аз!
   - Лорд Сот. - раздался за его спиной  негромкий  голос  Магды,  и  рыцарь
повернулся.
   Девушка продолжала растирать горло,  на  котором  выступили  красно-синие
пятна - отпечатки пальцев Доновича. Раны на  плече  от  когтей  химеры  тоже
начали кровоточить. Травмированное горло не позволяло ей  говорить  много  и
громко, однако она добавила:
   - Я могу отвести вас к развилке реки.  Мне  известны  легенды  о  Вратах,
которые, как говорят люди, действительно находятся где-то там.
   Сот некоторое время рассматривал ее. После того как Сот спас ее из  замка
Равенлофт, Магда раскрыла ему намерение Страда использовать  ее  в  качестве
шпионки. После всего того, что произошло в замке, Магде грозила  со  стороны
графа нешуточная опасность, поэтому у нее определенно были причины  помогать
Соту. Она и Страд не были тайными союзниками  -  об  этом  свидетельствовала
яростная схватка цыганки с отвратительной химерой, однако Сот стал ей больше
доверять вовсе не по этой причине.
   Магда оказалась гораздо сильнее телом и  духом,  чем  Соту  показалось  в
ночь, когда он спалил лагерь вистани. Она не побоялась бросить вызов Страду,
боролась с одним из слуг графа  и  уничтожила  его,  а  теперь  сумела  даже
преодолеть свой страх перед Сотом. Подобная сила всегда располагала  к  себе
Рыцаря Смерти. Он всегда считал слабаков и неженок не заслуживающими доверия
- таким оказался его коварный сенешаль Карадок, а  Магда  продемонстрировала
поистине удивительную  силу  воли.  И  все  же  Сот  пробыл  в  Баровии  уже
достаточно долго, чтобы понять - никому нельзя доверять до конца.
   - Рассказывай, что знаешь, - осторожно сказал он.
   - Сказочники и хранители легенд в  нескольких  местных  племенах  вистани
рассказывали о  Вратах,  ведущих  в  другой  мир,  -  начала  Магда.  -  Они
существовали с незапамятных времен. Один из моих предков - великий герой  по
имени Кульчик - сумел бежать из Баровии именно через эти ворота.  В  легенде
упоминается, что теперь за Вратами надзирает страшный  часовой.  Эта  жуткая
штука...
   Жрец Джилена покачал головой:
   - У Наблюдателя есть множество ртов и глаз. Он заставляет человека видеть
сны наяву - страшные сны. Как мы ни старались, мы не  сумели  причинить  ему
никакого вреда, - Теларм ссутулился, обхватив руками жирные плечи. - Сначала
он оторвал руку Кету, и на  нас  брызнула  кровь...  О  Боги!  Кровь,  везде
кровь...
   Он продолжал еще что-то бормотать, но Сот повернулся к девушке:
   - Лунная река - эта та, которая течет и мимо замка герцога Гундара?
   Когда Магда кивнула в знак того, что это  действительно  так,  он  просто
сказал:
   - Тогда идем туда сейчас.
   Прежде чем Сот вышел из таверны, Магда успела срезать кошельки у Арика  и
Доновича.  Забрала  она  с  собой  и  башмаки   хозяина   таверны.   Грубая,
растоптанная обувь была ей велика  и  неудобно  болталась  на  ноге,  однако
вистани не хотелось отправляться босиком в далекое  путешествие.  Под  конец
она вытащила из кармана Доновича серебряную  капельку  на  кожаном  шнуре  и
опустила ее в свой узелок. Подобный амулет мог ей пригодиться.
   - Возьмите меня с собой,  пожалуйста,  -  принялся  упрашивать  их  жрец,
молитвенно сложив руки перед Сотом.  -  Может  быть,  вам  удастся  победить
Стоокога Стража. - Он упал на колени. - Я хочу вернуться в Палантас.
   - Палантаса больше не существует, - заметил рыцарь. - Я сам  вел  могучую
армию, которая сожгла и разграбила город. Это случилось всего лишь несколько
дней назад.
   Он повернулся к Теларму спиной и распахнул дверь наружу.
   Жрец зарыдал, утирая лицо подолом своей красной накидки.
   - Этого не может быть, -  повторял  он  сквозь  слезы.  -  Я  не  верю...
Палантас никогда не был завоеван. Его  прекрасные  белые  стены  никогда  не
склонялись перед врагом, а горделивые башни...
