Дюмон никогда  не  позволял  команде
смотреть парад. Но вопреки ожиданиям Джека, на этот раз никаких  отступлений
не предвиделось.
   - Нет, Джек, ты знаешь правила. - Лицо Джека потухло и  стало  еще  более
непривлекательным. - Парад состоится. После него, когда артисты смешаются  с
публикой, на мисс Снежную Гриву нападет  подозрительная  личность.  -  Дюмон
многозначительно посмотрел на Джека.
   - Я?
   - Ты, Джек. Конечно, переодетый до  неузнаваемости.  Ты  будешь  угрожать
мисс Снежной Гриве, а я поспешу на помощь. Ты убежишь, скроешься в темноте и
вернешься на пароход, а я объясню мисс Снежной Гриве, как опасно  подвергать
себя риску. Итак, я могу рассчитывать на тебя.
   Красавчик Джек энергично закивал головой.
   - Я так и думал. Теперь иди в столовую и  попроси  от  моего  имени  кока
Брока получше угостить тебя.
   -  Спасибо,  сэр!  -  Красавчик  Джек  направился  к  Броку,   предвкушая
пиршество.
   Дюмон с презрением проследил за его удалением. Хватит с него этого Джека.
План Дюмона должен был избавить его от этого глупца.
   Капитан все внимание теперь обратил на причал. На пирсе собралась  толпа.
Завтра  он  сотрет  подозрительность  с  этих  лиц  при  помощи   блестящего
спектакля. Капитан дал гудок и ухмыльнулся при виде вздрогнувших зевак.
   Некоторые из обитателей этого  места  -  Ларисса  назвала  его,  кажется,
Сурань - были чрезвычайно хорошо  одеты.  Один  молодой  темноволосый  денди
форсил в шелковой тунике и великолепных кожаных сапогах. Юноша повернулся, и
острые глаза Дюмона заметили  дорогие  каменья,  украшавшие  его  одежду.  В
компании с ним была столь же богато одетая девушка с роскошными  серьгами  и
бусами.
   Рядом с богатой парочкой оказался бедняк, и парочка быстро  удалилась  со
своего места. То тут, то там виднелись  беспризорные  дети,  с  любопытством
смотревшие на чудесный пароход, отвлеченные от своего постоянного занятия  -
очистки карманов горожан.
   Пароход  издал  еще  один  гудок  и  мягко  встал  у  причала,  благодаря
многолетнему опыту капитана. Дюмон увидел, как матросы устанавливают сходни.
Но его голова была занята не работой команды, а просчитыванием  возможностей
этого города. Впечатление не было однозначным. Дюмон видел богатые особняки,
которые контрастировали с бедными  лачугами  припортового  района.  Сельское
хозяйство,  похоже,  было  в  лучшем  положении   здесь   по   сравнению   с
рыболовством.  Возможно,  этот  юноша  жил  в  одном  из  богатых  домов   и
воспитывался на деньги, полученные от трудов его прадедушки  или  от  рабов.
Запущенный портовый район говорил о темных делишках и деньгах нуворишей.
   Предвкушая богатство выбора, Дюмон улыбнулся: новые обычаи,  новые  идеи,
новые люди. Многие красивые женщины  удивлялись,  почему  привлекательный  и
состоятельный  Дюмон  не  обоснуется  в  одной  из  стран  или  хотя  бы  не
ограничится одним и тем же маршрутом.
   Но  его  тянуло  к  разнообразию  в   личностях,   местностях,   знаниях,
приключениях. Погоня за наслаждениями гнала его от одного места  к  другому.
Он слишком любил разнообразие.
   Что до  богатых  особняков  и  богатых  отпрысков,  то  они  обеспечивали
финансовый успех "Мадемуазель", в  то  время  как  неприглядное  припортовое
подбрюшье манило мелкими приключениями. Хищная улыбка исказила черты Дюмона.
