мил не будешь", "Сам на себя никто не
нарадуется", "Когда пьешь воду, помни об источнике", "Познать правду легко,
трудно - следовать ей..." Он думал: "Только на первый взгляд просто, а ведь
за каждую заплачено слезами, кровью, годами жизни тысяч и тысяч людей.
Такие прописные истины накапливались постепенно в коллективной памяти как
всеобщее достояние, и любой новый человек, только начинающий жизнь и еще
почти ничего не сделавший, уже мог свободно воспользоваться ими, даже не
задумываясь, сколько сил и лет сэкономили ему их безымянные авторы. И все
же он пользуется ими не безвозмездно, ибо проверяет каждую на опыте
собственной жизни и возвратит в общую копилку обогащенными, как сейчас
делает вот этот... для всех людей планеты - прославленный Кулешов, с точки
зрения прописных истин - еще один человек. Лишь еще один..."

Он осторожно притронулся к руке Павла.

- Я подарю вам эту книгу народных пословиц. Можно будет выбрать копию с
любого издания...

Павел посмотрел на него, заметил сеть морщин у глаз и понял, о чем он
думает.

- Да, это древняя книга и общеизвестные истины. Я просто о них забыл, как
забыл еще об очень многом... Спасибо вам.

- И вам спасибо, - поклонился управляющий.

- А мне за что?

- Вы подали мысль организовать в нашей библиотеке еще один отдел...



   Игорь Росоховатский.
   Хозяева космоса.

...Осталось одно серебристо-зеленое окошко. Только телеэкран первого
обозревателя продолжает светиться. На нем земляне видят чужой звездолет.

- Они вошли в метеоритный поток, - говорит Петр.

- Может быть, им не страшен поток?.. - с затаенной надеждой произносит
Альва и умолкает.

Все равно больше ничего предпринять не удается. Передатчик послал
предостережение. Дошло ли оно до чужого корабля, поняли ли его там?

Лео втянул голову в плечи. Надо попытаться достойно встретить гибель. Из
этой космической ловушки не вырваться: двигатели и все приборы, кроме
передатчика и одного телевизора, вышли из строя под ударами метеоритов.
Чтобы их отремонтировать, надо выбраться из звездолета. Но это невозможно.
Радиация в этом секторе такая, что человек в скафандре погибнет через
несколько минут, даже если до этого его не убьет метеорит. И все же земляне
пытались это сделать трижды. Три попытки - три смерти.

Лео кажется, что в обшивке образовалась трещина и через нее, как черный
дым, вползает и завивается клубами мертвящая пустота. Сквозь трещины в
титановых пластинах проникает ядовитое дыхание космоса. Его нельзя
почувствовать и ощутить. Оно не имеет ни вкуса, ни цвета, ни запаха.
Накапливается медленно, словно осадок на дне сосуда. Его регистрируют
счетчики. Но разве они могут учесть особенности организма или все
последствия цепной реакции, вызванной первичной порцией облучения?

Лео трогает рукой свою кожу, волосы, зная, что яд уже в. нем, и не в силах
почувствовать - в какой степени? И поэтому мучительная надежда и ожидание
сливаются в мысли: а может быть, еще нет?

Лео пробует хоть на минуту отвлечься. Он думает о времени, когда человек не
будет бояться космического излучения, когда научится изменять свой
энергетический обмен. Лео представляет себе сегодняшнего человека в.космосе
- букашку, пригодную для жизни только в крохотном мирке. Он носит часть
этого мирка с собой, как улитка домик. Когда домик разбивается, погибает и
его жилец.

Сейчас человек добывает энергию в основном из пищи и кислорода. Только
малую часть солнечных лучей и радиации он поглощает непосредственно и
отдает через волосы - в виде избыточной радиации, через кожу - вместе с
теплом.

"Космос убивает нас одним ударом - мощной порцией излучений, - думает Лео.
- И все же мы продолжаем свой путь. Иначе мы были бы только букашками.
Когда-нибудь люди научатся менять энергетический обмен, хотя бы у
космонавтов, чтобы они могли усваивать большие дозы излучения".

Он еще не вычеркнул себя из списка, но когда думает о космонавтах, то
употребляет слово "они", а не "мы".

