дели у дороги, которая совсем не была  оживленной.  Ларисса  сидела
обняв  колени.  Уилен  сочувственно  поправил  у  нее  на  голове  локон  ее
молочно-белых волос.
   - Я сожалею.
   Она решительно взглянула на него:
   - В этом нет никакой необходимости. Теперь я  знаю  правду  и  могу  себя
защитить.
   - Не верь Лонду тоже. Он по крайней мере столь же  силен,  как  и  Дюмон,
может быть, даже опаснее.
   Она горько улыбнулась; - Не беспокойся. Я не верю ему. Когда он  появился
на борту, я недоумевала, как его будет терпеть Дюмон. У нас на борту никогда
не было пассажиров до сих пор, ... а Лонд так зол и зловещ.
   - Нам пора вернуться, - печально заметил  Уилен.  -  Если  ты  опоздаешь,
Дюмон заподозрит неладное. Мне так много  надо  сказать  тебе,  я  не  знаю,
сможем ли мы поговорить на борту. Это опасно...
   - Мы найдем местечко, - заверила его Ларисса.
   У нее была тяжесть на сердце от горькой информации, полученной от Уилена,
тем  не  менее  она  была  рада,  что  он  высказался.  Теперь  у  нее  было
представление о злобных силах на борту, об их  расстановке.  Она  взяла  его
руку в свою и они пошли назад.
   На сходнях они появились раздельно, чтобы  не  вызывать  подозрений.  Она
бросилась в свою каюту и быстро переоделась. Затем  она  вспомнила,  что  ей
надо получить из рук Дюмона "Глаз". Ее обуял  страх,  который  она,  однако,
быстро преодолела. Она подумала, что, если будет держать себя в  руках,  все
обойдется.
   Она подошла к каюте Дюмона, глубоко вздохнула и постучала. В  ответ  было
молчание. Она постучала еще, затем попыталась открыть  дверь,  но  она  была
заперта. Хорошо, что в рулевой рубке должны знать, где капитан.
   - Чего ты хочешь, дорогая, - произнес Дюмон ей в ухо.
   Она вздрогнула. Он улыбался, но  в  его  чертах  была  жестокость,  глаза
смотрели с подозрением.
   - Дядя! Я не видела, как ты  подошел...  Мне  нужен  мой  амулет,  -  она
протянула руку, сердце ее сильно билось.
   Дюмон нахмурился на момент. Ларисса даже подумала,  что  он  видел  их  с
Уиленом:
   - Твой амулет?
   Она почувствовала облегчение:
   - Извини, дядя. Я имела в виду твой амулет, конечно.
   Он удовлетворенный кивнул:
   - Разумеется. Входи, дорогая. Отперев дверь, он пропустил ее вперед.  Она
отказалась от предложенного кресла и  ожидала  стоя.  Свои  сокровища  Дюмон
хранил в разных местах каюты. "Глаз" находился в выдвижном ящике  гардероба.
Когда он раскрыл дверцу шкафа, Ларисса увидела мандолину.
   - Минутку, - сказала она, когда он уже начинал  запирать  дверцу.  -  Это
Сардана? - Она наклонилась к инструменту. Почему она здесь?
   - Он часто играет в рулевой рубке. Очевидно, Тейн или Джахедрин  положили
ее здесь, чтобы я передал ее Сардану. - Объяснение звучало неубедительно, но
Ларисса сделала вид, что поверила ему.
   - Я захвачу ее для него, - вызвалась она. Дюмон,  поколебавшись,  передал
мандолину и кулон ей в руки. - Увидимся после представления, дядя, -  весело
улыбнулась она, направляясь в театр.
   Публика уже собралась. Ларисса одела кулон  на  шею  и  прикрыла  "Глаз".
Будучи невидимой, она пробралась за кулисы.
   Сардан нервно прохаживался, когда она предстала перед ним с мандолиной.
