елкие изменения плана, это никак бы не повлияло
на конечную цель. Ему бы в любом случае позвонили и продолжали бы  угрожать.
Иначе всему шантажу грош цена. Внедрение на  линию  правительственной  связи
говорило о серьезности намерений. Такие люди идут до конца.
   Если их кто-нибудь не остановит...
   Но кто?
   Спецслужбы  работали  в  усиленном  режиме,   однако   ничем   конкретным
похвастаться пока не могли. В среде оппозиции ходят, правда, неясные слухи о
скором  конце  правления   Лукашенко,   но   такие   сплетни   возникают   с
периодичностью раз в  неделю.  И  никогда  не  подкрепляются  делами.  Пиком
оппозиционной деятельности можно считать выступления "обиженных"  на  сессии
парламента Совета Европы и драки с милиционерами.
   Ни КГБ, ни военная контрразведка, ни служба охраны Президента не  входили
в боевой контакт ни с какой вооруженной группой.
   Значит, вмешался кто-то еще.
   Тот, о ком никто не подозревает.
   "Сумасшедшая бабуся", кошмар любого телохранителя и любого  хоть  немного
думающего головой террориста. Тот, чье появление в  нужной  точке  в  нужное
время никогда и никем не прогнозируется. Ибо "бабуся" действует автономно, у
нее нет ни контактов на местности, ни подельников, через  которых  ее  можно
вычислить,  ни  четко  сформулированного   задания.   Чертик   из   коробки,
выскакивающий в самый неподходящий момент.
   Если это так, то Батьке никогда не  узнать  о  человеке,  предотвратившем
исполнение ядерной угрозы...
   Президент тяжело вздохнул и принялся перебирать бумаги.
   Завтра будет непростой день.

***

   В половине двенадцатого  ночи  Рокотов  уселся  на  пригорок,  извлек  из
рюкзачка здоровенный радиотелефон и набрал подмосковный номер.
   - Здорово, Гриня! - Майор Бобровский был дома.
   - О, какие люди! - радостно заверещал собеседник. - Ты, собственно,  где?
Я тебе звоню-звоню, а ты трубу не берешь...
   - В данный момент  я  на  опушке  леса,  -  просто  ответил  Влад.  Майор
помолчал.
   - В Питере?
   - Не совсем.
   - А где?
   - В Полесье...
   - Как тебя туда занесло?
   - Это долгий разговор.
   - Поня-ятно, -  Бобровский  соображал  быстро.  -  -  Твои  предположения
подтвердились?
   - Более чем...
   - Что нужно от меня? - толстый и безобидный с виду аналитик превратился в
холодного профессионала военной разведки.
   - У тебя факс-модем подключен?
   - Сейчас, - в трубке послышался шум и голос жены  майора.  -  Света,  это
Влад!.. Тебе большой привет.
   - Аналогично, - вежливость никогда не помешает.
   - Все, готов...
   Рокотов  подсоединил  переходник  от  компьютера  к  телефону  и  щелкнул
клавишей рассылки электронной почты.
   Через тридцать секунд прорезался Бобровский.
   - Откуда это у тебя? - Аналитик ГРУ с недоумением разглядывал появившиеся
на экране его компьютера цветные фотографии спецключей и польских паспортов.
   - Оттуда, - буркнул Влад.
   - Ясно, - в голосе майора послышалась тревога. - С тобой все в порядке?
   - Естественно.
   - Что мне с этим делать?
   - Что хочешь. В идеале - доведи информацию  до  белорусов.  Конечно,  без
упоминания моего имени.
   - Сделаю, - пообещал Бобровский. - Ты сам куда направляешься?
   - В Минск, -  честно  признался  Рокотов,  -  у  меня  там  дела.  Заодно
полюбуюсь на местные красоты.
   - Я тебе нужен?
   - Нет. И последнее.  Я  оставляю  здесь  телефон  включенным  на  частоте
радиомаяка, - аппарат у Влада  был  профессиональным,  не  чета  мобильникам
новых русских, - через два часа передай  белорусам,  что  тремя  километрами
западнее точки сигнала их ждет много интересного.
   - Частота тысяча ноль сорок? - Майор сверился с записями.
   - Да... Ну все, я пошел.
   - Тебе точно не нужна помощь?
   - Потребуется - брякну.
   - Понял. Удачи...
   - А как же.
   Рокотов отсоединил компьютер от телефона, забросил его в рюкзак, нажал на
аппарате зеленую круглую  кнопочку,  поставил  телефон  на  попа  у  кустика
черники, забросил подальше в  болото  все  огнестрельное  оружие  и  налегке
п4обежал на восток, приняв за первый ориентир толстенный дуб в километре  от
опушки...

