илия  и  мастерство,  предоставив   им
превратить замок в тот прекрасный  дворец,  образ  которого  возник  в  моем
воображении в самый первый день, около трех лет тому назад. В  конце  концов
результат  превзошел  все  ожидания,  так  как   каждый   мастер   стремился
перещеголять  других.   Однако   необходимо   было   соединить   красоту   с
практичностью.  Замок  оставался  замком,   сооруженным   для   обороны,   и
требовалось изобрести способ быстро добираться из одной его части  в  другую
так, чтобы облегчить жизнь  его  обитателей,  но  не  врагов.  Как  одно  из
последствий этого, я редко, если не сказать почти никогда, ел  теплую  пищу.
Мне сказали, однако, что  главный  повар  и  один  из  оставшихся  инженеров
работают над проблемой.
   Алек и свита ждали меня в главном  холле.  Мне  бросилось  в  глаза,  что
многие имели  при  себе  оружие  и  были  одеты  в  свои  парадные  мундиры,
украшенные  медалями  и  знаками  отличия  с  вделанными  в  них  блестящими
драгоценными камнями и  крупинками  золота,  говорящими  об  их  заслугах  и
высоком звании. Одетый в черное, я, должно быть, казался на их фоне неживым.
Однако все, что я носил, было сшито из лучшей ткани, и черный цвет прекрасно
контрастировал  с  ослепительно  белыми  шелковым  жилетом  и   рубашкой   с
жемчужными пуговицами. А мой галстук был такого же  кроваво-красного  цвета,
как и Великий Рубин фон Заровичей, сверкавший у меня на груди.
   Вбежал другой слуга. Движением руки я разрешил ему говорить.
   - Лорд Сергей подъезжает к подъемному мосту, ваша светлость.
   Я кивнул и он исчез. Свита выстроилась позади меня в линейку; Алек Гуилем
встал справа, леди  Илона  Даровная  слева  от  меня,  и  мы  направились  к
массивным дверям главного входа.
   Время было выбрано идеально: знаменосцы  Сергея  только-только  появились
из-под опускных решеток. Они разъехались  в  стороны,  и  за  ними  во  двор
въехали остальные, слившись с моим почетным караулом.  Все  это  было  очень
символично и должно было понравиться  собравшимся.  Алек,  ответственный  за
оборону замка, устроил отличное представление.
   Грохот  барабанов  наполнил  двор,  заставляя  сердце   биться   сильнее.
Зазвучали  тонкие  голоса  труб  и  показался  верхом  на  коне  Сергей.   Я
чувствовал, что все переводили глаза с меня на него,  пытаясь  угадать,  что
творилось у нас внутри в этот исторический момент.
   С Сергеем все было просто.  Его  эмоции.  Отражались  на  его  лице,  как
солнечный свет и грозовые  тучи  на  склоне  горы.  Боги  благословили  его,
наградив типичными чертами фон Заровичей: черными волосами, высокими скулами
и тяжелой нижней челюстью, но кровь Ван Ройенов, которая текла в его  жилах,
отчасти смягчила эти жесткие черты. В наследство  от  матери  ему  достались
теплые синие глаза. Боже мой, а он был красив, и это  мнение  разделяли  все
молодые и немало пожилых женщин из круга моих подчиненных и слуг.  Когда  он
подъехал ближе, все больше и больше голов поворачивались то к  нему,  то  ко
мне. Сравнивая. Я смирился с этим, так как ничего не мог поделать: я сам нас
сравнивал.
   Он был моложе, намного привлекательнее меня, душа нараспашку и улыбка  до
ушей - полная моя противоположность. Сергей натянул поводья  и  спешился.  Я
был выше, заметил я.
   Он двинулся вперед и, сняв шапку, грациозно опустился на одно  колено  на
расстоянии всего одного шага от меня. Я шагнул к нему и положил правую  руку
уме на плечо. Он приподнял голову и улыбнулся мне прямо в лицо, счастливый и
простодушный, преисполненный тем чувством,  которое  я  давным-давно  привык
расценивать как преклонение перед победителем.
   Это застало  меня  врасплох.  Одно  дело,  когда  незнакомец  ведет  себя
подобным образом, но когда твой родной брат - брат, которого  я  никогда  не
видел, - выражает такое неподдельное восхищение, это уже нечто особенное.
   Сергей взял мою  руку  в  свою  и  звонким  голосом  приветствовал  меня,
закончив клятвой преданно служить и слепо  повиноваться  мне.  Такое  начало
официальной встречи двух высокорожденных  братьев  предусматривалось  нашими
традициями. Я ответил ему тем же  и  Сергей  поднялся,  потом  мы  обнялись.
