ся своим собственным волшебством.  Разум  Сота  мгновенно
опустел. В самой сердцевине его сознания возник небольшой вихрь,  затянувший
в свою воронку все слова, которые  он  приготовил,  чтобы  спустить  пружину
заклинания. Сот замер, не в силах закончить начатое,  а  вихрь  внутри  него
разрастался и ширился.
   - Почему это вы все время появляетесь, когда я играю? - капризно  спросил
мальчик-монстр,  соскакивая  с  табурета.  Сунув  руку  в  карман  бархатных
штанишек,  он  извлек  оттуда  материалы,  необходимые   ему   для   другого
заклинания, - щепотку пыли и кусок магнитного железняка.
   - После того как я превращу твои руки в золу, я могу  уменьшить  тебя  до
размеров крысы и посадить в хрустальный лабиринт вместе  с  остальными.  Как
вам это понравится, сэр Наемный Убийца?
   Лорд Сот призвал на помощь всю свою ментальную мощь, сражаясь с возникшим
в его мозгу вихрем. Он наполнял свой разум ненавистью и гневом, и перед  его
мысленным взором промелькнул образ Китиары Ут Матар в полупрозрачном платье.
Сот напряг волю и попытался заставить закрыться алчную  кружащуюся  воронку,
которая грозила поглотить все его мысли.
   Поскольку его мозг был занят этой нешуточной борьбой, он  не  услышал  ни
обращенных к нему слов Медрота, ни пронзительного грозного воя, от  которого
зазвенели склянки на столах.
   С пронзительным  воплем  преобразившийся  Азраэль  вылетел  из  отверстия
словно камень, выброшенный взрывом из жерла вулкана. Страшные  клыки  влажно
блеснули в черной пасти получеловека-полубарсука, однако вместо того,  чтобы
вцепиться в мальчика своими изогнутыми когтями, Азраэль ударил  его  в  лицо
намотанной на сжатую в кулак переднюю  лапу  кольчужной  рубахой.  Удар  был
столь силен, что Медрот попятился и упал спиной на свой кукольный домик. Тот
качнулся и в свою очередь обрушился на стол,  загроможденный  измерительными
приборами, мензурками и весами. Осколки разбитого стекла так и  брызнули  во
все стороны, а металлические детали зазвенели по каменному полу.
   Медрот недолго сражался с  кольчугой,  обернувшейся  вокруг  его  головы,
однако этого момента хватило, чтобы Сот справился с его  заклятьем.  Воронка
вихря в его сознании закрылась, так и не успев нанести  никакого  урона  его
потаенным знаниям и мыслям. Мальчик отшвырнул кольчугу,  но  когти  оборотня
полоснули его по  спине.  Медрот  взвизгнул,  и  Сот  быстро  закончил  свое
заклинание. Порыв ветра приподнял мальчика к  потолку,  а  затем  с  размаху
швырнул на стол, заставленный  ретортами.  Снова  во  все  стороны  полетели
острые осколки, и змеи вперемежку с уменьшенными людьми бросились врассыпную
в поисках укрытия.
   Мальчик вскочил со стола, угрюмо улыбаясь. Кровь  из  десятков  небольших
ранок текла по его лицу.
   - Ты  -  гораздо  лучше  тех  неумелых  бродяг,  которых  папаша  посылал
прикончить меня прежде. Я получаю огромное удовольствие.
   В руке его возник небольшой  серебристый  жезл,  и  он  направил  его  на
Азраэля.
   Оборотень попытался отпрыгнуть в сторону,  но  тонкий  столб  фиолетового
огня настиг его в воздухе. Он увидел  вспышку  за  мгновение  до  того,  как
почувствовал удар. Прежде чем громовой удар затих в его ушах,  гном  таранил
своим телом три стола и, опрокидывая их, покатился по каменному полу.  Запах
паленой шерсти подсказал ему, что его барсучья шкура воспламенилась.
   Медрот хихикнул и направил жезл на
   Сота, но тут между  ним  и  Рыцарем  Смерти  неожиданно  возникла  фигура
мужчины. Он был в одежде воина - высоких кожаных сапогах, черных  бриджах  и
тесном красном камзоле с белым подбоем. На боку его висела  кривая  сабля  в
серебряных ножнах, однако Сот мгновенно понял, что оружие служит  незнакомцу
в качестве украшения, а не  для  дела.  Кисти  рук  человека  были  грубыми,
заскорузлыми от мозолей - это были руки мясника, а не фехтовальщика.
   - Эй, папаша, -  окликнул  его  Медрот.  -  Пришел  полюбоваться,  как  я
приканчиваю твоих наемников?