ЭПИЛОГ

   Йозеф Кролль припарковал свои неприметные синие "Жигули" шестой модели  в
неосвещенном переулке, заглушил двигатель и отстегнул  ремень  безопасности.
По Минску он всегда ездил крайне аккуратно, как получивший месяц назад права
"чайник", хотя в искусстве вождения автомобиля в экстремальных условиях  мог
бы дать фору любому гонщику. Но Кролль предпочитал не  демонстрировать  свои
навыки раньше времени.
   Человек  Каспия  нырнул  в  салон  спустя  семь  минут  после   остановки
"жигу-лей".
   - Все в порядке? - голос у посыльного немного дрожал.
   - Да, - безучастно ответил Йозеф. - А у вас?
   - Возникли сложности.
   - Какого рода?
   - Группы Либмана и Пановны больше нет, - тихо произнес связной.
   - Совсем? - уточнил Кролль.
   - Да... Уцелели только Петерс и его ребята.
   - Как это случилось?
   - Мы пока не знаем...
   - Что ж, я понял, - Йозеф пожал плечами. - Работаем по прежнему варианту.
Надеюсь, больше неприятных новостей нет?
   - Нет.
   - Когда будут уточненные данные по первой группе?
   - Сложно сказать, - связной нервно закурил, - мы занимаемся этим...
   - Я изначально выражал  сомнения  в  целесообразности  захвата  ракет,  -
напомнил Кролль, - и в уровне подготовки  большинства  бойцов.  Вы  меня  не
слушали. Мне придется лично побеседовать с Петерсом.
   - Дело в другом. На базу проникла другая группа.
   - Вот даже как! - Йозеф позволил себе удивиться. - Тогда вычисляйте,  где
у вас течет.
   - Все проверяем... Но сдвигов нет.
   - В таком случае я больше на контакт не  выхожу.  До  момента  выполнения
своей работы. Мне не хочется, чтобы из-за  вашей  безалаберности  пострадало
дело. Так и передайте Каспию.
   - Как мне с вами связаться, если  поступят  какие-либо  данные  о  первой
группе или о нашем расследовании?
   - По резервному каналу. Дадите объявление в "Народной доле". Но учтите  -
больше личных встреч не будет. Я вам позвоню и дам  новый  номер  мобильного
телефона. По нему все и расскажете. Если будет что рассказывать...
   - Вы мне не доверяете? - печально спросил связной.
   - Не в вас дело.  Человека  можно  захватить  и  выбить  из  него  нужную
информацию. Я не хочу рисковать. Место и время исполнения  заказа  я  выберу
сам.
   Кролль был совершенно спокоен. Из  обещанных  ему  и  его  людям  четырех
миллионов долларов  он  уже  получил  половину.  Плюс  полтора  миллиона  на
материальное обеспечение проекта. Даже если что-то сорвется, он внакладе  не
останется. Два миллиона лучше, чем четыре и пуля по завершении операции.
   - Каспий установил срок, - неуверенно возразил связной.
   - Мы в него уложимся, - невозмутимо заявил Йозеф, - просто теперь вам  не
будут известны точные время и место. Не забывайте, что мы  предполагались  в
качестве резервной группы. Не будь ваше руководство столь самоуверенным и не
направь плохо подготовленных людей в Полесье, операция уже бы состоялась. Вы
меня не послушались. Теперь будете играть по моим правилам.  С  врачом  тоже
прекратите все встречи. Мы с ним сами скоординируемся. Вам все ясно?
   - Да, я передам ваши условия.
   - И не просто передадите, а объясните нашему другу, что  этот  вариант  -
единственно возможный. Я проверю. В случае очередных неадекватных шагов  или
попыток вмешаться в мою работу я мгновенно сверну операцию.  О  последствиях
лично для вас, думаю, говорить не стоит, - Кролль зевнул.
   - Я все понял... Не беспокойтесь, у вас не будет повода  в  чем-либо  нас
упрекнуть.
   - Вот и хорошо...
   Через час синяя "шестерка" уже мирно стояла на платной  стоянке  недалеко
от центральной площади Минска.



   Дмитрий ЧЕРКАСОВ
   КРЕСТОМ И БУЛАТОМ: ВТОРЖЕНИЕ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  htt://www.etlirary.ru


Анонс

   Роман является продолжением  приключений  Влада  Рокотова,  волею  судьбы
оказывающегося вовлеченным в  закулисные  политические  игры  международного
масштаба. На этот раз,  вместе  с  боевой  группой  казаков  он  попадает  в
Чечню...
   Все имена, фамилии и должности персонажей  являются  вымышленными.  Любые
совпадения случайны. То же  самое  относится  и  к  представленным  в  книге
событиям.

