видел  ранку,  на
удивление маленькую, если принять во внимание, сколько крови вылилось из нее
наружу. С остановкой сердца она загустела, но продложала течь.  Я  припал  к
ранке губами и начал пить.
   Кровь Алека была лекарством, кровь Сергея - неотделимой  частью  ритуала,
но вкус у нее был... приятный. Алек оживил меня, Сергей  утолил  голод,  как
острое  блюдо,  приберегаемое  напоследок  после  пресного  обеда.   В   его
холодеющей жизни я нашел какое-то непонятное теплое  удовлетворение.  И  эта
теплота взбодрила мое тело и дух, пробежав по венам, подобно шаровой молнии,
и я почувствовал небывалый прилив сил.
   По ту сторону закрытых дверей раздавался смех гостей и  перебранка  слуг,
шорох длинных юбок и постукивание каблуков; по эту сторону дверей  я  слышал
только глухие удары моего сердца. Мои  пальцы  касались  мундира  Сергея,  я
вдыхал запах его любимоо мыла и слабый на чистой коже запах  пота,  а  также
учился различать запах свежей крови, запах крови засохшей. Как будто  я  всю
жизнь провел, запеленатый в бинты, невосприимчивый к свету,  не  знакомый  с
разнообразными вкусовыми ощущениями, и только теперь с меня сняли эти бинты,
отпустили на свободу, позволив вдыхать всевозможные запахи и  трогать  вещи.
Свобода.
   Но сначала еще кое-чо. Недомолвки, ложь, обман...
   Я вскочил на ноги, наклонился к Сергею и обхватил  его  тело  руками.  Не
замечая его тяжести, я приподнял его на одной  вытянутой  руке  и  замер  на
секунду,  а  затем  сбросил  его  вниз.  Он  упал   с   неприятным   стуком,
распластавшись на ковре самым естественным и подходящим образом.
   Я заметил, что его глаза открыты. Они были  такие  же  голубые,  как  его
мундир, как глаза нашей матери...
   Свобода.
   Я встал на колени и закрыл их.
   - Ты хотел быть священником, - прошептал я. - Почему же  ты  не  выполнил
волю своих богов?
   Громкий шум, который я устроил, привлек к себе внимание и  явился  личный
слуга Сергея. Но я вовремя услышал его шаги и принял позу сломленного  горем
человека. Покачивая головой и имитируя свой  собственный  гневный  голос,  я
поведал ему печальные новости. Как и Сергей, он только  стоял  и  глазел  на
меня, пока мои приказы наконец-то не проникли в его голову, и он не осознал,
чего я от него хотел. Тогда он развернулся и  рванулся  вон  из  комнаты  за
помощью.
   Легко. Очень легко.
   Я чувствовал вкус крови на губах и внезапно меня обеспокоил вопрос: а что
успел увидеть слуга? Он был в шоке от ужаса, но что потом...
   Зеркало. Оно висело на стене. Сергей прихорашивался перед  ним,  когда  я
вошел в его спальню.
   Да, мой рот, мое лицо были испачканы кровью. Плохо, но если я умоюсь,  то
никто не поверит и единому слову слуги, решив, что рассудок его помутился от
горя. Ложь и обман...
   На столике рядом стоял тазик с водой. Я оттер кровь  со  щек  и  пальцев,
вытерся и посмотрел в зеркало.
   Чист. Нет нужды бояться...
   Я был очень бледен. Как мел. Белее. Пока я разглядывал  себя  в  зеркале,
мое отражение стало постепенно исчезать. Последнее, что я уловил и как  себя
запомнил, было изображение мужчины чрезвычайно смешного и идиотского вида  с
вытаращенными от удивления глазами и разинутым ртом.
   Мое я, Страд фон Заровия... начало растворяться в воздухе...
   И растворилось...
   Пропало.

Глава 5

Шестое полнолуние, 351

   - Лорд Страд?