   Когда-то давно герцог, должно быть, был красивым человеком, однако теперь
он выглядел ненамного привлекательней Азраэля. Темные  волосы  в  беспорядке
вились вокруг узкого  лба,  курчавая  нестриженая  борода  обрамляла  рот  и
скрывала  подбородок.  Свалявшиеся,  будто  войлочные  брови  сходились   на
переносице, отчего лицо его выглядело неизменно насупленным.  Длинные  белые
клыки торчали над алой нижней губой и алым же языком. Он тоже был  вампиром,
однако походил на Страда фон Заровича, как ночь на белый день.
   - Это не мой посланец, - воскликнул герцог, потянувшись к Соту.
   Тот оттолкнул его скрюченные пальцы в сторону  и  схватил  его  за  горло
своими металлическими пальцами.
   - Властелин  Баровии  просил  передать  свои  сожаления,  -  сказал  Сот,
усиливая давление на дыхательное горло вампира.
   Медрот взмахнул руками, и серебристый жезл куда-то пропал.
   - Ну, хорошо,  пусть  будет  посланец  графа,  -  каркнул  он,  поправляя
опрокинутый табурет и взбираясь на него, чтобы наблюдать за  схваткой.  -  Я
уверен, па, что это достойный противник.
   Со сдавленным проклятьем герцог превратился в  воздушный  вихрь  прямо  в
руках Сота. Вихрь этот в свою очередь белым туманом осел на пол, прячась под
столами и между раскиданными по полу инструментами.
   - Будь ты  проклят,  -  устало  вздохнул  Медрот,  обнаружив,  что  снова
оказался один на один с Рыцарем Смерти.
   Из ладони Сота вылетел огненный шарик, однако перед мальчиком  немедленно
возник голубой светящийся щит. Огненный шар ударился в магическую преграду и
взорвался,  расплескивая  во  все  стороны  жидкое  пламя.  Ближайшие  столы
запылали, а в одной  из  ступок,  наполненной  желтоватым  порошком,  что-то
зловеще забурлило.
   Лорд Сот сделал шаг вперед, готовый проломить череп маленькому  чудовищу,
которого не мог одолеть при  помощи  магии,  однако  сильный  удар  в  спину
заставил его зашататься и упасть. Лежа  на  груде  рассыпавшихся  колдовских
книг, Сот увидел герцога. Тот припал к земле словно волк, губы его кривились
в кровожадном оскале, а в глазах пылал безумный огонь.
   - О, па, ты, кажется, спас мне жизнь, -  пробормотал  Медрот,  разражаясь
хриплым смехом.
   Он продолжал хохотать и тогда, когда лорд Сот и Гундар  снова  сошлись  в
борьбе. Двое мертвецов обхватили один  другого  не  по-человечески  сильными
руками, стараясь повалить на пол. Мальчик был так увлечен зрелищем,  что  не
заметил осторожного движения у себя за спиной. Когда же ему в ноздри  ударил
запах паленой шерсти, было уже поздно.
   Азраэль, вся левая сторона которого была  страшно  обожжена,  прыгнул  на
спину Медроту. Мальчик попытался  припомнить  подходящее  заклятье,  которое
помогло бы, ему хотя  бы  сбросить  с  себя  разъяренного  оборотня,  однако
полугном-полубарсук не оставил ему ни единого шанса. Оба повалились на  пол.
Крик Мед-рота напоминал крик малыша, проснувшегося среди  ночи  от  кошмара,
однако от Азраэля нельзя было отделаться так  же  легко,  как  от  страшного
сновидения.
   Азраэль прижал мальчика к полу и  растерзал  ему  горло  своими  клыками.
Пронзительный крик Медрота захлебнулся кровью, он дернулся и затих.
   При виде страшной кончины сына герцог содрогнулся, и на лице его мелькнул
страх. Как ни странно, страх быстро уступил место огромному  облегчению.  Не
сказав ни слова, вампир снова обратился в туман и вытек из рук Сота.
   Рыцарь Смерти  быстро  оглядел  комнату  своим  немигающим  взглядом,  но
герцога нигде не было видно.
   - Мы получили то, за чем пришли, Гундар! - громко объявил Сот. -  Дай  же
нам отнести мальчишку в большой зал и открыть спрятанный  там  Портал.  Если
попытаешься помешать нам, то разделишь судьбу сына.
   Темнота сгустилась в комнате, и Сот изготовился  к  атаке.  Но  атаковать
было некого. Часть заставленного книгами шкафа отъехала в  сторону,  за  ней
оказалась освещенная факелами лестница.
