епартамента США.
   Практически с момента своего основания преемница Лиги  Наций  попала  под
плотную опеку страны, на чьей территории располагалось  ее  главное  здание.
Большинство назначений на высокие посты в ООН согласовывались с Белым Домом.
ЦРУ, АНБ и ФБР оснастили кабинеты, залы и коридоры десятками тысяч "жучков",
а миротворцы в голубых касках обычно направлялись в  те  регионы  мира,  где
возникала угроза интересам дядюшки Сэма и его сателлитов.
   До .начала девяностых годов двадцатого века США еще стеснялись в открытую
диктовать условия Генеральному Секретарю ООН. Но все меняется.  Поставив  на
высшую должность своего человечка по имени Кофи Анан, чиновники американской
администрации приобрели в ООН абсолютную власть и перестали стесняться  чего
бы то ни было. Одновременно с "господином Кофе", как именовали  застенчивого
педофила Анана  все  кому  не  лень,  самые  хлебные  и  значимые  должности
оккупировали ставленники Госдепа. Причем критерием к  назначению  служил  не
профессионализм того или  иного  кандидата,  а  вещи  более  прозаические  -
верность звездно-полосатому флагу, принадлежность к специальной службе  или,
как в случае с Мэри Робертсон, хорошие отношения с Госсекретарем.
   Перед ознакомительной поездкой верховного комиссара ООН в воюющую  Россию
ей  пришлось  пройти  подробный  инструктаж  у  мадам  Олбрайт.  Мэри  слабо
разбиралась в хитросплетениях межнациональных отношений, поэтому  откровения
"разрубившей"    гордиев    узел    балканского    конфликта    фашиствующей
получешки-полуеврейки были для Робертсон особенно ценны.
   Мадлен всегда и во всем опиралась на  принцип  своего  учителя,  Збигнева
Бже-зинского: "Что плохо для русских, хорошо для всех остальных".  Идеальным
вариантом, конечно же, была мировая война против России и  уничтожение  трех
четвертей ее населения,  но  все  карты  путал  ядерный  щит  этой  огромной
северной страны. Тупые и злобные  русские  вместо  того,  чтобы  добровольно
принять протекторат США, долбанули  бы  по  "мировому  полицейскому"  своими
"СС-18" и "Тополями". Русские никогда не жалели расщепляемых  материалов  на
боеголовки, так  что  удар  пятидесятимегатонными  зарядами  оставил  бы  от
американского континента одну большую оплавленную вмятину на дне океана.
   Слова Бисмарка о том, что "Россия - это не страна, а часть света"  и  что
война против нее всегда обречена на  поражение  агрессора,  Олбрайт  считала
глупостью. Тем более что Бисмарк был немцем, а их Мадлен не любила почти так
же, как и русских.
   По правде говоря. Госсекретарь не любила никого.
   Для Олбрайт все окружающие подразделялись на две категории -  полезные  и
бесполезные ей лично. Именно потому она с такой легкостью  была  завербована
"Моссадом". Израильская разведка давала деньги и способствовала  продвижению
Мадлен  по  служебной  лестнице.  А  личное   благополучие   и   возможность
командовать  подчиненными  некрасивая  и  закомплексованная  женщина  ценила
превыше всего.
   - Итак, - Госсекретарь сложила ладони с фиолетовыми варикозными венами на
выпирающем животике, - пройдемся еще раз.  Ваша  основная  задача  во  время
первого визита в Москву -  не  спугнуть  русских.  Делайте  в  Москве  любые
заявления, осуждайте наших чеченских друзей, говорите об обеспокоенности ООН
и так далее... Пусть Борис и его окружение думают,  "то  ваша  миссия  носит
исключительно гуманитарный характер. Общие слова, ничего конкретного. Однако
в своих беседах постарайтесь выяснить, насколько далеко  русские  собираются
заходить. Будут ли они зачищать территорию Чечни или  ограничатся  локальной
операцией...
   Вот уже несколько дней мадам пребывала в растерянности.
   Московские источники, в том числе и дочь российского Президента, внезапно
перестали выдавать конкретную информацию. Создалось впечатление, что их всех
одномоментно  отрезали  от  решения  государственных  вопросов.  В  докладах
"контактов"   сообщалось,
что источники пока не обладают достаточным объемом  сведений  о  готовящейся
акции.
   Это было странно.
   Как будто кто-то набросил на Кремль гигантское черное полотно.  Шевеление
видно, но кто шевелится - непонятно.
