ворством, никак не вяжущимся  с  ее  распухшими  суставами,  старуха
схватила со стола пригоршню костей и швырнула их в лицо Люкасу, одновременно
отшатываясь назад. Сильные, как тиски, пальцы  сомкнулись  на  ее  горле,  и
цыганка отчаянно забилась, пытаясь освободиться.
   Жирный щелчок раздался в комнате.
   Цыганка обмякла и упала лицом вперед. Люкас выпустил  ее  шею  и  глубоко
вздохнул. Затем он  подошел  к  окну,  волоча  за  собой  безжизненное  тело
старухи. Отодвинув занавеску, он выглянул наружу. Чудовищная улыбка исказила
его черты.
   Внизу на дороге, ведущей к  резиденции  Мейстерзингера,  стояла  одинокая
женская фигура. Ломая руки, женщина то и дело смотрела  вдоль  улицы.  Люкас
наклонился ближе к стеклу. Повернув прут-задвижку,  он  осторожно  приоткрыл
окно, и душистый ветер ворвался в комнату. Люкас принюхался.
   Холодный ночной бриз донес до него запах страха.
   Отвернувшись от окна, бард согнулся  в  три  погибели,  и  с  ним  начала
происходить странная трансформация. Он стал меньше ростом, его черные волосы
удлинились и стали доходить ему до пояса, борода и усы исчезли,  морщины  на
лбу разгладились, монокль выпал из глаза и упал в  подставленную  ладонь,  а
острые черты лица округлились.  Понемногу  превращение  охватывало  все  его
тело, и вот вместо барда появилась в  комнате  обольстительная  черноволосая
женщина. Одежда Люкаса повисла на ней как на вешалке. Женщина посмотрела  на
мертвую цыганку.
   - Ее платье будет мне как раз впору.

***

   Юлианна  рассеянно  потрогала  вилкой  лежащую  на  блюде  еду.   Струйки
ароматного пара поднимались над блюдом отборной оленины и плясали в холодном
воздухе обеденной залы. Единственным звуком,  нарушавшим  тишину  трапезной,
был звон ее ножа по фарфоровой тарелке, и  Юлианна  неловко  пошевелилась  в
своем кресле с высокой спинкой.  Взгляд  ее  устремился  на  противоположный
конец стола, за которым сидел Казимир. Он тоже ковырял в своей  тарелке  без
особого аппетита. Со дня их помолвки выражение  его  лица  стало  еще  более
мрачным, кожа приобрела тускло-серый оттенок, и с каждым днем он  становился
все молчаливее и отстраненнее.
   Юлианна неожиданно отложила нож и спросила:
   - Почему бы тебе не съездить к жрецу в Гундарак? Он может вылечить тебя.
   - Вылечить меня от чего? - спросил Казимир ровным  голосом,  поднимая  на
Юлианну пустой взгляд.
   - Посмотри на себя! - с легким гневом воскликнула девушка. - Ты похож  на
труп.
   - Со мной все в порядке, - все так же бесстрастно и равнодушно  отозвался
Казимир:
   - Хорошо. В таком случае что-то  не  так  со  мной,  -  объявила  Юлианна
вставая и швыряя на стол салфетку.
   Подойдя к дверям она отворила их.
   - Год назад ты был полон жизни. Теперь в тебе только  смерть.  Не  думай,
что это не влияет и на меня...
   Резко повернувшись, Юлианна вышла.
   Казимир смотрел ей вслед. Затем он поддел вилкой кусок оленины и медленно
перевернул мясо. Вздохнув, он  отложил  прибор  и  уставился  на  канделябр,
воздвигнутый в центре стола. Дважды ему в голову приходила мысль о том,  что
нужно встать и догнать Юлианну, однако он не двинулся с места.
   - Что со мной? - вслух спросил он у  самого  себя.  -  Три  недели  я  не
охотился, даже не перевоплощался, но, вместо  того  чтобы  чувствовать  себя
лучше, мне становится все хуже и хуже.
