рис. - Где наш Милил?  Даже  твое  присутствие  я
ощущаю больше, чем его...
   Он неглубоко вздохнул, слегка пожимая холодные пальцы статуи.
   - Это место не для жрецов и не для детей. Если ты  здесь,  Милил,  помоги
мне прыгнуть с этого утеса! Но никакого ответа  не  было.  Только  напоенный
ароматами лета теплый ветерок слегка напевал что-то, проносясь над самой его
головой. Если  не  считать  этого  монотонного  звука,  в  мире,  широком  и
прекрасном,  царила  тишина.  Торис  выпустил  каменную  руку  памятника   и
наклонился вперед, крепко зажмурив глаза. Теплый ветер дунул ему в  лицо,  и
Торис подумал, что вот так, наверное, он будет чувствовать себя те  недолгие
мгновения, пока будет лететь вниз: тишина и теплый ветер  в  лицо.  Если  он
закроет глаза, то встречный поток воздуха раздует его одежды словно  крылья,
и можно будет думать, что  ты  летишь  вверх,  а  не  вниз,  на  камни.  Да,
наверное, так и будет. Он сумеет изгнать страх из своего сердца  хотя  бы  в
эти последние секунды своей жизни.
   Теплая рука дотронулась до его лодыжки.
   - Пожалуйста, Вальсарик, - жалобно  попросил  Торис,  -  не  останавливай
меня. Может быть, это будет единственный смелый поступок за всю мою жизнь.
   - Ты думаешь, я настолько силен, чтобы удержать тебя?  -  раздался  голос
старика.
   - Прости меня. Я не хотел быть неблагодарным.  Ты  очень  многое  сделал,
чтобы спасти меня.
   - Но ты все-таки поступаешь нечестно, -  проворчал  Вальсарик.  -  Я  так
старался спасти твою жизнь, но тебе, как видно, плевать...
   - Меня нельзя спасти, - чуть не плача сказал Торис.
   - Ерунда, - последовал горький ответ. - Никто, даже твой друг Казимир, не
может считаться безнадежным, если только он остается жить.
   - Я слишком боюсь жить, - чужим голосом признался Торис.
   - У меня тут для тебя кое-что есть, -
   Сказал Вальсарик. - Я увидел эту штуку  на  рынке  и  вспомнил,  что  она
когда-то принадлежала тебе.
   Торис не выдержал и быстро оглянулся через плечо. Старик  протягивал  ему
деревянную саблю, ту самую, которую Казимир подарил маленькому Торису в  тот
день, когда они встретились. Клинок был изрядно поцарапан, но  цел,  и  даже
довольно остер.
   - Идем, Торис, - проворчал Вальсарик. -  Не  нужно  бояться.  Милил  ждет
своего жреца.
   - Милил мертв или почти мертв.
   - Тем более он  нуждается  в  чьей-то  помощи,  -  заключил  Вальсарик  и
замолчал. - Послушай, Торис, я вижу, ты одинаково  сильно  боишься  прыгнуть
вниз и отступить, - сказал он наконец, отпуская ногу Ториса. -  В  противном
случае ты давно бы уже лежал внизу.  Держи  свою  саблю,  сынок.  Ты  должен
решить, чего ты боишься больше - жить или умереть.
   Торис не слышал ни слова. Он смотрел на курчавые облака, появившиеся  над
лесистым горизонтом. Там, среди колонн  и  туманных  садов  танцевали  белые
ангелы. Они были белее облаков, белее снега, напоминая ослепительные вспышки
раскаленных молний. Торис слышал, как они поют, но эта песня не была  песней
Милила. Она была словно простуженной и странно печальной. Мелодия  ее  стала
вдруг громче, а ангелы, взмахнув крыльями, ринулись к нему. Их  были  сонмы,
легионы, и их сияющий жар обжег Торису кожу и ослепил  глаза,  наполняя  его
тело словно кипятком. Ангелы закрыли собой все небо и протягивали  к  Торису
руки, манили его. Громкая песня звенела над вересковой  пустошью,  отражаясь
от камней и далекого леса.
   Она была оглушительной.
   Оглушительной, прекрасной и чудовищной.
   Ангелы почти касались Ториса, и в их поющих ртах  блестели  острые  зубы.
Один из них подлетел совсем  близко,  и  раскрыл  пасть,  полную  сверкающих
полумесяцев.
   - ...чего ты боишься больше: жить или умереть?
   - У ангелов - волчьи клыки, - ответил Торис.
   И шагнул в снежную пустоту.