   - В Москве у вас обязательно будут встречи с представителями СМИ.  Я  вам
дам один телефон, постарайтесь переговорить с  абонентом  лично,  -  Олбрайт
передала  Робертсон  визитную  карточку.  -  Мисс  Евгения  Альбуц.  Дамочка
экзальтированная, но крайне полезная. Ее  можно  привлечь  и  для  освещения
вашего визита, и для инициации скандала по поводу нарушении  прав  человека.
Берет она много, но имеет выходы на все телеканалы. Год назад с ней  работал
Тэлбот и остался очень доволен. Также не забывайте мистера Индюшанского.  Он
сам с вами свяжется. С ним о деньгах не говорите, его лояльность оплачена на
десять лет вперед...
   Владелец крупнейшего независимого холдинга Владимир Индюшанский был одной
из любимейших игрушек Госсекретаря. В свое время его кредитовали посредством
оффшорной фирмы "Эттера", подмявшей под себя всю торговлю российским  газом,
и теперь телемагнат исправно отдавал долги,  проводя  через  свои  СМ  И  ту
информационную линию, которая требовалась Госдепу. Финансовые вопросы  взяла
на себя "Эттера", возмещая деньгами  "Газпрома"  все  набранные  Индюшанским
кредиты.
   Особенно медиа-босс подсобил США в вопросе по Югославии.  Не  поддерживая
бомбардировки открыто, его телеканалы и печатные издания  опосредованно  все
же вдолбили в головы россиян мысль об "этнических чистках" в  Косове,  якобы
проводившихся "сербским спецназом". Холдинг Индюшанского обладал прекрасными
связями с CNN и NBC, так что "картинка" его телепрограмм была самой свежей и
полной. А зритель больше всего ценит именно документальные кадры.
   Евгения Альбуц прославилась тем, что за три года,  прошедших  со  времени
окончания первой военной кампании на Кавказе, выдала на-гора сотню  безумных
материалов о страданиях чеченского народа в период боевых  действий.  Статьи
были безграмотны и нелогичны, на  девять  десятых  высосаны  из  пальца,  но
читателям "правозащитных" изданий нравились. Им было не  важно,  что  Альбуц
несла дикий бред относительно традиций горских  народов,  применения  боевой
техники и оскорбляла всех российских солдат скопом, как оставшихся в  живых,
так и мертвых. Главным в статьях были "свидетельские показания" и  подробные
описания тех мучений, которым подвергались "несчастные", за день до  встречи
с горластой журналисткой еще избивавшие в собственных подвалах русских рабов
и отпиливавшие головы заложникам.
   Как-то раз Евгения выступила  по  излюбленной  в  правозащитных  изданиях
проблеме антисемитизма в России и  договорилась  до  того,  что  рассадником
нелюбви к евреям является криминальный мир. Чуждые  национализму  бандиты  и
воры сильно удивились. Один из уголовных авторитетов с анекдотичной фамилией
Рабинович и погонялом   "Одноглазый",
которым его наградили за сходство с Моше Даяном, даже позвонил Альбуц на  ее
мобильный телефон и предложил "ответить за базар". Женя струхнула, отключила
трубку и месяц пряталась на даче у своих друзей.
   - С изданиями и телеканалами из "черного списка" ведите себя осторожно  и
не проявляйте ненужную инициативу. Сейчас русские пока еще возбуждены нашими
действиями на Балканах, поэтому могут последовать неприятные вопросы.  Самая
лучшая позиция - переводить разговор на этнические  чистки.  Перед  поездкой
вам предоставят статистические материалы...
   Робертсон важно кивнула.
   - И вот еще что. Во время вашего пребывания в Москве там будет находиться
делегация из Беларуси.  Постарайтесь  выделить  для  них  время  и  морально
поддержите. Естественно, в общем  ключе  защиты  демократии  и  гуманитарных
ценностей. Возможно, вас пригласят посетить Минск... Не отказывайтесь. После
Москвы можете выехать в Беларусь. Если договоренность о вашем  визите  будет
достигнута,  мы  тут  же  направим  вам  инструкции.  В  .Москве  вас  будет
сопровождать сотрудник посольства, он вас введет в курс дела  по  конкретным
членам белорусской делегации. Большинство из них - мелкие сошки, но  парочка
интересных типов имеется. В Минске назревают крупные изменения, так что  это
направление сейчас для нас немаловажно. Армянский вариант   в  Беларуси,
конечно же, не пройдет, но что-то  аналогичное  возможно.  Вот,  пожалуй,  и
все...
