едовало ожидать,- безучастно подумал уставший Рокотов. -
На другое они не способны. Что ж, такую оппозицию дай Бог каждому. Лукич
может не волноваться. Эти придурки сами себя пожрут... Была, возможно, у
них надежда на теракт, да вся сдулась. Ибо теперь служба охраны знает, что
и как. Вон, вокруг обломков излучателя суетятся! Кстати, мысль об
акустическом способе ликвидации была хороша. Оригинально и абсолютно
действенно. Жаль, что Кролль со товарищи свою энергию в мирное русло не
направили. И денег бы на каких-нибудь патентах заработали, и мне не
пришлось бы фигней заниматься... Но - что сделано, того не воротишь..."

Вдалеке коротко взревела сирена, и за деревьями промелькнула кавалькада
черных машин.

"Ага, Лукич подъехал... Поздновато, батенька, тут уже все кончилось, -
улыбнулся биолог. - Интересно, доложат ему об излучателе или нет? Должны...
Эх, дядю Женю только жалко. Затаскают мужика на допросы. Хотя ему-то что!
Отобьется. Сам себе он руки никак не развяжет, нос разбит... Так что
история про "сильно злобного" неизвестного прокатит в лучшем виде. Между
прочим, бутылку ему поставить надо. Обещал. И не одну, а ящик... Только вот
я .так и не узнал, что он предпочитает. Наверное, водочку. Куплю ему
"Беловежской пущи"... Или специально заказать этикетки с подъемным краном?
А что, можно! Но позже. Пусть все успокоится. Через месяц сюда вернусь и
найду дядю Женю. Строить им еще с полгода, так что никуда он не денется. А
за месяц спецслужбы к нему интерес потеряют..."

Владислав достал смявшуюся при падении пачку "Кэмела", извлек единственную
целую сигарету и с удовольствием закурил.


Президента заставили быстро пройти сквозь строй телохранителей и буквально
втолкнули в боковую дверь Дома Правительства. Только в холле напряжение у
сотрудников охраны немного спало.

Батька поднялся на второй этаж по широкой центральной лестнице и на
площадке заметил что-то тихо говорящего в переговорник начальника службы
безопасности.

- Так. Теперь извольте объяснить мне, что происходит.

- Митингующие устроили драку, - пожал плечами рослый полковник. - Все
стандартно. Сейчас площадь пытаются очистить.

- Что еще? - прищурился Президент. Полковник опустил глаза.

- Была сорвана попытка покушения...

- На кого?

- На вас.

- Что уже известно? - спросил Президент.

- Пока только предварительные сведения. Убит один снайпер. Женщина. И на
площади обнаружена машина со спецтехникой. Сейчас с ней работают.

- Какая спецтехника?

- Я еще не знаю. По предварительной версии - низкочастотный излучатель.
Машина сильно разбита, так что требуется время...

- При столкновении никто из сотрудников не пострадал? - нахмурился Батька.

- В смысле? - не понял полковник.

- Когда машину били...

- Это не наши, - признался начальник службы безопасности. - Автомобиль с
оборудованием был разбит сброшенной с подъемного крана железобетонной
плитой. Кто это сделал - сейчас выясняем.

- Вы серьезно?

- Да, - обреченно вздохнул полковник.

- Та-ак, - Батька отошел к окну и оперся ладонями на широкий подоконник.

Начальник службы безопасности понуро опустил голову и не сдвинулся с места.

Президент посмотрел на площадь и мечущихся по ней людей. В автобусы
втаскивали размахивающих руками оппозиционеров. Тут же стояли несколько
"скорых".

Взгляд Батьки зацепился за маленькую, выбивающуюся из общей картины
фигурку. Человек неподвижно стоял на углу дальнего переулочка и спокойно
созерцал поле брани. Лицо с такого расстояния было не разобрать, но
Президент вдруг каким-то шестым чувством ощутил, что этот человек имеет
самое прямое отношение к произошедшему.

Глава Государства приоткрыл рот, хотел что-то сказать, но передумал.

Неизвестный не был врагом. Скорее наоборот - солдатом, которому не нужны
награды и который по каким-то собственным соображениям старается держаться
в тени. Он сделал дело и заслуживает того, чтобы его оставили в покое.