   Лорд Сот беспрепятственно прошел по улицам поселка. При  его  приближении
ветхие ставни с треском захлопывались  и  матери  прятали  своих  оборванных
детей. Даже торговая дорога, ведшая  на  запад  через  горы,  оставалась  до
странности пустынной еще долго после того,  как  восставший  мертвец  и  его
проводница-цыганка  оставили  поселок  позади.  Только  однажды,  когда  они
прошагали несколько миль по  Свалической  дороге,  Магда  обернулась,  и  ей
померещилось, будто она увидела нечто, следовавшее за ними  на  почтительном
расстоянии. Она даже остановилась, чтобы разглядеть, что  это  было,  однако
ничего необычного не бросилось ей в глаза.
   Сот сидел скрестив ноги в устье небольшой пещеры и прислушивался,  глядя,
как с небосвода падают на землю  крупные  капли  холодного  дождя.  Они  так
громко барабанили по утоптанной, высохшей земле возле пещеры,  что  Сот  уже
несколько раз  мысленно  проклял  непогоду.  Из-за  этого  шума  было  почти
невозможно услышать крадущиеся шаги даже в ближайшей роще деревьев, даже  на
каменистых  склонах  горы,   нависающих   над   входом   в   пещеру.   Из-за
пронзительного  и  гулкого  стаккато  дождевых  капель  он  может  даже   не
расслышать, как сработают его ловушки, которые он установил на тропе прошлой
ночью.
   Его мерцающие оранжевым светом глаза без устали обшаривали ночной лес.
   Сот осматривал негостеприимный ландшафт в поисках каких-нибудь  признаков
тройки огромных волков, которые пошли по их  следам  почти  сразу  же  после
того, как рыцарь и вистани вышли из деревни. Это было почти два  дня  назад.
Осторожные хищники  держались  от  них  на  достаточно  большом  расстоянии,
обмениваясь пронзительным и мрачным воем. Кроме волков за ними крался кто-то
четвертый. Один раз его заметила Магда, и это было еще на  окраине  поселка.
Сам Сот тоже видел непонятное существо,  покрытое  жесткой  черной  шерстью.
Этот преследователь, которого рыцарь разглядел в  тенистом  подлеске  только
вчера, был ростом не больше десятилетнего ребенка, однако, что это за тварь,
Сот с уверенностью сказать не мог.
   - Они все еще здесь? - сонно спросила Магда из глубины пещеры.
   - Да, - ответил Сот своим металлическим голосом. -  Но  волки  не  станут
нападать на меня, что касается другой твари... Посмотрим.
   Последовало недолгое молчание.
   - Почему Страд не погнался за нами?
   Лорд Сот некоторое время не отвечал. Он и сам не  знал,  почему  граф  не
снарядил погони за беглецами. Волки, безусловно, были его шпионами: это  они
в свое время привели Сота к лагерю вистани, и они  же  погнали  Карадока  на
злополучную решетку.
   - Чем бы он не  руководствовался  -  все  это  не  будет  иметь  никакого
значения, когда мы достигнем ворот  у  реки  или  Портала  в  замке  герцога
Гундара.
   Вдалеке протяжно и глухо завыл волк. Второй отозвался ему из-за  рощи,  а
третий провыл  буквально  над  самой  головой  Сота,  затаившись  где-то  на
скальном обнажении над входом в пещеру. Сот быстро осмотрел мокрые заросли и
каменную осыпь наверху, надеясь заметить притаившихся волков, как  вдруг  до
его слуха донесся еще один звук - музыка.
   Магда то напевала, то просто мурлыкала себе под нос  старинную  цыганскую
балладу. Рыцарь Смерти даже расслышал кое-какие обрывки печального,  странно
знакомого повествования о любви - обретенной и вновь потерянной.  Тот  факт,
что вистани запела в этой обстановке, вовсе не удивил его, - в бытность свою
рыцарем Соламнии и участвуя во многих битвах и опасных экспедициях, он знал,
что пение помогает успокоить и привести в порядок взвинченные нервы.
   Но нет, тут дело было в ином. Сама мелодия каким-то образом затронула его
дремлющее подсознание. Проникнув в его разум, эта песня свернулась там,  как
кошка перед холодной золой в очаге его воспоминаний.  Под  действием  музыки
смутные образы, похороненные под тяжестью прошедших веков, стряхнули с  себя
пыль забвения и ожили в памяти мертвого рыцаря. Сот  всегда  любил  ворошить
свою память, хотя и старался сделать свои воспоминания  менее  болезненными,
менее рельефными и яркими. Справиться с пробудившимися в его мозгу  образами
оказалось нелегко, и вскоре лорд Сот заблудился в прошлом, вспоминая...