   Он оттолкнул тарелку и сложил руки на столе, низко опустив голову.
   - Я очень, очень устал...
   С этими словами он положил голову на руки и на минутку закрыл глаза...
   Казимир проснулся от того, что слуга осторожно  взял  со  стола  тарелку.
Потирая лоб, Мейстерзингер заморгал глазами, сонно глядя перед собой.  Слуга
прикусил губу:
   - Вы закончили, сэр? Казимир тупо посмотрел на него:
   - Да. Забирай.
   Слуга кивнул в знак покорности и, взяв тарелку, с  поклоном  попятился  к
двери.
   - Эй!.. - окликнул его Казимир. - Пока ты не ушел, будь  любезен,  позови
сюда леди Юлианну.
   Слуга съежился словно от страха.
   - Прошу прощения, сэр, но это невозможно. Леди Юлианна уехала из крепости
полчаса назад.
   Казимир почувствовал, как лицо его застыло в неподвижности.
   - Что? Куда?
   - Она ничего не сказала, сэр, - ответил слуга.  -  Она  была  в  дорожном
плаще и с сумкой. Мне показалось, что за ней послал жрец Торис.
   Казимир сжал руку в кулак и треснул  им  по  столу  с  такой  силой,  что
канделябр подпрыгнул вверх на добрые полфута.
   - Проклятье! Я же предупреждал его - никогда больше не делать этого!
   Слуга боязливо поклонился и сказал:
   - Верховный жрец прислал к вам нескольких старейшин из храма. Они хотят с
вами поговорить. Мажордом просил их подождать в библиотеке
   Вздрогнув, слуга поспешно отступил в кухню.
   - Некогда мне разговаривать  с  этими  церковными  крысами,  -  проворчал
Казимир ему вслед.
   Поднявшись, он вышел из обеденной  залы.  Сердце  отчаянно  колотилось  в
груди, а кровь прилила к лицу, так что  Казимир  чувствовал,  как  щеки  его
розовеют. Шагая по главному коридору, он размышлял:
   "Мне нужно остановить Ториса, не дать ему отнять у  меня  Юлианну.  Люкас
был прав. Торис пытается убрать Юлианну с дороги, прежде чем  ополчиться  на
меня".
   И Казимир о силой ударил кулаком по раскрытой ладони.
   Проходя мимо  дверей  библиотеки,  он  почувствовал,  как  по  спине  его
пробежал холодок.  Мейстерзингер  остановился,  а  потом  вернулся  обратно.
Осторожно приоткрыв дверь, он заглянул внутрь. В библиотеке  дожидались  его
пятеро храмовых старейшин. Двое  читали,  трое  неуверенно  оглядывались  по
сторонам. Дыхание Казимира  перехватило.  Длинная  ряса  одного  из  старцев
слегка задралась, и Мейстерзингер увидел за голенищем  его  башмака  длинный
кинжал, судя по блеску -  серебряный.  При  взгляде  на  остальных  Казимира
прошиб холодный пот. По меньшей мере четверо из пяти были вооружены подобным
же образом.
   Казимир бесшумно отпрыгнул от двери  и  прислонился  к  стене,  с  трудом
сдерживая дыхание.
   - Он хотел убить меня сегодняшним  вечером,  -  прошептал  юноша,  широко
раскрыв глаза. - Даже не сам, а при помощи компании наемных убийц...
   Оттолкнувшись от стены, Казимир быстро  пошел  вдоль  коридора,  прижимая
руку к груди.
   "Он хочет убить меня!"
   С пылающими как угли глазами Казимир вошел в свои покои  и  захлопнул  за
собой дверь. Вытерев со лба капли пота, он выглянул в окно на  полную  луну.