Президент едва заметно кивнул, соглашаясь со своим решением, и обернулся к
застывшим телохранителям.

- Подготовьте полный доклад о случившемся к восемнадцати часам.

- Есть, - полковник вытянулся по стойке смирно.

- Идите.

Батька бодрым шагом поднялся на этаж выше и распахнул дверь конференц-зала.
Навстречу ему уже спешили обеспокоенные услышанным от службы безопасности
члены кабинета министров...


Владислав докурил сигарету, бросил окурок и смятую пачку в урну, расправил
плечи, потянулся и, стараясь не привлекать к себе внимания, потопал по
переулочку в противоположном площади направлении.

Его белорусский блиц-криг был почти завершен.

Осталось добраться до квартиры, переодеться, промыть как следует саднящую
ранку, собрать вещи, отдать соседям ключи и первым же поездом отправляться
домой. В Питер, на берега родной Невы.

Рокотов улыбнулся, прибавил шагу и принялся насвистывать гимн города.

При этом он, естественно, нещадно фальшивил.


Первый помощник Государственного Секретаря США бесшумно вошел в кабинет и
остановился перед столом мадам. По его лицу Мадлен Олбрайт сразу
определила, что хороших новостей ждать не приходится.

- Сообщение из Беларуси, - тихо сказал помощник.

Госсекретарь обреченно кивнула.

- Группа уничтожена. Аппаратура попала в руки КГБ.

- Как это случилось?

- Подробности будут только завтра утром.

- Что еще? - проскрипела Олбрайт.

- Пришел развернутый доклад об инциденте на полесской базе. Там есть один
интересный и настораживающий аспект.

- Помимо того, что вся операция провалилась? - бесцветные губы Мадлен
вытянулись в ниточку.

- Против них работали профессионалы. И не просто профессионалы, а
специалисты экстракласса. Самое неприятное в этом деле то, что
контрдиверсантами оказались наши "зеленые береты".

- Как это могло произойти? - вскинулась пожилая и некрасивая женщина.

- Мы не знаем. Известно лишь одно имя. Сейчас с ним работают.

- Кто?

- Некто капитан Коннор, мэм.

- Кто?!! - Госсекретарь подпрыгнула в своем кресле.

- Капитан Коннор, - повторил помощник, заглянув в записи.

Олбрайт хотела что-то сказать, приподнялась, глаза у нее вылезли из орбит,
она захрипела и повалилась ничком на стол, гулко ударившись лбом о
полированное дерево...

Примчавшиеся врачи констатировали обморок, случившийся у мадам от нервного
перенапряжения, и посоветовали ей недельку отдохнуть. Хотя в душе каждый из
медиков пожелал старой жабе побыстрее убираться на пенсию и перестать
отравлять жизнь окружающим.

ЭПИЛОГ

Министр иностранных дел республики Беларусь Турпал Латыпович Сатыпов вышел
на балкон своей квартиры, достал из кармана миниатюрную трубку мобильного
телефона "Ericsson T18s" весом всего в сто сорок шесть граммов и набрал
десятизначный номер.

- Слушаю, - прошелестел абонент на другом конце провода.

- Это Каспий, - внятно сказал Сатьшов.

- Мы уже в курсе.

- И что теперь делать?

- Не волнуйтесь. Заказ остается в силе.

- Но время упущено...

- Вы желаете снять заказ?

Ваххабит Сатыпов, начавший исповедовать лжеислам еще с девяносто первого
года, печально взглянул на залитый огнями вечерний Минск.

- Нет... Пожалуй, нет.

- Хорошо, - мягко сказал собеседник, - когда все будет готово, мы вам
сообщим. Только предупреждаем сразу - ваша проблема будет решена не скоро.

- Сейчас это уже не имеет значения, - Сатыпов положил руку на железные
перила.

- Я рад, что мы не прерываем наши отношения, - спокойно произнес
собеседник. - Спокойной ночи.

- И вам того же, - министр иностранных дел отключил телефон, вернулся в
комнату и бросил мобильник в ящик секретера.

Затем тяжело опустился на диван.