   Музыка наполняла собой Дааргардский замок. Пятеро музыкантов на  галерее,
выходящей на главный зал округлой формы, наигрывали какую-то веселую мелодию
на цимбалах, рожках, флейте и барабане.  Прозрачные  звуки  свободно  лились
через балкон, стекали по спиральной мраморной лестнице,  окутывали  стены  и
плескались среди пирующих.  Шестеро  дам  и  кавалеров,  разодетые  в  самые
нарядные свои шелка и атлас, в чулки и туфли с серебряными пряжками,  парами
кружились по залу. Вместе с ними кружилась музыка, взмывая все выше и  выше,
запутываясь в тяжелых хрустальных  люстрах  и  эхом  блуждая  под  сводчатым
потолком, расписанным розами.
   Танцы продолжались и  продолжались,  сопровождаемые  музыкой  и  взрывами
беззаботного смеха. Смех  раздавался  за  большим  столом,  установленным  в
дальнем конце зала, где собрались тринадцать прославленных рыцарей. Сжимая в
руках кубки с драгоценным сладким вином с виноградников Соламнии, они  то  и
дело провозглашали здравицы молодоженам, в честь которых и был устроен  этот
шумный пир. В  перерывах  они  возвращались  к  приятной  беседе  о  славных
подвигах и прекрасных девах.
   Музыка достигла своего крещендо, отчего  разгоряченные  танцем  танцующие
рассыпались  по  залу,  отдуваясь  и  утирая  пот,  и  внезапно  оборвалась.
Танцевавшие пары вежливо  аплодировали  музыкантам,  однако  их  равнодушная
благодарность была заглушена громогласной похвальбой.
   - Не только в Соламнии, но  и  на  всем  континенте  Ансалон  нет  такого
человека, который  мог  бы  состязаться  в  остроумии  с  сэром  Майклом!  -
воскликнул один из рыцарей, взмахом своего кубка  указывая  на  улыбающегося
рыцаря по правую руку от себя. - Сегодня ночью в Палантасе...
   В груди одного из танцоров вскипел гнев. Прежде чем рыцарь продолжил свое
бахвальство, лорд Сот - а это был  он  -  сделал  шаг  в  сторону  от  своей
партнерши.
   - Мои верные рыцари! - провозгласил он, и его голос разом заглушил смех и
хвастливые  речи  за  столом.  -  Вы  оказываете   слишком   мало   внимания
менестрелям, которые посетили нас.
   Тринадцать его рыцарей как один опустили кубки. Лорд Сот ясно видел в  их
глазах стыд, хотя и не мог сказать, был ли он искренним или  наигранным.  Их
ладони в тонких  кожаных  перчатках  вежливо  захлопали  музыкантам,  однако
исполненные раскаяния  лица  были  устремлены  на  человека,  который  столь
решительно указал им на нарушение ими этикета.
   В следующее мгновение лорд Сот движением  руки  отпустил  музыкантов.  Он
удостоил своих  воинов  лишь  одного  хмурого  взгляда,  но  этого  им  было
достаточно, чтобы  понять:  их  предводителю  не  по  душе  их  разнузданное
веселье, и он призывает их умерить свой пыл.
   Восстановив приличия, лорд Сот вернулся к своей прелестной партнерше.
   - Мои искренние извинения, дорогая, лорд Сот кивнул головой, беря  ладонь
своей новой жены  в  руку  и  слегка  наклоняя  голову.  Он  заглянул  в  ее
светло-голубые глаза и легко коснулся кончиками пальцев  ее  лилейной  щеки.
Тепло ее кожи заставило его ощутить внутри плотское желание.
   - Мои рыцари иногда забываются, однако я надеюсь, вы их простите. Они так
рады за меня, ибо уверены - наша с вами свадьба превратит Дааргард  в  приют
радости.
   Он негромко рассмеялся.
   Эльфийка нежно улыбнулась в ответ.
   - Нет ничего, с чем бы мы не сумели справиться вдвоем,  мой  господин,  -
она  кивнула  своим  точеным  подбородком,  и  ее  длинные  золотые   волосы
заколыхались  как  поле  созревшей  ржи,  обнажая  слегка  заостренные   уши
чистокровной эльфийской девы. - Может быть, со временем даже Паладин...
   - Безусловно, - вступил в разговор еще один из танцоров, подходя к ним  и
вставая рядом с Сотом. - Леди Изольда совершенно права. Великий бог Паладин,
Отец Добра и Мерило Правосудия, осветит вам путь из этой...  гм-м...  полосы
несчастий. То, что вы пригласили меня сюда, дабы я  официально  освятил  ваш
союз, - шаг достойный и благоразумный. Мы,  верные  последователи  Паладина,
уверены, что столь безупречный рыцарь, как вы, увидит свет...