   - Ларисса, выходи за меня замуж! -  воскликнул  он,  забирая  музыкальный
инструмент, как потерянное дитя. Касильда обещала  принести  мандолину  мне,
но, по-видимому, забыла.
   - Это не похоже на Касильду. Она...  В  этот  момент  Дюмон  выступил  на
просцениум перед публикой:
   - Добрый вечер, леди и джентльмены. Я с сожалением объявляю, что Касильда
Баннек не сможет сегодня выступить в роли Розы. Вместо нее  эту  роль  будет
играть Эланн Калидра. Надеемся, что Касильда вновь будет  с  нами  в  скором
времени. Благодарю вас.
   Зрители недовольно заворчали. Лариссу  охватил  холод.  Сардан  не  видел
Касильды с тех пор, когда он попросил  ее  принести  мандолину.  Теперь  она
заболела, хотя утром она была совершенно здорова.
   - Ты не знаешь, что  произошло?  -  спросила  его  испуганно  танцовщица.
Молодой актер пожал плечами:
   - Капитан сказал, что это болотная лихорадка.

ГЛАВА Х

   Пленники на борту плавучего театра содержались прямо под театром и, когда
Уилен отпирал дверь, он мог слышать пение на сцене.
   Его притворное удовольствие при виде заключенных завоевало сердце Дюмона,
который заявил, что отныне Уилен будет отвечать за кормление  этих  существ.
Молодой  человек  тащил   на   себе   большой   мешок   мяса,   только   что
приготовленного. Все заключенные были плотоядны.
   Он  высвистел  мелодию,  которой  его  научил  капитан,  и   ключ   легко
повернулся. Внутри было темно, но  он  принес  с  собой  факел,  который  он
прикрепил к специальным держателям. При этом он чуть не  упал  с  факелом  в
сено, почувствовав боль в лодыжке.
   Уилен посмотрел вниз и увидел,  что  псевдодракон  вытянул  свой  длинный
хвост из клетки и уколол его своим жалом,  расположенным  на  хвосте.  Живое
существо  уставилось  на  него.  Уилен  неосторожно  вновь  вступил  в  зону
досягаемости. Другие  создания  молча  наблюдали,  блестя  глазами.  Молодой
человек нахмурился. Он поправил факел.  Нагнулся  к  дракону,  на  этот  раз
избегая попадать в опасную зону.
   - Дракончик, я не желаю тебе зла. Я хочу освободить тебя.
   Псевдодракон зажмурил глаза, Уилен почувствовал, что тот задумался. Он не
хотел ему мешать,  но  через  некоторое  время  взялся  пальцами  за  прутья
решетки.
   - Мой укус ядовит, - сказал дракон, - но я рад, что яд не подействовал на
тебя.
   - Дракона ты убедил, а я тебе не доверяю, - сказал лис.
   - Я тоже, - послышался печальный голос. - Я никому больше не верю.
   Уилен повернулся на голос и застыл от ужаса:
   - Буки! - воскликнул он, подбегая к зайцу и падая перед ним на колени.
   Все четыре лапы Буки были закованы в кандалы. Дополнительно к  этому  шея
животного была в петле из  тонкой  металлической  проволоки,  она  вынуждала
зайца сидеть прямо. Если он расслаблялся, петля впивалась в шею.
   Уилен  тронул  пойманного   зверька,   и   тот   смущенно   поежился   от
прикосновения:
   - Кто ты? - спросил он голосом высоким от страха.
   - Разве ты... Впрочем, меня теперь не узнать. Меня  послала  Дева.  Глаза
Буки округлились:
   -  Ты  здесь,  чтобы  спасти  нас!  -  воскликнул  он.  Другие   пленники
насторожились: слабая надежда засветилась в их глазах.
   - Поторопись, - сказал заяц, глядя на лиса,  -  Буштейл  грозился  съесть
меня.
   Уилен укоризненно посмотрел на лиса. Хищник пожал плечами:
   - Что я могу сделать? Я - лис, а он - заяц.
