а, - пояснил он. -  Ты  же  сама
так говорила. Мне, во всяком случае, - он пожал плечами. - Конечно, ты могла
и солгать, но мы,  шпионы  и  соглядатаи,  всегда  умеем  распознать,  когда
человек говорит правду, а когда - загибает...
   Вистани не смогла сдержаться и улыбнулась, хотя ее  улыбка  относилась  к
общей абсурдности ситуации; ничего веселого тут, конечно,  не  было.  Меньше
чем за половину лунного цикла она успела поменять тихую, небогатую событиями
жизнь в таборе на жизнь совершенно иную, и теперь вынуждена была изо  дня  в
день  вести  свирепую  борьбу  за  выживание.  Ее  спутниками   в   странном
путешествии были оборотень и ожившие скелеты - существа, о которых ей раньше
приходилось слышать только в легендах и страшных сказках и  в  существование
которых она не очень-то верила до тех пор, пока лорд Сот не  появился  в  их
лагере. Да и в руках у нее было оружие из легенды, которую она любила больше
всего, - дубинка самого Кульчика, а Магда  действительно  верила,  что  этот
кусок дерева есть не что иное, как сказочная Веха.
   - Не пытайся развеять мои подозрения пустыми словами, Азраэль, -  сказала
она наконец и нахмурилась, хотя голос ее звучал совсем не сердито. - У  тебя
были какие-то сомнения относительно меня, когда мы встретились в первый раз,
и то лишь потому, что я принадлежала к племени вистани. Я  доказала,  кто  я
такая, а ты - нет.
   - Ничего ты не доказала, во всяком случае -  мне,  -  проворчал  гном.  -
Кроме того, я никогда не говорил, что доверяю тебе. Просто я хорошо воспитан
- пусть я сам вынужден указывать на  это  обстоятельство  -  и  старался  не
упоминать о твоей ненадежности и подозрительном поведении  каждые  несколько
часов.
   Остаток дня они прошли в молчании, то и дело  останавливаясь,  когда  для
скелетов находилась новая работа. Сот  почти  не  разговаривал  с  Магдой  и
гномом, проводя все время в обществе своих молчаливых воинов. Однажды  Магда
даже услышала, как Рыцарь Смерти разговаривает с одним из них, словно скелет
был в состоянии понять большую часть его речи. Это зрелище заставило цыганку
содрогнуться.
   К тому времени как солнце коснулось линии далекого холмистого  горизонта,
дорога стала медленно карабкаться вверх по склону  небольшой  горы.  Деревья
росли там реже, затем их сменили огромные валуны -  предвестники  каменистой
горной местности. Тела казненных тоже попадались все реже, однако испытанное
путниками облегчение быстро сменилось беспокойством, так как из-за  крутизны
дороги быстрый шаг  стал  невозможен.  Даже  лишенные  разума  скелеты,  чей
кажущийся таким тяжелым и неуверенным шаг на самом деле был довольно широким
и спорым, начали скользить и оступаться на каменистых склонах.
   Только Сот и Азраэль двигались вверх  без  особенного  труда.  Каменистый
горный  ландшафт  не  был  особенно  любим  Азраэлем,  и  он  шел  вперед  с
недовольной, брезгливой миной. Магда на мгновение задумалась, не вызвано  ли
это приступом ностальгии; она помнила, что на родине Сота гномы жили как раз
в горах, в обширных подземных городах и поселках Она  не  могла  знать,  что
гном чувствовал себя подавленно и неуютно именно по этой самой причине.
   - Может быть, остановимся на ночлег, могучий  лорд?  -  спросил  Азраэль,
останавливаясь, чтобы вытрясти из башмака закатившийся туда камень.
   Сот тоже замедлил шаг и оглядел темнеющий горизонт. Вокруг  них  высились
высокие гранитные утесы,  разделенные  между  собой  только  едва  заметными
извилистыми тропами, засыпанными  гравием  и  поросшими  редкими  сорняками.
Впереди торчал между серыми скалами  высокий  столб,  высеченный  из  белого
камня. Лучи заходящего солнца выкрасили его в розовый цвет.
   - Остановимся у подножия той колонны,  -  указал  Сот.  -  Это  верстовой
столб, о котором упоминал Страд.
   Магда и Азраэль ускорили шаг, петляя между  валунами,  стараясь  поскорее
оказаться около столба, однако он оказался гораздо дальше, чем им  казалось,
и они совершенно выбились из сил к  тому  времени,  когда  наконец  достигли
обелиска.