Черная бездна с неподвижными светляками простирается вокруг. Она не
враждебна людям, - просто безразлична к их судьбе. У нее свои законы, и
тот, кто их не знает, обречен на гибель, вот и все. Люди открывают тайны,
совершенствуют свои звездолеты, но загадки космоса неисчерпаемы. А каждая
нераскрытая тайна увеличивает опасность. Чем дальше от Солнечной системы,
тем больше таких загадок.

Лео в эти последние дни жизни чаще вызывал в своем воображении родину -
Солнечную систему. Он родился на искусственном спутнике Земли, где работали
его родители, воспитывался в интернате на Земле. Юность его прошла на
Марсе: среди песчаных оранжевых пустынь, урчащих вездеходов и пышных
оранжерей под пластмассовыми колпаками. Там осталось все самое дорогое. С
той поры по часам звездолета ми-нуло пять лет, а по календарям Земли и
Марса - много десятилетий. И там все изменилось. Но все же там родной край:
знакомые трассы ракет, раскрытые тайны, голубоватая звездочка в черноте.
Хорошо, что у человека остаются воспоминания и он может выбирать лучшие из
них.

- Этот звездолет более совершенен, - доносится голос Альвы, не сводящего
глаз с экрана.

Лео думает: "Более совершенен... Что стоят эти слова перед бесконечностью
космоса?"

- Приготовиться к передаче! - раздается команда Петра.

"Что ж, долг прежде всего! Надо передать им информацию". Это помогает Лео
взять себя в руки.

Земляне начинают передачу фильмов. Лео видит на контрольном экране первые
кадры о Земле, думает: "Там, в чужом звездолете, возможно, тоже видят нас.
Они будут иметь представление о встречных, о замурованных в титановом
гробу, в прошлом - сверхмощном звездолете".

На экране мелькают геометрические фигуры, карты звездного неба, схемы
атомов. Затем - этапы истории Земли: города, искусственные спутники,
космодромы... Все это сжато и отрывочно - нет ни радостей, ни огорчений...

Лео смотрит на экран. Сейчас на нем появится ответ, если...

Он невольно бросает взгляд на часы-календарь. Сейчас они идут так же, как
часы людей на Земле и Марсе. А в полете движение часовых стрелок означало,
что на родине проходят дни, недели... Когда Лео смотрел на стрелки в
полете, ему казалось, что он видит, как время кропотливо ткет паутину
морщин на лице любимой...

И только сейчас, после катастрофы, его часы идут так же, как часы землян.
Но это ничего не значит. Время родины успело уйти вперед на столетия, и
Магда так никогда уже и не узнает о том, что сталось с ним...

На экране появляется ответ чужого звездолета. Сначала земляне видят
космонавтов в его кабине. Масштаб внизу экрана показывает, что их размеры
намного превосходят размеры людей. Рост выше пяти метров. Лиц нельзя
рассмотреть. Космонавты заключены в какие-то мерцающие полупрозрачные
оболочки. Вспыхивают и гаснут маленькие молнии вокруг голов.

"Они имеют энергетические оболочки, - думает Лео. - Интересные существа...
Таких мы еще не встречали..." Он медленно поднимает руку, застегивает
воротник. Спазмы в горле прошли.

Но вот один из космонавтов вырисовывается яснее. Видны глаза, брови, рот.

- Они похожи на нас, - говорит Петр.

И Лео вспоминает многочисленные дискуссии о разумных существах из других
миров. Кто-то из ученых писал: "Нечего и думать встретить подобных нам
существ. Каждый мир создает свои формы жизни".

Космонавт на экране что-то произносит, но земляне не могут услышать его.
Потом на мгновение экран пустеет, и люди видят кадры из фильма об иной
жизни. Появляется подобие куриного яйца - с ядром и оболочкой. Овальные
изогнутые тельца исполняют диковинный танец, делятся и расходятся,
собираются в группки. Все это очень знакомо.

"Деление клетки и танец хромосом..." - вспоминает Лео и удобнее
устраивается в кресле.

Хромосомы разрезаются тонкими иглами лучей и снова слипаются. Вспыхивают
формулы. Почему-то они понятны землянам. Это формулы синтеза белка,
строения и изменения нуклеиновых кислот.