   - Такой заяц,  если  захочет,  может  съесть  тебя.  Кто  ты,  собственно
говоря?
   - Я - лоах среди лис, - сказал он важно приосанившись.
   Уилен уважительно кивнул. Он знал, что лоах - это дух животных, маг-герой
среди звериного народонаселения. Лоахи обычно очень тесно связаны с  землей,
на которой они живут. Отдаление Буштейла  от  Ришемюло,  очевидно,  ослабило
чары лиса и причиняло ему изрядную боль.
   - Тогда мой друг и ты равны. Буки - тоже герой своего народа.
   - Этот? Герой? - спросил Буштейл с презрением.
   Уилен улыбнулся:
   - Сила Буки не в его уме. Я считал, что лисы умнее.  Как  Дюмону  удалось
поймать тебя?
   Лис зарычал, но внезапно усмехнулся:
   - Положил на обе лопатки. Ты поставил меня на место!
   - Каковы твои планы, если ты, действительно, собираешься  спасти  нас?  -
прервала его Елуза.
   Уилен взглянул на сову, которая была прикована  около  ворона.  Она  была
маленькой и худой,  выглядела  почти  как  мальчишка.  На  ее  круглом  лице
выделялись провалившиеся глаза, тупо смотревшие на него.  Спутанные  светлые
волосы спускались до плеч.
   С нее он перевел свой взгляд на благородную птицу, помещенную  в  клетку.
Он с особой симпатией относился к этим двум птицам, которым неволя,  по  его
мнению, была тяжелее вдвойне. Он подошел к Елузе:
   - Леди! Я поступил на  корабль,  чтобы  шпионить.  Руководители  судна  и
капитан полностью доверяют мне. Я не собираюсь наносить им вред, но этому  я
хочу положить конец, - он показал на ее цепи. - Сейчас у меня нет плана,  но
я вас не покину.
   Он поднялся с колен и начал распределять еду. Все  набросились  на  сырое
мясо и с жадностью принялись за еду.
   - Как часто вас кормят? - поинтересовался Уилен.
   - Только один раз в три дня, -  ответила  Елуза  с  набитым  ртом.  Кровь
стекала по ее щекам. - Дюмон говорит, что не хочет нас баловать.
   Занятый своей пищей, дракон сумел нарисовать перед Уиленом картины  самых
мучительных пыток, которым надо подвергнуть Дюмона. Уилен подумал про  себя:
"Дух дракончика не сломлен окончательно".
   - Кто-нибудь из вас пытался бежать? - спросил Уилен,  наблюдая,  как  они
едят. Буштейл замотал головой:
   - Побег без помощи со стороны невозможен. Я несколько раз пытался созвать
мой народ, но Дюмон воспрепятствовал этому. Я уверен, что обстановка,  -  он
обвел глазами вокруг, - отрицательно влияет на наши волшебные чары. Здесь мы
как простое зверье в лесу, не больше. Уилен посмотрел на Елузу:
   - Вы рассказывали, что Дюмон отпускает вас  на  разведывательные  полеты.
Почему вы не улетаете?
   Она все еще смотрела на него с долей недоверия:
   - У него остается моя накидка, которая делает из меня сову.  Кроме  того,
Дюмон хранит одно из моих перьев. Пока оно у него, я не могу покинуть его, а
должна возвращаться  на  судно  до  восхода  солнца.  -  У  нее  были  глаза
преследуемой птицы. - Так, что я свободна, но не на деле. Это хуже...
   Уилен сочувственно прикоснулся к ней, но  она  вздрогнула.  Он  хотел  бы
задержаться побольше, но опасался вызвать подозрение. Он  уже  пробыл  здесь
достаточно долгое время, чтобы накормить эти существа.
   - Я приду, как только смогу, - пообещал он. - Буки, не  сдавайся.  Я  вас
освобожу. - Он посмотрел в глаза всем по очереди. - Всех освобожу. Я обещаю.