Холодное светило, казалось, помогло  ему  избавиться  от  внутренней  дрожи,
укрепив его решимость. Казимир глубоко вздохнул и, задержав воздух в  груди,
сосчитал до ста, успокаивая кипящий разум. Затем он снял  с  вешалки  темный
плащ и, завернувшись в него, направился к дверям.
   - Посмотрим, кто кого убьет. Сегодня ночью Торис будет мертв.

***

   - А где мадам Мароза? - спросил Торис у погонщицы цыганской кибитки. Жрец
прикрывал лицо капюшоном, с беспокойством оглядывая темную улицу.
   Молодая черноволосая цыганка,  сидевшая  на  облучке,  отвязала  вожжи  и
спрыгнула на землю перед священником.
   - Она занята. Я ее дочь, Доня. Садись. Я отвезу тебя в Гундарак.
   Торис нахмурился, заметив, что молодая цыганка была одета точь-в-точь как
старуха - предводительница цыганского клана,  с  которой  он  договорился  о
поездке. Разглядывая разрисованный тент кибитки он сказал:
   - Надо подождать. Второй пассажир сейчас прибудет.
   Цыганка положила ему на плечо тонкую сильную руку.
   - Я не спешу. Мне уже заплачено, заплачено твоим золотом.
   - Помни, самое важное  -  тайна,  -  напомнил  Торис.  -  Как  только  мы
заберемся к тебе в фургон,  не  позволяй  никому,  кроме  стражей  городских
ворот, останавливать тебя, до  тех  пор  пока  мы  не  достигнем  Гундарака.
Стражам скажи, что ты одна. Поезжай быстрее, но пусть никто  не  заподозрит,
что ты спешишь.
   - Хорошо, хорошо, жоржик, - ответила Доня, насмешливо похлопав Ториса  по
плечу. Жрец скинул ее руку со своей спины и сказал:
   - Выслушай меня внимательно,  это  важно.  Три  недели  назад,  когда  мы
пытались бежать в Гундарак, мы услышали странную  песню,  которая  зазвучала
как раз в тот момент, когда мы достигли...
   - И она заставила вас обоих заснуть,  -  перебила  Доня.  -  Я  знаю.  Не
беспокойтесь, цыгане не поддаются сонным картаканским напевам.
   - Я слышал об этом. Именно потому  я  и  нанял  вас,  -  кивнул  Торис  и
насторожился.
   На улице раздались шаги. Торис тихонько ахнул и прижался к борту повозки,
сдерживая дыхание.
   "Только бы это не был Казимир", - подумал он.
   - Прошу прощения, я немного опоздала, - поздоровалась Юлианна,  появляясь
из-за угла фургона.
   Торис жестом указал ей на парусиновый тент.
   - Я все устроил, - шепнул он. - Несколько храмовых старейшин  отправились
к Казимиру, чтобы поговорить с ним и попытаться  убедить  его  подвергнуться
лечению.
   Взбираясь в фургон по маленькой лесенке, Юлианна сказала с тревогой:
   - Он очень  рассердился,  когда  я  упомянула  о  его  болезни.  Надеюсь,
старейшины не станут вынуждать Казимира на крайние меры?
   - Я уверен, что они смогут постоять за себя.

***

   Казимир спустился со ступенек небольшой террасы  и  плотнее  закутался  в
свой темный плащ. Ночь  была  холодна  не  по  сезону.  Подняв  капюшон,  он
посмотрел на небо. На востоке, словно  огромный  глаз,  плыла  ослепительная
полная луна.
   Казимир шагнул на садовую дорожку и  пошел  по  ней  мимо  фонтана,  мимо
кустов мекульбрау, на которых появились первые бутоны. Достигнув  вымощенной
булыжником дороги для экипажей, он пошел по ней к чернеющим воротам усадьбы.
Его подбитые стальными гвоздями башмаки гулко лязгали по камням.
   Пройдя каменным коридором под сторожевой башней,  он  миновал  решетчатую
кулису и, пройдя мимо поста стражников, снова оказался под  звездным  небом.
