ся высказаться дипломат,  -
и там могут возникнуть вопросы... Что мне сообщать журналистам?
   - Ничего, - Госсекретарь взяла из вазочки засахаренный орех. - Эти писаки
ничего не узнают. Продолжайте в уже выработанном  ключе.  Основное  внимание
обращайте на зверства сербов. Документальный ряд вам обеспечат. Кстати,  кто
курирует работу CNN в Македонии?
   - Гендерсон, из ЦРУ.
   - Прекрасно. Сориентируйте его на увеличение объема интервью с беженцами.
Побольше деталей о том, как у них отбирают деньги и документы,  выгоняют  из
домов, расстреливают... Вы сами знаете.
   - Есть проблема, - помощник насупился, - все дело в том, что сербы только
проводят регистрацию на границе. Деньги отбирают бойцы УЧК. Они организовали
промежуточные контрольно-пропускные пункты и шерстят всех  подряд.  Средства
якобы собирают на освободительную борьбу.
   - В любом деле есть накладки, - беспечно заявила мадам.
   Помощник уставился в стол.
   Ситуация полностью повторяла разговор двухнедельной давности, когда встал
вопрос о том, что лидеры  УЧК  вербуют  для  работы  проститутками  наиболее
привлекательных  молодых  албанок   и   на   военно-транспортных   самолетах
отправляют их в  Прагу  и  Гамбург.  Тогда  Госсекретарь  тоже  заявила  про
"накладки". И перевела беседу на другую тему, давая понять, что не  видит  в
подобных действиях своих подопечных ничего особенного.
   И немудрено!
   Проституцию и содержание публичных домов Мадлен считала делом нестыдным и
прибыльным. Ее маман имела  в  довоенной  Чехии  один  из  самых  престижных
борделей, и маленькая Мария с самого детства видела в "ночных бабочках" лишь
источник дохода. Заодно  сей  бизнес  позволял  не  увеличивать  расходы  на
вооружение и оснащение  сепаратистов,  мотивируя  это  немалыми  доходами  с
торговли живым товаром. Албанцы такой подход одобряли и не требовали от  США
слишком многого.
   Мадам потянулась за следующим орехом.
   - Записи переговоров Милошевича  со  спецпредставителем  русских  еще  не
прибыли?
   - Пока нет. Ждем,  -  помощник  решил  не  развивать  тему  с  поведением
косоваров, - но, боюсь, запись будет далеко не  полной.  Они  несколько  раз
уединялись в саду, обсуждая самые важные вопросы.
   - Это не страшно. Наши  московские  друзья  уже  переслали  нам  решения,
которые поступят на подпись Борису.
   - Глава их Администрации? - уточнил помощник.
   - Из его департамента, - Мадлен ушла от прямого ответа. Говорить  о  том,
что информация поступает от дочери российского Президента,  она  не  считала
необходимым.  Слишком  важный  источник,  чтобы  болтать  о  нем  с   мелким
чиновником. О существовании столь  высокопоставленного  "крота"  знали  лишь
Президент
   США, директора ЦРУ и АН Б и несколько сенаторов из комиссии  по  контролю
за разведоперациями в иностранных государствах. Даже  Госсекретарю  пришлось
подписать документ о неразглашении, прежде чем  ее  ознакомили  с  личностью
американской агентессы.
   Молодой дипломат удовлетворенно склонил голову.
   - Прекрасно. Значит, резких шагов от русских нам ждать не следует?
   - Только в плане  заявлений  и  протестов.  Борис  деморализован  угрозой
импичмента  и  сейчас  больше  всего  занят  урегулированием   отношений   с
собственным парламентом, - Олбрайт разгрызла орех и запила  его  молоком.  -
Ваш коллега Томсон держит руку на пульсе...
   - Ага! -  чиновник  весело  улыбнулся.  -  Зная  Томсона,  нетрудно  себе
представить дальнейшее.
   - Вот именно, - важно надулась Госсекретарь, - его  назначение  в  Москву
стало крайне удачным ходом в борьбе с русскими.
   - Я слышал, что это он организовал "неудачный" обстрел нашего посольства.
   - Не только это, - настроение у Госсекретаря  улучшилось.  Даже  мысли  о
Ясхаре отступили на второй план. - Его главная заслуга -  поведение  русских
коммунистов. Всего за семь миллионов он купил  и  голос  лидера  фракции,  и
позицию спикера. Конечно, расходы еще предстоят, но основное уже сделано...
   - Выигрыш импичмента нам невыгоден.