   Говоривший, младший жрец Паладина, не пользующийся никаким влиянием, да к
тому же еще и глуповатый, многозначительно прервал свою фразу на полуслове и
состроил важную мину, когда лорд Сот  обратил  на  него  испытующий  взгляд.
Рыцарь Алой Розы чувствовал, как напряжение сводит его скулы,  а  губы  сами
собой вытягиваются в тонкую,  суровую  линию.  Счастье,  переполнявшее  его,
покинуло  сердце  Сота,  а  желание  супружеских  ласк  бежало  пред   лицом
вскипающего гнева  и  желания  ударить  стоявшего  подле  него  жреца.  Соту
оказалось довольно трудно справиться с этим внезапным побуждением,  и  он  с
горечью подумал, что в последнее время подобные  желания  посещают  его  все
чаще и чаще.
   - Послушник Гаратх, - пробормотал  Сот,  высвобождая  руку  из  пальчиков
своей эльфийки. - Мы высоко ценим честь, которой вы удостоили нас,  явившись
на церемонию. Однако даже ваше положение гостя не дает вам право высказывать
ваше мнение о наших личных делах.
   Жрец  пригладил  несколько  прядей  волос,  прилипших  к  его  сверкающей
тонзуре, и нервно сглотнул. Его жена - мрачная  женщина  чуть  ли  не  вдвое
старше молодого священника, ринулась к ним, чтобы не дать мужу  еще  сильнее
осложнить ситуацию.
   - Ваша милость безусловно правы,  -  с  ходу  заявила  она,  с  быстротой
мангусты хватая за  руку  своего  неловкого  супруга.  -  Напротив,  это  мы
польщены тем, что вы сочли возможным пригласить нас,  чтобы  разделить  вашу
радость по случаю столь приятного события. Музыканты играли великолепно,  не
так ли?
   Прежде чем Сот успел ответить, она уже повернулась к леди Изольде:
   - Какое на вас красивое платье, леди, Я правильно догадалась, что вы сами
сшили его?
   Эльфийка покраснела:
   - Мне пришлось обходиться тем, что нашлось в замке, и я рада, что вам оно
кажется красивым.
   Она подняла руку, и шаль из тончайшего снежно-белого газа заколыхалась  в
ответ. Изольда посмотрела на подол достающего до пола платья, и в глазах  ее
промелькнула едва заметная печаль.
   Сот заскрежетал зубами. В Сильваносте, стране эльфов, где обитали  родичи
Изольды,  свадебные  платья  высокородных  дев  были  расшиты   жемчугом   и
драгоценными каменьями. То, что надела на  их  свадьбу  Изольда,  было  лишь
жалким подобием роскошных свадебных нарядов, которые надевали в день  своего
бракосочетания  ее  подруги  и  сестры.  Он  ясно  видел  написанное  на  ее
прекрасном лице сожаление, и эта  печаль  легла  еще  одним  камнем  на  его
сердце.
   Легкая беседа, прихотливо касающаяся то одной, то другой  темы,  в  конце
концов сгладила чувство неловкости, возникшее между молодоженами и жрецом  с
его супругой. Еще одна пара танцующих  -  мелкий  чиновник  из  близлежащего
городка Каламана и его любовница - подошла поближе, чтобы послушать разговор
об охоте и придворных модах. Сами  они,  впрочем,  говорили  мало,  так  как
общество богатых и влиятельных господ было им в новинку.
   Сот старался разговаривать вежливо, однако пустая болтовня раздражала его
все  сильнее.  Эти  четверо  были  единственными,  кто  откликнулся  на  его
приглашение. Большинство же рыцарей, торговцев, политиков и  землевладельцев
из Каламана и других  городов,  расположенных  вблизи  Дааргардского  замка,
отказались прийти под надуманными предлогами. Некоторые и вовсе не  ответили
на его приглашение.