Матросы закрепили судно у причала, и капитан поспешил на берег.
   Первое, что заметил капитан, выйдя из рубки, была  влажная  душная  жара,
несмотря на то, что было еще рано. В Дарконе было прохладно,  а  здесь  лето
было в разгаре. Его лицо покрылось испариной до  того,  как  он  вступил  на
землю.
   Паучьего вида человечек, одетый в синюю тунику с нарядной вышивкой, начал
двигаться навстречу скоплению людей. Было видно, что туника ему не по росту,
а на шее висела замысловатая серебряная цепь.  Толпа  расступилась,  уступая
ему дорогу. Дойдя до Дюмона,  он  слегка  склонился,  тронув  пальцами  свой
кожаный пояс, и откашлялся.
   - Меня зовут Бернар Фокелейн,  -  сказал  он  тонким  голосом,  -  я  мэр
Порт-д-Элура на острове Сурань. К нам нечасто  заходят  чужестранцы.  Какова
цель вашего визита на остров?
   Капитан про себя отметил, что Ларисса была  права  в  отношении  названия
острова. Дюмон взял на вооружение свою самую широкую улыбку,  показав  белый
ряд зубов. Он протянул свою большую руку. Фокелейн, поколебавшись, принял со
в свою потную ладошку.
   - Мэр Фокелейн, мне очень приятно прибыть  в  вашу  прекрасную  страну  и
прекрасный город. Я - капитан Рауль Дюмон, а это  мой  пароход  "Мадемуазель
Мюсарда". Сэр, это - плавучий театр с наилучшей программой,  которая  только
возможна в любой стране. Мы прибыли как гости, друзья и артисты.
   Водянистые глаза Фокелейна  слегка  оживились,  но  он  сам  оставался  в
напряжении. Толпа позади него начала оживленно шуметь.
   - Какого рода программа? - спросил он.
   Почувствовав  перемену  в  настроении,  Дюмон  стал  обращаться  прямо  к
собравшимся:
   -  Какую  только  пожелаете,  леди  и  джентльмены.  У  нас  есть  мюзикл
"Удовольствие пирата" с  пением,  танцами  и  драматическим  представлением,
честные картежные забавы и...
   - А огнеглотатели есть?  -  закричал  человек,  когда-то  стоявший  подле
богатой парочки. Он был крайне неопрятен и от него несло так, как  будто  он
не мылся месяцами.
   Не изменив тона, Дюмон повернулся к этому человеку:
   - Конечно есть. У  нас  есть  также  маг  с  удивительными  трюками.  Мэр
Фокелейн, разрешите нам причалить здесь, в  вашем  прекрасном  порту,  чтобы
развлечь население за весьма умеренную плату.
   Фокелейн сомневался, часто моргая:
   - Ну...
   - Позвольте мне вам - всем вам  -  дать  представление  о  высоком  вкусе
спектакля на борту плавучего театра. Завтра  на  закате  мои  артисты  дадут
несколько сцен из нашего лицедейства. И,  мой  добрый  господин,  -  добавил
Дюмон, обращаясь к неряшливому мужчине как  к  королевской  особе,  -  будет
достаточно пожирателей огня, жонглеров и иллюзионистов
   - Хм, - пробурчал Фокелейн. - Сколько это будет стоить?
   - Ни медного гроша, - Дюмон засветился.  -  И  если  вам  не  понравится,
артисты и я вернемся на корабль и отплывем. Договорились?
   Мэр Фокелейн не был до конца убежден, но почувствовал настроение толпы. В
жизни этих людей было мало веселого. Мало кто путешествовал в Сурани, а  те,
кто это делал, выглядели загнанными и потерянными.
   - Очень хорошо, - сдался Фокелейн. - Экипаж может сойти на берег.
   Дюмон довольно хмыкнул. Все шло согласно задуманному. Возвратясь на борт,
Дюмон собрал семь членов команды в своей каюте. Капитан уселся в  кресло  и,
внимательно глядя на собравшихся, произнес:
   - Господа, вы знаете, для чего я позвал вас?