   - Его и не будет. Важно то, что все происходит в удобный для нас  момент.
Вы же понимаете, почему срок голосования перенесли с апреля на май.
   - Естественно, - помощник позволил себе даже расслабленно  откинуться  на
диване, - чтобы не дать возможности Борису выступить в одном  направлении  и
помешать развитию  операции  против  Милошевича.  Переключили  его  удар  на
парламент.
   - И не только, - Мадлен потерла  глаза.  -  Он  оттянул  силы  еще  и  от
индонезийского рынка оружия.
   - Вот как! - Дипломат был немало удивлен.  -  Два  очка  на  одной  базе!
 Изящно,  ничего  не  скажешь.
Даже я не догадался.
   - Задания готовили разные группы специалистов, - пояснила  мадам,  -  без
всякой видимой связи...  Но  вернемся  к  Югославии.  Меня  очень  беспокоит
проблема  с  этим  Арканом.  Проконсультируйтесь  с  ЦРУ,   что   мы   можем
предпринять.
   - Уже, - дипломат обреченно сморщил нос. - Конгресс не даст разрешения на
"черную  операцию".  Таково  мнение  заместителя  директора  по  оперативным
вопросам.
   Госсекретарь на минуту задумалась, пожевала губами и приняла решение.
   - Хорошо. Этот  вопрос  снимается.  Перейдем  к  результатам  переговоров
Тэлбота с Ибрагимом Руговой.
   - Вот тут хорошие новости. Ибрагим дал согласие баллотироваться  на  пост
президента независимого Косова.
   Мадам подняла жидкие брови, отчего кожа на лбу пошла глубокими морщинами.
Такое выражение лица у нее возникало всякий раз,  когда  ей  сообщали  нечто
приятное.
   К полуночи Влад миновал последний уступ перед подошвой горы и оказался  в
километре от равнины.
   Ночь была тиха и относительно светла. Звезды на Балканах крупные,  низкие
и прекрасно освещают путь, если не мешать им лучом фонарика. В дополнение  к
звездам есть еще и луна, висящая над горами наподобие огромного  светильника
из полупрозрачного стекла. Как в дорогом баре. Не хватает  только  негромкой
симфонической музыки  и  услужливого  официанта  в  накрахмаленном  фартуке,
возникающего за спиной всякий раз, когда терпкое вино в  бокале  доходит  до
катастрофически низкого, по мнению хозяина заведения, уровня.
   Рокотов с удовольствием вдохнул прохладный чистый воздух. Раздул  ноздри,
будто первобытный охотник,  попрыгал,  чутко  прислушиваясь.  Снаряжение  не
звякало, аккуратно закрепленное в тех местах, откуда его можно  было  быстро
достать свободной рукой. От таких мелочей зависело многое, если не все. Даже
целлофан, вовремя не снятый  с  сигаретной  пачки,  мог  сослужить  недобрую
службу, зашуршав невовремя или дав блик на солнце.
   Что уж говорить об оружии!
   Владислав чуть передвинул ремень  "Хеклер-Коха"  и  погладил  шероховатую
поверхность рукояти мачете, висящего вдоль спины  лезвием  вверх.  От  пояса
справа к плечу слева. Так, чтобы его можно было  выдернуть  из  мертвой  для
противника зоны видимости и тут  же  нанести  удар  снизу  вверх,  в  лучших
традициях "иаи-дзюцу" .
   "Примитив, - отрешенно подумал  биолог,  -  вся  моя  жизнь  в  последние
полтора   месяца   напоминает   реалистическое    воплощение    компьютерной
"стрелялки". Переход из пункта "а" в пункт "бэ"  с  параллельной  отработкой
определенных задач, как то - выстрелить, ударить,  пробежать.  Жаль  только,
что дополнительных  жизней  не  предусмотрено.  Все  всерьез  -  прокололся,
значит, похоронят..."
   Он спустился еще на полсотни метров ниже, следуя по узкой полуосыпавшейся
тропинке, явно использовавшейся в мирное время контрабандистами. Нормальному
человеку в совершенно пустых, без намека  на  растительность,  горах  делать
нечего.
   Границы как таковой  не  существовало.  Лишь  на  обозначенных  на  карте
дорогах можно было наткнуться на шлагбаум и будку, где кемарил расхристанный
деревенский полицейский с дробовиком и в домашних тапочках на босу ногу. Вся
остальная воображаемая линия пролегала либо по непроходимым  для  автомобиля
горам, либо по полям, где бок о  бок  работали  крестьяне  из  соседствующих
деревень, которые сроду не признавали никаких границ  и  бегали  в  гости  в
другое государство как при  социализме,  так  и  при  капитализме.  Даже  во
времена маршала Тито и албанского правителя Энвера Ходжи.