Лео смотрит на Петра. Ага, даже у него на лице растерянность. Откуда чужие
космонавты узнали систему земных обозначений? Почему то, что они
показывают, так знакомо?

Экран снова пустеет. В его дальнем углу неподвижно висит блестящее кольцо
звездолета. Несколько точек отрываются от него, постепенно увеличиваются. И
вот уже можно рассмотреть фигурки в пульсирующих оболочках с длинными
шлейфами. Космонавты летят к кораблю землян. Они без скафандров. В их руках
какие-то приборы.

Неужели они не знают об опасности? Испортились приборы? Предупредить их он
не успеет...

Лео закрывает глаза. Он знает, что сейчас случится. Метеориты обрушатся на
дерзких звездо-плавателей, убийственные космические лучи поразят их мозг.

У кого-то из землян вырывается возглас восхищения, и Лео раскрывает глаза.
Он успевает заметить на экране облако взорвавшегося метеорита около
энергетической оболочки одного из космонавтов. Тот невредим, продолжает
путь.

Лео замечает радостные улыбки Петра, Альвы: тем, кто летит на помощь, не
страшны ни метеориты, ни, по-видимому, космические лучи. Энергетические
оболочки надежно защищают их.

Это настоящие хозяева космоса. Откуда же они, из какой звездной системы?
Где могла жизнь проявиться в такой могучей форме? Может быть, там, где
бушуют огненные вихри и радиация в тысячи раз превосходит земную? И почему
при всем отличии они так похожи на людей Земли?

Надежда туманит рассудок Лео. Может быть, это предсмертный бред? Но отчего
все видится так ясно и четко?

Космонавты исчезают с экрана. Они уже у корабля землян. Если бы можно было
включить другие экраны обзора, увидеть, что делается сейчас там?..

Петр рывком подымается из кресла. На пульте загораются лампочки - одна,
две... десять... Вспыхивает синий сигнальный глазок. Альва последовательно
нажимает кнопки заслонок, отделяющих отсеки и барокамеры. Вот он нажал
кнопку заслонки седьмого отсека...

Лео не помнит, когда поднялся из кресла. Он стоит рядом с товарищами в
напряженной позе, неотрывно смотрит в овальное пятно за распахнутым люком.

Там появляется гигантская мерцающая фигура космонавта. Вокруг его тела,
заключенного в полупрозрачную оболочку, сверкают россыпи разноцветных
огоньков, словно он принес с собой звездное, переливающееся небо Земли.
Согнувшись, космонавт входит в отсек управления. Заглушая тяжелое дыхание
троих людей, раздается его голос:

- Здравствуйте, земляки!

Лео пятится от него. Петр. и Альва бросаются навстречу пришельцу, что-то
кричат. Слов не разобрать.

У Лео кружится голова. Он теряет сознание...

...Он видит круги, желтые и зеленые пятна. Медленно возвращается память.
Над самым ухом слышится голос Петра:

- Опасность миновала.

"Какая опасность? - думает Лео. - Неужели наш звездолет спасен?"

Петр произносит еще несколько фраз, и Лео понимает, что слова об опасности
относятся к его состоянию. Он осторожно открывает глаза.

Знакомое помещение. Два огромных космонавта. Рядом с ними, словно
подчеркивая их размеры, - Петр и Альва.

- Все в порядке, старина! - улыбается Петр. Лео отчужденно смотрит на него.

- Необходимо сразу же все ему объяснить, - говорит Альва.

Петр кладет свою руку на лоб Лео.

- Это люди с Земли, - говорит он, указывая на гигантов. - Всего несколько
недель, как стартовали оттуда. Но их корабль развивает скорость в полтора
раза большую, чем наш. Он почти достигает скорости света. При этом резко
проявляется смещение пространства. Таким образом они и догнали нас. Приняли
сигналы, поспешили на помощь. Не сразу им удалось определить, что наш
звездолет - с Земли. Только когда мы начали передачу, они узнали это,
попытались сообщить о себе. Но приемник у нас не работал, мы не слышали их
слов и не поняли, что они хотели сказать кадрами своего фильма. Помнишь,
там были кадры о делении клетки?

Лео пытается утвердительно кивнуть.

- А ты знаешь, что на Земле за время нашего полета прошли десятки лет? -
продолжал спрашивать Петр. - За это время люди полностью овладели секретами
наследственности...