   Семеро закивали. Драгонейс позволил себе стоять оперевшись  о  притолоку,
строгая деревянную фигурку, которая начала обретать форму. У  его  ног  были
стружки, но Дюмону не было до этого дела.
   -  Драгонейс,  Тейн  и  Джахедрин,  я  хочу,  чтобы  вы  пошли  в  город.
Пообщайтесь с населением. Посетите бары, бордели, дома в той мере,  в  какой
это не вызывает подозрения.
   Трое избранных обменялись довольными взглядами. На этот раз им повезло.
   - Но не теряйте бдительности, - предупредил капитан. - Я не желаю слышать
о плохом обращении с проститутками или пьяницами, об украденном  серебре.  Я
буду  публично  осуждать  это  и   предоставлю   решать   вопрос   населению
Порт-д-Элура.  У  них  нет  Каргата,  но  наверняка  есть  пути   борьбы   с
преступниками.
   Его глаза не допускали шуток, и люди знали, что он  сдержит  свое  слово.
Никто не жаловался на судьбу. Работа на борту "Мадемуазель"  имела  огромные
преимущества и сочеталась с балансированием на грани  опасности.  Они  давно
пошли на условия, предложенные Дюмоном.
   - Астын, Филипп, Бринн и Кандрикс,  берите  ялик  и  разведайте  топи,  -
продолжал Дюмон, набивая трубку  табаком  с  фруктовым  запахом.  -  Вы  все
знаете, что меня интересует, и то, что может мне понравиться, берите.
   Собравшиеся закивали головами.
   - Отлично, молодцы. Доклад  мне  -  до  начала  завтрашнего  парада.  Как
всегда, первый, кто доставит то, что мне понравится, получит ночь  в  городе
за мой счет. - Он засвистел и зажег трубку от голубого огонька,  зажегшегося
на указательном пальце. - Свободны.
   Люди, отдавая приветствия капитану,  выходили  через  главную  дверь,  не
пользуясь трапом, ведущим в рулевую рубку. Дюмон встал и затянулся  душистым
дымом.  Наступало  полуденное  время.  Деревья  были  тихи,  их  не   трогал
освежающий бриз. Зеленые глаза Дюмона заскользили по богатым домам  на  юге,
перешли на топи. Перед ним было неизвестное для него и его корабля место. Он
с нетерпением ждал завтрашнего дня.
   - Что меня ожидает? - прошептал он, обращаясь к  особнякам,  деревьям,  к
воде и трущобам. - Что я обрету?

ГЛАВА IV

   - Войдите, - отозвалась Ларисса, затыкая пробкой небольшой графин с синей
росписью.
   Вошла Касильда, одетая в  костюм  Розы  для  парада...  Ее  гардероб  был
образчиком моды Ришемюло - родины Дюмона. Ее облегало платье розового  цвета
с глубоким вырезом, выгодно  обнажавшее  ее  формы.  Волосы  были  подвязаны
кружевами. Ее ореховые  глаза  блестели  из-под  густого  грима.  Лицо  было
подкрашено под тон платья.
   Ларисса увидела ее в зеркало и улыбнулась, завершая макияж:
   - О Касильда, тебе так идет костюм Розы.
   Касильда округлила глаза, и  обе  девушки  рассмеялись.  В  "Удовольствии
пирата"  она  играла  роль  приторно  красивой  девушки,  снискавшей  любовь
страдающего Флориана, освободив его от чар злой Морской Леди, которую играла
Ларисса.
   Касильда улыбнулась подруге:
   - Если бы я не двигалась, как корова, я предпочла бы твою  роль.  Ларисса
засмеялась:
   - Единственная причина, почему я получила эту роль, потому что мой  голос
похож на голос простуженной вороны.