   Владислав миновал пересохший ручей, сделал  пятнадцатиминутный  привал  и
двинулся дальше, ориентируясь  по  виднеющемуся  вдалеке  огоньку  в  окошке
стоящего на отшибе дома.
   По его расчетам, огонек горел  примерно  в  четырех  километрах.  Рокотов
вознамерился обойти хуторок слева и углубиться чуть к  северу,  чтобы  через
сутки выйти к реке Вардар.  Где-нибудь  на  берегу  Вардара  он  предполагал
переночевать, если можно назвать этим словом дневной сон. Также в его  планы
входило искупаться и половить рыбку. Набор крючков и леска дожидались своего
часа в кармашке почти плоского рюкзака.

Глава 2
ШПАНЮК

   Любопытство взяло верх над нежеланием попадаться на  глаза  кому-либо,  и
Рокотов заглянул во двор дома со светящимся в ночи окном.
   Биологу предстояло, обогнув отдельно стоящее строение, пройти  с  десяток
километров по ровной, как стол,  и  без  малейших  признаков  растительности
пустоши, где его фигура просматривалась со всех сторон и где нереально  было
спрятаться. Соответственно он  хотел  выяснить,  кого  именно  оставляет  за
спиной. Если крестьянскую семью - одно дело, а если нет?
   Подойдя вплотную к изгороди,  сооруженной  из  неотесанных  кольев,  Влад
рассмотрел дом. Это было даже не жилище, а длинный барак в два  этажа.  Свет
пробивался из окошка возле входа, все остальные были темны.
   Барак очень сильно напоминал казарму. Вот только двор  не  соответствовал
представлению  о  воинской  части  -  там  и  тут  были   разбросаны   части
сельскохозяйственной техники, в  углу  громоздились  остовы  автомобилей,  а
вдоль стены барака валялось три десятка  покрышек.  Судя  по  размеру,  шины
принадлежали большегрузным самосвалам.
   Рокотов задумался.
   В бараке вполне мог разместиться взвод-другой косоваров, отдыхающих после
набега на соседнюю югославскую  территорию.  И  буде  кто  из  них  случайно
заметит удаляющуюся одинокую фигуру, они всей толпой бросятся в  погоню.  На
равнине у  Владислава  не  было  никаких  шансов  противостоять  даже  плохо
обученным албанцам.  При  стрельбе  из  десятков  стволов  по  одной  мишени
кто-нибудь да зацепит. Что автоматически означало проигрыш.
   Если же оставаться на месте и схорониться где-то во дворе, то вероятность
победить резко повышалась. Вне зависимости от количества бойцов  противника.
У  своей  казармы   косовары   чувствуют   себя   расслабленно,   занимаются
повседневными делами и оружие с собой не таскают. А если даже и таскают, так
по привычке, стволом вниз и без патрона в патроннике.
   Непонятно было только отсутствие хотя  бы  одного  часового.  Вооруженный
отряд обычно выставляет караульных, которые торчат либо у ворот, либо  возле
входа в помещение. Но обязательно на улице.
   Влад пожал плечами, еще раз очень внимательно оглядел  каждый  квадратный
метр двора, но так никого и не обнаружил.
   Видимо, караульный все же внутри.
   Рокотов  перебрался  через   изгородь,   прополз   полсотни   метров   по
прошлогодней высохшей траве и пристроился под огромным проржавевшим  корытом
среди груды металлолома. Корыто в прошлом служило поддоном  комбайна,  имело
добрых пять метров в длину и по  два  в  ширину  и  высоту.  Сквозь  щели  в
разошедшихся от старости листах железа обзор открывался во все стороны. Хоть
днем, хоть ночью. А снаружи человек под корытом был совершенно незаметен.
   В  радиусе  нескольких  метров  от  убежища  Влада   из   земли   торчали
перекрученные куски металла, проволока, согнутые  трубы  и  другой  подобный
мусор. В общем - классическая свалка, куда обитатели барака  не  заглядывали
по причине бесперспективности. И, если судить по запаху, не использовали это
место даже в качестве туалета.
   Рокотова такое положение дел вполне устраивало.
   Находясь под корытом и сохраняя неподвижность, он мог  визуально  оценить
количество вероятных противников, степень их опасности  и  принять  решение.