- Ужин готов, - застывшая в дверях жена нежно посмотрела на усталого от
непростых государственных забот высокопоставленного супруга.

- Иду, - Каспий поднялся и прошаркал в столовую.

- Замотался сегодня? - участливо спросила жена, накладывая в мужнину
тарелку дымящиеся хинкали.

- Не то слово, - Сатыпов откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. - Весь
день в бегах...

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ ДИЛОГИИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

                      --------------------------------

[1] Строчка из гимна израильской легкой кавалерии (шутка).



    Дмитрий Черкасов.
    Балканский тигр.

ПРОЛОГ

Младенцы лежали в ряд на длинной, с истертыми алюминиевыми поручнями полке.
От расставленных через каждые два метра многоуровневых штативов с
капельницами к локтевым суставам объектов эксперимента тянулись прозрачные
трубки. Сквозь закрепленные лейкопластырем иглы в организмы младенцев
поступало слабое снотворное, смешанное с физиологическим раствором. Иной
способ кормить детей никому в голову не приходил - в конце концов, срок их
жизни ограничивался двумя неделями, после которых отработанный материал
уничтожался и на металлическую подставку ложился следующий ряд
новорожденных. А снотворное избавляло уши участников эксперимента от
назойливых криков или нытья маленьких сербов, и выработке сложных
альфа-протеинов< сложные белковые соединения, находящиеся в человеческом
организме в мизерной концентрации. Имею т огромную ценность, если
адсорбированы в чистом виде> не мешало.

Хирург прошелся вдоль ряда, заложив руки за спину и насвистывая привязчивый
мотивчик, услышанный им несколько дней назад в передаче немецкого радио.
Песенка немного отвлекала от созерцания мрачных стен подземной лаборатории
и от гнетущей тишины, сопровождающей его двадцать часов в сутки.
Развлечений на базе, вырубленной в самой толще огромной горы, не было
никаких, за исключением радиоприемника. Да и слушать музыкальные станции
получалось только в комнате отдыха, расположенной близко к поверхности,
откуда в глубь скального основания была протянута антенна.

Хирург немного подкрутил вентиль одной из капельниц и подумал, что следует
затребовать новую партию оборудования. Старое постепенно ветшало, и это
негативно сказывалось на ходе работ. Если заказать сейчас, то доставят
только через неделю, когда прибудет очередной борт от западных друзей.

Хирург скривился.

От него требовали результатов, и он давал их по мере возможности. За три
месяца добровольного заточения в пятистах метрах под земной поверхностью
врач смог предоставить своим хозяевам несколько десятков грамм
альфа-фета-протеина, что полностью покрывало годовую норму потребления
любой сверхмогучей медицинской корпорации. Протеин категории "С" ценился
намного выше алмазов или редкоземельных изотопов, его производство в мире
ограничивалось сотней граммов в три-четыре года. Основным препятствием
легального производства являлись соображения гуманности.

Хирурга сей аспект не волновал вовсе.

Он не отчитывался ни перед кем, за исключением людей, заплативших ему
полмиллиона долларов за участие в эксперименте и обещавшим столько же по
окончании. А предоставленные ему условия позволяли не терзать себя
сомнениями и не испытывать дефицита расходного материала. Война все спишет.
И пропавших сербских женщин-доноров, и массовые захоронения младенцев, и
изъятые для трансплантации органы. Все свалят на полицейских-сербов.
Западная пропагандистская машина пока сбоев не давала. Поэтому со
спецслужбами стран НАТО выгоднее дружить, чем противопоставлять себя этим
мощнейшим организациям, опираясь на глупые идеи вроде человечности или
порядочности.

По крайней мере, Хирург свой выбор сделал.

А с деньгами в любой стране можно неплохо устроиться. Деньги не пахнут, как
говорили древние, обкладывая налогом общественные уборные. Заплаченной
Хирургу суммы должно хватить до конца его жизни. Тем более - на его родине,
где даже сто долларов в месяц считается признаком обеспеченности. И, что не
менее важно, - никого не интересует, откуда эти денежки появились. Кроме,
пожалуй, бандитов. Но эти ребята доят коммерсантов и, если не засвечиваться
крупными тратами, не обращают внимания на обычных граждан.