   Солнце уже  село,  и  Гундарак  оказался  в  объятиях  плотных  синеватых
сумерек.
   Столб оказался довольно толстым и высоким,  как  самые  высокие  деревья,
когда-либо виденные Магдой во время ее  путешествий  с  вистани.  Столб  был
совершенно прямой, а  его  ровные  бока  были  исписаны  крошечными  рунами.
Насколько Магда сумела разглядеть в быстро сгущающихся  сумерках,  эти  руны
покрывали поверхность камня на огромной высоте. Ни одного из  этих  символов
Магда не понимала. Вокруг  основания  этого  столба  была  довольно  широкая
поляна. Земля на ней была твердой, лишенной растительности, но  зато  и  без
всяких камней.
   - Какой-то сорт мрамора, - заметил гном. Швырнув свою изрядно полегчавшую
корзинку на землю, он опустился  рядом  со  столбом  и  прислонился  к  нему
спиной. Его кольчуга  не  позволила  ему  ощутить  легкую  дрожь,  потрясшую
мраморный обелиск, а усталость  долгого  перехода  настолько  притупила  все
инстинкты, что он не обратил никакого внимания на то, как  негромко  загудел
воздух. Этот гул имел магическую природу, и сигнал разнесся на  многие  мили
вокруг.
   На круглой поляне появились Сот и двенадцать рыцарей.
   - На рассвете мы отправимся отсюда на  север,  держась  подножья  сначала
этой горы, потом соседней, - холодно сказал он. - Идти напрямую  через  горы
нам не под силу.
   Магда отложила в сторону свой узелок и принялась за поиски  хвороста  или
дров для костра.
   - Совсем ничего подходящего, - пожаловалась она, вглядываясь в темноту.
   - Огня не зажигать, - предупредил лорд Сот. - Костер насторожит  всех  на
расстоянии дневного перехода.
   - Это немного нарушит ту атмосферу доверительности и участия, на какую  я
рассчитывал, собираясь изложить вам  историю  моей  жизни,  -  саркастически
заметил гном, - но еще меньше мне хочется, чтобы сам герцог Гундар примчался
сюда, дабы помешать моему рассказу.
   Ему никто не ответил, и Азраэль потер руки и хрустнул костяшками пальцев,
напоминая человека, который собирается намять кому-нибудь бока в таверне.
   - Страна, откуда я родом, весьма  напоминает  собой  тот  безрадостный  и
унылый пейзаж, который вы видите вокруг себя, - начал он.  -  Валуны,  скалы
ущелья - и ничего больше. Так было на поверхности. Я видел поверхность всего
несколько раз, но многие из моих соплеменников вообще никогда не поднимаются
из своих  подземных  чертогов.  Они  предпочитают  проводить  свое  время  в
каменных городах  и  поселках,  выковывая  чудесное  оружие,  которым  никто
никогда н воспользуется, граня драгоценные камни которыми никогда не украсит
себя ни одна женщина. Скука и униженный тру правили городом Бригалур, но его
жители  все  равно  продолжали  мастерить  свои  дурацкие  мечи  и   гранить
бриллианты для золотых колец, потому что важно было что то делать...
   Как и  все  истории  подобного  рода,  история  Азраэля  была  простой  и
кровавой,  хотя  начиналась  вполне  невинно.  Впрочем,  истории   настолько
жестокой и кровавой Магде ни разу слышать не приходилось.
   Родители Азраэля были добропорядочными и законопослушными  ремесленниками
среднего достатка. Как и все юноши  в  обширном  подземном  городе,  Азраэль
должен был овладеть одним  из  двух  самых  главных  ремесел.  Либо  он  мог
перенять ремесло отца и стать кузнецом, мастером по металлу, либо, как мать,
мог стать ювелиром и начать огранивать драгоценные  камни,  превращая  их  в
сверкающие бриллианты. Однако вскоре выяснилось, что он не  годится  ни  для
той, ни для другой работы.
   Жара кузни, удары тяжелым  молотом,  запах  пота  и  раскаленного  железа
пришлись Азраэлю не по нутру с самого начала.  Его  руки  были  недостаточно
крепкими, для того чтобы долгое время  наносить  одинаковые  по  силе  удары
молотом, придавая металлической заготовке требуемую форму. Ему не хватало ни
выносливости, ни терпения, чтобы следить  за  колосниками  горна  и  таскать
тяжелые грузы целыми днями. Отец его, напротив, отличался великим терпением;
он решил позволить Азраэлю оставаться в учениках на протяжении  десяти  лет,
чтобы он успел как следует привыкнуть к этой работе.