   "В малых  войнах  казаки  являются  единственной  боевой  силой,  которой
следует опасаться благодаря их активности и неутомимости..."
   К. Маркс, Ф. Энгельс Собр. соч., том X, - "Русская армия"

   "Говорят, что чиновники и белая одежда хороши, лишь пока они новые.  Хоть
это и шутка, я полагаю, что так оно и  есть  на  самом  деле...  проведя  на
службе долгое время,  они  начинают  злоупотреблять  уступчивостью  людей  и
слишком высоко ценить себя и совершают то,  что  никогда  прежде  не  делали
бы..."
   Юдзан Дайдодзи "БУДОС‚СИНСЮ!"

   Посвящается всем тем, кто в августе-ноябре 2000 года своими поведением  и
телевыступлениями вдохновляли Автора на создание этой книги.

ПРОЛОГ

   Закрепленные на стволе в метре от корневища две маленькие  цилиндрические
шашки вспыхнули огненно-белым  шаром.  Акация  качнулась  и  спустя  секунду
завалилась именно в ту сторону, куда и предсказывал Роберт Инглунд.
   "Специалист  по  разминированию",  как  его   именовали   в   официальных
документах организации "HALO - TRUST", проходивших через посольство России в
Вашингтоне, вышел из укрытия и  поманил  к  себе  два  десятка  жавшихся  за
кирпичной стеной молодых боевиков.
   - Это должно происходить так, -  по-русски  Инглунд  говорил  с  заметным
акцентом, но его словарного запаса вполне хватало для того, чтобы  объяснять
курсантам ваххабитского лагеря тонкости подрывного дела. - Большой заряд  не
надо. Надо определить правильное место. Это понятно?
   Молодежь закивала.
   - Я буду проверять. Вот ты, - палец Инглунда указал на крайнего в шеренге
курсантов, - повторять.
   - Я?
   - Да, ты. Повторять.
   Ахмед Бицоев вздохнул.
   Опять этот америкашка выбрал именно его. За те  десять  дней,  что  Ахмед
провел в тренировочном лагере Хаттаба у излучины реки Гехи, Бицоева вызывали
в пятый или шестой раз. Чаще, чем кого-нибудь другого. Не  иначе  инструктор
за что-то невзлюбил молодого чеченца, отправленного на переподготовку  после
легкого ранения в бою с федералами.
   А ведь Бицоев воюет уже не первый год.
   С   девяносто   четвертого,   когда   семнадцатилетним   пацаном   пришел
добровольцем  в  отряд  Гелаева.  И  неплохо  воюет  -   на   прикладе   его
"Калашникова" восемь зарубок. Правда, четыре из них он  поставил  за  головы
расстрелянных пленных солдат, но ведь и в бою положил четверых гяуров  .  Так  что  вс„
по-честному. Восемь убитых русских собак - восемь отметин на прикладе. Почет
со стороны необстрелянного молодняка, плохо  скрываемый  страх  в  глазах  у
односельчан, уважение от командиров.
   Но этому заокеанскому хлыщу не объяснить, что Ахмеда лишний  раз  дергать
не стоит. Да и Однорукий   с  Одноногим   приказали во  всем  слушаться  Роберта  и  его  напарника  -
англичанина Саймона Филлза. Хотят, чтобы их солдаты постигли все премудрости
диверсионно-подрывного дела. Правильно, конечно. Однако надо различать, кого
можно гонять и в хвост и в гриву, а к кому особый подход требуется.