Хирург ухмыльнулся.

То, чем он в настоящее время занимался, заставило бы содрогнуться самого
беспринципного из бритоголовых "братков". Ибо одно дело - пихать паяльник в
задницу визжащего барыги-"крысятника", и совсем другое - хладнокровно
перерезать горло десятку младенцев, когда отпадает необходимость в их
"функционировании". Тут требуется особое состояние души, недоступное
подавляющему большинству гомосапиенсов.

Хирургу же такое состояние было доступно. Единственной ценностью для него
являлась собственная жизнь, ради сохранения которой он был готов на любые
преступления. И улыбчивый заокеанский эмиссар, заключивший с Хирургом
соответствующий контракт, не ошибся в своем выборе. Врач точно и
скрупулезно выполнял все взятые на себя обязательства.

Хирург посмотрел на электронные часы и нажал кнопку вызова смены санитаров.
Те должны за двадцать минут сменить грязные пеленки, поднести новые емкости
с физраствором и отправиться восвояси, в свой блок, оставив
экспериментатора наедине с объектами. Присутствия посторонних Хирург не
терпел.

Глава 1. ЗАКАТ СОЛНЦА ВРУЧНУЮ

Владислав прикинул расстояние от вершины горы, где он вознамерился
разместить одного из стрелков, до телевизионной тарелки, должной изображать
работающий радар сербского ПВО, и вздохнул. На карте эти точки можно было
соединить сантиметровой линией, на практике же, из-за горного рельефа,
наблюдатели друг друга не видели. Хотя должны были - по планам Рокотова.

Влад почесал затылок. Штабная работа утомляла больше, чем беготня с
автоматом по холмам и перелескам.

- Не выходит? - осторожно поинтересовался Срджан, бывший студент-химик, а
ныне исполняющий в отряде роль заместителя командира.

- Так себе, - Владислав грустно покосился на собравшихся в его палатке
боевых товарищей, - и да, и нет. Вроде бы расстояния для прямого выстрела
хватает, но цель будет практически на пределе дальности. Единственная
надежда, что они опять пройдут справа от горы. Тогда мы их точно замочим.
Без вариантов.

- А если переместить стрелков еще выше? - внес предложение Веселии.

- Некуда, - отмахнулся Мирко, исползавший за прошедшие трое суток все
окрестные вершины. - Подходящей площадки я не нашел. А стрелять с подвесной
люльки... И не попадешь, и сам сорвешься. Хорошо, если один, а то ведь и
товарища за собой потянешь.

- Нет, болтаться на веревках я вам не позволю, - вмешался Влад, - Совсем с
ума посходили. Наша задача - обойтись без собственных потерь, даже если
придется пожертвовать гарантией попадания. В конце концов, "Иглы"1 у нас
две, одна ракета так или иначе попадет. Экономить на выстрелах не будем. Да
и второй раз использовать тот же метод нам не дадут... Натовцы не идиоты, в
этот район снова соваться не будут, постараются отутюжить с дальней
дистанции. Так что возможность у нас одна-единственная. С первого раза
сковырнем супостата - и по домам.

Сербы насупились. Предложение разойтись по домам после удачной операции по
душе им не пришлось.

- А вы что хотели? - усмехнулся Рокотов. - Организовать тут постоянное
дежурство? Тогда надо где-то взять еще пяток ПЗРК. И наметить позиции
километрах в десяти отсюда...

- Насчет ПЗРК можно подумать, - заявил вечно хмурый крестьянский парень
Джуро, ведавший в отряде вопросами материального обеспечения. Его
деревенская основательность служила хорошим подспорьем остальным,
большинство из которых были городскими жителями и слабо разбирались в
простой жизни на природе. - Я знаю один военный склад неподалеку...

- Отставить, - Влад нацедил себе кружку крепчайшего чаю. - Хорошего
помаленьку. А то, не дай Бог, нас перестреляют караульные, когда мы на этот
склад полезем. Ладно, что-нибудь придумаем. А пока - всем отдыхать. Завтра
еще тросы тянуть.

Сербы разошлись, тихонько переговариваясь между собой в предвкушении
завтрашней операции, ради которой они торчат в этих горах уже неделю.

