янии, рыцарь и рептилия медленно
поднялись на ноги. Ни один из них не собирался признать себя побежденным.
   - Хозяин будет недоволен тем, что мне пришлось уничтожить тебя, лорд Сот,
- пропыхтел, отдуваясь, дракон. Из-за недостающих зубов речь его из  шипящей
стала шепелявой.
   Изогнув спину, дракон глубоко вдохнул. Раздалось пронзительное шипение, и
дракон длинно плюнул в Сота струей пламени и дыма. Магда в страхе  отпрянула
обратно в трапезную, но Рыцарь  Смерти  позволил  огненной  струе  коснуться
себя. Его длинный алый плащ немедленно  вспыхнул,  и  в  мгновение  ока  Сот
превратился в чадящий дымный костер.
   Глухой, раскатистый хохот раскатился по зале, эхом заметался под куполом.
   - Волшебный огонь богов отнял мою жизнь три с  половиной  века  назад!  -
воскликнул Сот,  появляясь  из  облака  дыма.  Превратившийся  в  золу  плащ
осыпался с его плеч на пол, когда рыцарь сделал шаг вперед. - Твое пламя  не
может причинить мне вреда, маленький красный червяк.
   Сверхъестественное спокойствие овладело Сотом. На  мгновение  он  очистил
мозг  от  всех  посторонних  мыслей  и  сосредоточился.  Единственное  слово
возникло в его памяти, страшное в своей силе и  могуществе.  Те  из  жителей
Кринна, что посвятили себя  изучению  магического  искусства,  особенно  его
темной стороны, знали и  боялись  подобных  слов,  обладающих  непреодолимым
колдовским могуществом и силой. С помощью  этих  коротких  заклинаний  можно
было ослепить, сжечь, уничтожить большинство  живых  существ.  Даже  могучие
драконы не могли противостоять древней и страшной магии.
   Сот протянул вперед свою здоровую левую руку и выговорил  самое  страшное
из известных ему заклятий. При звуке его голоса дракон отскочил,  набирая  в
легкие воздуха, чтобы еще раз окатить рыцаря своим жидким огнем. Прежде  чем
он успел выдохнуть его, вокруг его  красного  тела  появились  черные  стены
потрескивающих энергий. Их гибкие полотнища, дрожащие в воздухе,  сомкнулись
вокруг дракона и  выбросили  длинные  щупальца,  которые  мгновенно  ощупали
чешуйчатое тело рептилии и проникли  в  его  уши,  глаза  и  ноздри.  Виверн
передернулся один раз, другой, встопорщил свои чешуи, прикрывающие  тело,  и
из-под них потек черный свет. Малиновые чешуи драконьей брони  трескались  и
сыпались на пол, как осенние листья.
   Рыцарь Смерти в раскаленных доспехах, которые от драконьего огня  местами
еще светились тусклым багровым светом, стоял над издыхающей тварью, чье тело
сотрясали последние судороги. Наконец дракон вытянулся и  затих.  Глаза  его
вылезли из орбит, а из ноздрей поднялся  прозрачный,  слабо  пахнущий  серой
дымок.
   - Выходи, Магда.
   Вистани  выглянула  из  трапезной  и,  увидев,  что  опасность  миновала,
приблизилась к рыцарю, сжимая в руке свой серебряный кинжал. Сот стоял к ней
спиной и рассматривал свою раненую руку. Зубы  дракона  разорвали  плоть  до
костей, оставив на  них  глубокие  царапины.  Боль,  которую  ощущал  Рыцарь
Смерти, странным образом радовала  его,  ибо  редко  когда  его  противникам
удавалось причинить ему существенный ущерб.
   - Я покидаю замок Равенлофт.
   Вернув в ножны меч, Сот поискал глазами подходящую тень, которой  он  мог
бы воспользоваться вместе с Магдой, чтобы выбраться из замка
   Со стороны лестницы, по которой Сот и вистани спускались в зал, донеслись
пронзительные скрежещущие крики и вой. Девушка вздрогнула и смерила взглядом
расстояние между лестницей и входной дверью.
   - Позвольте мне уйтн одной, лорд, взмолилась она. - Я ни за что не  скажу
графу, что вы тут наделали.
   Сот невольно улыбнулся под забралом своего шлема и повернулся к ней.
   - Я хочу, чтобы Страд знал, что это  сделал  я.  Кроме  того,  ты  должна
рассказать мне о намерениях графа, касающихся меня...