Присутствующие не  могли  больше  сдерживать  себя  и  разразились  громкими
восторженными криками.

***

   - Кто мог подумать, что наша встреча в конце концов произойдет? - спросил
меня младший брат несколько часов спустя.
   Знакомство с более чем дюжиной людей, пирушка,  бесконечные  разговоры  и
расспросы не уменьшили  его  энтузиазма  и  не  притупили  его  энергию.  Он
выглядел свежим, как летний рассвет.
   - Наши родители, - предположил я.
   Его  губы  дрогнули  и  улыбка  превратилась  в  смех.  Смеялся  он   так
самозабвенно, что мог бы вызвать раздражение, если бы играл на  публику  или
пытался скрыть неловкость, но на самом деле смех его шел от чистого сердца и
внутренней раскрепощенности, - всего того, что  я  безвозвратно  потерял  за
годы кровопролитный войн.
   - Я  хотел  сказать,  что  в  конце  концов  мы  все  равно  должны  были
встретиться, - сказал он.
   - Мы же не чужие.
   - Да, но не письма сроднили  нас.  "Дорогой  брат!  Сегодня  я  ходил  на
охоту", или "В этом году мы собрали много яблок", или "Буря  повалила  много
деревьев".  Так  никогда  не  узнаешь  другого  человека.  Тебе,   наверное,
наскучило читать мои письма.
   - Солдат рад любой весточке  из  дома.  Меня  всегда  интересовали  самые
мельчайшие подробности, которые не давали мне  забыть  родину  и  воскрешали
связанные с ней лучшие воспоминания. Я тебе многим обязан.  Сожалею,  что  у
меня не хватало времени отвечать вам так, как мне хотелось бы.
   - О, мы понимали, все понимали. У тебя были свои обязанности, и  если  бы
ты не уделял им достаточно внимания... ну, тогда бы твои  враги  победили  в
войне. Мы скучали по тебе, особенно мама, но мы знали, что ты нужен в другом
месте. Ни один полководец не добился бы таких успехов, как ты.
   Возможно, и нет, подумал  я.  Но  страсть  к  войне  и  покорность  долгу
оторвали меня от дама моего детства, в который мне не суждено  вернуться.  Я
не видел, как вырос мой брат Стурм, не присутствовал на крестинах  Сергея  и
лишился тысячи других радостей, которые дарит мужчине его семья. Я  даже  не
смог приехать на похороны своих родителей четыре года назад.  Они  умерли  в
разгар необыкновенно ожесточенной битвы, и я не мог покинуть свою  армию.  Я
так и не побывал  на  их  могиле.  В  каком-то  уголке  моего  сознания  они
по-прежнему были  живы,  как  и  три  десятилетия  назад,  когда  я  навечно
простился с ними. Приезд Сергея разрушил эту иллюзию.
   - Как хорошо было бы, если бы она могла увидеть замок, -  сказал  Сергей,
имея в виду нашу мать. - Она была бы счастлива, узнав, какую красоту ты  тут
навел и что ты назвал замок в ее честь... да, думаю, она была бы на  седьмом
небе от счастья.
   - Равенлофт в честь Равении Ван Ройен, - произнес я. Я помнил  ее  волосы
цвета воронова крыла и гордость и печаль в ее синих глазах, когда я ушел  на
войну. Сергей был похож на нее не столько лицом -  чисто  внешне  он  многое
взял от отца, - сколько манерой вести себя и говорить. Иногда в его голосе я
слышал ее неповторимые интонации.
   - Жаль, что ты не приехал на церемонию благословения. Леди Илона была  бы
рада твоей помощи.
   - Не знаю, мог ли я быть чем-нибудь полезен. Я  еще  не  принял  духовный
сан. А случится это не раньше, чем его величество Верховный жрец Кир отойдет
в мир иной, о чем рано думать, я уверен. У меня письма  от  него  для  тебя,
между прочим, и для леди Илоны тоже.
   - Как поживает неоперившийся птенчик?
   Сергею стало неловко  от  такой  бесцеремонности  по  отношению  к  Киру.
Когда-то и я относился к своим учителям с уважением.
   - По-прежнему прилагает все усилия, чтобы  выглядеть  достаточно  древним
для своей должности? - добавил я.
   Он соизволил усмехнуться, откинулся на спинку  стула  и  поднял  глаза  к
потолку.