   Нет его.
   - Господин?
   Только тень.  Я  дотронулся  до  поверхности  зеркала,  оставляя  на  нем
отпечатки своих пальцев.
   - Лорд Страд!
   Я обернулся на назойливый голос. Татра,  лейтенант,  и  несколько  солдат
стояли в дверном проеме. По случаю праздника они  надели  парадные  мундиры,
начистили до блеска сапоги и мечи.  Мечи  они  теперь  держали  наготове,  с
хмурым видом переводя глаза с меня на Сергея.
   - Где командир Гуилем? - спросил я потрясенно. На этот раз  мне  не  надо
было притворяться.
   Понимая, что мне может не  понравиться  его  ответ,  Татра  вытянулся  по
стойке "смирно" и отдал честь:
   - Никто его сегодня не видел, повелитель.
   - Найди его. Ему поручено охранять  замок.  Я  хочу  знать,  как  это  он
допустил во дворец Баал'Верзи. - Я показал на нож,  лежащий  рядом  с  телом
моего брата.
   Татра и остальные признали в нем дьявольское оружие и  поспешно  сплюнули
через левое плечо.
   Их реакция возымела на меня  странное  действие.  Я  отшатнулся  от  них,
внутри у меня стало как-то  муторно.  Впрочем,  ничего  страшного.  А  то  я
слишком близко находился от зеркала, а они не должны были заметить...
   - Но, повелитель,  нож...  -  Татра  перехватил  мой  взгял  и  предпочел
замолчать.
   - Ты что же думаешь, вся эта грязная шайка  пользуется  одним  и  тем  же
ножом? Тот, что я отобрал у Ильи Бучвольда, спрятан  в  надежном  месте,  за
семью замками. А это... это. - Я уставился на него так,  словно  мне  на  ум
пришла гениальная мысль. - Разыщите Айвана Бучвольда.
   Татра не был лишен смекалки, инче Алек никогда бы не повысил его в звании
и не назначил бы своим первым помощником. Как я  и  предпологал,  он  быстро
провел параллель между смертью Ильи и убийством Сергея: брат за брата.  Лицо
его вытянулось, он кивнул  двум  солдатам  и  те  послушно  выскользнули  из
комнаты.
   Привычка отдавать приказы вернула мне самообладание и способность думать.
Мне многое предстояло сделать. Меньше чем через минуту  я  уже  почувствовал
себя хозяином положения и гонял своих солдат взад-вперед. Если мне  повезет,
то я воспользуюсь естественным  переполохом  и  найду  кого-нибудь,  кто  не
сможет вразумиткльно объяснить, где он был во время убийства. Айван Бучвольд
- просто идеальный вариант, но если  с  ним  не  получится,  сойдет  и  Алек
Гуилем.
   Когда все ушли, я опять взглянул в зеркало.
   Ничего. Пусто.
   Я отодвинулся подальше от его холодного мерцания. Оно давило на меня, как
яркий солнечный  свет.  Что  я  с  собой  сделал?  Наверное,  за  Татьяну  я
расплатился собственной душой.
   И тут я услышал ее голос, прорвавшийся сквозь каменные  стены,  ее  крик,
вопль неверия и отчаяния. Он проник в самое мое сердце. Кто-то рассказал  ей
обо всем.
   Да. Ей тоже придется пройти через адское  пламя,  но  она  справится.  Со
временем она осознает, что ее любовь к Сергею была  не  более,  чем  детской
привязанностью к красивой игрушке. Со временем я заставлю ее забыть его.  Но
пока...
   Я оставил двух  часовых  около  дверей  комнаты  Сергея  и  направился  к
часовне. Гости толпились у меня на пути, мешая пройти. Их лица, перекошенные
от беспокойства, страха и любопытства, уже даже не раздражали  меня.  Я  был
так же далек от них, как птица, летящая над землей.