Или нападать, или подождать до следующего вечера и незаметно смыться.
   Владислав зевнул, посмотрел на светящиеся стрелки часов и  решил  поспать
пару часов. До рассвета оставалось еще много времени. Биолог положил  голову
на согнутую левую руку и задремал, просыпаясь раз в десять минут и  открывая
глаза.  Такой  режим  сна,  называемый  "волчьим",  ничуть  не   хуже,   чем
полноценный отдых на пуховой перине  в  кровати  под  балдахином  в  спальне
старинного замка. Организм самостоятельно фиксирует  все  окружающие  звуки,
подключает системы предупреждения об опасности,  доставшиеся  нам  от  наших
далеких  предков,  и  при  этом  не  мешает  мозгу  и  мышцам  разлагать  на
составляющие разные вредные соединения, накопленные за время бодрствования.

***

   Из дешифратора вылез листочек с несколькими  строчками  символов.  Техник
сверился с таблицей и занес в книгу регистрации поступившие сведения.
   - "Дефендер" , позывные "танго-танго-браво". Бортовой  номер
- триста шестьдесят.  Квадрат  "альфа-семь-ноль-полста",  -  сообщил  техник
подошедшему  начальнику  смены  поста  контроля.  В  помещении,   отведенном
разведке ВВС НАТО в Европе, находились еще четверо сотрудников. -  Семь  или
восемь единиц бронетехники, движутся на северо-северо - запад. Для прикрытия
используют беженцев.
   - Спутниковое подтверждение?
   - Снимки квадрата есть, но качество плохое. Облачность, - пояснил техник.
   - Что  ж,  -  решил  британский  полковник,  -  ориентируемся  по  данным
"Дефендера". Сообщите в оперативный центр, пусть готовят истребители.
   Утром,  спустя  два  часа  после  восхода  солнца,  на  крыльце  появился
обитатель барака - небритый албанец  средних  лет  в  расстегнутой  до  пупа
рубахе, форменной черной куртке УЧК с  красной  эмблемой  на  левом  рукаве,
небрежно накинутой на плечи, и с "Калашниковым" под мышкой.
   Косовар  приложил  ладонь  козырьком  ко  лбу,  осмотрел  окрестности   и
умиротворенно  помочился  на  столб,  поддерживающий  козырек  над   входом.
Равнодушно-тупое выражение лица не изменилось ни на секунду.
   "Черт! - мысленно сплюнул Рокотов. - Проторчал тут всю ночь вместо  того,
чтобы придушить этого кретина и двигаться дальше..."
   Албанец скрылся в бараке, и оттуда  раздалась  музыка.  Часовой  услаждал
слух какой-то немудреной песенкой, льющейся из радиоприемника.
   Владислав покинул свое убежище и змеей  подполз  к  крыльцу,  намереваясь
напасть на одинокого  охранника.  Судя  по  отсутствию  разговоров,  косовар
обитал на хуторе в единственном экземпляре. То ли охранял какие-то вещи,  то
ли дожидался возвращения товарищей по борьбе.
   Биологу пришлось прождать еще полчаса. Вламываться  через  дверь,  рискуя
схлопотать
   Пулю в живот, он  не  собирался.  Автомат  у  албанца  был  с  примкнутым
магазином и болтался возле правой  руки.  Не  зная  расположения  внутренних
помещений,  Влад  подвергал  себя  нешуточной   опасности.   Противник   мог
находиться в любой из комнат и дать очередь по внезапно появившейся  фигуре,
опередив Рокотова на секунды.
   Наконец охранник вновь вылез на крыльцо.
   Уместил свою толстую задницу на верхней ступеньке,  прислонил  автомат  к
перильцам, извлек из-за пазухи портсигар и всунул в  рот  сигарету.  Чиркнул
спичкой и затянулся, блаженно прикрыв глаза.
   В воздухе распространился резкий запах анаши.
   "Заместо утреннего кофея... - русский  передвинулся  вдоль  стены  барака
поближе к "пыхтящему" косовару. - Проснулся - и ну дымить! Вот  интересно  -
если они все поголовно сидят на травке,  то  какого  фига  воюют?  Зачем  им
свобода, если после косячка любой чувствует себя вольной птицей?"
   Албанец оперся спиной о приоткрытую дверь и что-то  замурлыкал  себе  под
нос, подпевая музыке.
   Рокотов подтянулся на руках, перебросил тело через ограждение  крыльца  и
по кругу врезал обеими ногами в шею сидящему.