Спустившись по наклонному пандусу  въезда,  он  зашагал  по  правой  стороне
дороги.  С  этой  стороны  улицы  стояла  элегантная  гостиница  "Лонгпайп".
Приблизившись к ней, Казимир слегка провел  кончиками  пальцев  по  неровной
каменной стене, затем направился к освещенному фонарями перекрестку.
   "Сегодня ночью я убью Ториса".
   Тяжелым решительным шагом он обогнул  гостиницу  и  налетел  на  женщину,
стоявшую на тротуаре. Не сумев вовремя остановиться, он врезался в нее  всем
телом и сбил с ног.
   С его губ сорвалось удивленное восклицание. Опустившись на  одно  колено,
Казимир протянул женщине руку.
   - Прошу прощения, уважаемая. Я вас не заметил.
   Женщина посмотрела на него  снизу  вверх,  стараясь  под  тенью  капюшона
рассмотреть черты его лица.  Несмотря  на  страх,  застывший  в  ее  глазах,
женщина  была  потрясающе   красива.   Золотисто-желтые   волосы   обрамляли
правильное лицо, на котором выделялись маленький изящный нос и рубиново-алые
полные губы. Казимир  уставился  на  нее  во  все  глаза.  Женщина  медленно
протянула ему тонкую руку, и Мейстерзингер  помог  ей  подняться.  Кружевной
широкий воротник подчеркивал безупречную форму ее груди,  а  складки  платья
были собраны на тонкой талии цветным поясом.
   - Ночью довольно опасно бродить одной, - сказал Казимир с легким упреком.
   - Я пойду с вами, - ответила женщиНа глубоким голосом, который  нисколько
не соответствовал по-детски невинным чертам ее лица.
   "Я пойду с вами?" - удивился Казимир, а вслух сказал:
   - Но вы же не знаете, куда я иду.
   - Да, - кивнула незнакомка и добавила дрожащим голосом:
   - Я не знаю.
   Казимир с сомнением смерил ее взглядом:
   - Может быть, вам лучше вернуться домой?
   - Прошу вас, - сказала женщина  неожиданно  взволнованным  голосом.  -  Я
очень боюсь. Не надо играть со мной в прятки. Я не вернусь домой без  своего
сына.
   "Она либо пьяна, либо  безумна",  -  подумал  Казимир.  Несмотря  на  это
логичное умозаключение, его с непонятной силой потянуло к  женщине.  Жар  ее
тела пробудил в нем страшный, нечеловеческий голод. Глаза его скользнули  по
изящной линии шеи, а ноздри втянули сладкий соблазнительный запах.
   - Я с радостью провожу вас, куда бы вы ни шли, - галантно предложил он.
   Женщина взяла его за локоть  дрожащей  рукой  и  прислонилась  головой  к
плечу.
   - Скажите, пожалуйста... куда мы пойдем?
   Казимир судорожно  вздохнул,  чувствуя,  как  от  голода  и  желания  все
внутренности у него сводит судорогой.
   - В храм Милила, - прошептал он негромко.
   - Так  отведите  же  меня  туда,  Мейстерзингер!  -  печально  отозвалась
женщина.
   Услышав эти слова,  Казимир  почувствовал,  как  по  спине  его  побежали
мурашки. Голос странной женщины усилил легкое покалывание  во  всем  теле  и
растекающийся по членам жар. Казимир уже чувствовал запах ее крови, а закрыв
глаза мог представить себе, как его острые когти один за другим  погружаются
в тонкую нежную кожу, сдирая ее с разорванных трепещущих мышц.
   С трудом он отогнал от  себя  манящие  видения.  Зверь  внутри  него  уже
овладел большей частью его тела, но Казимир остановил его. Пока остановил.
   - Прошу вас, мастер Казимир, - умоляющим голосом сказала женщина. -  Если
мы идем куда-то, так давайте отправляться в путь.