   У входа в часовню мне сообщили, что Татьяна убежала в сад. Я  обрадовался
этому, так как где-то на уровне подсознания знал, что не смогу войти  в  это
святое строение.
   Тьма боится света.
   Я изменился.
   Но не жалел ни о чем. Она ждала меня.
   Скоро...
   Жара сменилась вечерним  холодом  и  от  сырой  земли  поднимался  туман,
колыхаясь, как неугомонные  тени  мертвых.  Это  не  было  всего  лишь  моей
фантазией,  я  на  самом  деле  чувствовал,  как   вокруг   меня   что-то...
собирается... волнуется и дышит...
   Волшебство.
   Черная магия.
   Сегодня я не только убил брата и выпил его кровь.  Со  мной  приключилось
нечто, не упомянутое в нашем договоре. Этот фокус с  зеркалом  показал,  что
назначенная мне цена была намного выше той, о которой упоминалось.
   Нет. Не совсем так. Я пропустил что-то мимо ушей. В такого  рода  сделках
всегда пользуются очень точными терминами и определениями. Если бы  тогда  я
получше владел собой  и  был  менее  заинтересован  получить  все,  что  мне
обещали, я бы обязательно задал необходимые вопросы  и  получил  бы  на  них
ответы.
   Теперь уже поздно.
   Когда я подошел к калитке, ведущей в сад, там  крутилась  одна  из  нянек
Татьяны. Она была бледна, но спокойна, и с виноватой улыбкой объяснила,  что
Татьяна никого к себе не подпускает.
   - Ко мне это не относится. Где леди Илона?
   - Заболел лорд Дилисния. Какое-то  время  назад  ее  позвали,  чтобы  она
позаботилась о нем.
   - Приведи ее сюда.
   Она ушла и я медленно приблизился к Татьяне.
   В  церкви  горели  всечи,  отбрасывая  через  витражи   на   землю   сада
разноцветные полосы света. Татьяна сидела под одним из окон и ее подвенечное
платье переливалось зеленым, голубым, золотым и... красным.
   Я посмотрел на нее сверху вниз. Если бы мне приказали убить  дюжину  моих
братьев и вылакать целую реку их крови, я бы так и сделал.
   Она не шевелилась, вы вытирала слез,  оставлявших  соленые  следы  на  ее
щеках, на ее шее...
   Я присел рядом с ней,  протянул  к  ней  руки  и  испытал  всепоглощающую
радость, когда она наконец-то оказалась в моих объятиях. У меня  никогда  не
хватало терпения на чужие рыдания и причитания, но теперь, когда она припала
к моей груди и дала волю горю, царившему в ее юном сердечке, я  с  нежностью
отнесся к ее боли. Она нуждалась в ком-то, кому  можно  было  поплакаться  в
жилетку, и я радовался, что выбор пал на меня. На свем веку я повидал немало
крови и трупов, она же была еще ребенком, невинной маленькой девочкой. Может
быть, между этими двумя  нашими  крайностями  мы  и  найдем  какие-то  точки
соприкосновения - укромное местечко для нашей любви. Моя сила, мой опыт, моя
страсть - я готов был предложить ей все, что имел, чтобы она могла опереться
на меня и довериться мне.
   - Почему, Страд? - прошептала она.
   Сбывается. Она в первый раз назвала меня по имени.
   - Почему? Как это случилось? Кто...?
   Она сильнее прижалась ко мне, сгибаясь под тяжестью своего горя. Если  бы
в моих силах было избавить ее от него, я бы избавил. Ее  рыдания,  казалось,
вот-вот разорвут ее пополам, но я пока ничем не мог ей помочь.
   - Я не  знаю,  -  пробормотал  я,  сомневаясь,  что  она  понимала  смысл
произнесенных мною  словосочетаний,  но  монотонный  звук  знакомого  голоса
должен был успокоить ее. -  Кто  бы  это  ни  сделал,  он  заплатит.  -  Уже
заплатил. - Я обещаю тебе.