   Шум на  верхних  этажах  нарастал.  Из  полумрака  на  вершине  мраморной
лестницы появилось какое-то горбатое существо. Это была химера,  похожая  на
ту, с которой Магда сражалась в коридорах замка, однако у  нее  было  четыре
верхних конечности и два завитых рога на синевато-серой голове.
   - Эгей, вот они! - взвыла крылатая бестия, и на ступеньках появилось  еще
с полдюжины омерзительных существ.
   Лорд Сот сделал шаг в угол, где сгущались тени, и протянул руку:
   - Ну так как, цыганка?
   Магда ринулась к нему. Закрыв  глаза,  она  вытянула  вперед  руки,  хотя
помнила, что ледяное прикосновение Сота будет болезненным
   - Мудрое решение, - усмехнулся Сот, осторожно беря ее дрожащие  пальцы  в
свою защищенную кольчужной перчаткой руку.
   Оба растворились в полумраке.
   Сотрясая  воздух  страшными  проклятиями  и  яростными  воплями,   химеры
рассекали острыми когтями то  место,  где  секунду  назад  стояли  рыцарь  и
цыганка.
   - Хозяин будет очень сердит! - в отчаянии провыло четверорукое  создание.
- Он нас всех уничтожит!
   Небольшая гарпия цвета мокрой  ржавчины  пала  к  ногам  предводительницы
стаи.
   - Может быть, нам можно убежать? - робко предположила она.
   Четверорукая тварь покачала тяжелой головой и уселась на полу.
   - Нам негде укрыться в Баровии. Страд - хозяин этой земли. Он отыщет  нас
еще до следующего восхода солнца.
   Печально кивая в знак согласия, химеры взлетели  наверх  и  расселись  по
периметру купола, замерев неподвижно, как статуи, ожидая пока сядет солнце и
их  страшный  хозяин  восстанет  из  своего  гроба.  Их  ждет  страшное,  но
мгновенное наказание.
   Страд фон Зарович будет не менее жесток к  рыцарю  и  цыганке,  когда  он
поймает их.

ГЛАВА 9

   Потрескавшийся, облезлый деревянный щит  над  таверной  гласил,  что  она
носит  гордое  название  "Кровь  Лозы".  Ветер,  проносящийся  по   площади,
раскачивал вывеску, и она жалобно скрипела.
   Здание, в котором помещалась таверна, знавало лучшие  времена.  Выцветшие
под солнцем деревянные  ставни  окаймляли  закопченные  окна,  а  на  стенах
кое-где  еще  сохранилась  побелка.  Закрытые   двери   таверны,   казалось,
предупреждали, что вход открыт только для завсегдатаев.
   Между тем нельзя  было  сказать,  чтобы  в  таверну  валом  валил  народ.
Несмотря на  то  что  был  почти  полдень,  деревенская  площадь  оставалась
пустынной. Лишь несколько торговцев разложили на  прилавках  торговых  рядов
свое имущество, и тощий старик, похожий на  ворону,  переходил  от  лавки  к
лавке. Это, однако, был не покупатель, а сборщик  налогов,  который  собирал
деньги в казну местного бургомистра.
   - Похоже, скоро разразится настоящая буря. Если очень повезет,  то  этого
старого мерзавца убьет молнией,  -  заметил  один  из  посетителей  таверны,
мрачно наблюдая за сборщиком налогов  через  единственное  чистое  пятнышко,
которое он обнаружил на грязном оконном стекле.
   В пустынной комнате с низким потолком слова прозвучали словно удар грома,
ибо единственным звуком, раздававшимся в питейном заведении до сих пор, было
уютное потрескивание огня в камине.
   Глотнув водянистого вина из кружки, человек покосился в поисках поддержки
на своих товарищей:
   - Я говорю, что если повезет, старика убьет грозой.
   Другие два человека, бывшие кроме него в комнате, никак не отреагировали.
Арик, хозяин таверны,  пробурчал  себе  под  нос  нечто  невразумительное  и
продолжил протирать стаканы, которыми, быть может, никто не воспользуется на
протяжении нескольких дней. Из-за своей чрезмерной худобы  он  был  как  две
капли воды похож на тощего мытаря, однако жители поселка любили его  так  же
сильно, как ненавидели и презирали чиновника бургомистра. Почти всем жителям
поселка, и старым и молодым, был весьма по душе хозяин  "Крови  Лозы"  Арик,
который бессменно стоял за стойкой на протяжении их жизней. Дело было в том,
что отца его тоже звали Арик, и деда, и, может быть,  даже  прадеда.  Семья,
которая владела  таверной  на  протяжении  нескольких  столетий,  уже  давно
решила, что  имя  человека,  который  встречает  посетителей  за  стойкой  и
обслуживает их, должно оставаться одним  и  тем  же.  Это  было  удобно  для
горожан, и таверна пользовалась популярностью еще и по этой причине.