   Это  утверждение  было  не  от  скромности  -  пение  Лариссы  напоминало
кудахтанье, поэтому она очень редко пела.
   "Морская  Леди"  поднялась,  закончив  одевание.  Касильда  с   восторгом
оглядела ее, хотя она видела ее в  этом  костюме  сотни  раз.  Ларисса  была
очаровательна даже в самом простом обличье, но как  Морская  Леди  она  была
неотразима.
   Костюм облегал ее тело,  весьма  мало  оставляя  простора  для  фантазии.
Воланы синей ткани едва  прикрывали  ее  стройную  фигурку.  В  волосы  были
вплетены ракушки. В целом она производила впечатление властной леди,  слегка
не от мира сего. Впечатление усиливалось ее белой гривой. Публика  неизменно
встречала ее появление на сцене глубоким вздохом. Внезапно  Касильда  трезво
спросила:
   - Так ты появишься? Вчера ты была расстроена.
   Поколебавшись, Ларисса кивнула. Ее смелые слова Дюмону  после  их  беседы
были простой бравадой. Покинув каюту опекуна, танцовщица провела остаток дня
и ночь в постели. Касильда навещала ее после обеда, и Ларисса  объяснила  ей
ситуацию. Касильда отнеслась сочувственно, но  целиком  не  могла  разделить
положение подруги. Этого не смог бы  никто.  После  ухода  Касильды  Ларисса
попыталась заснуть. Однако вновь услышала барабанную дробь,  от  которой  не
спасала даже подушка на ухо. К счастью, ночью наступила тишина.
   Теперь  Ларисса  встала,  выдвинула  один  из  ящиков  комода  и  достала
серебряный  медальон.  Погладив  волосы  в  медальоне,  она  вспомнила  Обри
Хелсона.  Всегда,  когда  она  вспоминала  отца,  ее  обуревали   печаль   и
негодование. Отец Лариссы был добрым, но слабым. Она запомнила его  пьянство
и картежный азарт. Восемь лет назад он оставил Лариссу, и  его  место  занял
Дюмон. Восемь лет назад появилась на свет Ларисса Снежная Грива.
   Ее воспоминания прервал свисток.
   - Уже? - простонала Ларисса,  хватая  накидку,  под  которой  она  хотела
скрыть свой костюм во  время  парада.  Касильда  открыла  дверь  и  шутовски
поклонилась, пропуская подругу.

***

   - Итак, - произнес Дюмон,  -  парад  скоро  начнется,  прошу  отчитаться.
Быстро! Драгонейс покачал головой:
   - Ничего интересного, капитан. Если  что-то  и  есть,  то  оно  чертовски
хорошо скрывается.
   - Дикие  суеверные  мошенники,  -  раздался  голос  Джахедрина.  -  Много
разговоров о природных богатствах от животных до привидений и разных вещей в
топях. Народ боится этих топей, - подчеркнул он.
   Драгонейс кивнул:
   - Да, говорят, что в топях живет Хозяин мертвых. Большей частью он  живет
один. Если не ходить в топи, то  ничего  не  случится.  Однако  иногда  топи
переходят в наступление.
   Дюмон нахмурился. Ялик,  который  он  направил  в  топи,  запаздывал.  Он
надеялся, что с ним ничего не случилось. -  Кажется,  нам  следует  заняться
болотом, - ухмыльнулся он.
   Наступило неловкое молчание.
   - У "Двух зайцев" хорошее пиво, - решился на высказывание Тейн.
   Дюмон засмеялся, разрежая обстановку:
   -  Хорошо.  Это  важная  информация.  Хорошо  поработали,  ребята.  Идите
поешьте.
   Дюмон не сердился: если они ничего не нашли, то не от недостатка усердия.
   Когда члены команды удалились, он поднялся в  рулевую  рубку.  Со  своего
наблюдательного пункта Дюмон с удовлетворением отметил, что  парад  артистов
начался. Он собрал такое количество народа, что, казалось, весь город  вышел
посмотреть.