   - Что же, - резюмировал Азраэль. - Достаточно ясный ответ.
   - Ты сможешь нести тело?  -  спросил  Сот,  расслышавший,  как  оборотень
хрюкнул, взваливая труп Медрота на спину.
   - Нам лучше поспешить, лорд, - откликнулся Азраэль, делая осторожный  шаг
к двери. Под ногами у него хрустело битое стекло. - Не то у нас не останется
никакой крови.  Она  вся  впиталась  в  мою  рубаху.  Зато  у  нас  остается
целехонький герцог, - добавил он поразмыслив.
   В освещенном факелами коридоре Сот рассмотрел  увечья,  нанесенные  гному
фиолетовой молнией Медрота. Мех на его левой руке,  левой  стороне  морды  и
груди  исчез,  а  кожа  обуглилась  и  потрескалась.  Барсучья  морда   была
рассечена, а левый глаз закрылся. Больше всего, пожалуй, пострадали  рука  и
плечо  -  конечность  бессильно  повисла,   мускулистое   квадратное   плечо
неестественно вывернулось. Парчовая туника вся пропиталась  кровью,  но  эта
кровь принадлежала Медроту.
   - Через пару дней я буду выглядеть гораздо лучше,  -  прохрипел  Азраэль,
заметив обращенный на него взгляд рыцаря. - Не беспокойтесь, могучий лорд, я
не стану задерживать вас.
   Как будто в подтверждение своих слов, он поправил труп на здоровом правом
плече и бодро зашагал вперед. С каждым шагом, однако, его лицо кривилось  от
боли.
   Они поднимались по лестнице до тех  пор,  пока  не  достигли  распахнутой
двери. Отсюда широкий коридор вел прямо в главную  башню  замка.  По  стенам
коридора были  развешаны  полинявшие  знамена,  щиты,  украшенные  странными
гербами, сломанное  оружие  и  доспехи.  Все  это  были  трофеи,  отнятые  у
побежденных  врагов,  или   символы   древних   побед   семейства.   Коридор
заканчивался высокими двойными дверями.  На  шести  квадратных  панелях,  из
которых  состояли  массивные  створки,   были   аккуратно   вырезаны   сцены
строительства замка.
   Как и весь остальной замок, роскошный большой  зал  был  пуст.  Это  была
длинная комната со сводчатым потолком,  очень  похожая  на  залы  в  больших
старинных замках, которые Сот видел на Кринне.  Четыре  огромные  люстры  по
тысяче свечей в каждой свисали с потолка. В солнечный день в  зале  было  бы
достаточно света, который мог проникнуть внутрь через дюжину витражных окон,
прорезанных в боковой стене, однако теперь  снаружи  царила  ночь  и  сюжеты
оконных  витражей  были  неразличимы,  хотя  свечи   были   зажжены.   Вдоль
противоположной  стены  выстроились  статуи,  изображавшие  самого   герцога
Гундара в различных величественных позах. Некоторые статуи  были  гипсовыми,
некоторые высечены  из  черного  гагата,  однако  все  они  славили  владыку
Гундарака как бесстрашного воина и героя.
   Азраэль поправил истекающий кровью труп на плече и опасливо огляделся.
   - Должно быть, это ловушка, лорд. Сот покачал головой:
   -  Большинство  людей,  выставляющих  напоказ  статуи,  прославляющие  их
героизм, на поверку оказываются слабыми и трусливыми. Герцогу очень хочется,
чтобы мы покинули его замок, не причинив вреда ему самому.
   С этими словами лорд Сот подошел к центру комнаты. История,  рассказанная
Страдом, помогла ему без труда отыскать темное пятно побуревшей  от  времени
крови, где в течение десятка лет истекал кровью труп дочери герцога. Сняв со
спины гнома тело Медрота, он бросил его на каменные  плиты.  И  лишь  только
кровь сына герцога коснулась камней, некогда орошенных  кровью  его  сестры,
прямо над ними появилось в воздухе  темное  пятно.  Ни  один  луч  света  не
проникал сквозь кромешную темноту Портала, и Сот не  видел,  что  происходит
там, внутри.
   - Я иду к тебе, моя Китиара! - прошептал Сот.
   Без колебаний шагнул он в круг тьмы. Азраэль скрипнул  зубами,  удивляясь
безрассудной отваге хозяина, но поспешил следом.
   Чернота Врат поглотила обоих.

ГЛАВА 15

   Тусклое голубое сияние окружило Сота. Пока Рыцарь Смерти смотрел на него,
этот свет, не имевший никакого источника,  превратился  в  узкую  дорожку  -
словно тропинка пролегла сквозь мрак, - протянувшуюся  перед  ним  ярдов  на
сорок. Повсюду вокруг была такая тьма, какой Сот не  видел  еще  ни  разу  в
жизни.