Рокотов откинулся спиной на свернутое одеяло и призадумался.

Пока все шло гладко.

Штурмовики НАТО, наносящие ракетные удары по юго-восточной Сербии,
проходили точно над ущельем, где обосновался маленький отряд, и к ответному
удару, должному несколько умерить боевой пыл летчиков Альянса, все было
готово - выверены позиции, расставлены треугольником фальшивые радары,
многократно проверена связь. Ловушка ждала свою первую и, к сожалению для
сербов, единственную жертву.

Владислав полностью разделял чувства своих новых товарищей. Так же зверел
от каждого радиосообщения о новых погибших, так же не понимал позиции
правительства и Президента собственной страны, не пожелавших или не
сумевших остановить эту бойню, так же презирал велеречивых западных
политиков, нагнетающих истерию и готовых ради смещения Милошевича
уничтожить всех сербов до последнего. Война быстро и незатейливо расставила
всех по своим местам - нормальных людей на одну сторону, подлецов и
негодяев - на другую. Последние находились в меньшинстве, но именно в их
руках была сосредоточена власть. Что в США, что в России, что в
Югославии... На безликое "население" им было по обыкновению наплевать.
Сотни и тысячи жизней поставлены на кон международной рулетки, где в
качестве приза фигурируют политические рейтинги и возможность бесконтрольно
запускать свои липкие лапки в казну.

Раньше Рокотова эти проблемы, в сущности, не волновали. Война казалась ему,
обычному российскому биологу, чем-то далеким и нереальным, прерогативой
развивающихся стран вроде африканских или суверенных республик бывшего
СССР. Но в одночасье все перевернулось.

В неудачное время попав на территорию вступившей в войну Югославии, Влад на
собственной шкуре испытал все прелести боевых действий, когда внезапно
исчезают нормы гуманизма и ты оказываешься лицом к лицу с многочисленным и
безжалостным противником. Причем разницы между другом и врагом практически
нет.

Вчерашний кореш, с которым ты пил водку, может пристрелить тебя не моргнув
глазом. И только потому, что у него есть автомат, а у тебя его нет. Или еще
по какой мелкой причине - вроде прошлой обиды. Да мало ли причин, если как
следует покопаться в памяти! А что уж говорить о людях малознакомых или
совсем незнакомых, готовых выпустить в тебя очередь только из-за того, что
сами боятся выстрела с твоей стороны.

Рокотову "повезло" вдвойне.

Чудом уцелев после взрыва палатки, где он в гордом одиночестве и в
пятнадцати километрах от ближайшего населенного пункта занимался научными
исследованиями, Владислав умудрился перейти дорожку специальной
диверсионной группе албанских партизан и даже выкрасть у них из-под носа
мальчишку, с помощью которого те собирались "доказать" причастность сербов
к зверскому уничтожению одной из деревень на границе с Косовом.

Потом ему на голову свалился летчик со сбитого американского "Стелса", и
Влад столь же добросовестно спасал его от все тех же албанцев, считая их
карателями из подразделений специальной полиции. Когда же фокус с
переодеванием наконец открылся, биолог чуть не погиб, выводя летчика к
точке спасения, где их обоих должны были подобрать морские пехотинцы США.

Черта с два.

Американцы оказались полной противоположностью благородным героям
голливудских боевиков, и вместо положенной в таких случаях награды Рокотову
досталась очередь из двенадцатимиллиметрового пулемета. Хорошо не попали, а
взбешенный такой неблагодарностью Владислав перебил остатки албанского
отряда и спустя сутки явился в городок Блажево, горя желанием совместно с
сербами отбивать западную агрессию.

Однако путь в сербскую армию Владу был заказан.

К счастью, вместе с ним из зоны боев выбралась оказавшаяся там югославская
журналистка центрального телевидения. Благодаря ее вмешательству Рокотова
не определили в отдельную камеру местного по лицейского участка, а просто
вежливо предложили отправиться в Белград, отыскать российское, посольство и
отбыть на историческую родину.

Владислава подобный расклад не устроил.

Послонявшись возле призывного пункта, он нашел общий язык с не принятыми на
действительную военную службу молодыми сербами и уже через два дня им