общее,  но  одна  холодная  и
неподвижная, а другая - живая, горячая и реагирует на  любое  прикосновение.
Двое бандитов, выбравших меня  в  жертву,  имели  кое-какой  опыт,  но  были
несобраны и недисциплинированны. Я бы скорее согласился сразиться  с  хорошо
тренированным солдатом, чем с любителем, который может оказаться в два  раза
опаснее из-за непредсказуемости своих действий.
   Тот, что слева, набросился на меня первым, вероятно думая,  что  это  мое
слабое место. Его меч только соскользнул по моему вниз, а я вонзил ему между
ребер кинжал. У меня не получилось так глубоко, как хотелось бы, мало этого,
я не смог вытащить его обратно. Он, должно быть, носил под плащом  кольчугу;
и что хуже - он, похоже, не осознал, что у него из тела торчал нож.
   Его приятель навалился на меня, сбив меня с ног. Он надавил  мне  коленом
на живот, и я почувствовал, что задыхаюсь, однако он не учел, что оказался в
открытой позиции. Я со всего размаху  ударил  его  рукоятью  меча  по  лицу.
Хрустнули кости и из носа его брызнула кровь.
   Первый с торчащим из его бока кинжалом замахнулся на меня мечом.
   Придавленный к земле бандитом, я никак не мог увернуться от его удара.  В
отчаянии я рванул его сообщника за одежду на себя, используя его как щит.
   Меч разрубил не ту голову, прежде чем оба преступника поняли, что к чему.
Отвратительный звук, однако приятнее услышать, как трескается  чужой  череп,
чем твой собственный.
   Труп всей тяжестью придавил меня к земле, перекрыв воздуху доступ к  моим
легким. И я на себе испытал, что значит выражение "мертвый груз". С огромным
усилием, ругаясь на чем свет стоит, я выполз из-под него и  отпихнул  его  в
сторону, как мне казалось на моего противника. Увы, его там не  оказалось  и
моя хитрость не удалась.
   Что-то ударило меня в бок. Черт, как раз  в  рубец,  оставшийся  от  ножа
Баал'Верзи. У меня опять перехватило дыхание, но  я  сохранил  равновесие  и
приготовил меч, чтобы защитить голову. И не напрасно, не  то  его  следующий
удар снес бы ее с плеч долой. Я отбил этот удар  и  сделал  выпад  вперед  и
вниз, в конце концов ранив его в плечо.
   Этого оказалось достаточно и он побежал прочь.
   Однако чести нет места в таком поединке. Можно спросить, что благороднее:
растоптать паразита, пока он неподвижен или когда он  припустил  наутек.  На
паразит есть паразит, и его надо убить.  Пять  прыжков,  и  я  настиг  этого
двуногого таракана. Еще прыжок, и  он  опрокинулся  на  спину  у  моих  ног,
корчась и извиваясь в предчувствии скорой развязки. Я не стал тратить  время
на изучение его агонии, вырвал из его  тела  свой  кинжал  и  прикончил  его
мечом.
   Алека нигде не было видно. Сергей  убил  одного  разбойника  и  занимался
другим. Фалов с бледным лицом  стояла  на  коленях,  сжимая  одну  руку.  Ее
противник валялся на земле с перерезанным горлом.
   Фалов чертыхнулась, отстегивая одной рукой рог, прикрепленный к ее поясу,
и протрубила, призывая других поспешить на помощь.
   Лучше поздно, чем никогда.
   - Где командир Гуилем?
   Скорчившись от боли, она показала рукой вниз по дороге. Она была  ранена,
но  не  смертельно.  Сергей  играл  со  своим  противником  и  я  решил   не
вмешиваться. Надо было отыскать Алека.
   Вместо него я нашел  еще  один  труп.  Дорога  делала  крутой  поворот  в
сторону, огибая побеленные сверху снегом уступы, земля за ними резко уходила
вниз. Разбойник погиб от меча - ни одно другое  оружие  не  оставляло  таким
ран, - но Алека поблизости не было. На  разбойничьем  клинке  я  не  заметил
кровавых пятен, слава богу, с моим помощником все было в порядке.
   Все следы терялись в траве и грязи, но на дороге из  не  было,  а  значит
Алек должен был...
   Я заглянул через край пропасти. Он лежал на спине  на  выдающемся  вперед
камне и медленно съезжал вниз. Еще чуть-чуть и он соскользнет в бездну.
   - Я здесь, - выкрикнул я, плюхаясь на живот и протягивая к нему  руки.  -
Нет, нет, не смотри на меня, я иду к тебе.