   Казимир кивнул, неохотно прикрывая ладонью ее холодные  как  лед  пальцы.
Они пошли к храму Милила, и хотя ни один из них не разговаривал, Казимир был
уверен, что женщина слышит громкие удары его сердца.

***

   Три мрачные фигуры с осторожностью наблюдали из темной аллеи за тем,  как
Казимир ведет женщину в сторону храма. Примерно через минуту после того, как
Мейстерзингер миновал их укрытие, один из мужчин что-то хрипло  шепнул  двум
своим напарникам. Прозвучали столь  же  хриплые  ответы,  и  в  аллее  снова
воцарилась тишина. Один из мужчин оставил своих товарищей,  а  сам  выглянул
из-за угла и посмотрел вдоль ярко освещенной улицы. Казимира и его  спутницы
нигде не было видно. Тогда ночной соглядатай подобрал полы  своего  плаща  и
что было сил метнулся через дорогу мимо гостиницы  "Лонгпайп".  Подбежав  ко
входной двери соседнего особняка, он отворил  входную  дверь  и  оказался  в
полутемной прихожей.
   Дверь бесшумно закрылась за ним. Мужчина шагнул вперед, и на  его  усатом
лице появилось угрюмое выражение. В дальнем конце прихожей стояла  стройная,
хорошо одетая женщина, едва освещенная оранжевым  пламенем  свечей.  Завидев
вошедшего, она решительным жестом пригласила его на кухню. Мужчина кивнул и,
пройдя через роскошную гостиную и  сияющий  обеденный  зал,  оказался  перед
тяжелой дверью, окованной железом.
   Торопливо распахнув дверь, он оказался лицом к лицу со сворой, состоявшей
из  двух  десятков  крупных  охотничьих  собак.  Встревоженные  псы  тут  же
повскакали на ноги. Один за другим они принимались лаять, но  седой  старик,
дергая их за поводки с удивительной для своего преклонного  возраста  силой,
заставил их сесть и успокоиться.
   - Тихо! - прикрикнул Вальсарик, и собаки окончательно затихли.
   Мужчина в плаще - теперь в свете масляных ламп можно было рассмотреть под
его плащом доспехи воина - подошел к Вальсарику и негромко заговорил с ним.
   - Это был Мейстерзингер Казимир,  а  не  Люкас,  как  вы  подозревали,  -
доложил он.
   На лице старика-управляющего появились печальные морщины.
   - Мастер Казимир, вот как?
   - Да, - кивнул стражник. - Когда Элина  спросила,  куда  он  отведет  ее,
Мейстерзингер ответил - в храм Милила.
   - Я обойду с собаками кругом и поспею раньше него, - предложил Вальсарик.
   - Хорошо, - согласился воин. - Держите своих  бестий  наготове.  Говорят,
что Казимир - коварный и безжалостный противник.
   Старик внимательно посмотрел на него.
   - Да, конечно...
   Казимир и его спутница пробирались по узким улочкам трущобного  квартала,
направляясь к храму Милила, который темной громадой высился в лунном сиянии.
Несмотря на все реформы и  указы  Казимира,  хижины  и  развалившиеся  сараи
выглядели нисколько не лучше, чем год назад. Пустынные улицы  были  освещены
луной, и холодный ветер разносил по ним мелкую, дурно пахнущую пыль. Казимир
укрыл женщину от ветра полой своего плаща и подвел  к  обгорелым  развалинам
"Красного Крылечка".
   - Вы ведете меня совсем не в храм,  правда?  -  спросила  женщина,  кусая
губу.
   Казимир повернулся к ней и быстро провел пальцем по округлому подбородку.
   - Нет, не туда.
   Глаза незнакомки наполнились слезами.
   - Я сделаю все, все что вы захотите, только скажите мне, где мой...
