценные секунды.

Влад резко остановился и спрятался за выступом стены.

Со склада вылетели трое оставшихся невредимыми белорусов и в недоумении
затормозили. Их обидчик куда-то исчез.

Биолог бесшумно зашел парням в тыл и двойным прямым ударом в основание
черепа отправил ближайших к себе юношей в нокаут. А может быть, и на тот
свет. Дозировать силу ударов не было ни времени, ни желания.

Последний оппозиционер упал на колени от тычка сложенными "копьем" пальцами
в подреберье. Он открыл рот, но боль в поврежденной диафрагме была столь
велика, что вместо крика белорус издал только слабый сип. Глаза закатились,
и безвольное тело рухнуло набок.

Владислав огляделся по сторонам.

Пусто.

Однако задерживаться у дымящегося барака не следовало. С минуты на минуту
на пожар должны были примчаться огнеборцы на ревущих красных машинах. А
вместе с ними - и обеспокоенные происшествием стражи порядка.

Радовало одно обстоятельство: после того как пламя потушат, снять отпечатки
пальцев уже никто не сможет. Огонь и вода уничтожают все следы. А что до
механических повреждений на обгоревших трупах, так с этим следователи будут
разбираться не одну неделю.

Рокотову же достаточно нескольких дней, по истечении которых он либо
предотвратит покушение на Президента, либо погибнет.

Влад встряхнул головой, еще раз осмотрелся по сторонам и трусцой побежал в
глубь территории.

Спустя три минуты после того, как его фигура скрылась за П-образным
административным зданием, первая пожарная машина проломила бампером хлипкие
деревянные ворота и встала напротив полыхающего склада.

ГЛАВА 8. ПОД ЛЕЖАЧИЙ КРЕМЛЬ...

Статья в свежем номере газеты "Минский рабочий" называлась "По ту сторону
светового барьера" [Текст статьи дан почти без купюр.].

Рокотов подложил под спину подушку, устроился поудобнее, придвинул поближе
к себе пепельницу и разгладил страницу. Читать всякий околонаучный бред он
любил. Особенно когда разговор шел о "достижениях" в обнаружении
каких-нибудь новых сверхсветовых частиц, исследовании "торсионных полей"
[Торсионные поля (взаимодействия) - некие силы, якобы возникающие вокруг
материальных объектов, вращающихся со скоростями, близкими к световой.
Экспериментально существование подобных полей не подтверждается. Все
"исследования" данных взаимодействий производились теоретически, "на
кончике пера". За двадцать лет существования этой теории так называемые
"специалисты по тор-сионным взаимодействиям" потратили миллиарды долларов
на бессмысленные изыскания. В результате было доказано, что вышеуказанных
полей в природе не существует. Была ли это афера или ошибка в
первоначальных математических расчетах, неизвестно.] или измерениях массы
тахионов [Тахион - частица, якобы летящая со сверхсветовой скоростью.
Многие псевдоученые (включая и академиков) утверждают, что "тахионы" ими
регистрировались в ловушках для элементарных частиц. Это, конечно же, бред
сивой кобылы (или сивого академика, кому как нравится). Все дело в том, что
верхним пределом измерительной аппаратуры как раз и является скорость света
(как максимальная в нашей Вселенной), и засечь нечто выше данного предела
аппаратура не в состоянии по своим физическим характеристикам. А результаты
экспериментов являются либо подтасовкой, либо сбоем приборов.)].