   Он шевельнулся и сполз ближе к краю.
   - Не надо, - выдавил он из себя через сжатые зубы.
   Я не стал спорить, осторожно  спускаясь  к  нему  и  пытаясь  закрепиться
ногами за осколки скалы. Камни из-под моих сапог посыпались на голову Алека.
   - Не надо, Страд, - прошептал он. - Я утащу тебя с собой.
   Я уцепился за его запястье одной рукой, потом другой.
   Его опора подалась под его  тяжестью  и  он  опять  соскользнул  вниз.  Я
покрепче ухватился за его пальцы.
   - Не шевелись, черт тебя подери.
   Он не шевелился, но камни не хотели меня слушаться. Один из них сдвинулся
в сторону и  рухнул  вниз.  Через  несколько  секунд  мы  услышали,  как  он
стукнулся о дно ущелья. Алек пробормотал что-то, наверное молитву, и  замер.
Не помогло. Он продолжал медленно сползать вниз и волочил меня за собой. Мои
лодыжки и руки напряглись, удерживая  вес  двух  тел,  голова  отяжелела,  в
глазах потемнело от притока крови к переносице.
   - Дай... мне умереть, - выдохнул он.
   Я сильнее сжал пальцы. Я не осмеливался позвать на помощь:  любое  усилие
могло разрушить наше шаткое равновесие.
   - Дай мне умереть в одиночку, Страд.
   - Нет.
   - Я не хочу тебя погубить.
   - Замолчи.
   Опять скольжение вниз. Мои перчатки  насквозь  промокли  от  пота.  Я  не
чувствовал своих пальцев, только острую боль в ногах,  позвоночнике  и  шее.
Мои плечи...
   Кусок скалы, за который я цеплялся ногами, вдруг покачнулся. Все мое тело
содрогнулось и Алек поехал вниз. Я только и слышал его прерывистое дыхание и
шорох и равномерное постукивание камешков.
   Очень медленно его свободная рука нащупала пояс. Она двигалась, как будто
не принадлежала ему и действовала  совершенно  самостоятельно,  не  в  силах
помочь телу изменить свое  положение.  Его  пальцы  сомкнулись  на  рукоятке
второго ножа.
   - Нет, Алек.
   - Погибать мне, а не тебе.
   Пот заливал мои глаза и на мгновение я погрузился в темноту.  Когда  взор
мой прояснился, я увидел, что Алек достал нож из ножен и задрал руку  вверх.
Ему оставалось только слегка уколоть меня, чтобы я отпустил его.
   - Ты хочешь моей крови, командир?
   - Две-три капли, не больше, но они спасут все остальное, господин.
   - Я запрещаю.
   - Я отказываюсь повиноваться.
   - Алек, попробуй сделать это, и я все равно упаду вниз. Клянусь.
   - Не должен. - Но он колебался. Как раз то, что мне нужно.
   Воздух с хрипом вырвался из моей груди, сердце стучало так, словно хотело
вырваться на волю, мускулы напряглись  и,  казалось,  вот-вот  оторвутся  от
костей, а кости сломаются. Но я должен был продержаться еще какое-то время.
   - Страд! - раздался испуганный, сдавленный, потрясенный крик Сергея.
   - Хватай меня за ноги, дружище!
   Сергей послушался. Я почувствовал, как он  сжал  мои  лодыжки  и  потянул
назад. Я в свою очередь сильнее стиснул запястье Алека.
   - Лезь наверх или подыхай, - заорал я.
   Он выбрал первое. Еще один кусок скалы зашатался и обрушился вниз, но  он
нашел опору коленям и в конце концов выпрямился и  ухватился  за  мой  пояс,
повиснув на нем. Я ткнулся лицом в землю, и вдруг  все  кончилось.  До  меня
донеслось ворчание Сергея и меня оттащили от края бездны. Через  секунду  мы
сидели на дороге, тяжело отдуваясь, ошеломленные и немножко  не  в  себе  от
пережитого.

***

   - Все вышло совсем  не  так,  как  я  предполагал,  повелитель,  но  этот
беспородный пес отшвырнул меня в сторону, как подгоревший пирожок,  и  я  не
удержался на ногах. До тех пор, пока ты не появился, он в любую  минуту  мог
высунуть свою башку и добить меня.
   - Ты сам добил его, - произнес я, показывая на один из трупов, лежащих  у
обочины дороги.
   Алек внимательно посмотрел на меня. Этот  тяжелый  взгляд  многое  сказал
мне, и упрекнув, что рисковал своей жизнью, и поблагодарив за риск ради  его
спасения. В ответ я только нахмурился и пожал плечами.
