одъемный мост  и
отвезли  их  на  безопасное  расстояние  от  замка,  -  возвестил  сенешаль,
предварительно  поправив  на  груди  медальон  и  разгладив  безукоризненные
манжеты. - Мне кажется, пора поднять мост и расставить караул на башнях.
   - Хорошо, - коротко кивнул Сот. - Ступай присмотри за  слугами,  Карадок.
Проследи, чтобы ремесленники имели достаточный запас воды возле своих  хижин
на случай, если наши  враги  снова  попытаются  обстрелять  нас  горшками  с
горючей смесью.
   Сенешаль церемонно поклонился и ушел, а Сот в последний раз повернулся  к
своей молодой жене.
   - Спокойной ночи, любовь моя, - пробормотал он, нежно целуя ее руку. -  Я
должен позаботиться о нашей обороне, а тебе необходимо отдохнуть.
   Прежде чем подняться по ступенькам в свои покои на верхнем  этаже  замка,
Изольда поцеловала Сота. Только когда после ее ухода прошло несколько минут,
лорд Сот приказал своим рыцарям вооружиться и отправляться по местам. Сам он
остался  один  в  главном  зале,  который  казался  ему  теперь   пустым   и
заброшенным. На мгновение в глубине его мозга прозвучало слабое эхо мелодии,
которую исполняли на празднике музыканты, но он лишь  нахмурился  и  сердито
тряхнул головой, отметая  ее  прочь.  После  этого  он  медленно  побрел  по
лестнице вверх.
   На первой площадке он миновал высокое, в  человеческий  рост,  зеркало  -
свадебный подарок жреца и его супруги. Подобные предметы на Кринне считались
редкостью и были довольно  дороги,  однако  Сот  не  был  удивлен  тем,  что
священник мог себе это позволить. Жрецы, по крайней мере те, кого Сот хорошо
знал, редко жили не в роскоши.
   Глядя в зеркало, Сот встал словно на параде -  плечи  расправлены,  спина
прямая,  подбородок  приподнят.  Его  длинные  светлые  волосы,   освещенные
пламенем ближайшего факела, отливали золотом и окружали его  лицо  наподобие
божественного сияния. Длинные, но аккуратно  подстриженные  усы  свисали  по
сторонам  маленького,  выразительного  рта.  Камзол  черного  бархата   туго
охватывал  широкую  мускулистую  грудь  и  тонкую  талию   и   был   украшен
огненно-красной розой, вышитой слева напротив сердца. Этот символ рыцарского
Ордена, к которому принадлежал Сот, был единственным украшением, которое  он
себе позволил.
   Сот был удовлетворен своим отражением в зеркале. Несмотря на то что Орден
лишил его звания и официального титула, никто не в силах был отнять  у  него
его благородного происхождения. Он все еще заслуживал  большего  уважения  и
почитания, чем  все  те  лицемеры,  которые  посмели  осудить  его.  Изольда
понимала это. Понимали это и его верные рыцари.  Сот  был  уверен,  что  как
только у него  появится  такая  возможность,  он  сумеет  восстановить  свою
репутацию в глазах всей Соламнии.
   Удовлетворенный Сот  продолжил  свое  восхождение  вверх  по  ступенькам,
ведшим на верхние этажи Дааргарда. Винтовая лестница становилась все  уже  и
круче, чем выше он поднимался, однако Сот даже не задохнулся.  Он  почти  не
заметил, как прошел сначала одну сотню ступенек, потом вторую. Разум его был
занят иными проблемами, более важными, чем простая физическая усталость.
   Стоило ему только  распахнуть  дверцу,  которой  заканчивался  лестничный
марш, как прохладный ночной ветер принялся играть  его  волосами  и  ерошить
усы. Не обращая внимания на пронизывающий холод, который возвещал  о  скором
приходе  зимы,  рыцарь  вышел  на  площадку,  которая  была  самым   высоким
наблюдательным  пунктом  замка.  Проходя  по  узкой  площадке,   огороженной
причудливыми  коваными  перилами,  лорд   Сот   обозревал   свое   маленькое
королевство.
   Главным  строением  Дааргарда   был   большой   круглый   замок,   скорее
напоминающий своими очертаниями башню, высеченную  в  склоне  горы,  которая
надежно защищала строение почти со всех сторон. Широкий внизу, замок сужался
кверху, заканчиваясь узким шпилем. Снаружи и внутри по стенам  замка  вились
ступени, которые на стратегически важных высотах  превращались  в  небольшие
укрепленные площадки. Лорд Сот стоял теперь на одной такой площадке почти на
самой вершине башни и смотрел вниз.