   Казимир закрыл  ей  рот  поцелуем.  Губы  женщины  оказались  сладкими  и
хмельными, и он долго не мог от них оторваться. В его  теле  снова  началась
трансформация. Глотнув воздуха, Казимир снова стал целовать женщину,  слегка
прокусив ей  губу.  Незнакомка  забарахталась,  пытаясь  вырваться,  пытаясь
оторвать от себя его трансформирующиеся конечности. Наконец ей это  удалось,
и она отпрянула, крепко упираясь ногами в посыпанную старой золой землю.  Из
прокушенной нижней губы на ее подбородок и  шею  стекала  струйка  крови.  В
глазах женщины, однако, не было страха - один только гнев.
   - Где мой сын?! - требовательно спросила она.
   Казимир    даже    не    слышал    вопроса.    Его    трансформация     в
полуволка-получеловека была почти закончена. Полная  луна  ускорила  процесс
точно так же, как ускорили его страх  женщины  и  запах  ее  крови.  Казимир
сбросил на землю свой плащ и прыгнул вперед. Крепкие жилистые руки обхватили
слабое человеческое тело, а  из  подушечек  пальцев  выскочили  смертоносные
когти. Женщина сражалась отчаянно, изо всех сил колотя по вытянутой морде  и
стараясь выцарапать мерцающие глаза чудовища, но одна из  ее  рук  очутилась
между  двумя  рядами  острых  зубов,  способных  перекусить  ствол  молодого
деревца...
   Потом Казимир услышал собак.
   Он  отпрянул  и  прислушался,  не  обращая  внимания  на  удары,  которые
продолжала наносить ему женщина свободной рукой.
   Это действительно были собаки, и не просто собаки... Это были  волкодавы,
и они приближались.
   Казимир выпустил женщину, и она, пошатываясь, бросилась от него. Неуклюже
поворачиваясь на своих наполовину волчьих, поросших шерстью  ногах,  Казимир
завертелся  из  стороны  в  сторону,  пытаясь  определить  с  какой  стороны
доносится зловещий лай. Женщина, прижимая к груди прокушенную руку, ринулась
в темноту и исчезла в трущобах.
   Теперь он увидел их. Целая стая -  два  десятка,  может  быть  больше,  -
выскочила из-за поворота и помчалась прямо к руинам  приюта.  Сильный  ветер
доносил до него их густой запах. Не теряя времени, Казимир сорвал  рубаху  и
упал  на  четвереньки.  Ему  необходимо  было  как  можно  скорее  полностью
превратиться в волка, чтобы воспользоваться волчьими быстрыми ногами.
   По костям тела снова пробежал жгучий  озноб.  Длинные  когти  на  пальцах
укоротились и, взрывая лапами слежавшуюся золу,  Казимир  длинными  прыжками
поскакал прочь с места давнего пожарища.
   Трансформацию он заканчивал на бегу. Лапы его сами  собой  задвигались  в
неистовом темпе стремительной волчьей рыси,  а  грязная  улица  уходила  под
светлое мохнатое брюхо с  головокружительной  скоростью.  Казимир  полностью
превратился в волка.
   Яростный  лай  собак  раздавался  настолько  близко,  что  заглушал  даже
барабанную дробь их многочисленных лап. Затравленно оглянувшись через плечо,
Казимир свернул и помчался по другой улице направляясь к выходу  из  трущоб.
Волкодавы повернули за  ним,  продолжая  сокращать  расстояние.  Вскоре  под
ногами оборотня оказалась булыжная мостовая, по которой  яростно  заскрипели
его когти, но стая охотничьих собак продолжала приближаться, преследуя  свою
добычу буквально  по  пятам.  Казимир  начинал  убеждаться,  что  недооценил
преследователей.
   Резко  повернув,  огромный  волк  перемахнул  через   невысокую   ограду,
соединявшую два соседних дома,  и  нырнул  в  темную  подворотню.  Свора  не
отставала, преодолев стену с такой же легкостью, с какой  вода  преодолев