   Владислав благополучно преодолел коридор, ведущий  от  центра  управления
стрельбой до основного  тоннеля,  никем  не  замеченный  проскочил  открытое
пространство и схоронился за массивной стальной перегородкой с круглым люком
по центру. Из помещения, куда он проник, в две стороны уходил широкий лаз.
   Рокотов запер люк, положил на бетонный выступ фонарик и достал из кармана
рюкзачка прямоугольный стальной ящичек. Щелкнул замок, и  на  свет  появился
миниатюрный компьютер  "Toshiba  Libretto  110СТ  iP-233  MMX"  ,  оснащенный  цифровой
камерой "Nikon  Coolpix  950"  .  За  оборудование  биолог
заплатил две с половиной тысячи долларов, но о тратах не жалел. Экономить на
технике - последнее дело. И операцию провалить можно, и цели не достичь.
   Влад выложил в круг света  от  фонарика  ключи  запуска  и  сделал  шесть
снимков, стараясь захватить фигурные металлические стержни со  всех  сторон.
Затем он так же сфотографировал страницы паспортов убитых. Цветные  картинки
отправились на жесткий диск.
   Он выключил и  убрал  компьютер,  присел  у  стены  и  рассмотрел  добычу
поподробнее.
   "Паспорта польские. Войцех Пановны, тысяча девятьсот  пятьдесят  девятого
года рождения, из города Лодзь. Яцек  Либман,  тысяча  девятьсот  шестьдесят
четвертого года, из Варшавы... Тот самый  Яцек,  о  котором  я  уже  слышал.
Неплохо. Эта троица возле пульта была центральным звеном всей группы,  иначе
они не сидели бы в комнате управления. Однако расслабляться рано. Может быть
еще и запасной пульт. Хотя... Стартовых ключей у них больше нет. Ни  послать
куда-нибудь ракету, ни  что-нибудь  еще  нехорошее  сделать  они  не  могут.
Остается возможность подрыва боеголовки. Вероятность, конечно, мизерная,  но
все же она имеется... Это не есть гут. С другой стороны, взрыв посреди болот
да еще  под  землей  особенного  урона  никому  не  нанесет.  Но  все  равно
неприятно..."
   Биолог пошарил рукой, нащупал увесистый камень, положил ключи перед собой
и несколько раз от души треснул  по  ним.  Полированные  выступы  и  бородки
смяло, один из ключей сломался на две части.
   "Вот так! Теперь наверняка... Что  у  нас  с  изъятым  оружием?  Пистолет
"ЗИГ-Зауэр" модель... "пэ двести двадцать  шесть".  В  обойме...  раз,  два,
три... десять, одиннадцать... ага, пятнадцать патронов.
   Второй пистолетик - "Хеклер и  Кох",  модель  "пэ  семь".  В  магазине...
тринадцать патронов. Запасных обойм нет.  Вероятно  были,  только  я  их  не
искал. Ну ничего, мне и этого хватит. Пистолеты - на  крайний  случай,  пока
что и "узи" хватает. Тем более  что  бесшумная  стрельба  важнее  количества
боеприпасов..."
   Рокотов сложил пистолеты в рюкзак, искореженные ключи и  паспорта  убитых
поляков  забросил  в  угол  комнатушки,  подтянулся  на  руках  и   влез   в
горизонтальный колодец.
   Через двести метров Влад добрался до  поворота,  прополз  еще  немного  и
обнаружил под собой металлический люк, сквозь прорези в котором  были  видны
три кровати.
   На одной из коек на боку лежал худощавый небритый человек с  перекошенным
лицом и тихо стонал, всхлипывая через каждые полминуты.

***

   Раминьш  и  Петерс  повернулись  к  стоящим  у   них   за   спиной   трем
соотечественникам.
   - Ничего не понимаю, - выдохнул Петерс.
   Дверь в помещение центра  управления  стрельбой  была  наглухо  задраена.
Сколько латыши ни стучали в стальной лист,  изнутри  им  никто  не  ответил.
Часовой из литовцев, поставленный возле центра по прямому указанию Габониса,
тоже куда-то пропал.
   - Если они смылись, то кто заперся там? -  резонно  спросил  сорокалетний
рижанин Круминьш.
   - Ты считаешь, что там кто-то есть?
   - Естественно. Иначе мы бы открыли эту чертову дверь...