   С Пушечным грохотом дверь отлетела в проем,  косовар  впечатался  лбом  в
столб и медленно  сполз  вниз.  Влад  перекатился  по  крыльцу,  не  обращая
внимания на труп со сломанным позвоночником, распахнул захлопнувшуюся  дверь
и изготовился к стрельбе. На тот случай, если он ошибся и в бараке находится
еще кто-нибудь.
   Однако албанец все же был один.
   Переждав минуту, Рокотов проник внутрь барака  и  быстро  обежал  его  по
периметру.
   Никого.
   Влад вернулся на крыльцо и  затащил  тело  убитого  в  предбанник.  Потом
перевел дух и принялся за тщательный осмотр помещения.
   Потратив почти  час  и  исследовав  все  досконально,  биолог  озадаченно
почесал себя за ухом.  Ответа  на  вопрос,  что  тут  сторожил  косовар,  не
появилось. В бараке площадью не менее двухсот квадратных метров  был  свален
всякий хлам, вроде того, что громоздился и  во  дворе.  Трубы,  проржавевшие
части автомобилей, выцветшие на солнце палатки, штабеля  рассохшихся  досок.
По второму этажу шла довольно  широкая,  метра  в  три,  галерея.  Там  тоже
валялись и трубы, и палатки, и доски. Создавалось впечатление, что  сюда  со
всей  округи  стащили  всякие  вышедшие  из  употребления  вещи   и   детали
механизмов,  побросали  их  за  ненадобностью  и   благополучно   забыли   о
существовании свалки. По крайней мере, на первый взгляд так оно и было. Судя
по наростам пыли на оконных рамах, в барак не заглядывали лет десять.
   Место, где спал косовар, располагалось в ближайшем к входной двери  углу.
Там валялся матрац, рядом  с  которым  стояли  несколько  бутылей  с  водой,
пластиковый  поддон  с  остатками  засохшего  сыра  и  керосиновая  лампа  с
пожелтевшим стеклянным колшком. Возле лампы ярким пятном выделялся глянцевый
"Хастлер"   за  прошлый  год,  открытый  на
красочном и откровенном развороте. По всей  видимости,  у  албанца  из  всех
видов развлечений было всего два - анаша и самоудовлетворение.
   Владислав заглянул под матрац, потряс  журнал  в  надежде,  что  из  него
что-нибудь выпадет, обыскал труп.
   Ровным счетом ничего. Вопросы так и остались без ответов. Ни  документов,
ни клочка бумаги.  Албанец  торчал  на  забытом  Богом  и  людьми  хуторе  с
совершенно непонятной целью.
   Рокотов выбрался на крыльцо и  обозрел  окрестности.  На  восток  уходила
грунтовая дорога,  видимая  километра  на  три.  Дальше  она  скрывалась  за
невысоким холмом. Дорога пока была пуста.
   "Воды в бутылках почти не осталось,  -  биолог  побарабанил  пальцами  по
перилам крыльца, - соответственно, кто-то  должен  ее  довезти.  И  довольно
скоро. Сегодня. Следовательно, надо спрятать труп. С этим проблем не будет -
запихаю под брезент, и все дела... Но что же он тут все-таки сторожил?  Если
есть тайник, то мне его ни в жисть не найти.  Придется  подождать  товарищей
убитого косовара. Вряд ли они прибудут большим коллективом, скорее  человека
три-четыре. Из засады я их расстреляю... А что потом? Посмотрим. Уходить  до
вечера все равно нельзя,  так  что  время  для  размышлений  и  планирования
имеется. Все будет зависеть от обстоятельств. И от того, приедут ли дружбаны
этого жмура на машине или придут пешком. Лучше  бы,  конечно,  на  машине...
Тогда я километров пятьдесят-сто проеду, как  белый  человек.  За  ночь  это
реально, если ехать не быстро  и  не  включать  фары.  Ладно,  будем  решать
вопросы  по  мере  их  возникновения.  А  пока  -  надо  запихать   мертвеца
поглубже..."
   Владислав еще раз внимательно посмотрел на дорогу, поднялся на галерею, с
трудом распахнул створку окна, покрутил головой. Со второго этажа  грунтовка
была как на ладони.
   "Вот тут я пост и организую..."
   Биолог спустился вниз, подтащил остывающий труп албанца  к  большой  куче
пыльного брезента и навалил  на  убитого  с  десяток  слежавшихся  и  потому
стоявших колом палаток. Бросил поверх несколько досок и