   Третий человек  в  зале  никак  не  отреагировал  на  предложение  вместе
позлословить в адрес сборщика налогов. Он пристально вглядывался в щербатую,
испещренную застарелыми кругами от стаканов поверхность стола и молчал.  Его
голубые глаза были наполнены страхом,  который  бурлил  внутри  него,  а  на
бледном круглом лице застыло затравленное выражение. В отличие от хозяина  и
первого посетителя он был чисто выбрит, а соломенные волосы  были  аккуратно
подстрижены.  Прямая  челка,  нависающая  низко  над  бровями,  подчеркивала
полноту его лица, благодаря которой он казался  моложе  своих  пятидесяти  с
лишним лет.
   - Эй, Теларм, - снова окликнул его человек у окна. -  Ты  что,  молишься?
Почему не отвечаешь?
   - Оставь его в покое, Донович, - сказал из-за стойки  Арик,  доставая  из
застекленного шкафчика очередной стакан. - Если бы ты видел,  как  на  твоих
глазах лесное чудовище расправилось с твоими товарищами, ты бы тоже  не  так
веселился.
   Донович допил свое вино и вытер грязными руками свои свисающие усы. Затем
он встал и нетвердым шагом приблизился к  бочке  с  вином,  установленной  в
углу.
   - Это ты верно говоришь, однако разве не моего брата убили накануне ночью
эти проклятые вистани?
   Желая подчеркнуть свои слова, он хлопнул себя ладонью по черной  повязке,
которую носил в знак скорби и  траура  на  плече.  По  этой  повязке  каждый
человек в Баровии сразу мог понять, что ее обладатель недавно потерял одного
из членов своей семьи.
   - Да, я потерял брата, однако по  мне  вовсе  не  видно,  что  я  впал  в
отчаяние или потерял голову от горя.
   Теларм наконец поднял от стола свои голубые глаза:
   - Там, откуда я родом, не так быстро забывают о своих потерях.
   - Ты прожил в Баровии достаточно долго, чтобы усвоить уже, как живем  мы!
- раздраженно перебил его Донович. Как и большинство деревенских жителей, он
не отличался снисходительностью и терпением по отношению к чужакам. Наполнив
кружку из бочонка, он уселся на скамье перед очагом.
   Теларм молча проглотил едкий ответ. Завозившись за  столом,  он  принялся
поправлять рукава своей длинной одежды, некогда бывшей красного  цвета.  Вот
уже тридцать лет, как он живет в Баровии. Давным-давно он и еще четверо  его
товарищей заблудились в тумане и вышли из него уже  в  окрестностях  поселка
Баровия. При воспоминании о товарищах, которые как в ловушку попали  в  этот
Нижний мир, об оставленном доме он снова почувствовал острый приступ тоски.
   - Однажды я  все-таки  вернусь  в  Палантас,  -  прошептал  он  негромко,
обращаясь больше к самому себе. - Это самый красивый город во всем Ансалоне.
   Мощные стены его ни разу не покорились врагу, а  белые  гордые  башни  ни
разу...
   Входная дверь неожиданно распахнулась, прервав  мрачный  монолог  бывшего
жреца. С губ Арика сорвалось проклятье, ибо образовавшийся сквозняк  потащил
в комнату густую уличную пыль.  Увидев  в  дверном  проеме  изящную  молодую
девушку, все трое замерли в немом удивлении, разинув рты. Сквозняк перебирал
кудрявые черные волосы вистани и играл подолом  ее  длинного  алого  платья,
обнажая исцарапанные стройные ноги.
   Цыганка шагнула внутрь и, оглянувшись через плечо с таким  видом,  словно
высматривала, не следует ли кто за ней, закрыла входную дверь.
   Арик схватил веник, такой же тощий как и его  руки,  и  принялся  сметать
пыль.
   - Таких, как ты, здесь не принимают, - уронил он.
   Магда с трудом сглотнула. Она знала, что для вистани было  небезопасно  в
одиночку путешествовать через деревню; жители Баровии склонны были  обвинять
кочевые племена цыган в доброй половине своих несчастий.
   - Я не хочу причинить вреда, приятель, - с уверенной легкостью, полагаясь
на свое обаяние, сказала Магда. - Я ищу одного из жителей, бывшего жреца  по
имени Теларм. Может быть вы, господа, подскажете мне, где его найти?