    Джеймс ЛАУДЕР
    RAVENLOFT
    РЫЦАРЬ ЧЕРНОЙ РОЗЫ


Анонс

   Благородный лорд Сот, рыцарь ордена Алой Розы Без Изъяна, оказывается  во
власти сильных страстей, которые толкают его на новые и новые  преступления,
в результате чего он становится изгоем, а затем - живым  мертвецом,  которым
движет лишь жажда мести, на путях утоления которой он встречается с вампиром
Страдом фон Заровичем

   Посвящаю эту книгу Дебби с благодарностью за  ее  поддержку  и  терпение,
которые не покидали ее даже в  моменты,  когда  Рыцарь  Смерти  безраздельно
властвовал в нашей квартире.

   Много раз лорд Сот грозил увлечь меня с собой в Темный Мир, и я  чувствую
себя обязанным поблагодарить множество людей,  которые  не  позволили  этому
случиться.
   Я приношу свою благодарность моим родителям  и  родителям  жены,  которые
поняли меня, когда все лете я провел за компьютером; Джону Рэтлифу,  который
оказал  мне  неоценимую  помощь  своими  обширными  познаниями   в   области
литературы "фэнтези" и своими критическими замечаниями; моему  издателю  Пат
Мак-Гайлиган, чей энтузиазм и тяжелый труд заставили  сюжет  развиваться,  а
персонажей - жить и дышать, по крайней мере тех, которым это  было  положено
по замыслу.
   Особую благодарность я выражаю Мари  Кирчофф.  Ваша  уверенность  в  моих
способностях помогла мне писать о Соте, а ваши юмор  и  дружеская  поддержка
помогли мне прожить целых три месяца в окружении вампиров и призраков.