   Позади рыцаря внезапно возник Азраэль. Он тоже  был  окружен  голубоватым
светом. Остановившись рядом со своим господином, гном проворчал:
   - Черно, как в сердце Страда.
   Он приподнял голову и  с  шумом  втянул  воздух,  надеясь  уловить  запах
притаившегося во тьме врага, однако ничего не почуял, только его  обожженный
нос заболел сильнее.
   - Держись ближе ко мне, - уронил Сот, делая несколько осторожных шагов по
дорожке голубого света. Оборотень лишь  поправил  тунику,  пытаясь  прикрыть
обгоревшее плечо, и захромал следом. В конце тропы  их  ждали  разукрашенная
арка и ворота из кованого железа. Ворота слегка светились.
   - Никто не пройдет сквозь них, не заплатив дани, -  раздался  из  темноты
голос. Он был негромким, но в нем звучала такая  угроза,  что  вряд  ли  кто
осмелился бы ослушаться его.
   Сот сделал к воротам еще шаг, и  из  мрака  выскользнула  темная  фигура,
преградившая ему путь. Хранитель Врат казался сделанным из самой тени,  хотя
очертания его тела наводили  на  мысль  об  очень  высокой  женщине  или  об
эльфийке. Руки и ноги ее  были  изящны  и  длинны,  да  и  двигалась  она  с
привычной грацией. Черты ее лица не мог рассмотреть в подробностях даже Сот,
однако освещенный створ Врат позволил ему увидеть тонкий профиль незнакомки.
Лицо ее с высокими скулами,  тонким  прямым  носом  и  полными  губами  было
обрамлено длинными, развевающимися волосами. Точеный подбородок  был  слегка
приподнят, отчего вся ее поза, казалось, выражала легкое презрение.
   Была у хранительницы еще одна необычная черта, которая была заметна, даже
несмотря на укутывающую ее лицо  темноту.  Голова  ее  была  украшена  парой
ветвистых рогов, напоминающих оленьи, но более тонких и  изящнее  изогнутых.
Отростки этих рогов были остры как когти Азраэля.
   - Остановись! - воскликнула женщина, указывая на Сота.
   Рыцарь Смерти быстро  начертил  в  воздухе  магический  знак  и  произнес
формулу, замыкающую заклинание, однако ничего не произошло.
   - Здесь - мое царство, и твоя магия здесь не действует,  -  объявила  ему
хранительница. С этими словами она протянула руку  в  темноту  за  пределами
голубой светящейся тропы, затем хлопнула себя по бедру, и из мрака  выскочил
большой остроухий пес. Как и хозяйка Портала, он был сделан из самых  черных
теней, однако было заметно, что тело у него мускулистое,  а  пасть  широкая,
как у мастиффа, которых Сот видел в  замках  некоторых  рыцарей  на  Кринне.
Впалый  живот  и  выступающие  ребра,  однако,  свидетельствовали,  что  пес
давненько не ел досыта.
   Хранительница двинулась к Соту и Азраэлю, пес следовал за ней по пятам.
   - Дань, которую я собираю с тех, кто идет моей дорогой,  высока,  но  все
без исключения должны заплатить ее.
   Сот не раздумывая выхватил  меч  и  нанес  хранительнице  страшный  удар.
Страшное лезвие со свистом прошло прямо сквозь ее тело, не причинив никакого
вреда. Только пес занервничал и залаял. Рыцарь Смерти снова ткнул призрачную
женщину мечом, и снова сталь не убила и не ранила ее.
   Азраэль в смятении отступил на несколько шагов, беспрестанно  оглядываясь
на ворота, сквозь которые они попали в это странное место.
   - Может быть, нам лучше отступить, могущественный лорд?
   - Никогда! - воскликнул Сот. - Назови свою цену, хранительница?
   Женщина слегка наклонила голову, увенчанную короной рогов.
   - Ты - мудрый человек. Даже если бы ты захотел, ты не смог бы уйти отсюда
тем же путем, каким пришел, не заплатив мне. Таков закон  моего  царства,  -
она сделала еще один шаг к Соту, а пес шумно облизнулся. - Цена  моя  -  это
твоя душа!
   Громко рассмеявшись, Сот спрятал меч в ножны.
   - Свою душу я потерял много веков назад, хранительница,  -  сказал  он  и
расстегнул застежки шлема. Затем он снял почерневший шлем с головы.