   - Я и забыл, что, когда ты уехал на войну, он был  совсем  ребенком.  Да,
да, он старается быть стариком. Отрастил бороду и, знаешь, помогло. Никто  в
классе, однако, не отваживается выказать  ему  неуважение,  а  то  он,  чего
доброго, придумает что-нибудь похуже битья по костяшкам пальцев.
   - И чем это кончилось для тебя?
   От такой проницательности с моей стороны он раскрыл рот,  одновременно  и
удивившись, и огорчившись.
   - Спрягал сто глаголов на трех разных  языках.  -  Он  отхлебнул  вина  и
приподнял кубок.
   - А как насчет тебя? Его предшественник когда-нибудь наказывал тебя?
   - Старик Зарак? Он однажды заставил меня чистить пол песком.
   - Да ну!
   - Честно. Сказал, с меня надо сбить спесь, в общем, бред. Не  знаю,  стал
ли я более покорным, но пол в тот день просто блестел. И на уроках я  больше
не отвлекался на пустяки.
   - Не могу представить тебя чистящим пол, Страд.
   - Очевидно, Зарак мог. Прошла неделя, прежде чем  мне  удалось  разогнуть
спину и распрямить ноги.
   Сергей опять рассмеялся. Отвечая ему,  даже  я  изобразил  некое  подобие
улыбки при воспоминании о том мальчике,  каким  я  когда-то  был.  Мальчике,
исчезнувшем навсегда.
   Я смотрел на своего брата через стол, за которым мы впервые делили  ужин,
и видел в нем самого себя таким, каким я должен был стать.  Не  то  чтобы  я
завидовал жизненной силе Сергея, но моя собственная жизнь была израсходована
и принесена в жертву долгу и воинским обязанностям. По традиции старший  сын
всегда уходил на войну,  средний  оставался  управлять  имением,  а  младший
посвящал себя служению богам. Нужно отказаться от этой связующей по рукам  и
ногам традиции, но когда ты воспитан подобным образом  и  не  знаешь  ничего
другого, тебе не дано понять, насколько однобоко такое восприятие жизни,  до
тех пор, пока не станет слишком поздно.
   Я взглянул на Сергея, и  злость  на  мои  потерянные  годы  обожгла  меня
изнутри, и жгучая зависть к его будущему всколыхнулась в моей душе. Однако я
не мог ненавидеть его. Он тоже был жертвой традиций и, как и я в свое время,
не намеревался их изменять. Он был верен церкви и  радовался  этому.  Злость
постепенно остыла, свернулась  и  уступила  место  жалости  к  его  слепоте.
Возможно, в один прекрасный день он прозреет и почувствует то же, что и я.
   - Что-нибудь не так, брат? - спросил он,  обеспокоенный  переменой  моего
настроения и долгим молчанием.
   Вряд ли стоило пытаться объяснить ему. Он был еще слишком молод.

***

   Меч Сергея летел вниз с устрашающей быстротой. Я еле-еле успел отбить его
удар, не дав ему разрубить меня пополам.
   Он был силен, но знал, когда остановиться, что он и сделал.  Он  отскочил
назад, встав в позицию обороны, мне не знакомую, и оскалился, как  волчонок.
Менее опытный воин попался бы в его ловушку, но  я  выдержал  паузу,  изучая
его. Он приготовился к атаке в лоб, расставив ноги так,  что  ему,  пожалуй,
трудно будет реагировать на выпады со стороны.
   Я атаковал справа, обманул его и напал слева. Как я и предполагал, он  не
смог прикрыть себя. Я извернулся,  мечом  выбил  у  него  из  рук  оружие  и
остановился, прижав кончик кинжала к его груди,  как  раз  посередине.  Одно
неосторожное движение и он бы вонзился ему в сердце.
   Он понял и усмехнулся, кивнув, что сдается.  Мы  разошлись  в  стороны  и
поклонились друг другу под громкие аплодисменты собравшейся публики.  "После
двадцати лет практики на поле боя, - подумал я, - я теперь  могу  развлекать
придворных болванов".
   Я, однако, покривил душой: нашими зрителями были в  основном  воины  моей
армии. Я задыхался, и пот ручьями тек  по  моему  лицу,  а  Сергей,  похоже,
совсем не устал. Не прошло и нескольких минут, как он  попросил  Алека  быть
его партнером.
   Алек  принял  вызов.   Стройный   и   быстрый,   он   отличался   большой
осторожностью.
   Он  проигнорировал  несколько  открытых  позиций,  предложенных  Сергеем.