   Для гнома из Бригалура, который  мог  рассчитывать  прожить  пятьсот  или
больше лет, десятилетие было не слишком долгим периодом, в течение которого,
однако, можно было овладеть ремеслом кузнеца, однако  юному  гному  все  это
надоело хуже смерти всего за десять месяцев. Каждый рабочий день он проводил
как бы в полудреме, постоянно греза об исследовании огромного мира,  который
лежал высоко над городом, на поверхности земли. В легендах рассказывалось  о
том, что верхний мир населен огромными ящерами - каждый был  намного  больше
лебедок, при помощи которых гномы перемещали тяжелые  каменные  блоки,  -  и
ящеры эти набрасывались на любого, кто оказывался на их пути. Именно по этой
причине гномы в свое время и вынуждены были уйти под землю, а произошло  это
за многие тысячелетия до того, как появился на свет отец Азраэля.
   Отец позволял сыну грезить и спать на ходу  довольно  долго,  не  обращая
внимания на жалобы своих подмастерьев, однако  в  конце  концов  небрежность
Азраэля привела к пожару. То, что кузня сгорела чуть ли не дотла,  нисколько
не взволновало Азраэля. Еще меньше беспокоило его тяжелое  состояние  одного
из учеников, который чуть не задохнулся в дыму и сильно обгорел. Он был даже
рад - этот юный гном часто дразнил его за лень.
   Родители Азраэля хранили молчание о действительных причинах происшествия,
однако им было ясно, что Азраэль в кузнице работать не  может.  Так  Азраэль
оказался в маленькой комнатке, где работала его мать.
   К своему удивлению, Азраэль обнаружил, что здесь ему нравится еще меньше,
чем в кузнице у отца. Это  произошло  совсем  не  потому,  что  он  внезапно
обнаружил, что огранка драгоценных камней ему тоже не подходит - это он знал
с самого начала. Дело было в другом - в кузнице всегда было  полторы  дюжины
подмастерьев и учеников, и мало кто обращал внимание, если он вдруг  исчезал
на час или больше. Теперь же в маленькой мастерской были  только  он  и  его
мать,  а  уж  она  то  постаралась,  чтобы  все  его  время  было  заполнено
всевозможными делами и мелкими поручениями. Таким образом бедняжка надеялась
научить его любить свое новое ремесло.
   Азраэль полировал готовые камни, собирал  осколки  рубинов  и  алмазов  и
толок  их,  даже  точил  резцы  -   все   эти   дела   требовали   от   него
сосредоточенности и внимания. Мать первой  поняла,  что  у  него  ничего  не
выйдет; это произошло еще до того, как Азраэль окончательно убедился в этом.
   Довольно скоро стало ясно, что Азраэль совершенный бездарь. Его  короткие
толстые пальцы отказывались слушаться  его,  а  работа  огранщика  требовала
чутких, деликатных прикосновений. Кроме всего прочего,  Азраэль  не  пожелал
отказываться от своих грез даже тогда, когда работал  с  самыми  большими  и
дорогими камнями. В конце концов это и привело его к катастрофе.  Он  уронил
редкий и очень  хрупкий  кристалл,  который  раскололся  словно  стеклянный.
Разозлившись на его неловкость и опечаленная тем,  что  теперь  ей  придется
выплачивать стоимость уничтоженной драгоценности, мать изгнала его из  своей
мастерской.
   Для гномов Бригалура ремесло означало положение в обществе,  и  неудачные
попытки Азраэля овладеть ремеслом родителей сделали его изгоем,  отщепенцем.
Без ремесла он не мог считаться взрослым. Он не мог ни заработать денег, ни
   Занять место в обществе, ни добиться уважения. Никто не захочет взять его
к себе даже учеником, особенно  после  того,  как  распространятся  слухи  о
пожаре в кузнице отца и о разбитой драгоценности. Стоя у  дверей  мастерской
матери, он все еще слышал ее гневную  тираду  и  понимал,  что  он  потерпел
сокрушительную  неудачу  и  что  теперь  ему  совершенно  некуда  пойти.   В
Бригалуре, во всяком случае, ему не на что было надеяться.