   Донович встал, со стуком опрокинув скамейку. Резкий звук  заставил  Магду
вздрогнуть, однако  она  постаралась  сохранить  на  лице  приятную  улыбку.
Могучий, плотный, он шагнул к ней и спросил:
   - А ты случайно не знаешь герра Треста, торговца из этой деревни?
   Его голос был обманчиво спокойным, но глаза яростно сверкали.
   Ее ссора с противным  толстяком,  богатым  торговцем  и  землевладельцем,
который пытался купить ее добродетель  за  большие  деньги,  казалась  Магде
далекой, словно все происходило  столетие  назад.  Внимательно  поглядев  на
крепкого мужчину, стоявшего перед ней,  она  заметила  изрядное  сходство  с
Трестом, несмотря на то что темные волосы и  растрепанные  вислые  усы  были
обычными в Баровии. Что-то подсказало ей, что случай, должно быть, свел ее с
родственником   похотливого   богача.   Черная   повязка   на   его    локте
свидетельствовала о недавней утрете.
   - Многие его знают, -  осторожно  ответила  она.  -  Он  очень  известный
человек и к тому же - большой друг моего народа.
   Лицо Доновича исказилось, и он изо всей силы  хватил  кулаком  по  крышке
стола.
   - Твой народ - мерзкие вистани - убили его!
   Запустив руку в карман своих штанов из грубой шерсти,  он  выудил  оттуда
серебряный амулет  на  тонком  кожаном  шнуре.  Серебряная  капелька  тускло
сверкнула в пламени очага.
   - Когда его нашли, оглушенного, умирающего возле  дороги,  он  все  время
повторял обещание вистани. Они сказали ему, что амулет сделает его невидимым
для тварей, обитающих в темноте.
   Жрец в красной сутане сделал шаг и встал между Магдой и Доновичем.
   - Давай выйдем, - обратился он к Магде. -  Я  и  есть  Теларм.  Поговорим
где-нибудь снаружи.
   Магда неожиданно  узнала  его.  Это  был  тот  самый  толстый  священник,
которого они с Сотом видели на поляне возле разрушенной церкви, когда  он  с
другими крестьянами намеревался вздернуть гнома на суку. Именно  с  ним  они
столкнулись в лесу, после того как гном вырвался на свободу. Но  прежде  чем
Магда успела ответить, разъяренный Донович с силой ударил Теларма  увесистым
кулаком. Оглушенный жрец распростерся на полу.
   - Занимайся своим делом, - прорычал Донович, даже не оглянувшись. Схватив
девушку за горло, он повалил ее спиной на стол. Цыганка  сопротивлялась  изо
всех сил, но ее противник был очень силен.
   Арик продолжал как ни в чем не бывало  заниматься  своими  делами.  После
смерти старшего брата Донович должен был взять семейное дело в свои руки. Не
годилось  мешать  мщению  состоятельного  землевладельца  и  купца,  который
унаследовал имущество брата и стал еще богаче. Кроме того, думал он  вынимая
из шкафчика очередной стакан, вистани никогда не были его клиентами.
   Магда ловко лягнула Доновича по голени и расцарапала ногтями лицо, однако
то ли гнев, то ли несколько кружек вина, которые  он  выпил,  притупили  его
чувства. Донович не чувствовал боли, продолжая разрывать  на  ней  одежду  и
душить. Она попыталась дотянуться до кинжала, спрятанного  в  подвешенном  к
поясу узелке, однако Донович уже придавил ее своей тушей,  и  она  не  могла
воспользоваться оружием. Одной рукой он крепко  сжимал  ей  горло,  и  Магда
задыхалась, в отчаянии хватая ртом воздух.
   - Оставь женщину в покое.
   Раздавшийся  в  таверне  гулкий  как  из  бочки  голос   заставил   Арика
вздрогнуть. Хозяин таверны резко повернулся на звук, донесшийся из  дальнего
темного угла. Там стоял огромный человек в черных доспехах, а сквозь решетку
его забрала сверкали как раскаленные уголья оранжевые глаза.  От  незнакомца
крепко пахло горелой тканью, а замысловато украшенные доспехи были  вымазаны
жирной сажей.
   Бережно прижимая к груди правую руку,  словно  она  была  ранена,  рыцарь
протянул к Арику левую руку в  холодной  латной  рукавице,  схватил  его  за
голову и резко повернул.  Раздался  негромкий  треск  ломающегося  позвонка,
затем мертвое тело обрушилось на пол под звон разбиваемого стекла.