Первая минута прошла в попытках обеих сторон перехитрить  и  подловить  друг
друга. Сергей наконец попробовал двойной ложный удар, но Алек раскусил его и
пустил в ход сразу меч и кинжал, мастерски орудуя и тем и другим.  За  годы,
когда он перестал  быть  моим  первым  помощником  и  был  назначен  главным
ответственным за оборону замка, он ни разу не  позволил  себе  расслабиться.
Возможно, ему просто нечего было делать, кроме как  упражняться  с  мечом  и
крутить любовь с горничными, но он тренировался каждый день, как  будто  его
жизнь до сих пор зависела от силы  его  мускулов.  И  каждодневная  практика
давала о себе знать. Легкое поддразнивание, движение клинка и выпад  вперед,
и Алек замер, приставив меч к сердцу Сергея.
   - Мне еще многому предстоит  научиться,  -  сказал  Сергей,  не  в  силах
сдержать улыбку.
   - Вы деретесь как хороший воин, и лучше многих, мой господин.
   Судя по аплодисментам, остальные согласились с ним.
   - Может, однажды я овладею хотя бы  половиной  искусства  моего  брата  и
тогда сочту за честь называть себя воином,  -  проговорил  он,  поклонившись
мне. Я тоже поклонился ему. Все чин чином. Льстит, как  эти  надутые  петухи
вокруг, но совершенно искренне. С  другой  стороны,  мне  ничего  не  стоило
воспринять его слова  как  насмешку.  Конечно,  он  догадывался,  что  почти
одержал победу. Через несколько недель, особенно если он возьмет  в  учителя
Алека, он будет признан лучшим солдатом в Баровии.
   Упражнения на мечах продолжались до зари, пока солнце не  осветило  стены
замка. Для завтрака было рано, но я приказал слугам вынести и накрыть на всю
компанию стол. После нескольких поединков в нас  проснулся  волчий  аппетит.
Пока Сергей и другие обсуждали свои ошибки и удачные ходы, я  решил  немного
прогуляться. Вытирая пот со лба платком, я утолил жажду вином со  льдом.  Со
льдом так высоко в Балинокских горвх не было проблем, как в районах с  более
умеренным климатом, расположенных ниже; но я по-прежнему считал его роскошью
и наслаждался тем, что мог иметь его круглый год.
   - Лорд Страд! - раздался женский голос.
   Я допил вино и отдал кубок слуге. Я не сразу узнал подошедшую женщину, да
и одета она была иначе, чем прислуживающие  при  дворе  девицы.  Ее  пестрые
одежды  были  покрыты  пылью;  глаза  покраснели  и  опухли  от  постоянного
недосыпания.
   - Фалов, ты ли это? - Я с трудом припомнил, что она была одним из младших
лейтенантов моего войска. Как и  остальным,  ей  предложили  на  выбор  либо
поселиться в Баровии, либо вернуться домой. По кожаной куртке,  которую  она
носила поверх кольчуги, я заключил, что  она  предпочла  остаться  на  новой
земле и приглядывать за коровами, а не за солдатами.
   Она поклонилась.
   - Да, мой господин. Прошу прощения, что не объявила о своем приходе...
   - Забудь об этом. Что стряслось?
   - Бандиты, мой господин.
   - Бандиты. Ну и что? - Горы просто кишели ими. Не слишком свежие новости.
   Мои солдаты то и  дело  обнаруживали  среди  скал  очередное  разбойничье
гнездо и разоряли его, истребляя преступников, как крыс в  замке.  Никто  не
рассчитывал раз и навсегда разделаться со всеми паразитами, но  эти  вылазки
сокращали их число и держали их на приличном расстоянии от замковых стен.
   - На сей раз их много, мой господин... и командует ими Рыжий Лукас.
   Вот теперь мне стало интересно. Изменник надоедал мне в течение двух лет,
издеваясь над изданными мною законами, убивая кого попало и воруя  все,  что
плохо лежало.
   - Ты уверена?
   - Да, мой господин, я видела его своими собственными глазами. Ни у кого в
округе нет таких огненно-рыжих волос. Точно пламя в камине.
   - Где?
   - Полдня езды верхом отсюда.
   - Да, но где он сейчас?
   - Там же. Я уверена. Несколько моих человек приглядывают за ним.  Но  нас
слишком мало, чтобы атаковать. Мы надеемся, что ваша светлость  поможет  нам
взять его в плен.
   - Взять его в плен? Я не намерен отправлять своих воинов, чтобы взять его
в плен, Фалов...