   Петерс с силой подергал штурвал.
   - Действительно... Оттуда есть еще выход!
   Раминьш пожал плечами.
   - Я там один раз был. На первый взгляд - нет, но все возможно.
   - Весело, - Петерс погладил  ствол  восьмизарядного  помпового  дробовика
"Mossberg". - Нас что, кинули?
   - Получается так, - согласился Круминьш.
   - А где сейчас Ковальский?
   - Я его последний раз видел пять  часов  назад,  -  вмешался  в  разговор
молоденький блондин из Резекне, - - он с дружками Зигги ушел на  разведку  в
восточную часть тоннелей.
   - Та-ак. И когда они должны были вернуться?
   - Сказали, что уходят на пару часов.
   - А прошло пять, - резюмировал Петерс.
   - Именно, - подтвердил уроженец Юрмалы.
   - Какие есть соображения?
   - Смылись, сволочи, - коротко и веско заявил Круминьш.
   - И оставили нас на растерзание этому неуловимому Коннору и его группе, -
рижанин прислонился к стене.
   - Если эта группа действительно существует, - тихо пробормотал Раминьш.
   - Что ты имеешь в виду?
   - А то, что все это с самого начала могло быть  подставой.  Нет  никакого
Коннора.
   - Зачем Габонису мочить своих? - не понял блондин.
   - Делиться не надо, - зло сказал Раминьш, - меньше народу - больше доли у
оставшихся. Ясно? Выход на заказчика есть только у поляков и у Сигизмунда. Я
уверен, что тот придурок, с которым мы встречались перед операцией и который
представлялся посредником -  человек  Габониса.  Никакое  он  не  доверенное
лицо... Так, подстава. Поляки и Зигги с самого начала собирались нас кинуть.
Потому  и  развели  конспирацию.  "Каспия"   какого-то   придумали...   Сами
сообразите - как мы его найти можем, чтобы бабки свои забрать? А никак!  Кто
он такой, мы не знаем, где находится - тоже. Мы даже не  в  курсе,  в  какой
стране живет этот мифический Каспий.
   - Зигги говорил, что в Минске, - протянул Петерс, - у меня  есть  телефон
его человечка...
   - Ага! С таким же успехом его можно поселить в  Мельбурне.  Для  нас  это
ничего не меняет. Даже если Габонис не соврал, как ты  его  найдешь?  Будешь
бегать по Минску и спрашивать у прохожих, где живет тот  самый  Каспий,  что
заказал захват базы? Идиотизм...
   - Ты упрощаешь ситуацию, - нахмурился Петерс. - Один выход у меня есть.
   - Если он реален, то хорошо. Но я боюсь, что твой контакт либо уже исчез,
либо  окажется,  что  это  левый  человек,  которого  тебе   подставили.   И
ничегошенькй он не знает. Такая же пешка, как и все мы.
   Рижанин сплюнул на пол.
   - Что делать-то будем?
   - Уходить, - Раминьш ни секунды не колебался.
   - Согласен, - Петерс в последний раз посмотрел на запертую дверь. - Здесь
нам ловить больше нечего. Добираемся до дома, а там начинаем действовать.  У
меня есть кое-какие связи в Польше. Хотя бы одного из поляков  мы  вычислим.
Да и Литва рядом. Где обитает семейка Габони-са, я знаю.
   - А остальные? С ними что будет? - встрял самый молодой.
   - Это их проблема. Значит, так - двигаемся  на  выход.  Мы  с  Круминьшем
впереди, вы прикрываете тыл. Работаем автономно. Постараемся уйти незаметно,
но будем готовы к любому варианту. Если кто-то попытается  встать  на  пути,
валим. Задача ясна?
   Четверо террористов молча кивнули.
   Валить - так валить. В конце концов, они не подряжались бессрочно воевать
в созданном для одной операции коллективе. Хохлы, бульбаши,  чечены  и  даже
державшийся особняком от остальных татарин - ваххабит Муса Самаев пусть сами
выкручиваются. Это их  головная  боль,  как  не  погибнуть  и  вырваться  на
поверхность.
   Пятерка латышей двинулась по ведущему на запад тоннелю.
   Спустя два часа, так и не встретив никого по пути, прибалты выбрались  на
маленький островок посреди болота в трех километрах южнее главного входа  на
базу.
   Вечерело.
   Круминьш вылез последним, закрыл за собой люк и  примотал  к  крышке  две
гранаты "Ф-1", пропустив леску через скобу в бетонном кольце колодца.