   Кроме ее плача, я слышал шум ураганных ветров,  бушевавших  внутри  меня.
Они путали мои мысли, силясь вырвать меня из моего блаженного  состояния.  Я
игнорировал их. Плевать я хотел и на них, и на густеющий туман.
   Вдруг Татьяна выпрямилась и отбросила мои руки. Она подняла голову. Из-за
облаков показались на мгновение звезды.
   - Почему? - закричала она небу. - Почему  это  случилось?  Зачем  ты  это
совершил?
   Она обращалась не ко мне, а к своим богам. Я попытался снова  обнять  ее,
но она оттолкнула меня и вскочила на ноги.
   - Неужели так плохо любить? Да? Зачем ты позволил нам  влюбиться  друг  в
друга, а затем сделал это?
   - Татьяна... - Я приблизился к ней и вздрогнул, почувствовав, как все  ее
тело  сотрясается,  как  в  агонии.  -  Мы  не  должны  подвергать  сомнению
правильность решения богов в таких вопросах.
   - Да? Неужели? - оборвала она меня.
   Она увернулась от меня и, простирая руки к небесам, бегала по  кругу,  не
спуская глаз со звезд.
   - Скажи мне! Как ты допустил такое? Скажи мне!
   Затем вспышка гнева прошла  и  она  опустилась  на  колени  на  землю.  Я
приблизился к ней и легко ее обнял.
   - Скажи мне, - пролепетал она.
   - Ш-ш-ш, - сказал я, баюкая ее. Она замерла  на  несколько  минут,  потом
рванулась в сторону.
   - Леди Илона. - Ее глаза лихорадочно блестели. - Я должна найти ее.
   - Я уже послал за ней.
   - Она обязательно... обязательно вернет его обратно.
   Я похолодел.
   - Что ты такое говоришь?
   - Она искусная целительница. И я слышала,  что  иногда...  О  Страд,  она
должна хотя бы попытаться. Она должна вернуть его. Это было испытанием нашей
веры. Он вернется! Я знаю теперь!
   Я тоже знал. Даже слишком хорошо. Илона вполне может оживить  его,  но  я
этого не допущу.
   - Татьяна... - Я взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза. Несмотря на
то,  что  больисказила  ее  прелестные  черты,  она  все  равно  была   само
совершенство,  все  равно  она  была  самой  красивой  женщиной,  которую  я
когда-либо видел или увижу в своей жизни.
   - Татьяна, пожалуйста, не поддавайся на собственный  обман.  Леди  Илона,
конечно, постарается, но имей в виду, что чуда может и не произойти.  Я  уже
забыл, когда в последний раз ее хлопоты увенчались успехом.
   - Но теперь она сможет. Я знаю, она сможет.
   - Нет, ты ничего не знаешь. Ни ты, ни я, мы ничего не знаем. Помнишь, они
хотели вернуть обратно его величество Верховного  жреца  Кира?  Он  умер,  и
оказалось, что они напрасно старались, потому что  сами  боги  пожелали  его
смерти. Никто не мог вернуть его обратно.
   - Нет! Сергей - совсем другое дело! Он был убит рукой смертного, а не  по
воле божества. Леди Илона должна попытаться. Иначе я последую за ним.  Я  не
хочу жить без него... и не буду.
   - Татьяна!
   Она перестала метаться и ее глаза встретились с моими.
   - Послушай меня, золотко. Послушай.
   Мой голос упал до ласкового шепота, который в конце концов  дошел  до  ее
ушей и сознания, заставив ее прислушаться к моим словам.
   - Сергей умер. Его нет. Ни леди Илона,  ни  ее  многочисленные  помощники
ничего не изменят. Ты должны смириться с этим.
   - Но...
   - Смирись!
   Ее огромные глаза затуманились надолго, но я чувствовал, что на этот  раз
между нами образовалась тонкая, но осязаемая связующая нить. Я дотронулся до
нее, по-другому ощущая ее присутствие.