   Я  оставил  трех  телохранителей,  а  остальных  отправил  проверить,  не
затаилось ли где банды Рыжего Лукаса. Они, возможно, будут  лазать  в  горах
всю ночь, но физические упражнения им не помешают.
   Фалов перевязала свою рану. В течение нескольких  недель  она  не  сможет
поднять меч, но рана должна скоро зажить. Моя рана была нестрашной.  На  сей
раз меч не был заколдован, и моя кольчуга приняла на себя  всю  силу  удара.
Бандиту, которого я убил, не повезло: его кузнец смастерил плохую  кольчугу.
А в серьезном сражении полагалось прежде всего надежно защитить  свое  тело.
Сергей занимался единственным пленником, которого мы заполучили. Ему удалось
захватить в плен того бандита, с которым он дрался. Разбойник  очухался,  но
отвечать на вопросы наотрез отказался.
   - Предоставим леди Илоне побеседовать с ним, -  сказал  я.  -  Она-то  уж
знает, как вызвать его на откровенный разговор.
   - Я его к ней и на десять шагов не подпущу, Страд, пока его не  закуют  в
цепи с головы до ног.
   - Будь уверен, в таком виде он перед ней и предстанет.
   Преступник огрызнулся и  отпустил  непристойность  по  отношению  к  леди
Илоне, вызвав гневную гримасу на лице моего  брата.  Сергей  шагнул  вперед,
приготовившись отвесить ему оплеуху, но остановился  и  распрямил  сжатые  в
кулак пальцы.
   - Давай, смелей! Врежь ему! - сказал я.  У  меня  самого  руки  чесались,
чтобы проучить этого негодяя, но я  слишком  устал  и  был  не  в  состоянии
двигаться.
   - Он почти что животное, - проговорил Сергей. - И кулаком его  ничему  не
научишь.
   - Кир - хороший учитель. То же самое сказала бы и леди  Илона,  будь  она
сейчас с нами.
   Сергей повернулся ко мне с благодарной улыбкой на губах.
   - Спасибо, брат. - Ему очень хотелось сделать из изменника  отбивную,  но
от такого естественного желания ему становилось не по  себе.  Вопрос,  нужно
ли, и если да, то когда, применять силу, всегда мучил воинов-священников,  и
мне оставалось только радоваться, что я  никоим  образом  не  был  связан  с
церковью. Нравственные принципы и война - вещи несовместимые.
   - Нет нужды допрашивать его, - сказала Фалов,  подходя  к  нам,  рука  на
перевязи.
   - Почему это? Ты его узнала?
   - Думаю, что так. Снимите-ка капюшон, который он так  низко  надвинул  на
лицо, и сами увидите, кто это такой.
   Сергей махнул одному из воинов,  и  тот  сдернул  с  разбойничьей  головы
потную грязную тряпку. И вдруг нашим глазам открылась огненная, как  осенний
закат, грива нечесаных волос.
   - Рыжий Лукас собственной персоной, - сказал Алек. - И ты взял его в плен
живым. - И он посмотрел на Сергея с уважением.
   Сергей выглядел скорее растерянным, а не  торжествующим.  Новости  быстро
распространились среди воинов и на несколько секунд Сергей оказался в центре
всеобщего внимания, принимая поздравления в виде  похлопываний  по  плечу  и
спине. Не следовало обращаться подобным образом с человеком его ранга, но  я
ничего не сказал. Бывают в жизни моменты, когда можно позволить по отношению
к себе немного фамильярности. Это был как раз такой случай.
   - Как вы поступите с ним? - спросила Фалов.
   - Немедленная казнь, - сказал я.
   Это неприятно удивило Сергея.
   - Я думал, сначала будет допрос.
   - Все, что мне надо было знать, так это где прячется Рыжий Лукас.  Вопрос
отпал сам собой и я не намерен терять времени...
   - Но традиции, законы...
   - Я теперь сам издаю законы, - напомнил я  ему.  -  Если  ты  собираешься
что-то возразить, то поделись своими соображениями  с  оставшимися  в  живых
после той кровавой резни, которую он устроил недавно в одной из деревень.
   Сергей оглянулся на Лукаса. Тот плюнул в нашу сторону, но промахнулся.
   - Алек, если ты уже пришел в себя, то, пожалуйста,  проследи,  чтобы  все
было сделано как надо. Фалов, пошли кого-нибудь  по  деревням  рассказать  о
случившемся.  Он  может  отправляться  завтра.   Завтра   он   получит   все
необходимое.