   Он видел, как слуги выкатывают тачки с  камнями  и  другими  метательными
орудиями на четыре основных террасы, которые выдавались из  стен  замка  как
раз на уровне  четвертого  этажа.  Они  двигались  на  огромной  высоте  над
пространством внутреннего двора замка, где внизу ютились деревянные,  крытые
соломой хижины замковых мастеровых и ремесленников.  С  этих  террас  рыцари
Сота без труда доставляли камни, факелы, стрелы и дротики  на  шестиугольную
внешнюю стену. Отсюда обороняющиеся переносили свои оборонительные  средства
к двум привратным  башням,  которые  словно  часовые  высились  по  сторонам
массивной стальной выдвижной решетки и обитым  железными  полосами  воротам,
преграждавшим путь в Дааргардский замок. Перед этим  единственным  входом  в
замок лежал еще подъемный мост, который перекрывал  собой  ущелье  в  тысячу
футов глубиной, которое тянулось в обоих направлениях на десятки миль.
   В настоящий момент Сот наблюдал за тем, как с шумом и скрежетом подъемный
мост убирается. Он очень хорошо представлял себе сырую,  похожую  на  пещеру
комнату под привратными башнями, где шестеро мокрых от пота слуг,  кряхтя  и
бранясь, с усилием вращают огромные колеса,  втягивая  мост  так,  чтобы  он
скрылся в своем гнезде в склоне горы. Жирный черный дым от  факелов,  должно
быть, кружится под низким потолком комнаты, отчего  все  вокруг  покрывается
толстым  слоем  копоти.  Длинные  тени,  напоминающие   своими   очертаниями
чудовища, обитающие во Тьме, мечутся по стенам, когда  слуги,  ссутулившись,
налегают на рычаги. Комната под  башнями  всегда  напоминала  ему  маленькое
подобие Абисса, хотя Сот понимал, что на самом  деле  ад  должен  быть  куда
страшнее.
   Причиной же всех этих оборонительных приготовлений была  небольшая  армия
рыцарей - прежних товарищей Сота по Ордену, которые терпеливо мерзли  вокруг
дюжины  костров  на  той  стороне  ущелья.  Они  были  исполнены   решимости
продолжать осаду Дааргарда,  ради  которой  они  собрались  перед  замком  и
которую столь  благородно  приостановили  на  один  день  ради  его  брачной
церемонии.  Баллисты  и  катапульты  стояли  наготове,  грозя  метнуть  свои
страшные снаряды в сложенные из  розового  камня  стены.  Одетые  в  доспехи
рыцари, чьи разноцветные плащи трепетали  на  ветру,  теснились  у  костров,
стараясь победить холод.
   Когда-то Сот сам принимал участие в подобных осадах. Он знал, что  вскоре
воины устанут от своих скудных полевых  рационов  и  от  твердой  каменистой
почвы, которая служила им постелями в последнее  время.  И  все  же  они  не
снимут осаду, хотя у них было слишком мало катапульт,  чтобы  разбить  стены
замка. К тому же стремительно надвигалась зима. И все же рыцари Соламнии  не
сдавались легко.
   Все это напомнило Соту один случай, свидетелем которому он стал,  охотясь
в горах.  Старый  баран,  ослепший  от  старости,  принял  выступ  скалы  за
соперника и яростно атаковал его. Он разбил голову в кровь и долго лежал  на
камнях оглушенный, пока волки не разорвали его на части.
   - А вот и баранья голова,  -  насмешливо  промолвил  Сот,  заметив  среди
осаждающих предводителя рыцарей сэра Рэтлифа.
   Он отошел от группы воинов и подошел к краю ущелья, ожидая, пока смолкнет
лязг и стон цепей моста.
   Когда от грохота механизмов осталось только мечущееся в горах слабое эхо,
одетый в доспехи рыцарь вытянул перед собой руки ладонями вверх. Лорду Соту,
стоящему высоко  на  башне,  этот  жест  показался  почти  умоляющим,  и  он
саркастически улыбнулся в усы.
   - Сот Дааргардский! Ты был признан виновным в преступлениях против  своей
семьи и против чести Ордена.  Заклинаю  тебя  именем  Паладина,  Кирилита  и
Хабакука - сложи оружие и сдайся армии, представляющей  закон!  -  прокричал
сэр Рэтлиф, воспроизводя ритуальную формулу,  которой  на  протяжении  веков
пользовались рыцари Соламнии.
   Лорд Сот с вызовом поднял кулак к темному небу.
   - Мой замок может выдерживать осаду на протяжении  месяцев,  -  прокричал
он. - Зима не так далеко, чтобы вы простояли под стенами  Дааргарда  слишком
долго!
   Сэр Рэтлиф не обратил внимания на  ответ  Сота,  продолжая  декламировать
ритуальные формулы, которые он зачитывал  осажденному  в  своем  замке  Соту
ежедневно на протяжении последних двух недель.
   - Столь многочисленны твои преступления, что я назову лишь самые страшные
из них. Да будет ведомо тебе, что своим  ухаживанием  за  леди  Изольдой  из
Сильваноста ты нарушил священные супружеские клятвы, ибо ты уже был женат на
леди Гадрии из Каламана. Во-вторых, ты повинен во лжи, которой смутил  разум
безвинной эльфийки, обещая жениться на ней и усыновить своего  зачатого  вне
брака отпрыска...
   Лорд  Сот  вытянул  губы,  словно  собираясь  сплюнуть  и  избавиться  от
скопившегося во рту гадкого привкуса.
   - Знай же, лорд Сот, что ты обвиняешься в том,  что  по  твоему  наущению
была убита твоя законная супруга леди Гадрия.
   Сот стиснул зубы и сжал кулаки, поворачиваясь спиной к Рэтлифу. Между тем
тот выкрикнул в последний раз:
   - Теперь ты стоишь на башне, напоминающей собой Алую Розу, лорд Сот.
   Никогда еще не был так оскорблен благословенный символ нашего Ордена!
   Эти слова сэра Рэтлифа больно ужалили лорда Сота.  Он  выбрал  место  для
постройки своего замка из-за обилия в этих  горах  розового  кварца,  и  сам
начертил план строителям, чтобы главная башня напоминала своими  очертаниями
несравненный  цветок.  Теперь  же  рыцарь  Рэтлиф  очернил  своими   словами
памятник, который он воздвиг Розе...
   Лорд Сот покосился на две луны, показавшиеся в  небе  Кринна.  Солинария,
отбрасывающая на неподвижный ландшафт слабый серебристо-белый  отсвет,  была
на ущербе, представляя из себя лишь узкий серп, и горы казались  красными  в
свете Лунитарии, которая  заливала  мир  своим  красноватым  светом,  словно
кровью. Сот знал о существовании третьего ночного светила - Наитарии, однако
эта черная луна была видна только тем, чья душа утонула во зле.
   Обратившись лицом к Солинарии,  служившей  символом  сил  добра  и  белой
магии, лорд Сот произнес слова своей клятвы:
   - Клянусь светом Солинарии, я заставлю их увидеть, сколь слепы были они и
как они ошибались, в глупой гордыне изгнав меня из своих рядов. Моя честь  -
это моя жизнь, - закончил он шепотом, - и  я  сумею  вернуть  себе  и  то  и
другое.
   Резкий звук, напомнивший звон, с каким лопается тетива  лука,  спугнул  в
его памяти возникшие было образы, и взгляд Сота обратился к унылому пейзажу.
В разрывах  клубящихся  облаков  появились  первые  признаки  надвигающегося
рассвета. Дождь прекратился, и тишина цеплялась за  голые  ветви  облетевших
деревьев, казавшихся в утреннем  тумане  восставшими  из  могил  персонажами
страшных детских сказок. Прошло немного времени, и резкий  звук  повторился,
эхом отразившись от гранитных утесов и скальных обнажений.
   Рыцарь Смерти вскочил на ноги, причем раненая рука его бессильно  повисла
вдоль тела. Короткий резкий звук повторился в третий раз, и лорд Сот  понял,
что это сработали его ловушки. В них попалась какая-то дичь.
   - Магда, вставай, - громким голосом позвал Сот.
   Цыганка мгновенно проснулась и схватилась за рукоятку своего  серебряного
кинжала. Ни слова не говоря,  она  выбралась  из  пещеры  и  последовала  за
рыцарем в предрассветную мглу.
   Со всеми предосторожностями они приблизились к первой ловушке  -  простой
петле, которую Сот установил неподалеку от пещеры, согнув молодую ель.
   Огромный волк с разорванным горлом  болтался  в  петле,  его  свалявшийся
серый мех был испачкан в его же собственной крови. У двух других ловушек  их
ждало такое же зрелище - мертвые волки, преследовавшие их по приказу Страда,
были безжалостно умерщвлены и брошены на землю возле ловушек, которые кто-то
намеренно привел в действие, чтобы привлечь внимание Сота.
   Рыцарь Смерти тщательно исследовал третьего зверя. Глубокие  рваные  раны
на его горле были нанесены не клинком, а клыками и когтями какой-то  сильной
и хищной твари. В то же самое время безмозглые хищники  вряд  ли  сумели  бы
намеренно привести в действие ловушки и уж тем более не стали бы  засовывать
в петлю загрызенного волка, как это было в первом случае.
   - Лорд Сот, взгляните! - окликнула
   Его Магда, опускаясь на колено по другую сторону от мертвого волка.
   Она указывала на мягкую глину, рядом с которой была установлена петля.  К
трупу волка вела цепочка следов - и это были отпечатки  маленьких  башмаков!
Следы терялись в луже воды, смешанной с кровью.
   - Я вижу следы, ведущие  к  трупу,  но  не  вижу  обратных  следов,  -  в
растерянности сказала цыганка.
   Сот внимательно осмотрел  землю  и  указал  вистани  на  что-то,  скрытое
травой. Это были следы, ведущие от зарезанного волка, но они были  оставлены
не башмаками. Убив волка, неизвестное существо скрылось среди елей  все  еще
на двух ногах, однако ноги эти заканчивались длинными пальцами с  изогнутыми
мощными когтями, которые оставили в мягкой земле глубокие ямки,  заполненные
мутной водой.

ГЛАВА 10

   - Никогда не верил тому, о чем рассказывают историки и поют сказители,  -
перебил лорд Сот. - На каждое слово правды, как правило,  приходится  девять
слов лжи или красивой выдумки.
   С этими словами он зашагал дальше по омытой дождем дороге. Его башмаки не
оставляли никаких следов на размокшей глине.
   Магда устало вздохнула и поспешила догнать Рыцаря Смерти. Ботинки, снятые
ею с одного из убитых Сотом  в  таверне,  промокли  насквозь,  и  на  каждый
налипло по пуду грязи.
   - Легенды, которые  рассказывают  сказители  вистани,  совсем  другие,  -
сказала она, поравнявшись с Сотом. - Конечно, и в  них  не  каждое  слово  -
правда, однако, как правило, истины в них больше, чем выдумки. В них  всегда
можно отыскать сведения, которые помогут  нам  победить  Стоокого  Стража  и
пройти через Портал.
   Рыцарь Смерти отвечал, даже не глядя на нее:
   - Там, откуда я прибыл, обо мне самом слагались легенды и  предания.  Мне
говорили, что историки записали мою жизнь в мельчайших подробностях... -  он
покачал головой. - Однако я  никогда  ничего  не  рассказывал  сказителям  и
летописцам, а те, что делили со  мной  опасности  и  приключения  еще  в  те
времена, когда в моей груди  билось  живое  сердце,  давным-давно  мертвы  и
обратились в прах. Скажи, откуда им знать о моей жизни?
   - Легенды  живы  благодаря  тому,  что  передаются  от  отца  к  сыну,  -
решительно заметила Магда. - И если когда-то вы принадлежали к миру  простых
смертных, то я не сомневаюсь - вы рассказывали что-то своим друзьям-рыцарям.
Вы...
   Лорд Сот резко остановился.
   - Да, однажды я  рассказал  о  своих  подвигах  товарищам  по  Ордену,  -
прорычал он. - Орден требовал от  рыцарей  не  столько  отваги  и  героизма,
сколько рассказов о них, чтобы предводители рыцарей Соламнии могли выслушать
еще несколько дивных сказок. - С горечью рассмеявшись, он добавил:
   - Если бы хоть один рассказ из десяти, рассказанных  рыцарями  в  надежде
удостоиться высшего титула или награды, был правдой, то их стараниями  Кринн
давно бы уже превратился в несравненный рай.
   Некоторое  время  Магда  хранила  молчание,  испуганная  цинизмом  Рыцаря
Смерти. Наконец она набралась мужества и спросила:
   - Разве не было ни слова правды в том, что  рассказывали  совету  рыцарей
вы, лорд Сот?
   Настал черед  Сота  задуматься.  Беседа  между  ним  и  молодой  женщиной
протекала в подобном ключе с раннего утра предыдущего  дня.  Находка  трупов
волков до предела обеспокоила обоих. С тех пор прошел целый день и вся ночь,
однако ни сам Сот, ни Магда не  смогли  заметить  никаких  признаков  своего
нового врага или благодетеля, который, несомненно, шел по их следам,  заодно
прикончив соглядатаев Страда.
   Сот и Магда продолжали  молча  шагать  по  дороге.  Из-за  грозовой  тучи
наконец проглянуло высокое утреннее солнце,  и  окрестности  осветились  его
ярким и теплым сиянием. По небу, правда, еще неслись  огромные,  черно-серые
дождевые облака, грозя снова омрачить яростной бурей солнечное  утро,  но  в
зарослях  вдоль  дороги  запели  молчавшие  до  сих  пор   птицы,   хотя   в
предшествовавшие дни путников сопровождало  лишь  хриплое  карканье  крупных
серых ворон.
   Раскисшая глинистая дорога петляла, уводя путешественников все  глубже  в
предгорья мрачных гор Гаки, чьи покрытые вечными  снегами  вершины  плыли  в
голубизне  неба  слева  от  дороги.  Справа,   довольно   далеко,   сверкала
серебристо-голубая  Лунная  река,  пробирающаяся  сквозь  густой  лес,  где,
наверное, еще никогда не ступала нога человека. Да и по тропе, которой  вела
Магда лорда Сота, редко кто отваживался путешествовать в одиночку.  Впрочем,
Рыцаря Смерти это вполне  устраивало.  За  весь  путь  им  встретилась  лишь
небольшая группа кочевых цыган, которые,  как  сказала  Магда,  не  являлись
мадам Гирани даже дальними родственниками. Лишь  только  завидев  их  далеко
впереди, Магда нырнула в придорожные заросли едва ли не быстрее Сота.  После
того как тяжелые  кибитки  проплыли  мимо  них  по  размокшей  глине,  Магда
объяснила Соту, что приказ Страда истребить всех вистани,  принадлежавших  к
племени
   Гирани, должно быть, уже стал известен всем цыганским  племенам  Баровии,
так что отныне девушке приходилось опасаться своих соплеменников едва ли  не
больше, чем остальных кровожадных слуг графа.
   До полудня они успели пройти еще несколько миль, и Сот, шагая по  дороге,
на ходу исследовал свое запястье, пораненное зубами красного дракона.  Кости
уже срослись, а зияющая рана стала заполняться новой плотью.
   - Рассказывай свою сказку, - негромко сказал Сот цыганке.
   - Что? - удивилась Магда. - Вы хотите, чтобы  я  рассказала  мою  легенду
прямо сейчас?
   - Возможно, среди пустых выдумок скрывается зерно правды, которая поможет
нам победить Наблюдателя - стража  ворот,  если,  конечно,  это  существо  в
действительности существует.
   Эту фразу Сот проговорил ровным голосом, и в его словах, конечно  же,  не
прозвучало ни намека на извинения, ни признания того, что Магда была права.
   - Рассказывай, - снова повторил Сот.
   Молодая женщина слегка откашлялась, и всякий, кто увидел бы ее сейчас  со
стороны, заметил бы, что она выпрямилась и что походка ее стала более легкой
и пружинистой. Это не была гордость от  сознания  того,  что  Рыцарь  Смерти
наконец-то признал  ее  правоту,  хотя  она  мельком  подумала  и  об  этом.
Источником ее гордости являлась сама древняя легенда вистани.
   - Кульчик был Скитальцем дорог, - начала Магда,  -  он  был  удачливым  и
ловким вором и непревзойденным любовником, который  крепко  держал  в  руках
повод, при помощи которого недрожащей рукой направлял свою  судьбу.  Еще  до
того, как он победил в борьбе гиганта и добился руки его прекрасной  дочери,
до того, как он проник сквозь  коридор  Острых  Мечей  и  похитил  сокровища
известного золотых дел мастера, и даже до того, как он убил в поединке сразу
девятерых лордов, которые пытались продать его  в  рабство,  он  обошел  всю
Баровию... - Вистани тепло улыбнулась:
   - Он - великий герой моего  народа,  лорд  Сот.  Мадам  Гирани  была  его
наследницей по прямой линии, значит, и в моих жилах течет его горячая кровь.
   - Какое все это имеет отношение к поискам Портала? - раздраженно  перебил
Сот.
   - Давненько, как я погляжу, вы не слушали, как  барды  рассказывают  свои
истории, могучий лорд, -  с  легкой  укоризной  заметила  Магда,  ничуть  не
обидевшись на нетерпение своего мрачного слушателя. - Если  вы  не  поймете,
каков был Кульчик, вы не узнаете ничего, что помогло бы вам проникнуть через
Врата.
   Последовавшее молчание Сота вистани восприняла ка