   Вечером того же  дня  он  упаковал  свои  скудные  пожитки,  не  имен  ни
малейшего представления о том, куда ему теперь податься. Отец  вошел  в  его
комнатку и принялся требовать, чтобы он заплатил за разбитый камень, и тогда
багровая пелена гнева заволокла взор Азраэля. В тот момент,  когда  отец  на
мгновение отвернулся, юный гном пробил ему голову молотком.
   Следующей его жертвой стала мать, за ней последовали братья и сестры.  Их
Азраэль приканчивал голыми руками, отшвырнув окровавленный молоток  в  угол.
Его пальцы, слишком короткие  и  толстые  для  занятий  ремеслом,  оказались
достаточно сильными для убийства.
   Одна из его сестер успела крикнуть перед  смертью,  и  в  дверь  их  дома
постучался полицкара, местный констебль. Эти общественные надзиратели обычно
следили за порядком и разбирали  шумные  ссоры  на  тему,  кто  умеет  лучше
выковать  наконечник  стрелы,  поэтому  полицкара  оказался  совершенно   не
подготовлен к кровавому зрелищу, которое ожидало его в доме Азраэля. Азраэль
чуть было не спасся, однако в последний момент констебль настолько пришел  в
себя, что сумел собрать толпу. Сбежавшиеся каменотесы  и  кузнецы-стрелоделы
были столь многочисленны, что надеждам убийцы на спасение  не  суждено  было
сбыться.
   То, что произошло дальше, сохранилось в памяти гнома не очень ясно. Ему в
руку вонзилась стрела, выпущенная из толпы, и  к  тому  времени,  когда  его
догнали и окружили, он уже потерял сознание. Очнулся  он  в  темном  тоннеле
глубоко под землей. Его оставили там без огня и еды, и он даже  не  надеялся
найти обратную дорогу в Бригалур. Однако у его  сограждан  не  хватило  духу
прикончить его, и это было их трагической ошибкой.
   Из темноты внезапно окликнул его чей-то голос. Азраэль утверждал, что  он
доносился как бы со всех сторон и даже звучал прямо у него в  голове.  Голос
предложил ему жизнь и могущество при условии,  что  он  воспользуется  этими
дарами для того, чтобы уничтожить прекрасный город Бригалур. И лишь только с
губ Азраэля сорвались  слова  согласия,  как  своды  тоннеля  затряслись  от
страшного хохота, а страшная резь в живете заставила его согнуться пополам и
упасть на холодный каменный  пол.  Некоторое  время  он  корчился  на  полу,
чувствуя, как кости выворачиваются из суставов, спину жжет огнем, а в голове
страшно стучит кровь. Тогда он закричал от невыносимой боли, и крик его  был
похож на вопль раненого зверя.
   Так он превратился в оборотня, адскую помесь гнома и гигантского барсука.
Его зрение и обоняние обрели небывалую остроту, и он без труда отыскал следы
тех,  кто  принес  его  сюда.  Так  он  нашел  обратный  путь  к  Бригалуру.
Поселившись в старых пещерах в окрестностях города, он  начал  творить  свои
черные дела.
   Больше пятидесяти лет он охотился в окрестностях некогда родного  города,
уничтожая лавки и магазины, забираясь в дома и убивая тех, кого  заставал  в
одиночестве. Постепенно он осмелел и стал  проникать  все  глубже  в  город,
отыскивая новые жертвы. Сотни гномов пали от его зубов и  когтей.  Несколько
раз жители Бригалура пытались устроить облаву и поймать  его,  но  он  легко
уходил от погони.
   - Я нашел свое призвание и свое ремесло, -  с  гордостью  заключил  гном,
снова облокачиваясь спиной о белый  мраморный  столб.  -  Ив  нем  я  достиг
успехов гораздо больших, чем те, кто пытался меня остановить.
   Вопреки  своему  страху  и  отвращению,  Магда  была  захвачена  кровавым
повествованием гнома. Она сидела на земле  прямо  напротив  него,  но,  даже
наклонившись вперед, она не могла разглядеть его лица в наступившей темноте.
   - Я как раз  вел  за  собой  очередную  партию  загонщиков,  -  продолжал
рассказывать гном. - Мы петляли по лабиринту мрачных тоннелей и  заброшенных
копей, которые я называл своим домом. Хотя кто  на  кого  охотился,  сказать
было уже нельзя. Мне как раз  посчастливилось  отбить  от  остальных  самого
толстого из преследователей - я, видите ли, несколько дней не  ел,  -  когда
откуда ни возьмись появился этот проклятый Туман. Я блуждал в. нем не больше
минуты, - в следующее мгновение я оказался на берегу огромного озера.