"В западной прессе появились сообщения о том, что американским физикам
удалось получить фотоны, летящие со сверхсветовой скоростью..." Первая же
фраза радует. Крепкая шизофрения. Если фотон имеет скорость выше трехсот
тысяч километров в секунду, то это уже не фотон, а совершенно иная частица.
Ладно, не придирайся. Идем дальше... "Фотоны разгонял Лиджун Вонг из
исследовательского института NEC в Принстоне..." Кто ж вас учил так
китайские имена писать? Надобно Ли Джун Вонг. Вот остолопы!.. "Вонг передал
свою статью в NATURE, один из самых авторитетных научных журналов мира..."
Кавычки надо ставить, придурки, когда пишете название журнала! А то
получилось, что этот китаеза "в натуре" передал свои материалы в журнал.
Дальше... "Сейчас ведется экспертная проверка работы, и по существующим в
NATURE..." опять получается "в натуре"... "правилам Лиджун Вонг не имеет
права говорить о сути своих исследований до тех пор, пока в журнале не
появится публикация. Поэтому о подробностях эксперимента ничего не
известно. Известно лишь, что Лиджун Вонг, всего лишь восемь лет назад
закончивший Рочестерский университет"... видать, был двоечником и
тупицей... "пропускал специальным образом сформированный лазерный луч через
некую регистрационную камеру, затем этот луч проходил еще шестьдесят футов
и снова регистрировался детектором. Временной промежуток между первой и
второй регистрацией был таков, как если бы фотоны летели как минимум с
тремя сотнями световых скоростей..." Ух! Вот это да! Триста световых
скоростей! Мужик явно не мелочится. Только где он обнаружил столь мелко
градуированные часы, чтобы измерить время прохождения потока? Чушь
получается. На шестидесяти футах временной отрезок прохождения
свежеобнаруженного сверхскоростного "фотона" стремится к нулю. Ему даже
атомные часы не помогли бы... "Несмотря на то что публикации еще нет и
говорить, по сути, не о чем, мир физиков уже сейчас разделился на
оптимистов и скептиков..." Проще говоря, на нормальных людей и идиотов...
"Скептики отмахиваются, оптимисты верят Вонгу на слово, однако прибавляют
при этом, что при-нстонское открытие никоим образом не разрушит базовых
представлений о строении мира. Профессор Чо из Калифорнийского университета
сообщил, что Лиджун Вонг сделал великолепную работу..." Ага, как же! Небось
этот Ли - его прибабахнутый племянник. Вот "прохвессор" и поддержал
туповатого родственничка...

Влад с наслаждением потянулся и глотнул кофе.

По пути с горящего склада домой он скупил в киоске почти все газеты и
теперь разбирался с прессой, не отказывая себе в удовольствии прочесть
что-нибудь не относящееся к политике в целом и Президенту Беларуси в
частности.

К полуночи газеты были проштудированы.

В одной из них Рокотов наткнулся на маленькую заметку о том, что первого
июля Батька собирается выступить перед митингующими на площади перед Домом
Правительства оппозиционерами. Время выступления тоже указывалось.
Одиннадцать утра.

Биолог провел ладонью по щетине на подбородке и нахмурился.

Более удачного момента террористам было не выбрать.


Мадлен Олбрайт откашлялась, высморкалась и перевела дух.

Ей уже второй день было нехорошо, сказывался подхваченный на светском рауте
в турецком посольстве азиатский грипп, но Госсекретарь крепилась,
обжиралась аспирином и рабочего места не покидала. Грипп заодно ударил и по
слабому желудку мадам, так что ей регулярно приходилось отлучаться в
туалет. Засиживалась она там подолгу, так как в последнее время почти
ничего не ела, и позывы имели больше привычный, чем практический характер.
Мадлен ерзала на унитазе, с ненавистью разглядывая идиотский предвыборный
плакат Клинтона, зачем-то приклеенный к двери. Президент радостно скалился
и держал над головой сцепленные в замок руки, будто бы призывая тужащуюся
Олбрайт выдавить из себя хотя бы еще пол-ложечки.

Строуб Тэлбот вежливо подождал, пока Госсекретарь придет в себя, и
продемонстрировал ей покрытую разноцветными пятнами и флажками карту
Косова.

- Вот окончательная схема секторов ответственности...

Мадлен нашла на карте российский триколор и ткнула в него подагрическим
пальцем.

- Ас этим что?

- С русскими придется считаться, - пожал плечами Тэлбот. - Они как
неизбежное зло. Выдворить их за пределы края уже не получится. И аэропорт
Приштины пока находится в их руках. Британцы остановились на подходе к
взлетным полосам.

- Можно попробовать выдавить русских.

- Как именно?

- Поставить условия, подогнать бронетехнику, - предложила Олбрайт.

Строуб мысленно усомнился в интеллектуальных способностях и стратегическом
гении мадам, о чем долдонили все американские газеты.

- Боюсь, что из этого ничего не выйдет...

- Почему? - скривилась Госсекретарь.

- Там семьсот русских "зеленых беретов" под командованием замначальника их
воздушно-десантных войск. И гора оружия, - спокойно сказал Тэлбот. - Для
начала они пожгут всю нашу технику. Потери в наших частях будут исчисляться
в соотношении минимум десять к одному. Если не больше... И подобное
столкновение с Иваном неминуемо вызовет масштабное восстание сербов. Плюс
ко всем неприятностям регулярная югославская армия тут же пойдет на лобовой
прорыв границы, чтобы прикрыть русских. Тут не до выполнения приказов о
выходе из Косова. Сербские полки просто взбунтуются. Наша группировка будет
вырезана за несколько дней. Затем неминуем ядерный удар по нашим базам в
районе Средиземноморья.

- У нас тоже есть атом