***

   Прошло три дня, прежде чем  Дюмон  решил,  что  Касильду  можно  показать
людям. Ларисса тотчас  пришла  навестить  подругу,  лежащую  в  постели.  Та
равнодушно взглянула на нее своими глазами, похожими на лесные орехи.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросила Ларисса, садясь у изголовья.
   - Очень хорошо, спасибо, - безразлично ответила Касильда.  Ее  кожа  была
бледной, она лежала совершенно неподвижно.
   Видя обычно оживленную подругу  в  таком  состоянии,  Ларисса  попыталась
занять ее болтовней.
   -  Твоя  стройная  дублерша   пела   неплохо,   но   не   смогла   толком
продемонстрировать достоинства костюма, - шутливо сказала она.  -  Никто  не
может носить этот костюм так, как ты.
   Касильда  не  улыбнулась  в  ответ,  а  смотрела   неподвижно.   Ларисса,
обескураженная отсутствием реакции, продолжала:
   - Мне не хочется двигаться отсюда завтра. Меня не  прельщает  путешествие
через топи. Там слишком много насекомых и змей.
   Касильда не реагировала.
   - Ты поешь сегодня вечером? - в голосе Лариссы послышалось напряжение.
   - Да, - сказала Касильда тем же ужасным бесстрастным голосом.
   - Тогда я оставляю тебя, чтобы ты переоделась.
   - Да.
   Выйдя из каюты Касильды, Ларисса прошлась  дальним  путем  через  верхнюю
палубу. Она прошла мимо рулевой рубки и заглянула внутрь.  Джахедрин  обучал
Уилена  навигации,  непрерывно  рассказывая  что-то.  Разговора  Ларисса  не
слышала.
   Она уставилась на Уилена, приглашая  его  посмотреть  на  нее.  Когда  он
взглянул в ее направлении, она пыталась глазами передать  беспокойство.  Он,
не меняя выражения лица, незаметно кивнул.  Ларисса  знала,  что  он  принял
сигнал неблагополучия.
   В этот финальный вечер в Порт-д-Элуре Касильда играла неплохо, но чего-то
не хватало в ее поведении. Ларисса встревожено наблюдала за ней из-за кулис,
закусив губу. Ноты брались правильно, слова произносились  своевременно,  но
тревога Лариссы возрастала с  каждой  сценой  по  мере  приближения  сольной
партии.
   В роли Розы Касильда склонилась над "мертвым" телом  Флориана.  Ее  голос
был чистым, Ларисса, сама того  не  замечая,  подпевала  Касильде  финальные
строчки:

   Как утренний сон,
   Как лето, ты гибнешь.

   Касильда взяла верхнее  "ми"  прекрасно,  чисто,  но  бессодержательно...
Однако зрители спонтанно зааплодировали.
   Непонятный страх овладел  Лариссой.  Она  знала,  что  эта  нота  была  в
пределах возможностей Касильды, но  как  ей  удалось  побороть  свой  страх?
"Уилен, я  хочу  поговорить  с  тобой",  -  сказала  она  про  себя.  Музыка
переменилась. Ларисса глубоко вздохнула, овладев своими эмоциями,  вышла  на
сцену как Морская Леди.
   После представления она  переоделась  и  вышла  на  главную  палубу,  как
обычно, пообщаться с публикой. Прежде чем она успела что-либо сделать, к ней
обратился Дюмон:
   - Моя дорогая, ты избегаешь меня, - произнес он дружественным тоном, беря
ее за руку и подводя к поручням.
   - Я так рада, что Касильда справилась с ролью на  последнем  спектакле  в
Порт-д-Элуре.
   - Я тоже рад, что ей лучше. Но давай не будем трогать других.
   Ее сердце сжалось, она отвернулась от него и поглядела на воду. Ночь была
ясной, но влажной, как, вероятно, все ночи здесь в начале  лета.  Луна  была
полной, желтоватого  цвета.  Лариссе  казалось,  что  она  может  разглядеть
малейшую волну  на  поверхности  воды.  За  пределами  гавани  в  терпеливом
ожидании таились туманы.