   Он открыла и закрыла рот в беззвучном протесте.
   - Но я сам поеду туда, чтобы наблюдать за его казнью.
   Как только слова сорвались с моих губ, ее разочарование сменилось  бурной
радостью.
   - Спасибо, лорд Страд. - Она не спросила, как сделали бы другие, не  было
ли это ниже моего достоинства -  участвовать  в  таком  предприятии.  Будучи
солдатом, она поняла и приняла как должное мою готовность  броситься  очертя
голову навстречу опасности, если сражение обещало быть захватывающим.
   - Это все равно что послать великана придавить таракана, -  сказал  Алек,
когда я обрисовал ему ситуацию несколько минут спустя.
   - И великан долен обладать  немалым  проворством,  чтобы  поразить  такую
маленькую цель, - отрезал я. - Это не летний карнавал. Мы начинаем охоту  на
Рыжего Лукаса.
   - Кто он такой? - спросил Сергей.
   Алек поведал о некоторых недавних преступлениях бандита, включая и  резню
в одной из деревень, когда он уничтожил около  пятидесяти  человек  за  раз.
Чудом избежавшие смерти рассказывали, что он умышленно не спалил дома, чтобы
другие люди поселились  в  них  и  обеспечили  ему  хорошее  развлечение  на
следующий год. Услышав такое,  мой  младший  брат  содрогнулся  от  ужаса  и
попросил  взять  его  с  собой.  Когда  я  согласился,  он   завопил   самым
неподобающим образом, как мальчишка.
   - Ты помнишь, когда в последний раз тебя обуревала такая же жажда  крови?
- спросил  Алек,  когда  мы  направились  к  замку,  чтобы  подготовить  все
необходимое для похода.
   - А я никогда не переставал хотеть ее, командир. Разве ты не знаешь?
   Он взглянул на меня. Его  бледные  серые  глаза,  встретившись  с  моими,
загорелись восторгом.
   - Да, мой господин. Теперь, когда ты упомянул  об  этом,  я  знаю.  Будем
надеяться, что Рыжий Лукас не ускользнет от нас.
   Через час мы  уже  пришпоривали  лошадей,  торопясь  на  северо-запад  по
Свалической дороге.

***

   Рыжий Лукас выбрал отличное место для своего логова. С  этого  места  гор
Гакис он держал под наблюдением дорогу и долину, и город Валлаки лежал перед
ним, как на ладони. Любое движение  на  этом  пространстве  не  осталось  бы
незамеченным, и у него и его сообщников всегда было время  либо  спрятаться,
либо устроить засаду. Земля здесь была  неровной,  и  съехав  с  проложенной
дороги, всадник сразу лишался всех своих преимуществ перед пешим человеком.
   - Как красиво, - заметил Сергей. Он приехал в Баровию с востока и еще  не
видел этой части  страны.  Мы  находились  над  озером  Зарович,  которое  я
переименовал в честь отца.  Неясно  вырисовываясь  на  фоне  неба,  над  ним
возвышалась увенчанная тяжелой снеговой шапкой гора Бараток. Под этим  углом
каждая мельчайшая деталь отражалась в неподвижной воде озера.
   Алек Гуилем, не обращая внимания на пейзаж, крутил головой по сторонам.
   - Далеко еще?
   - Миля вороньего полета, - шепотом произнесла Фалов.
   - А если мерить шагами воина?
   - Две.
   - Они намного ближе. Я чую их.
   Спешившись и перепоручив наших лошадей  подручным  Фалов,  мы  расставили
часть солдат под деревьями у дороги. Было  так  тихо,  что  мы  бы  услышали
любой, самый отдаленный звук, и мы не решились подозвать солдат ближе, чтобы
не спугнуть бандитов.
   - Намного ближе, - сказала Фалов. - Слушайте.
   - Я ничего не слышу, - прошептал Сергей.
   - Да, мой господин. Птицы беспричинно петь не перестают.
   Внутренний  голос  подсказал  мне,  что  поздно   действовать   украдкой.
Одновременно с другими я вытащил из ножен меч.
   И как раз вовремя.
   Улюлюкая и рыча, они обрушились на нас, как снег на голову.  Алек  был  к
ним ближе всех и на него напали  раньше  других.  Он  сумел  отбить  удар  и
сделать ответный выпад. После этого я потерял его из  виду,  мне  надо  было
спасать собственную шкуру.
   Состязания на мечах так же мало похожи на настоящую битву, как скульптура
на живую модель. У них, конечно, есть  что-то