   - Повелитель, я сочту за счастье поехать  с  ними.  Мне  хватит  и  одной
здоровой руки, чтобы управлять моим пони.
   - Прекрасно. Не забудьте проехать через Валлаки и ту деревушку, о которой
я говорил, чтобы люди увидели...
   - Увидели что? - спросил Сергей.
   - Рыжего Лукаса, - подсказал Алек. -  Или  его  замаринованную  голову  в
мешке.
   - Вы хотите провезти его по всей стране?.. Варварство какое-то!
   Я вздохнул. Сергей был новичком в управлении внутренними делами страны.
   - Так нужно, брат. Не только все воры и убийцы поймут, что за совершенные
преступления их ждет наказание, но и  простой  народ  постепенно  перестанет
бояться разбойников. Думаю, им понравится это бесспорное докательство смерти
Рыжего Лукаса, и мне известен только один способ познакомить их всех с ним -
провезти его по городам и деревням.
   Сергею, как я и предполагал, нечего было сказать в ответ, несмотря на то,
что казнь пришлась ему не по душе. Этот всплеск сострадания,  однако,  хорош
для священника, но не для меня.
   "Что ж, все правильно, - подумал я, - ему самой судьбой уготовано принять
духовный сан."

Глава 3

Шестое полнолуние, 350

   - Сергей, я сочувствую твоему  горю,  но  требовать,  чтобы  вся  Баровия
горевала вместе с тобой - нереально.  Мы  только  разбазариваем  драгоценное
время. Лучше провести его с пользой, занимаясь нужными делами.
   Сергей оперся ладонями о стол и наклонился ко мне.
   - Ты мне тысячи раз читал лекции  на  тему,  как  важно  своим  достойным
поведением подавать пример для подражания простому народу. С  твоей  стороны
равнодушие к кончине Кира означает неуважение к церкви и всему, что стоит за
ней. Публичное выражение скорби и смирения перед волей богов забрать к  себе
его величество Верховного жреца Кира, укрепив веру людей в тебя и их желание
служить тебе, укрепит твое собственное положение в стране.
   Сделав страдальческое лицо,  я  взглянул  на  леди  Илону  Даровную.  Она
улыбнулась отстраненно и покачала головой, дав мне  понять,  что  собирается
сохранять нейтралитет в этом вопросе. Она рассматривала его  как  спор  двух
братьев, а не как конфликт между церковью и государством, в противнои случае
она бы встала на защиту Сергея.
   От Сергея не ускользнуло, как мы обменялись взглядами, и он, не спуская с
меня глаз, ждал. Боже мой, он был молод  и  убежден  в  своей  правоте.  Мое
терпение давно бы лопнуло, не будь мне известно, что он поступал  совершенно
искренне. И спор он затеял не  ради  личной  выгоды  -  иначе  я  бы  быстро
поставил его на место, - но ради тех, которые, как он думал, наждались в его
покровительстве. Из  самых  лучших  побкждений  никогда  ничего  путного  не
выходило. Но, с другой стороны, он был прав с точки зрения политики.  А  это
доказывало, что он прекрасно знал, как ко мне подступиться и  как  заставить
меня слушать.
   Я сдался, не скрывая своего недовольства; я уступил, но это  не  значило,
что я изменил свое негативное отношение.
   - Ладно. Делай, что хочешь. Я объявляю понедельник  на  следующей  неделе
днем всеобщего траура по нему. Будет крестьянам лишний день, чтобы  напиться
и отойти после попойки.
   - О, Страд... - начал он обиженно.
   Я отмахнулся от него.
   - Я знаю  их  лучше,  чем  ты.  Ты  поступай,  как  тебе  хочется,  но  я
сомневаюсь, что хотя бы один из пятидесяти будет вести себя  согласно  твоим
представлениям и настроению. Богач уверен, что  и  другие  богаты,  а  умный
человек полагает, что и остальные не обделены  умом.  Оба  обычно  бывают  в
шоке, раскрыв правду сего мира. Ты, мой дорогой братец, слишком благочестив.
Он откинулся назад и наконец тихо засмеялся. Над собой.
   - Да, все правильно, набожность присуща не всем людям. Но я тебе вот  что
скажу: этот день очень важен для тех, кто верит в Бога, и он может  изменить
жизнь тех, кто отвергает его существование. Возможно, и для  тебя  он  будет
полезен.
   Скажи мне кто-нибудь нечто подобное, и я бы его ударил, но Сергей  только
мягко укорял меня и это сошло ему с рук.