   - Обычно мы были так  близки,  ты  и  я,  -  пробормотал  Дюмон.  Ларисса
почувствовала на затылке руку Дюмона, играющую ее локонами, которые блестели
от лунного серебра. - Мы  можем  опять  быть  близкими,  моя  дорогая.  Есть
наслаждения, которых ты пока не испытала и...
   Ларисса отпрянула, окинув его сердитым взглядом:
   - Остановись, дядя. Это не пройдет. Ни сейчас, ни завтра, никогда. -  Она
была возмущена. "Рабовладелец! Предатель!" Она еле сдерживалась.
   Капитан продолжал ледяным тоном:
   - Я не хотел причинять тебе боль, дорогая.  Я  хотел  бы  сохранить  твое
доверие.
   Он слегка поклонился, повернулся  и  пошел.  Прежде  чем  он  отвернулся,
Ларисса успела уловить на его лице черное  бешенство.  Ею  начал  овладевать
страх.
   Уилен издали наблюдал обмен репликами и кое-что уловил. Ныне  он  повсюду
следовал за Дюмоном, как тень. Во встреченных им он возбуждал  забывчивость.
На другое утро они не могли вспомнить молодого человека, общавшегося с ними.
   Как Уилен и опасался, сейчас капитан  направился  в  каюту  Лонда.  Юноша
огляделся: большая часть  экипажа  была  на  берегу  в  прощальном  гулянии.
Остальные обслуживали гостей. Он приложил ухо в двери.
   - ...знаю, почему моя магия не действует, - говорил Дюмон. Он был в гневе
и говорил достаточно громко:
   - Мои силы на исходе... Они иссякли.  Мне  не  хватает  терпения  с  этой
девкой. Я хочу ее, и я хочу ее сейчас.
   Ответ Лонда Уилен разбирал с трудом:
   - Во всяком случае, не  сегодня  ночью,  капитан.  Я  должен  подвергнуть
испытанию ваше истощенное терпение.
   - Но скоро?
   - Скоро.
   Юноша отпрянул в ужасе и поспешил на главную палубу к Лариссе. Он осветил
улыбкой мэра, беседовавшего с Лариссой и вежливо прервал их разговор.  Затем
Уилен и Ларисса уединились в толпе.
   - Я пыталась... - начала Ларисса.
   - Знаю. Я сожалею. Не было  никакой  возможности  раньше.  -  Он  глубоко
вздохнул, мысли кружились в его голове. - Ларисса, тебе грозит опасность...
   - Знаю, ты говорил мне... Уилен затряс головой:
   - Нет, непосредственная опасность, исходящая от Дюмона в  ближайшие  дни.
Пока не поздно, ты должна покинуть корабль, перебравшись в топи.
   Ларисса была в шоке:
   - Дюмон хочет убить меня?
   - Он заключил какого-то рода сделку  с  Лондом,  который  употребит  свое
колдовство для того, чтобы ты влюбилась в Дюмона.
   - Разве он может это? Я хочу сказать, что, если бы Дюмон захотел, он  мог
бы сделать это своими силами.
   Ларисса почувствовала себя ужасно одинокой и  попавшей  в  западню.  Лицо
Уилена ожесточилось:
   - Ларисса, ты не знаешь Лонда. Я думаю, что  даже  капитан  не  понимает,
куда его заведут отношения с Лондом.
   - Погоди. А не будет ли побег равнозначен попаданию из огня да в  полымя?
Вновь Уилен затряс головой:
   - Топи не повредят тебе, если ты войдешь туда с поручением  от  меня.  Во
всяком случае, я надеюсь, так будет.
   - Очень убедительно!
   Ее голос был лишен почтения, ее сердце забилось  быстрее.  Она  с  ужасом
думала о путешествии в мрачное сырое болото. Сама идея покинуть "Мадемуазель
Мюсарда"...