- И они изменили себя? - Лео приподымается на локте.

- Да, изменили энергетический обмен. Энергия, которую наш организм не мог
усвоить и которая губила его, служит для них дополнительным зарядом.
Подробности узнаешь потом, когда выздоровеешь и окрепнешь. Мы находимся в
своем корабле - возвращаемся к Солнечной системе. Их звездолет не имеет
необходимой для нас защиты...

Лео переводит взгляд на тех, кто спас их. Лица космонавтов за мерцающим
покровом кажутся загадочными. А на экранах видны искаженные звездные
просторы. Корабль идет с большой скоростью. Словно след от него, остается
горящее пятно - свет звезд...



   Игорь Росоховатский.
   Главное отличие.

Главное отличие живых существ от роботов состоит в том, что все они, без
исключения, рождены от подобных им живых существ, а все роботы
синтезированы или собраны из отдельных частей в лабораториях, на заводах...

Из учебника для роботов

Он нависал надо мной, сверкая хромированными и лакированными деталями,
матово блестя пластмассовыми щитками, - это чудо совершенства, создание
самого Нугайлова, последняя новинка робототехники, самопрограммирующийся
эрудит ЛВЖ-176. Все его детали и блоки были многократно выверены и
перепроверены на стендах. Он уже успел, как было сказано в заводской
многотиражке, "внести свой вклад в успешное выполнение квартального плана".
Но сейчас эрудит ЛВЖ-176 беспомощно разводил клешнями, явно копируя
полюбившийся человеческий жест:

- Мы пробовали последовательно все средства, которые вы, человек-доктор,
рекомендовали по телефону, но он отказывается подчиняться. Может быть, вы
смогли бы лично...

- Но ведь ты видишь, что в данный момент я занят.

- А в шестнадцать тридцать две? "О господи!" - я взглянул на часы - они
показывали шестнадцать тридцать одну. Дернуло же меня сказать: "В данный
момент", - непростительная ошибка для специалиста моей квалификации.

- Переведите его на штамповку...

- Он отказывается работать на штамповке, на фрезеровке, на обкатке, на
сборке. Поэтому мы и решили, что его психика расстроена...

- Откуда его к вам доставили?

- Мы встретили его на хоздворе. Он ни за что не хотел отставать от нас. Мы
расшифровали его примитивный язык и выяснили, что этот робот был доставлен
на хоздвор с фабрики.

- Как он выглядит?

- Биоробот. На двух манипуляторах типа ног для горизонтального
передвижения. Имеются два манипулятора типа крыльев...

- Может быть, дли полета? Может быть, это живое существо типа... - Я чуть
было не сказал "типа птицы", но вовремя спохватился и мысленно хорошенько
всыпал себе. Не хватало мне, специалисту по наладке сознания у роботов,
робото-психиатру, заражаться жаргоном своих подопечных.

Ответ последовал сразу:

- Нет, человек-доктор. Я с отличием закончил школу для роботов и овладел
основными понятиями. Главное отличие живых существ от роботов в том, что
все они без исключения рождены от подобных им живых существ, а все роботы
синтезированы или собраны из отдельных частей в лабораториях, на заводах...
Существа типа птицы принадлежат к классу живых, а объект нашего разговора
синтезирован на фабрике. В огромном термостате со множеством отделений.

- В таком случае, возможно, это летающий биоробот серии 120-бис? - Я
придвинул к себе четвертый том каталога роботов.

- Нет, человек-доктор, манипуляторы типа крыльев, как нам удалось
установить, служат ему не для полета, а только для поддержания равновесия
при беге. Видимо, так преодолевается несовершенство конструкции. Разрешите
продолжать словесный портрет?

- Разрешаю.

- У него имеется нечто вроде головы с глазами и острым выступом. Этим
выступом он подбирает что-то на земле.

- Робот-уборщик?

- Он подбирает только нечто мелкое. Но тем же выступом способен пробивать
отверстия в бумаге.

- Робот для перфорации?

- Возможно, человек-доктор. Я выяснил и серию на ящике, в котором его
доставили на хоздвор.

"Ага, это уже кое-что. Значит, я смогу узнать индекс и установлю тип
робота".