   В  первых  рядах  шли  жонглеры,  пожиратели  огня   и   другие   артисты
традиционных жанров, за ними шел Сардан с мандолиной. Дюмону было видно, что
разборчивые  дамы  среди  публики,  на  которых  не  произвели   впечатление
представители традиционных жанров, поддались чарам молодого певца. Дюмон был
уверен, что в Порт-д-Элуре, как и везде, Сардан, играющий роль безрассудного
Флориана, будет пользоваться успехом у молодых женщин.
   Следующим с надменным видом следовал Джелаар, намеренно задевая зрителей,
расступавшихся перед ним. Он принимал обличье грифона,  феникса,  единорога.
Люди раскрывали рты и аплодировали. Путь, по которому он шел, превращался  в
сельскую дорогу, окаймленную цветами.
   С радостными восклицаниями шествовали акробаты, за которыми шли  хористки
и кордебалет, одетые сходно с Лариссой. Ларисса и Касильда шли вперед, чтобы
подготовиться к выступлению в сцене второго акта, где Морская  Леди  пленяет
добродетельную Розу.
   Направившись к трапу, Дюмон боковым зрением увидел возвращающийся ялик. В
нем  был  только  один  человек.  Разглядеть,  кто  это,  не  представлялось
возможным из-за  большого  расстояния  до  ялика.  Капитан  выругался:  ялик
возвращался в неподходящее время, когда проходил парад. Он взглянул на толпу
и с облегчением увидел, что зеваки отхлынули от припортового района.
   Дюмон спустился на главную палубу, заслоняя глаза от заходящего солнца. В
ялике возвращался  Бринн.  Рыжий  моряк  упорно  греб,  механически  работая
веслом. Дюмон увидел, что его одежда порвана и отчасти окровавлена.
   Позади капитана неслышно как  тень  встал  Драгонейс.  Они  вместе  стали
наблюдать за яликом.
   Бринн  был  уроженцем  Инвидии.  Жители  этой  страны   славились   своей
трусостью. Бринн  был  явным  исключением  среди  инвидийцев.  Он  отличался
ледяным спокойствием. Бринн присоединился к команде,  когда  плавучий  театр
остановился в порту Карине. Его жестокость использовалась Дюмоном во  многих
экспедициях в прошлом. Капитан знал, что холодное самообладание Бринна  было
непоколебимым. Но на этот раз что-то сдвинуло его. Бринн  дрожал.  Его  тело
было покрыто многочисленными ранами. Его  обычно  спокойные  глаза  выражали
ужас. Он не предпринимал никаких попыток причалить к судну.
   Драгонейс спустился  вниз  и  начал  привязывать  ял  к  кораблю.  Бринн,
казалось, не замечал его. Дюмону потребовалось окликнуть его дважды,  прежде
чем он отозвался:
   - Капитан?
   - Бринн, что случилось с тобой? Где остальные?
   Бринн не отвечал, а только облизывал губы. Дюмон и  Драгонейс  обменялись
взглядами, затем капитан сердито сказал:
   - Черт возьми, я приказал тебе отчитаться. Исполняй, или я выброшу тебя к
обитателям топей!
   Угроза сработала. Глаза сосредоточились на окружающем:
   - Они схватили их, сэр! Сначала пропал Филипп, затем... - он  задрожал  и
отвернулся, - затем Кандрикс... Но он вместе с Астыном поймал их и  доставил
на ялик.
   Бринн замолчал. Драгонейс затряс его. Вздрогнув, матрос продолжал:
   - Однако в воде это схватило их. Оно  пыталось  схватить  и  меня,  но  я
отталкивался как сумасшедший. Я держал их...
   Самое удивительное, что в его глазах появились слезы.