   Сосредоточившись  на  своей  жертве,  Донович  не  слышал   ничего,   что
происходило у него за спиной. Он не ослабил своей хватки и не отвел  взгляда
своих маленьких глаз от покрасневшей, задыхающейся вистани, которая отчаянно
пыталась вывернуться из-под него. Даже почувствовав на спине чье-то  ледяное
дыхание, он не обернулся.
   Он так и не увидел, как лорд Сот поднимает страшный кулак и делает выпад.
Могучий удар смял ему череп, словно кастрюлю, Донович вздрогнул и обмяк.
   Рыцарь Смерти столкнул труп на пол. Магда уселась на столе  и  мучительно
закашлялась, прижимая руки к горлу и поправляя на груди  платье.  Легкие  ее
пылали, но Сот не обращал на нее внимания. Он уже опустился на колени  возле
распростертого тела Теларма.
   Тот понемногу приходил в себя. Ресницы его дрогнули, глаза  открылись,  а
расфокусированный взгляд снова стал осмысленным. Однако стоило  ему  увидеть
обожженные, помятые доспехи рыцарей Соламнии и оранжевый горящий  взгляд  за
забралом шлема, как в глазах его появился ужас.
   - Помилуй меня, Джилен, патриарх
   Равновесия и мастер Компромисса! - пробормотал он.
   - Ты знаешь, кто я такой? - спросил Сот.
   Теларм слабо кивнул, приподнимаясь на полу и опираясь на подгибающиеся от
страха руки. Мало кто на Кринне, особенно из  числа  жителей  Палантаса,  не
знал истории лорда Сота, рыцаря Черной Розы. Оглядевшись по  сторонам,  жрец
увидел окровавленные трупы Арика и Доновича.
   Он издал несколько невразумительных восклицаний,  потом  увидел  поднятую
руку Сота и замолчал.
   - Ты и твои товарищи попали сюда с Кринна тридцать лет  назад,  -  сказал
Сот ровным голосом. - Приходилось ли тебе слышать о том, что кто-то  из  них
вернулся на Кринн за то время, что ты прожил в Баровии?
   - Все умерли, - тупо пробормотал Теларм, и Сот  сначала  даже  не  понял,
имеет ли  он  в  виду  своих  товарищей  по  несчастью  или  убитых  рыцарем
посетителя и хозяина таверны.
   - Нас было пятеро, - продолжал Теларм. - Все мы были магами  или  жрецами
Равновесия...
   Он развел руками и посмотрел на свою полинявшую, поношенную ржу.
   - Однажды вечером мы отправились на прогулку возле набережной  Палантаса.
С моря наползал туман, густой и плотный. Он поглотил нас,  и  мы  долго  шли
наугад. Когда же мы достигли границы тумана, мы были уже в Баровии.
   Он улыбнулся, затем с его губ сорвался короткий, безумный смех.
   - Кет, Баст,  Финглейн  -  всех  их  убил  Стоокий  Страж  в  тоннеле.  А
Вольдра... - он совершил над сердцем знак, означающий благословение. - Замок
поглотил его. Остался один я.
   После нескольких  секунд  молчания  Теларм  наклонился  ближе  к  Соту  и
пристально посмотрел на него.
   - Ты тоже попал сюда и не можешь выбраться, Рыцарь Смерти? -  спросил  он
жалобно, и в его голосе были слышны слезы. -  В  таком  случае  я  с  самого
начала был прав. Мы все в аду! - Он возвел  очи  к  закопченному  потолку  и
воздел руки:
   - Джилен, мастер Равновесия, ответь мне, что такого я совершил, за что ты
вверг меня в свою преисподню? Может быть, тогда я смогу искупить свои  грехи
и Наблюдатель пропустит меня сквозь Врата?...
   В глазах его горел огонь безумия, а голос звучал  с  надрывом,  на  грани
истерики. Упоминание о Вратах, однако, снова пробудило интерес  Сота  к  его
бессвязному бормотанию.
   - Врата? - повторил рыцарь. - Ты нашел обратный путь на Кринн?
   Глаза Теларма снова наполнились страхом.
   - О том, что этот путь существует, нам рассказали вистани.  Мы  купили  у
них эти сведения за все золото, что у нас было, - безумец нахмурился. -  Да,
Врата там действительно были, но Наблюдатель, Стоокий  Страж,  не  пропустил
нас. Только я и Вольдра сумели спастись.
   - Где находятся Врата? - прорычал Сот.
   - Там, где Лунная река разветвляется на два  рукава,  -  негромко  сказал
жрец, слегка отстраняясь от Рыцаря Смерти. - Но Наблюдатель...
   Сот рассмеялся:
   - Мне не страшна эта тварь, будь у нее хоть тысяча гл