   - В Баровии? - перебил Сот. Это были первые слова Рыцаря  Смерти,  с  тех
пор как Азраэль начал свой рассказ.
   Гном покачал головой:
   - Нет. Это было гиблое место под названием Форлорн. Край сей лежит к  югу
от Баровии. Я всегда считал, что я не  робкого  десятка,  однако  и  у  меня
мурашки забегали по коже. Ни людей,  ни  животных  -  один  только  огромный
замок. Нет нужды говорить, что  я  старался  держаться  от  него  как  можно
дальше.
   Гном порылся в своей корзинке в поисках куска хлеба, но ничего не  нашел.
Прожорливое создание прикончило свои припасы еще днем.
   - Гм-м, Магда, нет ли у тебя чего-нибудь, что бы я мог съесть? Похоже,  у
меня неожиданно кончилось продовольствие.
   Магда кинула ему румяное яблоко. Гном повертел его перед носом,  понюхал,
словно это было что-то несъедобное, затем пожал плечами и с треском  откусил
кусок.
   - Естественно, я вынужден был перебраться в Гундарак, - продолжил  он.  -
Здесь я пробыл всего два или три месяца. Что толку охотиться на крестьян,  у
которых нечего украсть? Да и сами они - кожа да кости! - гном в  негодовании
сплюнул и снова куснул яблоко.
   Магда прикрыла глаза и отвернулась. Сот, казалось, был, напротив,  весьма
заинтересован рассказом Азраэля.
   - Тебе приходилось сталкиваться с герцогом? - быстро спросил  он,  и  его
оранжевые глаза вспыхнули под забралом шлема.
   - Я видел замок Гунадору, но я никогда не был внутри, - ответил  гном.  -
Должен сказать, что я считаю это большим везением.  Буквально  в  нескольких
шагах от замка я едва спасся от дюжины  его  стражников,  прыгнув  в  ров  с
водой. Они застали меня спящим в лесу и пытались  доставить  к  герцогу  для
того, чтобы он задал мне несколько "вопросов". Так они это называли. Во всех
остальных краях, насколько я знаю, это означает допрос с пристрастием.
   По требованию Сота гном принялся описывать внешний вид замка, однако  его
познания в этом вопросе сводились в основном  к  жалобам  на  то,  насколько
холодной и вонючей была вода во рве.
   - К счастью, я могу надолго задерживать  дыхание,  -  похвастался  он.  -
Иначе я мог бы задохнуться от вони. Вряд ли можно оказать, чего  в  том  рве
больше - воды или нечистот, которые стекают туда из замка и из темниц  этого
выродка Медрота - сына Гундара. Он там экспериментирует, а честный гном...
   Над поляной раздался громкий, булькающий смех.
   - Ты был прав, Фей, - сказал кто-то басом. - Это гном поднять тревогу. Ты
читать магические сигналы лучше всех!
   Из-за валунов донесся резкий звук стали, ударяющей о кремень, и в темноте
вспыхнули два факела. Факелы горели на противоположных сторонах их лагеря, и
рыцари-скелеты быстро  заняли  круговую  оборону.  Магда  вскочила  на  ноги
быстрее, чем кто-либо из них успел вытащить меч, и теперь стояла с  дубинкой
наготове. Когда она увидела гротескные фигуры,  освещенные  огнями  факелов,
она не смогла сдержать удивленного восклицания.
   Это были гиганты, ростом выше лорда Сота раза в два. Черты  их  лиц  были
устрашающими, а тела - деформированы. У  одного  из  гигантов  был  огромный
левый  глаз,  размером  чуть  ли  не  втрое  больше   правого.   Оба   глаза
располагались под низким,  морщинистым  лбом.  Шишковатый  нос  нависал  над
раскрытым ртом, который чернел словно старая рана, забитая землей. На нижней
челюсти гиганта не было никаких зубов, и десна  была  расцарапана  до  кости
зазубренными верхними клыками. Одна из рук чудовища росла  не  из  плеча,  а
торчала прямо из  туловища,  едва  прикрытого  изодранной  рубахой.  В  руке
великан  держал  длинную  тяжелую  цепь,  заканчивающуюся   тяжелым   шаром,
утыканным шипами.
   Второй великан был под стать первому. Черты его лица больше напоминали бы
человеческие, если бы вместо носа его не  украшал