   Дюмон покачал головой, затем протянул руку, помогая Бринну  подняться  на
палубу из ялика. Капитан вздохнул, он понял, что сейчас он ничего  толкового
не добьется.
   - Иди в ванную комнату. Драгонейс  организует  ванну  для  тебя,  а  Брок
накормит. Не выходи из каюты, пока  я  не  приду.  Понял?  -  Драгонейсу  он
добавил:
   - Не выпускай его никуда и не допускай к нему никого, кроме Брока.
   - Пойдем, - сказал полуэльф необычно  мягким  голосом,  -  горячая  ванна
вернет тебя к жизни.
   Заковыляв за Драгонейсом, Бринн пробурчал:
   - Такие дела... людям делать... ужасно...
   Капитан прислушался к бормотанию сломленного человека,  а  затем  обратил
свое внимание на коробку, лежащую на дне ялика. Осторожно он сошел  в  ял  и
тронул коробку сначала  ногой,  а  потом  рукой.  Никакой  реакции,  но  она
показалась Дюмону теплой. Заходящее солнце не могло нагреть ее так. Он  взял
коробку и поднялся с ней на палубу. Оттуда с коробкой  он  поднялся  в  свою
каюту.
   Дюмон положил коробку на стол и некоторое время изучающе смотрел на  нее.
Она оставалась теплой. Он закрыл глаза и запел. Заклинание  это  удивило  бы
многих: это была мелодия из "Удовольствия пирата". Каюта Дюмона, как и  весь
корабль, имела надежную защиту от чар. Но он не хотел рисковать.  Содержимое
коробки довело Бринна до его нынешнего состояния. Окончив  колдовать,  Дюмон
открыл глаза. Коробка выглядела без изменений. Он приоткрыл крышку.
   Из коробки показался яркий свет.  Впечатление  было  очень  приятным,  но
Дюмон прикрыл крышку. Чувство  удовольствия  пропало.  Его  сердце  забилось
сильнее, капитан вновь  приоткрыл  крышку  и  заглянул  внутрь.  Там  быстро
мерцали десятки огоньков. Их свет коснулся его лица. Внезапно  перед  взором
Дюмона заиграли давно забытые картины прошлого.  Он  вспомнил  свои  детские
прогулки с отцом по зеленым полям. Это было время, когда еще жива  была  его
младшая сестра Жанна-Мария, когда путь Дюмона не был отягощен тенями.
   Наполняясь радостью, он бессознательно приподнял крышку.
   Затем,  превозмогая  чары,  он  захлопнул  ее,  увидев,   что   один   из
"светлячков" попытался вырваться наружу.  Он  раскатисто  захохотал.  Какова
находка! Он не имел ни малейшего представления, что являли  собой  крошечные
существа, но уже знал, как регулировать приятные ощущения, ими вызываемые.
   - Молодец, Бринн! -  произнес  он,  думая,  что  жизни  трех  матросов  и
психическое расстройство четвертого стоили такой цены. Если Бринн очухается,
он  будет  вознагражден  такой  ночью  в  городе,  которую  он  долго  будет
вспоминать.
   Бережно взяв драгоценную коробку  в  руки,  он  направился  к  гардеробу,
положил коробку внутрь, закрыл дверь  и  при  помощи  магии  запер  ее.  Его
любопытство  побуждало  его  к  изучению  неизвестных  существ,  но   солнце
садилось, и он должен был подумать о сегодняшнем спектакле.

***

   Рыночная площадь Порт-д-Элура  была  ничем  не  примечательна.  Она  была
правильной  квадратной  формы,  окаймленная  частными  лавками  с   грязными
проходами  между  ними.  Неровная  каменная  мостовая  заставляла  пешеходов
держаться периферии. В центре было некое подобие бассейна,  в  который  вели
сточные канавки. Вода с крыш стекала в бочки. Все было разумно устроено,  но
не более того. Неряшливый рынок был до неузнаваемости преображен  Джелааром.
На месте серой мостовой был ше