   - Иди и подготовь все необходимое. Скажи казначею, чтобы выписал все, что
тебе нужно. Я поставлю свою подпись позже.
   Благодарность  затеплилась  на  его  бледном  лице.  Многих  потрясла   и
расстроила неожиданная смерть Кира, но Сергею было особенно тяжело. Они были
очень близки с молодым священником, не только как учитель и любимый  ученик,
но и как истинные друзья.
   - Спасибо, брат, - сказал он, наградив меня неким подобием своей  улыбки,
и вышел.
   - Думаю, от меня не требуется нацепить на себя  нарукавную  повязку,  как
это делают крестьяне, - пробурчал я.
   - По-моему, достаточно простых черных одежд, - ответила леди Илона.  -  И
твоя одежда более или менее соответствует случаю.
   - Мне нравится черный цвет.
   - Тебе он идет, повелитель. - Она тоже накинула  на  плечи  черную  шаль,
скрывшую ее небесного цвета одеяние, но черный был ей не к лицу и это слегка
раздражало ее.
   - Ты действительно думаешь, день траура по Киру - пустая трата времени?
   - Да нет, просто я не хочу, чтобы люди считали, что в  любую  минуту  они
могут оставить свою работу и начать веселиться,  как  им  вздумается,  иначе
праздникам не будет конца.
   - Сомневаюсь, что они будут веселиться в этот день, повелитель.
   - Спроси-ка лучше Алека.  Он  бывал  а  одной  стране,  где  существовала
традиция, согласно которой родственники умершего сажали покойника в  углу  и
начинали танцевать и пить до тех пор, пока не валились на пол земертво.
   - А мне такая традиция  больше  по  душе,  чем  некоторые  известные  мне
обряды. Надо будет запомнить. Лучше праздновать переход души в мир иной, чем
похоронить себя заживо, когда кто-то покидает нас навечно. Все мы там будем.
Я отвел глаза и потер переносицу.
   - Леди Илона, простите меня, но мне надо работать.
   Темное облачко пробежало по ее светлому лицу,  так  как  ей  хорошо  было
видно, что мой рабочий стол пуст, но она поняла намек и поднялась.
   - У меня тоже много дел, повелитель.
   Я встал, мы раскланялись и она вышла, чеканя шаг и держа голову несколько
выше, чем обычно. Плевать, она отлично знала, как я ненавижу  напоминания  о
своей смертности. Вот и смерть Кира  была  таким  неожиданным  напоминанием,
вдвойне неприятным, ведь он был моложе меня. Очевидно, я перешел  ту  грань,
за которой начинают один за другим  исчезать  друзья  детства.  Что  дальше?
Смотреть, как на моих руках вздуваются вены и кожа покрывается сетью морщин?
Скоро и мои ровесники, вроде  Алека  или  Гунтера  Коско,  рассядутся  возле
камина,  укутавшись  в  тряпки,  и,  покачивая  головами,  будут  вспоминать
отошедших в мир иной.
   И поэтому  присутствие  искрящегося  здоровьем  Сергея  было  и  подарком
судьбы, и проклятьем. Я не мог не любить своего брата  за  его  молодость  и
пылкое сердце. Я также питал к нему уважение как к искусному воину.  Но  все
эти качества  только  подчеркивали  нашу  разницу  в  возрасте.  Иногда  его
общество тяготило меня, так как всякий раз мне приходило в  голову,  сколько
удивительных вещей ждало его впереди,  в  то  время  как  я  почти  истратил
отпущенный мне срок.
   Правда, я вышел победителем из многих войн. Я превратил замок Равенлофт в
сказочную жемчужину. Но что это такое по сравнению с  неторопливым  течением
времени, которое невозможно повернуть вспять? Когда-то я, как Сергей, верил,
что буду жить всегда. Я, как и тот богач из  притчи,  наконец-то  встретился
лицом к лицу с суровой правдой жизни. В течение трех мирных лет она росла во
мне, как сорняк, и с каждым днем я чувствовал, как она все дальше  и  дальше
пускала свои корни.
   Алек Гуилем, похоже, понимал меня лучше всех, но  он  был  слишком  умен,
чтобы говорить о таком в открытую.
   - Найди себе женщину, Страд, -  сказал  он  однажды,  изучая  мою  кислую
физиономию.
   - Такое решение вопроса подходит тебе, но не удовлетворяет меня,  -  сухо
ответил я.
   - Может, это и не решит всех проблем,  но  зато  немного  овелечет  тебя.
Найди себе какой-нибудь миленький цветочек и