   Прошел еще час, и в огромном зале зазвучали размеренные шаги, исполненные
достоинства и сознания собственной значимости.  Все  гости  как  по  команде
повернулись к молодому человеку в безупречном костюме, который направлялся к
виновникам свадебной церемонии. Карадок, сенешаль Дааргард-Кипа, отвечал  за
все  хозяйство  дома-крепости  и   за   приятное   времяпрепровождение   его
обитателей. Сегодняшним вечером он надел на  себя  белые  бархатные  бриджи,
высокие сапоги черного цвета и камзол из тончайшего  эльфийского  шелка.  На
запястьях его позвякивали выкованные гномами браслеты из чистого  золота,  а
затейливый  медальон,  свисавший  на  грудь,  служил  знаком  его   высокого
положения среди прочих слуг замка. Сенешаль  держался  с  изяществом,  какое
обычно бывало недоступно людям столь низкого происхождения и  фрагментарного
образования.
   Присутствие слуги, однако,  было  пощечиной  хозяину  Дааргарда.  С  того
самого дня, когда Сот приказал сенешалю  убить  свою  первую  жену,  Карадок
использовал свое положение для бессовестного шантажа. Рыцарский Совет  готов
был осудить Сота, заподозрив его в причастности к исчезновению леди  Гадрии,
однако никто не мог ничего доказать, и Соту оставалось только положиться  на
молчание сенешаля, чьи показания  могли  нанести  ему  сокрушительный  удар.
Карадок  был  достаточно  умен,  чтобы  не  злоупотреблять  своим   выгодным
положением, ибо Сот, без сомнения, прикончил бы и  его,  зайди  тот  слишком
далеко в своих притязаниях. Поэтому он лишь время от времени напоминал лорду
о своем положении, заставляя его почувствовать себя неуютно.
   Карадок  подошел  к  Соту,  словно  не  замечая  внимания,  которое  было
приковано к нему. Попросив позволения поговорить  с  господином  наедине  по
вопросам, касающимся хозяйственных дел,  Карадок  многозначительным  шепотом
сказал:
   - Рыцари, стоящие лагерем у ворот замка, прислали сообщить,  что  красная
луна взошла.
   Лорд Сот вздохнул:
   -  Значит,  согласно  нашей  вчерашней  договоренности,  праздник  должен
закончиться.
   Он оглядел залу и увидел признаки беспокойства  на  всех  без  исключения
лицах. Даже на чистом челе его жены-эльфийки  появилась  легкая  озабоченная
морщина. Лорд Сот улыбнулся гостям  как  можно  более  беззаботно  и  широко
взмахнул руками:
   - Наши тюремщики уведомляют нас, что праздник закончился.
   Некоторые из  рыцарей  поднялись,  но  Сот  остановил  их  жестом,  снова
улыбаясь своим четверым гостям.
   - Пока наши друзья здесь, нет нужды посылать людей на бастионы. Мы  можем
положиться на слово тех, кто окружил замок. Они не причинят вам вреда.
   Последовали быстрые, не слишком искренние поздравления молодоженам, после
чего две  супружеские  пары  накинули  плащи  и  удалились,  причем  Карадок
проводил их до главных ворот замка. Перед тем  как  выйти  за  ворота,  жрец
Паладина остановился и громко прочел молитву, широко разводя в стороны руки,
словно хотел обнять весь Дааргард-Кип. Этот жест  почему-то  показался  Соту
наигранно-патетическим и фальшивым.
   -  Не  такой  свадьбы  я  желал  для  нас,  -  искренне  посетовал   Сот,
поворачиваясь к своей суженой. - Лорды и их  благородные  дамы  из  Каламана
побоялись прийти на праздник в осажденный замок, даже несмотря  на  то,  что
рыцари пообещали не препятствовать входу и выходу на протяжении сегодняшнего
дня. Этот прихлебатель и его жаба...
   Изольда нежно приложила тонкие пальцы к его губам. Пальцы были теплые,  и
от них исходил тонкий аромат ее духов.
   - Что за беда, любимый. Твои люди остаются верны тебе. И Карадок, и слуги
из конюшни и кухни. И я тоже всегда буду рядом с  тобой...  -  она  опустила
глаза и положила свою изящную руку на чуть  округлившийся  живот.  -  Мы  не
должны забывать и о нашем ребенке, мой господин. Он будет нуждаться в нас  и
любить больше всего на свете.
   Некоторое время они стояли в  молчании.  Затем  главная  дверь  в  зал  -
огромная, двустворчатая и тяжелая -  распахнулась  настежь.  Порыв  ледяного
ветра ворвался в залу снаружи, и  огни  многочисленных  свечей  в  люстре  и
подсвечниках затрепетали. По полу и по стенам поползли широкие  тени,  и  на
мгновение Соту показалось, что весь свет  сейчас  разом  погаснет.  Карадок,
однако, уже закрывал двери за собой, и свечи снова ярко вспыхнули.
   - Осаждающие пропустили ваших гостей и музыкантов через п