   Неверному не понять.
   Особенно такому, как Инглунд...
   Бицоев вразвалочку вышел из строя и нехотя приблизился к инструктору.
   - Чо делать-то?
   - Повторять, что я делать, - Инглунд  махнул  рукой  в  сторону  длинного
деревянного стола, на котором были разложены тротиловые и  магниевые  шашки,
мотки проводов, связки бикфордовых шнуров и маленькие, размером с фильтр  от
сигареты, бордовые и зеленые детонаторы. - Вот дерево,  вот  принадлежности.
Дерево должен падать в определенная сторона.
   Ахмед с тоской осмотрел пиротехнику и перевел взгляд на  младшего  брата,
привалившегося  плечом  к  стене.  Девятнадцатилетний  Абдула  горящими   от
возбуждения глазами следил за старшим Бицоевым.
   Юнец...
   Кровь горячая, воспринимает войну как необременительное  приключение.  До
последнего времени его держали дома, не позволяли  присоединиться  к  боевым
отрядам свободной Ичкерии. Даже в  подвале  запирали.  Только  тогда,  когда
полегли отец и три брата, Абдулу отпустили.
   Зря...
   С самого детства он был туповат. Когда ему исполнилось два  года,  Абдула
переболел вирусным менингитом, потом дважды или трижды падал головой вниз  с
крыши сарая, лет с двенадцати покуривает травку. Отсюда еще  и  проблемы  со
слухом.
   Но старается.
   Готов с утра до вечера жечь  патроны  на  стрельбище,  копать  траншеи  и
слушать рассказы  прошедших  две  войны  бойцов.  Русаков  воспринимает  как
бессловесную скотину. Привык дома к русским рабам, сам,  говорят,  двоих  до
смерти забил. Для горного села - обычное  дело.  Там  даже  подросток  имеет
право глотку рабу перерезать, если захочет.
   Ахмед  выбрал  две  пятидесятиграммовые  шашки,  соединил  их  изолентой,
вставил детонатор и на глазок отхватил от бикфордова шнура  кусок  длиною  в
метр. Небрежно примотал взрывчатку к стволу акации,  прикурил,  от  сигареты
поджег шнур и не спеша, вразвалочку отошел в укрытие, где уже столпились все
курсанты во главе с инструктором. На лицах молодых бойцов читалось  уважение
к показушным действиям Бицоева. Один лишь американец смотрел  на  чеченца  с
нескрываемым презрением.
   Через пятьдесят секунд рвануло.
   Во все стороны полетели щепки,  ударная  волна  подняла  клубы  пыли,  по
кирпичам забарабанили мелкие камешки. Дерево хрустнуло и обрушилось  вправо,
зацепившись кроной за забор тренировочной площадки.
   Инглунд скептически взглянул на результаты труда Бицоева.
   - Не правильно.
   Ахмед зло сплюнул.
   Американец вышел на середину площадки, засыпанной разлетевшимися со стола
пиротехническими принадлежностями, и засунул руки в карманы.
   - Сделать порядок. Потом будем учиться и повторять...
   Курсанты нехотя начали  подбирать  шашки,  детонаторы  и  шнуры  и  снова
раскладывать их на столе. Восхищение Бицоевым куда-то пропало.  Даже  Абдула
ругнулся сквозь зубы, ползая  по  земле  и  глотая  зависшую  в  неподвижном
воздухе пыль.