   Длинные пряди светлых волос, доходившие почти до плеч рыцаря,  свисали  с
его черепа. Кожа высохла, обтянув  надбровные  дуги  и  скулы.  Густая  тень
скрывала его нос и рот, и черт лица было не  разглядеть,  однако,  когда  он
говорил, в этой тени сверкали удивительно белые зубы. Особенно густо залегла
черная тень вокруг глаз; глаза Сота давно уже не выглядели как человеческие,
а напоминали оранжевые уголья, зловеще мерцающие в пустых глазницах.
   Рыцарь Смерти снова нахлобучил шлем и застегнул застежки.
   - Чтобы заполучить мою душу, хранительница, тебе  пришлось  бы  совершить
путешествие в Царство Чемоша, Властелина Бессмертных, но даже и тогда  я  не
думаю, что бы он с охотою уступил тебе свою добычу.
   Слегка наклонив голову, хранительница отступила с тропы.
   - Можешь пройти, - молвила она, делая соответствующий жест рукой.  Рыцарь
Смерти  кивнул  головой  и  пошел  мимо  нее  по  тропе.  Азраэль  попытался
последовать за своим господином,  но  хранительница  оказалась  проворнее  и
заступила ему дорогу. Ее пес снова залаял, прижимая уши.
   -  Ты,  конечно,  довольно  странное  создание,  -  сказала  женщина-тень
раненому оборотню, - но сердце еще бьется в твоей груди. Ты должен заплатить
дань.
   - А это больно? Я имею в виду - потерять душу?
   - Не знаю. Никто из тех, кто заплатил мне мою цену не  остался  в  живых,
чтобы рассказать мне об этом,  -  с  нетерпением  в  голосе  поторопила  его
женщина. Протягивая к нему руку с длинными и тонкими пальцами, она добавила:
   - И прекрати болтать. Вот уже много лет никто не  проходил  по  тропе,  и
поэтому мне и моему псу необходимо перекусить.
   Лорд Сот стоял прямо за спиной хранительницы, но было очевидно, что он  и
пальцем не пошевелит, чтобы помочь гному. Тот был предоставлен самому  себе.
Увидев, что пальцы женщины почти коснулись его груди, гном поспешно отступил
к самому краю тропы.
   - По сторонам тропы ничего  нет,  -  предупредила  женщина-тень.  Опустив
руку, она погладила пса по широкой голове. - Если ты выйдешь из  освещенного
пространства, то будешь блуждать во мраке до тех пор, пока я не отыщу тебя.
   Азраэль выбранился и прыгнул прямо на хранительницу с ее псом. Как и  меч
Сота, атака оборотня не причинила женщине никакого вреда,  однако  сила  его
броска была такова, что он  очутился  в  самой  середине  тени,  из  которой
состояло тело хранительницы.
   В  следующий  миг  Азраэля  обволокла  тьма,  и  он   почувствовал,   что
проваливается куда-то вниз, навстречу своей неведомой судьбе.  Он  закричал,
но из горла его не вырвался ни один звук. Он попытался взмахнуть руками,  но
не почувствовал никакого движения, кроме  собственного  падения  в  темноту.
Даже его обожженное плечо не болело.
   "Возможно, - потрясение подумал гном, - я уже умер".
   Затем он почувствовал прикосновение тонких нежных пальцев к своему плечу,
и  падение  сразу  замедлилось.   Ослепительная   голубая   вспышка   словно
раскаленная игла вонзилась в его правый глаз - левый все еще ничего не видел
после удара волшебной молнии. Пронзительный крик - его собственный,  как  со
странным  безразличием  отметил  Азраэль,  -  зазвенел  у   него   в   ушах.
Одновременно дала себя знать и боль в  обожженном  теле.  Когда  способность
видеть снова вернулась к нему, гном обнаружил, что лежит ничком  на  голубой
тропе, а хранительница со своим псом стоит над ним. Страшная пасть  мастиффа
была приоткрыта, и по брыжам стекала слюна.
   Азраэль глянул на свое тело. К его большому удивлению, он снова  вернулся
в обличье гнома, хотя до этого оставался наполовину барсуком.
   - Ч-что случилось? - спросил он.
   - Ты отведал того, что лежит за пределами тропы, - сказала хранительница.
- А теперь - хватит отговорок. Отдай мне свою душу.
   Она наклонилась, и ее тонкие пальцы  вонзились  в  грудь  гнома.  Азраэлю
показалось, что они холодны и тверды,  как  кинжалы,  выточенные  из  самого
крепкого льда, и чем больше он сопротивлялся им, тем глубже они вонзались  в
его тело, тем быстрее растекался холод по