   - Его нет, но я здесь. Я всегда буду рядом с тобой. Ты  полюбишь  меня  и
будешь любима мною.
   Она сощурилась, от удивления сдвинув брови к переносице.
   - Страд?
   Да...
   Ее рука поднялась кверху. Таким же движением меня искушали в ту ночь,  но
только теперь меня ласкали живые теплые пальцы. Как подтверждение реальности
того, что было обещано.
   Заветное Желание.
   О да... о боже, да...
   Взор ее прояснился и в глазах ее загорелось понимание.
   -  Страд.  -  Она  по-новому  произнесла  мое  имя,  так,  как  любовники
обращаются друг к другу.
   - Я здесь. Я всегда буду рядом.
   Заветное...
   Я помог ей подняться на ноги. Ее лицо приблизилось к моему. И,  как  я  и
делал сотни раз в своих снах, я припал губами к ее рту...Желание.
   Она ответила на мой поцелуй.
   Желание...
   Она  обвила  мою  шею  руками,  прижавшись  к   моему   телу   грудью   и
бедрами...изголодавшегося сердца.
   Она отпрянула от меня в ту же секунду, когда я  оторвался  от  ее  мягких
губ. Она - чтобы взглянуть на меня, привести в порядок мысли и чувства. Я  -
чтобы отдышаться. Сердце мое колотилось так, что казалось вот-вот  выпрыгнет
из груди. Но несмотря на всю радость обладания, затмившую все  остальное,  я
ощущал, как вокруг нас работали какие-то таинственные силы.  Туман  поднялся
до небес и скрыл звезды. Я еще различал деревья сада, но не более того.
   Стены часовни пропали из виду.
   И появились снова.
   Туман отступал ярд за ярдом каким-то неестественным образом, извиваясь  и
подрагивая,  как  будто  нас  засасывало  в  самый  центр  серого,  бешеного
водоворота.
   - Страд. - Притягивая с себе мою голову, она  требовала  моего  внимания,
моего поцелуя.
   Откинув фату, я играл ее пышными рыжими  волосами.  Сегодня  я  стану  ее
мужем, она - моей женой.  Эта  ночь  будет  первой  в  бесконечной  веренице
счастливых лет. Этой ночью я научу ее любить так, как ей и не снилось  и  не
мечталось. Любить так, как не может любить ни одна женщина на  Земле...  Мои
губы целовали ее рот, щеки, подбородок и наконец коснулись горячего шелка ее
шеи. Мое прикосновение доставило ей истинное наслаждение и она тихо охнула с
удивлением только что проснувшегося  в  ней,  не  знакомого  ранее  чувства;
дыхание ее участилось.
   - Лорд Страд! - Кто-то звал  меня  из-за  калитки,  но  туман  смягчал  и
приглушал его голос.
   Не теперь, не сейчас...
   Ее тело было так близко от меня, она откинула голову назад. Я с легкостью
ее поддерживал. Она весила не  больше,  чем  лебедь,  плывущий  среди  своих
собственных отражений, скользящих по поверхности озера.
   - Лорд Страд, идите сюда!
   Татра напрасно старался разлучить меня с той, ради которой я отдал все на
свете, душу продал дьяволу...
   - Убийство, Страд!
   ...ради которой я убил брата. Я  не  обращал  на  него  внимания.  Сердце
Татьяны билось так же быстро, как и мое. Я слышал  его  удары,  напоминающие
мне грохот грома летней порой.
   - Измена!
   Он бродил вокруг нас в тумане.
   "Черт бы тебя побрал", - мысленно заорал я.
   Татьяна в моих руках съежилась от страха, тело ее напряглось.
   - Страд? Что?..
   - Ш-ш-ш, он уйдет. Я прикажу ему уйти.