- Назови серию.

- Эм-восемьдесят.

Гм, странно. За все годы работы с самыми разными роботами я никогда не
встречал такой серии. Но на всякий случай раскрыл каталог. Конечно, в нем
не было ничего похожего. Неужели придется отрываться от срочных дел и
самому ехать на хоздвор? Ведь ЛВЖ-176 не отстанет, не махнет рукой, не
обрадуется возможности схалтурить. Он призван организовать бесперебойную
деятельность роботов и свои обязанности выполнит в точном соответствии с
инструкцией, предписывающей не оставлять невыясненных объектов на хоздворе.

Как утопающий за соломинку, я ухватился за последнюю возможность дочитать
захватывающий детектив:

- Попробуй сначала выяснить, чем он питается, и доложи мне.

- Энергию он усваивает из мелких крошек органического вещества, которые
подбирает острым выступом на голове.

- Я уже высказывал предположение, что это может быть птица...

- Осмелюсь еще раз напомнить, человек-доктор, я - со Знаком качества и
хорошо помню все, чему меня обучали. "Главное отличие живых существ от
роботов состоит в том, что все они без исключения..."

- Достаточно. Извини...

О всевышний процессор, только не хватало извиняться перед роботом за
забывчивость - страшнейший недостаток с его точки зрения, свидетельствующий
о дефектах в системе памяти, о необходимости срочного капитального ремонта,
а возможно, и полной переделки.

Мне оставалось поднять белый флаг. Я обреченно вздохнул, положил
детективный роман и прикрывающую его папку с докладом в ящик стола и стал
собираться.

На улице ЛВЖ-176 опустился на колени, раскрыл кабину на спине и с
изысканной вежливостью предложил мне садиться. Как только я откинулся на
мягких подушках сиденья, он взмыл в воздух.

Стали игрушечными деревья и дома, замелькали квадраты полей, размоталась
лента дороги. Затем все повторилось в обратном порядке: дома и деревья
выросли до нормальных размеров. Мы прилетели.

ЛВЖ-176 опустился на обширной огороженной площадке, где несколько роботов
стояли кружком и, согнувшись, рассматривали что-то. Они топтались на месте,
и земля проседала под ударами их могучих манипуляторов типа ног.

- Что вы там делаете? - спросил я.

- Не даем ему убежать, человек-доктор! - гаркнули они так дружно, что мои
барабанные перепонки постигло величайшее испытание.

- Расступитесь!

Нехотя они расступились, и я увидел на чудом уцелевшем клочке зеленой
травки... ярко-желтого цыпленка.

Давясь смехом, я замахал руками. ЛВЖ-176 сокрушенно посмотрел на меня.

- Говорено же вам, что это живое существо типа птицы, - произнес я сквозь
смех.

ЛВЖ-176 многозначительно поднял клешню:

- Осмелюсь заметить, человек-доктор, что он только похож на живое существо,
не больше, чем некоторые роботы на людей. А главное отличие живых существ
от роботов состоит в том, что все они без исключения рождены от подобных им
существ...

- Да, это верно, - прервал я его. - Но цыпленок тоже рожден...

- Истины ради, извините. Но он не рожден, а синтезирован на фабрике
"Сельская новь" в установке "инкубатор". На фабрику был доставлен в белой
круглой упаковке...

- Я уже сказал тебе: не синтезирован, а рожден.

- Рожден на фабрике? - В вопросе робота прозвучало недоверие, мне
почудилась даже скрытая ирония.

- Ну да, на птицефабрике! Рожден из яйца!

- А откуда взялось яйцо, человек-доктор?

- Как это откуда?

Тут я умолк. Куриные яйца жена приносила домой в аккуратной коробке.
Покупала их в магазине. В магазины их доставляли со склада, на склад - с
птицефабрики. И цыплят доставляли с той же птицефабрики, где их
синтезировали... нет, не синтезировали... получали из яиц, которые
прибывали туда в коробках, в которых так же... Да что там говорить, если
это знают все мои знакомые, их жены, дети. Никто из нас никогда не видел и
не слышал, чтобы яйца получали не с птицефабрики, а цыплят - не из
инкубатора. В детстве, помнится, наш класс водили туда на экскурсию. Я
собственными глазами видел инкубатор: