же рекомендовал это место!
   - Я сказал, что это уютное место, но не говорил, что я обедал здесь.
   Жан принес вино. Он не слышал разговора.
   - Наше специальное блюдо - заяц, тушеный в вине.
   - Звучит аппетитно, - сказала Ларисса. Хозяин  поклонился  и  оставил  их
вдвоем. Танцовщица критически рассматривала своего нового друга.  Уилен  был
странным человеком. Начать с того, что он необъяснимым  образом  увидел  ее,
когда она была невидимой для всех. Удивительной была его реакция на  просьбу
назвать свое имя. Почему он скрывал его? Будь на его месте кто-либо  другой,
она была бы настороже, но Уилен уже доказал свою дружественность.
   - Расскажи мне о себе, - попросила она.
   - Я уверен, что твоя жизнь гораздо интереснее моей.
   - Не скажи. Человек, который увидел  меня  невидимкой,  представляет  для
меня особый  интерес,  -  сказала  Ларисса,  скрывая  то,  что  вино  ей  не
понравилось.
   Уилен застенчиво потупился в ответ на ее слова
   - Хорошо выбранная позиция. Дай мне подумать. - Он  откинулся  на  стуле,
сложив руки за головой. Ее поразил контраст  между  детским  выражением  его
лица и сложением молодого мужчины.
   - Я родился на этом острове и всю жизнь жил здесь. Моя мать происходит из
Порт-д-Элура, но ей не понравилась городская жизнь и люди здесь. Она  уехала
в топи, когда я был ребенком.
   Ларисса похолодела, но внешне осталась спокойной. Итак, его мать  забрала
его с собой в топи. Она представила стволы кипарисов, теряющие мох, мглистую
темень и странное освещение, происходящее неизвестно откуда.  Расстроившись,
она запретила себе эти мысли.
   - Не могу представить, как можно вырасти там,  -  сказала  она,  стремясь
говорить безучастно.
   Уилен пожал плечами:
   - Не считаю, что это было так уж плохо.
   - У тебя были товарищи по играм в детстве?
   Он странно улыбнулся:
   -  Да,  но  они  очень  отличались  от  городских  детей...  Единственный
недостаток то, что в городе мне приходится заниматься вещами, странными  для
большинства людей.
   - А как ты смог видеть вопреки чарам моего кулона? - наставала Ларисса.
   Уилен начал отвечать, но замолчал при подходе Жана. Ларисса  одобрительно
ухмыльнулась. К горячему блюду были отдельно поданы незнакомые  для  Лариссы
овощи, которые ей весьма понравились. Уилен некоторое время  посмотрел,  как
ест Ларисса, затем не спеша взял вилку и нож и принялся за еду.
   Ларисса даже зажмурилась: заяц в винном  соусе  был  удивительно  вкусен.
Однако она помнила:
   - А магический кулон?
   Юноша ответил на вопрос вопросом:
   -  А  как  ты  сама  достигаешь  волшебства?   Зная   действие,   узнаешь
противодействие.
   - Я училась этому. Я... - Ее пронзила  догадка:  его  мать  была  изгнана
городским населением... - Твоя мать была волшебница?
   - Я слушал чары, как дети слушают сказки, - подтвердил  он.  -  Иногда  я
забываюсь.
   - Как сегодня?
   В притворном покаянии он сказал:
   - Как сегодня.
   Некоторое время они ели  в  молчании,  отдавая  должное  изысканной  еде,
приготовленной в таверне Жана. Ларисса успокаивалась. Прошлое Уилена  многое
объясняло. Оставалось выяснить, почему в его обществе было так спокойно.
   Она  раздумывала,  как  сформулировать  вопрос,  проясняющий   это.   Она
взглянула на Уилена и почувствовала, что он смотрит на нее с обожанием.  Это
было нечто другое, чем с другими мужчинами, которые хотели только  одного  -
уединиться с ней в укромном уголке. На его  лице  был  написан  восторг,  он
источал уважение и... чувство игры.
   - Я должна идти, - она автоматически протянула  руку  за  кошельком  и  с
досадой заметила, что она в сценическом костюме.
   - Уилен, у тебя есть  с  собой...  -  она  запнулась,  а  Уилен  вывернул
карманы. Жан, заметив их жесты, подошел к столу.
   - Я забыла деньги в каюте, - начала Ларисса. - Вы можете пройти со  мною,
или придти завтра, или я приду сюда снова...
   Уилен обратил всю мощь своей ослепительной улыбки на хозяина таверны:
   - Действительно, Жан, приходите завтра в плавучий театр,  вам  не  только
заплатят, но и покажут корабль, не правда ли, мисс Снежная Грива?
   Он взглянул на нее, но она смотрела на Жана. Она кивнула в  подтверждение
его слов.
   - О, такое замечательное  судно!  -  проговорил  хозяин  таверны.  -  Да,
конечно, я приду завтра, и вы мне покажете плавучий театр.
   - Конечно, Жан! - Ларисса сказала с облегчением. - А я буду рекомендовать
вашу таверну всем, кого я знаю.
   В этот момент послышались раскаты в отдалении. Ларисса подумала, что  это
снова барабаны, но это был гром.  На  посетителей  он  произвел  неожиданное
впечатление. Они стали расплачиваться  и  поспешили  к  выходу.  Жан  слегка
побледнел и стал закрывать таверну.
   - Что происходит? - удивилась Ларисса.
   Юноша серьезно посмотрел на нее.
   - В Сурани есть поговорка: "В дождь скачет смерть". Сураняне испокон века
боятся грозы. Здесь нет колодцев, так как вода в них протухает, а пить  воду
из болота не станешь. Таким образом, запасы  питьевой  воды  пополняются  за
счет дождя. Тебе, действительно, пора идти.
   Ларисса почувствовала себя неуверенной. Она, правда, была рада  вернуться
на корабль, где она находилась в безопасности. Уилен ни о чем  не  спрашивал
по дороге в порт. Гром грохотал, а когда они были почти у цели,  разверзлись
хляби  небесные.  Они  оба  немедленно  промокли.   Ларисса   задрожала   от
наступившего холодного воздуха. Уилен прикрывал как мог ее своим телом.  Они
оказались под козырьком магазина.
   - Это скоро кончится, - проговорил он. - Это долго не бывает.
   От его тела исходило тепло, и Ларисса, вопреки всему, считала  нормальным
принимать такое тепло. Его руки лишь защищали  ее  и  согревали.  Танцовщица
вздрогнула, почувствовав напряжение юноши.
   - Что это?
   - Ничего, - мягко сказал он, заслоняя ее. - Не смотри туда!
   Был слышен цокот копыт по мокрым камням.  Звук  приближался.  Ларисса  не
выдержала и выглянула. Она увидела черный силуэт на серой рыночной  площади.
Огромный конь, черный, как ночной кошмар, проскакал мимо,  терзая  мостовую.
Ларисса не успела заметить всадника. Она лишь увидела черный капюшон.  Затем
звук копыт был поглощен раскатами грома. Девушка была рада, что ее  оградили
от большего зрелища. Она видела лишь краткий эпизод.
   - Его больше нет, - сказал Уилен, вежливо отклоняясь от Лариссы.
   - Кого?
   Юноша затряс головой:
   - Не спрашивай. Хорошо, что он не остановился.
   Лариссе отчаянно захотелось вернуться на пароход.
   Вдруг молодой человек произнес:
   - Я напугал тебя? Ты опасаешься не всадника, нет! А меня!
   Из вежливости Ларисса хотела ответить отрицательно, но не смогла  сказать
не правду его озабоченным глазам.
   - Да, - медленно призналась она, - однако я не могу сказать почему. Может
быть, я поддалась сегодня панике. Пошли дальше!
   Они вышли из  своего  укрытия.  Дождь  почти  прекратился,  они  достигли
гавани. Девушка многое хотела сказать, но не находила слов. Уилен чувствовал
ее замешательство. Неожиданно он как будто принял решение.  Он  снял  с  шеи
туго сплетенные бусы. Они были сделаны довольно грубо, и в них были вплетены
корни неизвестного растения. Прежде чем она успела возразить, он надел  бусы
ей на шею.
   - Они будут охранять тебя. Носи их всегда, пожалуйста.
   Ларисса ощупала бусы. Она вспомнила  предупреждение  Дюмона  в  отношении
подарков от незнакомых. Но сегодня вечером она опасалась именно Дюмона, а не
Уилена. А бусы не могли ей повредить, будь они волшебными или нет.
   - Спасибо, - просто сказала она, впорхнув на сходни, не оглядываясь.
   На корабле она прошла в свою  каюту.  Заперла  за  собой  дверь  и  стала
готовиться ко сну. Она взбила подушки и натянула одеяло на голову.
   Однако молодая танцовщица не заснула до тех пор, пока не появились первые
лучи солнца.

***

   Марсель покидал "Двух зайцев" бранясь. Дождь готовился весь  день,  и  он
должен был приготовиться. Тем не менее, он оказался не в той  части  города,
когда...
   Сердито музыкант завернулся в накидку, не  забыв  о  драгоценной  флейте.
Тонкая ткань накидки не предохраняла его  от  сырости,  он  промок.  Марсель
прижал к груди футляр с флейтой.
   Он спешил? нервно оглядываясь и ступая по глубоким  лужам.  Его  дом  был
прямо на дороге, ведущей от "Упреков Джея". Он дошел до рыночной площади. Он
обрадовался, увидев вывеску, скрипящую на свежем ветру. Он почти смеялся:
   - Клянусь бакенбардами Буки, я сделаю это.
   В это мгновение он услышал цоканье копыт.
   Его сердце спазматически сжалось, и он чуть не  выронил  флейту.  Марсель
перешел на рысь, затем побежал еще быстрее. За спиной  развевалась  накидка.
Безуспешно он пытался успокоить себя: лошадей держат  и  другие,  не  только
ОН... Может быть, люди просто добираются домой, совсем как он сам.
   Мелодичный звук копыт нарастал. Конь перешел на галоп. Послышались другие
- незнакомые - звуки.
   Футляр с флейтой упал на мостовую, когда протянутая  рука  дотянулась  до
горла Марселя.

ГЛАВА VI

   Для капитана Дюмона это был очень неудачный вечер.
   Молодой человек не  обязательно  указал  не  правильный  путь  по  Старой
Кипарисовой Дороге. Но Дюмон не смог  найти  свою  воспитанницу.  Битый  час
провел он, поочередно посещая бордели, задавая вопросы и не получая  никакой
информации. Некоторые женщины ему понравились, но у него не было  настроения
воспользоваться их услугами. Удостоверившись,  что  Лариссы  здесь  нет,  он
подумал, что она вернулась на пароход.
   В полночь он сердито поднялся по сходням. Вахтенный Калеб имел  для  него
сообщение:
   - Вас ожидает посетитель, сэр. Он назвался Лондом,  сказал,  что  у  него
срочное дело.
   Капитан рассеянно поглядел на  съежившегося  Калеба,  юнца,  не  знавшего
бритвы:
   - Он сказал, когда вернется? Калеб смешался:
   - Он... он не выходил. Он настоял на том, что будет  ждать  вас  в  вашей
каюте. Мне он не понравился, сэр. Весь закутанный. Я  так  и  не  видел  его
лица.
   - Ладно, Калеб, - нахмурился Дюмон. - Я займусь им.
   Однако прежде всего капитан хотел проверить, как обстоят дела с  Бринном.
Он надеялся, что горячая  ванна  и  обед,  приготовленный  Броком,  успокоят
матроса. В  испуганном  мозгу  Бринна  таилась  информация,  которая  Дюмону
казалась интересной.
   В коридоре он натолкнулся на Драгонейса. Опять вокруг него были  стружки.
Из его чурки получалось нечто похожее на летучую мышь.
   - Какие проблемы?
   - Никаких проблем, - ответил старший помощник. - Брок дал ему обед. Бринн
успокоился немного. Он попросил бумаги, перо и чернила.
   - Странно. Он едва может читать. Полуэльф улыбнулся:
   - Он настаивал. Я попросил дать ему то, что он просит.  С  тех  пор  было
тихо. Я думаю, ему надо побыть наедине с самим собой.
   - Нам повезет, если он заснул. Ладно, посмотрим, что мы вытянем из  него,
- капитан застучал в дверь:
   - Бринн, это капитан. Я пришел посмотреть на тебя.
   Ответа не последовало.  Дюмон  дал  знак  Драгонейсу.  Тот  спрятал  свою
поделку в карман и достал ключ от всех  дверей.  Дверь  открылась,  и  Дюмон
заглянул в темноту.
   Ванная комната, в которой находился Бринн, была приспособлена для  стирки
тонких вещей, принадлежавших Лариссе и Касильде. Одна ванна  предназначалась
для стирки, другая  для  полоскания.  Здесь  мылся  и  сам  капитан,  иногда
позволяя принимать ванну другим. Матросы довольствовались купанием в реке.
   Войдя  в  каюту,  они  увидели,  как  колышутся  костюмы,  вывешенные  на
просушку. Дюмон издал особый свист, и ключи в руке  Драгонейса  засветились.
Магический свет обнаружил картину, повергшую капитана в отчаяние.
   Бринн все еще находился в ванне, но не утонул. Его  белое,  как  у  рыбы,
тело плавало в кроваво-красной жидкости. Подле  ванны  на  полу  лежал  нож,
которым он, очевидно, вскрыл себе вены. Серая рука свисала за бортик ванны,
   Дюмон почувствовал тошноту, но тем не менее  внимательно  осмотрел  труп,
как будто это что-то могло изменить,
   - А вот то, что он так настойчиво хотел выразить,  -  Драгонейс  протянул
капитану мятую бумажку, на которой детским почерком Бринна было написано:
   "Ради милосердия сожгите мое тело, не  закапывайте  его".  Дюмон  покачал
головой, думая, что же  все-таки  произвело  такое  ужасное  впечатление  на
закаленного жизнью матроса.
   - Эх, Бринн, ты так и не смог сказать за  свою  жизнь  ничего  толкового!
Почему бы тебе не рассказать сначала, что же ты увидел в топях?
   - Я могу рассказать о топях, - раздался скрипучий голос.
   Вздрогнув, капитан оглянулся и нос к носу столкнулся с сухощавой  фигурой
среднего роста в капюшоне. Лица незнакомца не было видно.  Вся  его  одежда,
включая перчатки, была черной как смоль.
   Драгонейс схватился за  кинжал.  Он  стоял  в  напряженной  позе,  ожидая
команды капитана. По описанию, данному вахтенным, Дюмон узнал, что перед ним
посетитель, ожидавший его.
   - Лонд, я полагаю, - произнес он холодно.  Лишь  огоньки  в  его  зеленых
глазах выдавали его гнев.
   Незнакомец поклонился в подтверждение этих слов.
   - Капитан, я поздравляю вас: ваш корабль прекрасен.
   - Вы успели изучить его, злоупотребив нашим гостеприимством нынче  ночью.
Фигура в дверях пожала плечами:
   - Ждать пришлось долго.
   Дюмона смутило  странное  и  молчаливое  появление  Лонда,  но  он  скоро
оправился. Он тряхнул предплечьем, и в его правую ладонь соскользнул нож  из
рукава.
   - Мы тщательно оберегаем наше судно, -  сказал  он,  как  бы  поддерживая
светский разговор. - Люди погибали за меньшее, чем проникновение на  пароход
без приглашения.
   Капюшон мешал Дюмону видеть реакцию пришельца.  Его  стройная  фигура  не
выражала никаких эмоций.
   - Я пришел не шпионить и не угрожать вам, капитан. У меня к  вам  деловое
предложение, которое, я надеюсь, вы сочтете приемлемым.
   - Я всегда открыт  для  деловых  переговоров,  но  сначала  должен  знать
партнера.
   -  Капитан  Дюмон,  вы  желаете  знать  мои  полномочия.  Счастлив   буду
представиться вам, но вначале отпустите вашего помощника.
   Дюмон посмотрел на полуэльфа. Тот стоял, не меняя своей  боевой  позиции,
готовый на все.
   - Драгонейс останется здесь.
   - То, что я доверю вам, предназначено только для вас лично, а не для ушей
команды.
   - Драгонейсу я полностью доверяю. Он останется здесь, - повторил капитан.
   Полуэльф ехидно пошевелил бровью. Дюмон еле  заметно  кивнул.  Драгонейс,
взирая на капитана глазами со зрачками как у кошки,  опустил  оружие.  Дюмон
вложил свой клинок в ножны:
   - Итак, давайте побеседуем.
   - Здесь? - удивился Лонд.
   - Здесь и сейчас.
   - Впрочем, как хотите. Я был  на  представлении,  которое  вы  давали  на
рыночной площади. Вы располагаете огромными талантами, как волшебными, так и
земными. На подготовку этого, должно быть, ушли годы. - Я -  колдун,  как  и
вы, - продолжал таинственный незнакомец, двигаясь по комнате и трогая  рукой
в перчатке то стену, то висящие костюмы. - Я могу по достоинству оценить ваш
труд. У меня перед вами известное преимущество: на мне  не  лежат  заботы  о
плавучем театре. Я  много  знаю  о  Сурани,  и  эти  занятия  вкупе  с  моим
колдовским мастерством могут быть полезны человеку вроде вас.
   - Что вы хотите сказать?
   - Полезным вам как колдуну, - повторил  Лонд  мягко  и  умиротворяюще.  -
Знатоку тонких вещей... собирателю редких и  интересных  предметов.  -  Лонд
сделал паузу, давая словам произвести впечатление.
   Дюмон ничем не выдавал своей реакции:
   - Продолжайте.
   - Я знаю, где отыскать вещи, которые вы ищете, как применить их наилучшим
образом. Я могу сколотить для вас  судовую  команду,  работящую  и  дешевую.
Предлагаю вам мои услуги, навыки и мудрость.
   Капитан глумливо усмехнулся:
   - Вы, конечно, потребуете нечто взамен?
   - Я хочу выбраться из этой мокрой дыры,  -  голос  Лонда  был  холоден  и
безразличен. - В конце концов вы покинете Сурань. Я  хочу,  чтобы  вы  взяли
меня с собой. Здесь я получил все знания, которые только  мог.  Здесь  мелко
для  моего  таланта,  я  хочу  развернуться  во  всю  силу.  Наверняка  цена
предложенного стоит того, о чем я прошу.
   - Не знаю, - ответил капитан. - Я не привык принимать на веру пришельцев,
особенно тех, кто проникает на борт подобным образом. Как мне проверить, кто
вы?
   Вновь раздался скрипучий смех:
   - Позвольте мне продемонстрировать  кое-что.  Фигура  в  капюшоне  прошла
сквозь Дюмона и Драгонейса, как если  бы  их  не  было.  Дюмон  и  Драгонейс
оставались в своих позах, уныло глядя на мраморного оттенка труп Бринна.
   - О чем он пишет в своем последнем послании?
   - Он просит, чтобы его кремировали, - произнес капитан в замешательстве.
   - Здесь это невозможно. Никого не кремируют.
   - Почему?
   Лонд помедлил с ответом:
   - Таков местный обычай. Сураняне, как вы скоро заметите, весьма суеверны.
Они полагают, что сожжение не угодно высшим силам, которые здесь  правят.  -
Он повернулся к Дюмону, не открывая лица:
   - Я позабочусь о трупе. Вы разрешите мне сначала опорожнить ванну?
   Своими руками в перчатках Лонд схватил ведро, которым наполнялась  ванна.
Погрузил его в кроваво-красную жидкость, частично наполнив  его.  В  вынутом
ведре жидкость приобрела темно-бордовый оттенок. Лонд некоторое время глядел
на нее, как на магический кристалл. Дюмон и Драгонейс обменялись  взглядами,
но не мешали колдуну. Затем, к их ужасу, Лонд поднес ведро к  месту,  где  у
него должен быть рот, и шумно отпил.
   В едином порыве капитан и старший помощник бросились на мага в  капюшоне.
Ведро выпало из рук в перчатках, его содержимое расплескалось по полу.
   - Чудовище... - начал Дюмон, но его слова  обратились  в  стон  от  боли,
холод сковал его руки, распространяясь по плечам так, будто он погружал руки
в снег. Он слышал неровное дыхание Драгонейса и подумал, что тот,  очевидно,
переживает подобное. Дюмон высвободил руки и  почувствовал  прилив  тепла  в
свои ледяные конечности.
   - Дураки! - прошипел Лонд. - Это часть моей магии! А у вас нервы,  как  у
детей! Капитан Рауль Дюмон, вы будете смотреть на то, что я показываю, или у
вас кишка тонка?
   Дюмона задело оскорбление, но он сказал сердито:
   - Вы меня поразили  просто-напросто.  Я  видел  демонстрации  и  похлеще.
Мертвец есть мертвец. Бринн - ваш, делайте с ним  что  хотите.  А  я  теперь
знаю, чего ожидать от вашего колдовства.
   Лонд, казалось, смягчился:
   - Пусть ваши люди осушат ванну, но оставят воду. Затем  пусть  положат  в
нее труп матроса. Я возвращусь к демонстрации моего могущества.
   Не говоря ни слова, Лонд набрал еще одно ведро  кровавой  воды  и  вышел.
Драгонейс бросился было за ним вдогонку, но почувствовал на своем плече руку
капитана:
   - Пусть идет.
   - Он же несет ведро крови, - запротестовал Драгонейс.
   -  Вахтенный  уже  знаком  с  ним.  Он  не  будет  особенно  стараться  с
расспросами.
   Полуэльф сощурился, его голос был полон недовольства:
   - Мы совершаем ошибку. Я не доверяю ему, Рауль.
   - Я тоже, - ответил  Дюмон,  -  во  всяком  случае,  сейчас.  Но  я  хочу
удостовериться, что существенного он может сделать для меня.  Мы,  как  пара
волков, понаблюдаем за ним.

***

   Калеб вздрогнул, когда Лонд прошел мимо по  сходням.  Как  Дюмон  ожидал,
вахтенный только рад  был,  что  эта  зловещая  фигура  покидает  судно.  На
радостях он забыл задать ему надлежащие вопросы. Наступившая  темнота  скоро
поглотила темную фигуру Лонда.
   В это время  суток  рыночная  площадь  была  тиха  как  кладбище.  Факелы
догорели с тем, чтобы быть  зажженными  на  следующий  вечер.  Лонд  был  на
полпути через рыночную площадь,  когда  он  услышал,  что  барабанная  дробь
возобновилась. С другой стороны погромыхивал гром. Под своим капюшоном  Лонд
нахмурился. Он знал, какого рода существа населяют топи Сурани и терпеть  не
мог их за тот интерес, который они