   Молодой юрмалец с неодобрением посмотрел на старшего товарища.
   - Зачем это?
   - Для страховки, - Круминьш отряхнул руки.  -  Об  этом  выходе  известно
только нам и полякам с  Габонисом.  Если  остальные  соберутся  сбегать,  то
попрутся не здесь, а через основные ворота.  Так  что  подрыв  рассчитан  на
Зигги и пшеков .
   - Ты точно знаешь, что остальным этот ход неизвестен?
   - Точно.
   - Хватит препираться, - Петере посмотрел на закатное солнце, - Валдис все
правильно сделал. Тебе, Юрис, пора уже  избавиться  от  иллюзий.  Кто-то  из
наших так называемых друзей и есть "капитан Коннор". Не знаю кто, но  это  и
не важно. Так что парочка  "эфок"  на  выходе  -  именно  то,  что  "Коннор"
заслужил. А вместе с ним и все его напарники...  Все,  закончили  разговоры.
Пора в дорогу.
   Ступая след в след и держась на расстоянии десяти шагов  друг  от  друга,
цепочка из пяти латышей потопала по тропинке прочь от заминированного люка.

***

   Московский мэр в ярости швырнул пульт дистанционного управления  в  экран
огромного телевизора и схватился за голову.
   Одуренко опять отличился.
   Да еще как!
   Обсосав подробности гибели  совладельца  гостиницы  "Рэдиссон-Славянская"
Пола  Тэйтума  и  всласть  попинав  столичного  градоначальника   вкупе   со
скульптором   Цинандали   за   отправку   в   испанский   городок    Марбела
двадцатиметрового  бронзового  уродца,  выдаваемого  за  статую   Христофора
Колумба,  "телекиллер"  вытащил  на  свет  Божий  историю   о   больнице   в
Буденновске.
   Вот этого Прудков никак не ожидал.
   На человеческом горе мэр тогда заработал  сорок  два  миллиона  долларов.
После известных событий  с  захватом  больницы  в  небольшом  ставропольском
городке Прудков проявил инициативу и "подарил" Буденновску новую больницу со
всем оборудованием. Затем преспокойно снял стоимость  здания  и  медицинской
техники, поступившей от ничего не подозревавших спонсоров,  из  федерального
транша для Ставрополья. После нехитрых комбинаций по  переводу  денег  через
десяток банков и подставных фирм  вся  сумма  оказалась  на  номерном  счету
градоначальника в банке города Брюгге.
   А теперь все открылось.
   Прудкова подвела тяга к  широким  жестам  и  стремление  выпячивать  себя
любимого по любому поводу. Он не смог отказать себе в красивом выступлении с
одариванием Буденновска больницей, и сей случай не  ускользнул  от  внимания
Одуренко сотоварищи. Команда "телекиллера" быстро раскопала  соответствующие
документы, отсняла репортаж в самом Буденновске, взяла  интервью  у  местных
жителей и громогласно заявила об  афере.  Московский  мэр  в  очередной  раз
оказался вывалянным в дерьме.
   Не привыкать, конечно, но все равно неприятно.
   Год выборов в Государственную Думу России вообще был богат на сюрпризы.
   К  тому  же  верный  столичному  градоначальнику  телемагнат  Индюшанский
зачем-то поссорился с главой администрации Президента.
   Вероятно, не поделили какие-то деньги.
   Целый год, пока убогий бородатый математик делал  гешефт  в  Кремле,  все
было  тип-топ.  Индюшанский  для  проформы  и  чтоб  поддержать  свой  имидж
руководителя "очень независимого" медиа-холдинга время от времени критиковал
Президента и его подчиненных. Главный администратор отвечал  тем  же.  Но  в
кулуарах Сталь-евич с Индюшанским решали вопросы к обоюдному удовлетворению.
И Прудкова не забывали.
   Ныне все изменилось.
   Индюшанский и компания  будто  с  цепи  сорвались.  Даже  полусумасшедший
дядечка с всклокоченными волосами, директор  радиостанции  "Московское  Эхо"
Алексей Бенедиктов, который поддерживал  самые  теплые  отношения  со  всеми
более или менее  значимыми  людьми  в  стране,  и  тот  навалился  на  главу
администрации с дикими  обвинениями  в  коррупции  и  замене  Президента  на
"двойника-трезвенника". Кремлевский математик  наезд  "Московского