Глава 1
ВОТ КТО-ТО С ГОРОЧКИ СПУСТИЛСЯ...

   Владислав медленно  прополз  между  двумя  островками  выгоревшей  ломкой
травы,  миновал  грядку  с  огромными,  склонившими  свои   тяжелые   головы
подсолнухами,  скользнул  вдоль  вросшего  в  землю   нагретого   валуна   и
остановился перед стеной бурьяна.
   Минут пять он лежал не шевелясь, вбирая в себя окружающие звуки и запахи.
   Противник себя не обнаруживал.
   Стрекотали кузнечики, по краю поля деловито расхаживала ворона, время  от
времени склевывавшая понравившихся ей гусениц, над кустом дикой розы порхали
бело-желтые бабочки.
   Тишь да благодать. Классический пасторальный пейзаж, в который  органично
вписались бы молодой пастушок со свирелью  и  его  румяная  возлюбленная  из
соседнего села в расшитом воскресном сарафане.
   Одетый в камуфляж и перемазанный защитной краской Рокотов,  с  автоматом,
лежащим на сгибе правой руки, и с подсумком на поясе,  был  явно  чужеродным
телом,  выбивающимся  из  идиллической  картины.  Его  место,  скорее,  было
несколько восточнее и южнее, там, где танковые полки и стрелковые  батальоны
федеральных сил перемалывали в кашу свободолюбивых жителей маленькой  горной
республики.  В  горах  или  на  разбитых  гусеницами  бронетехники   дорогах
вооруженный до зубов биолог легко сошел  бы  за  своего  парня-контрактника,
отправившегося из какого-нибудь маленького среднерусского городка за длинным
рублем "боевых". Или с той же степенью вероятности - за  наемника,  воюющего
на стороне ичкерийских боевиков, получающего  двести  фальшивых  долларов  в
день и  обреченного  сдохнуть  за  абсолютно  аморфную  идею  "панисламского
государства" от Терека до Каспия...
   Влад неспешно потянулся, прикрыл глаза и обратился в слух.
   Противник, замаскировавшийся в районе размером два на  два  километра,  в
любом случае  должен  был  себя  выдать.  Шорохом,  переговорами,  зажженной
сигаретой, хрустом ветки под сапогом, звякнувшей амуницией, бульканьем  воды
во фляге.  Вылеживаться  на  одном  месте  они  не  будут.  Обязательно,  по
прошествии  пары  часов,  противостоящая  Рокотову   группа   начнет   поиск
охотника-одиночки.
   Долго выжидать они не смогут.  Слишком  уж  притягательно  поймать  Влада
врасплох, навалиться сразу  с  нескольких  сторон,  чтобы  не  дать  ему  ни
малейшего шанса на  победу.  Против  трех-четырех  стволов,  направленных  с
расстояния вытянутой руки, много  не  навоюешь.  Придется  сдаваться,  чтобы
потом использовать момент для применения навыков рукопашного боя.
   Хотя противник, вероятнее всего, предусмотрел и  такой  вариант  развития
событий. И вполне может спеленать Рокотова так, что не  только  ручонкой  не
махнешь, а и вздохнуть будет весьма затруднительно. Благо, опыт связывания у
них имеется. И веревки наличествуют. Перехватят петлей  за  горло,  закрепят
вывернутые руки, обмотают ноги - и финита. Попробуешь пошевелиться и тут  же
задушишься. Причем самостоятельно, без чьей бы то ни было помощи.
   Поэтому подпускать их ближе чем на полсотни метров не стоит.
   Лучше самому выйти им в тыл и полоснуть очередью по  напряженным  спинам.
Дабы навсегда запомнили, что с Владом шутки плохи. Даже когда он один  и  на
чужой территории. Что, в общем-то, в его жизни происходило сплошь  и  рядом.
Как начал "отдыхать" на границе  Сербии  с  Косовом,  сцепившись  с  отрядом
албанских сепаратистов, так до сих пор остановиться не может.
   Судьба...
   Многие позавидовать могут.
   И напрасно.
   Никакой романтики в драке "один против всех"  нет.  Это  в  песнях  да  в
рассказах подвыпивших ветеранов все складно, весело  и  гладко.  В  реальной
жизни иначе. Пот, кровь, грязь, многочасовые переходы, засады  по  несколько
суток,  хроническая  простуда  от  лежания  на  холодной   земле,   недосып,
набившийся за шиворот песок,  траурная  кайма  под  ногтями,  стоящие  колом
носки, ободранные руки, синяки от ремней, сбитые ноги, мозоли  на  руках  от
шершавых рукояток любимой штурмовой винтовки. Этого еще никто и  никогда  не
избегал - ни мальчишка-новобранец, месяц проваландавшийся  в  мотострелковой
учебке, ни битый жизнью зубр-спецназовец из элитного  подразделения  военной
разведки. Воинская служба - она и в Африке остается воинской службой. Просто
кого-то насильно забривают  на  отдачу  "священного  долга"  государству,  а
кто-то идет добровольно.
   Влад был из второй категории.
   Причем понятие "священный  долг"  Рокотов  понимал  несколько  шире,  чем
лопоухий призывник или курсант военного училища. Он дрался и за себя,  и  за
того парня, измеряя справедливость боя не политическими интересами Кремля, а
собственными мироощущениями. И ставил на первое  место  защиту  слабого,  не
обремененного чиновничьими привилегиями человека.
   И именно поэтому никакой передышки в  ближайшем  будущем  у  Рокотова  не
предвиделось...
   В паре десятков  метров  от  Влада  ворохнулся  бурьян  и  кто-то  громко
сглотнул.
   "Ага! - биолог развернулся на звук  и  перекатился  в  тень  здоровенного
лопуха.  -  Все-таки  сдвинулись  с  места!  Не  усидели.  Что  ж,  придется
наказать..."
   Рокотов сполз в пересохшую канаву, по-пластунски добрался до осыпавшегося
песчаного холмика и очутился точно позади пробирающихся сквозь заросли троих
мужчин, вооруженных новейшими бесшумными винтовками.
   Дождавшись момента, когда троица вплотную приблизилась  к  первой  грядке
подсолнухов и остановилась, дабы  перегруппироваться,  Влад  поднял  автомат
стволом вверх и громко сказал:
   - Ба-бах! Господа, вы убиты!
   Одетые в аналогичный рокотовскому  камуфляж  мужики  вздрогнули  и  резко
повернулись.
   - Вот черт! - сконфуженно выдохнул один из них, усаживаясь в траву.  -  А