   Уилен взял ее за руку, и она неожиданно успокоилась. Она увидела топи его
глазами: место гибели неосмотрительных, полное  опасностей.  Естественно,  в
местах, лишенных солнца, дремали мрачные и злобные силы, но топи были  домом
для многих невинных существ. Место, где растущее и погибающее  переплетались
циклически, не конфликтуя.
   - Я очень хотел бы пойти с тобой, -  Уилен  говорил  Лариссе,  постепенно
приходящей в себя, - но это просто невозможно.
   Несмотря  на  успокоительное  видение,  посланное  ей  Уиленом,   Ларисса
сомневалась.
   - Да, у тебя достанет мужества, - сказал он, отвечая на невысказанные  ею
слова. - Твоя жизнь, твоя  душа  вращаются  вокруг  этого,  от  твоего  шага
зависят жизни других. Ты пойдешь, Ларисса?
   Она облизнула сухие губы  и  взглянула  в  его  глаза,  которые,  как  ей
показалось, были полны уверенности.
   - Да, я пойду. Скажи, как мне поступать дальше.

***

   Гости ушли, команда и артисты  разошлись  по  каютам.  Только  Бринн  без
устали стоял на вахте, и он видел, как Дюмон прошел на нос судна.
   Капитан размотал шарф на шее,  тряхнул  белым  куском  материи,  так  что
послышался хлопок, затем вновь замотал шарф вокруг шеи.
   По воде  пошла  небольшая  рябь,  затем  показалась  стройная  прекрасная
молодая женщина. Она парила над водой. Ее золотые волосы были плотно прижаты
водой, в ее изумрудных глазах блестели слезы. Она  смотрела  на  Дюмона,  ее
губы дрожали.
   - Добрый вечер, Быстроплавающая, - обратился  Дюмон  к  женщине,  которая
упрямо молчала.
   - Ты опять сыграла со мной шутку, не правда ли?
   Она покачала головой:
   - Нет, капитан Дюмон. Я не стану делать этого.
   В голосе Дюмона смешались покровительство и восхищение:
   - О лгунишка! Прошлой ночью я видел тебя с Калебом. Ты пыталась уговорить
его выкрасть обратно твою шаль у меня. Не вышло ведь!
   Он дал знак, и появился самый молодой  член  экипажа.  Как  свежий  зомби
Калеб легко сходил за живого. Но нереида видела, что в глазах Калеба не было
света, и она заплакала от раскрывшегося обмана. Нижний угол шали начал дымно
тлеть.
   Нереида изогнулась от боли, зажимая руками себе рот, чтобы задушить крик.
Даже агонизируя, она понимала, что Дюмон будет больнее мучить ее,  если  она
закричит.
   Тление прекратилось.
   - Может быть, теперь ты будешь благоразумнее  хотя  бы  немного.  Я  хочу
пройти сквозь топи. Сплавай через топи и скажи,  какие  проблемы  у  нас  на
пути. Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если ты посадишь нас на мель.
   Быстроплавающая издала стон и кивнула. Она погрузилась в воду  и  пропала
бесследно. Дюмон довольно улыбнулся. Нереида  будет  исследовать  маршрут  в
воде, сова - с воздуха,  а  Уил  будет  прокладывать  путь  по  поверхности.
Путешествие обещает быть гладким, без особых приключений.

***

   На рассвете судно отошло от причала.  Отплытие  было  обманчиво  веселым.
Несмотря на ранний час, собралось много народа, желающего устроить настоящие
проводы плавучему театру. Играла музыка. Мэр Фокелейн закатил речь  в  честь
плавучего театра и его труппы. Ларисса заметила слезы  на  глазах  некоторых
женщин и подумала, что за короткое время Сардан успел сломать немало сердец.
   Удалявшееся  судно  салютовало  городу   сначала   музыкой   собственного
оркестра, затем звуками каллиопы на корме. Все, кто был на палубе, прощально
махали руками удалявшемуся городу. Скоро га