   Она стала сопротивляться. Я освободил ее и она отступила  на  шаг  назад,
восстанавливая потерянное равновесие. Воздух с хрипом вырывался из ее груди,
как у пробежавшего дистанцию бегуна. Ее пальцы вцепились в шею, куда секунду
назад я так страстно ее целовал.
   - Старейший, что?.. - Она встряхнула головой, как будто отгоняя  от  себя
какое-то наваждение. - Нет, мы не должны делать этого.
   Я поднял руку ладонью вверх.
   - Все в порядке. Это судьба.
   Она  боролась  с  желанием  взять  мою  руку  и   нахлынувшими   на   нее
воспоминаниями о потерянной любви.
   - Но Сергей...
   - Он умер. Ты смиришься с этим и полюбишь меня.
   - Старейший, он мертв! Как ты смеешь говорить мне такое?
   - Ты свободна. Мы оба свободны. Татьяна, возлюбленная моя, я дам  тебе...
Но как только она внезапно вспомнила Сергея, лицо ее сморщилось.
   - Нет!
   Ее горе должно изжить само себя. Теперь я это понимал. Любое  давление  с
моей стороны только все испортит. Понадобится  время,  чтобы  она  пришла  в
себя. Но у меня есть время. У меня больше времени, чем у любого, живущего на
земле.
   Я могу подождать. И я буду ждать.
   - Страд!
   Мое имя выкрикивали уже несколько голосов, рыча, как в  экстазе  на  поле
боя три года назад. На этот раз вопли вперемешку с визгом и плачем женщин  и
детей, а также стуком и лязгом металла неслись из часовни.
   Да что, черт бы их всех побрал, там происходит?
   Из завитка тумана неожиданно вынырнул  Татра.  Его  парадный  мундир  был
разорван в клочья и забрызган кровью, от меча осталась только половина.
   - Измена, повелитель, - выдохнул он. - Предатели  Дилисния  убивают  всех
подряд.
   - Где мои воины? - За каждым гостем наблюдали два солдата моей армии.
   - Без сознания. Отравлены, я думаю. Люди Дилисния рубят им головы.
   Некоторые из нас выбрались наружу.  Они  не  смогут  найти  нас  в  такой
темнотище.
   Одно из окон часовни  распахнулось  и  осколки  стекла  посыпались  вниз.
Кто-то стулом пытался пробить себе дорогу на улицу. Мы пригнулись  к  земле,
прячась от света. Мои пальцы вцепились в рукоятку меча, но  Татра  остановил
меня.
   - Поздно, повелитель. Они все хорошо продумали и подготовили. Спасайтесь,
пока возможно.
   В ответ я прохрипел что-то о трусости и недостойности такого предложения,
но посмотрел на Татьяну. Я должен был уберечь ее от опасности.
   - Конюшни не заняты?
   - Не знаю.
   - Разузнай. Давай, шевелись. Собери  всех,  кого  найдешь.  Если  конюшни
закрыты, мы будем пробираться к воротам.
   - Да, повелитель. - Он убежал.
   - Пойдем, Татьяна. - Я схватил ее за руку.
   - Нет! - Она оттолкнула меня. - Я остаюсь здесь, с Сергеем.
   Неподходящий момент, чтобы валять дурака. Я сжал ее пальцы и  потащил  ее
прочь, подальше от часовни. Туман рассеялся и  стали  видны  стены  замка  и
звезды. Их серебристый свет, почти такой же яркий, как  и  дневной,  освещал
дорогу, но Татьяна то и дело спотыкалась, как будто плохо видела.
   - Нет, Старейший. - Она  упиралась  и  старалась  освободить  руку.  -  Я
остаюсь с ним.
   - Как долго? Ты думаешь, они разрешат тебе жить?
   - Я надеюсь, они этого не сделают.
   Она вырвалась от  меня.  Я  ринулся,  чтобы  не  дать  ей  уйти.  Но  она
отпрыгнула в сторо