ПРОЛОГ
ИЗ ИКОНОЛЕТОПИСИ АСТИНУСА ИЗ ПАЛАНТАСА

   Имя, записанное здесь, на этих страницах, навсегда связанное  с  историей
страны Кринн, стало олицетворением крушения Чести, Верности и Достоинства во
всех пределах континента Ансалон.
   Это имя - лорд Сот, имя владельца когда-то славного Дааргарда.
   Рыцарь Черной Розы.
   Не извечно  было  такое  нечестие.  Некогда,  в  те  времена,  когда  еще
всемогущие боги не поразили смертных  Катаклизмом,  ужаснейшим  из  ужасных,
потрясшим эту землю до основания, -  лорд  Сот  был  великим  и  благородным
воином Добра, достойным членом Братства знаменитых рыцарей Соламнии. В  этом
славном Братстве лорд Сот удостоился высочайшей чести - он был произведен  в
рыцари Ордена Розы. В ту пору он был одним из самых стойких хранителей Чести
и Правды. Душа его  была  открыта  Свету,  сердце  было  чистым,  а  душа  -
незапятнанной.
   И когда подошло время строить лорду свой замок,  он  пожелал,  чтобы  тот
походил на Алую Розу Без Изъяна - на символ Ордена.
   И возведен был прекрасный замок, названный  Дааргардом,  и  ввел  в  него
рыцарь молодую жену, прелестную Гадрию.
   Но недолго озарял Свет неприступные стены Дааргарда. Тьма  окутала  жизнь
его владельца, плотная тьма, и не  суждено  было  могучему  лорду  разорвать
тенета ее. Тление охватило его душу  -  и  некогда  гордый  и  блистательный
защитник  справедливости  превратился  в  добровольного  служителя  страшной
Тахизис - Королевы Тьмы.
   Неведомая и злая  сила  разрушала  волю  благородного  лорда,  его  былое
стремление творить Добро. По-разному объясняли эту ужасную перемену  знавшие
его доселе. Была ли тому виной жадность, пришедшая на смену бескорыстию? Или
дух гордыни обуял владельца  Дааргарда?  А  может  быть,  низменные  желания
овладели им?
   Из всех живущих под Тремя Лунами только сам лорд Сот знал причину  своего
перерождения, а обитателям бренного Мира оставалось лишь гадать о ней.
   Достойна  была  юная  Гадрия  несокрушимого   и   высокородного   рыцаря.
Единственная дочь знатного дворянина, во всем  хотела  она  споспешествовать
своему супругу на пути к Мировой Гармонии.
   Увы!... Взаимная любовь их лишь на краткий миг озарила Дааргард. Угас сей
луч, и замечали это гости лорда Сота, все реже заставали  они  дома  хозяина
замка. Все чаще и чаще благородный лорд проводил  время,  рыская  верхом  по
своим владениям в Соламнии. Благородный рыцарь еще обольщался мыслью о  том,
что он искореняет не правду, что он творит  справедливый  суд.  И  всегда  и
повсюду следовали за ним тринадцать рыцарей, вассалов, готовых идти за своим
сюзереном хоть в пасть Ада.
   Однажды, когда снега сошли ручьями с полей и  холмов  Соламнии,  к  лорду
Соту прибыл гонец из Палантаса с вызовом на Совет  Овального  Стола  Рыцарей
Розы. И тогда лорд, не мешкая, отправился  в  этот  красивейший  из  городов
Ансалона - и, как всегда, сопровождали его тринадцать верных споспешников.
   Но еще задолго до того, как копыта их  коней  наполнили  звонким  цокотом
улицы города, в сердце  Сота  закрался  и  стал  набирать  силу  дьявольский
соблазн, вытеснивший благородный дух славного Ордена.
   Ровно половину пути к Палантасу  преодолел  он  со  своей  дружиной.  Меж
грозных скал пролегала тропа, ведущая их.  И  тут  завидели  они  чудовищных
великанов,  пожирателей  всей  тварной  плоти.  Не  можно   без   содрогания
вообразить себе облик их. Беззащитную горстку эльфиек эти кровожадные  твари
возжелали сделать своей добычей.
   Словно смерч, сметающий все на своем пути, набросились доблестные  рыцари
на великанов; и еще долгое время после того хищные птицы терзали  чудовищные
останки.
   Лишь одного из страшилищ не настигли мечи и копья лорда  и  его  дружины.
Среди всей нечестивой своры он был сильнейшим и ужаснейшим; потому  и  сумел
он спастись и исчезнуть в мрачной теснине. Но - о горе! -  он  унес  в  свое
зловещее логовище несчастную жертву: то была прекраснейшая и  наиневиннейшая
из лунносветной плеяды эльфиек.
   В ту пору еще не мог лорд Сот видеть, как зло  глумится  над  Чистотой  и
Невинностью.  Он  отважно  бросился  в  ущелье  и  в  мгновение  ока  настиг
кровожадного монстра.  Своей  могучей  карающей  дланью,  один  на  один,  в
единоборстве - Рыцарь Розы поверг великана наземь и пригвоздил его  к  земле
своим копьем.
   Спасенная  им  была  не  только  прекрасной  эльфийской   девушкой.   Она
собиралась стать духовной дочерью Паладина и была почитаема всеми,  знавшими
ее. Лорд Сот был поражен ее возвышенной красотой.
   И суждено было свершиться еще одному злу на пути лорда к Тьме и Погибели.
И не юной эльфийки была в этом  вина.  Неискушенная  в  земных  грехах,  она
простодушно предалась зловещему очарованию своего  избавителя.  Так  сбылось
Неизбежное: вскоре они стали тайными возлюбленными; и в тайну сию никого  не
посвятили они. Но если она пала жертвой своего простодушия, то лорд  Сот  по
своей злой воле нарушил священные брачные обеты, кощунственно попрал  Кодекс
Чести Рыцарей Розы.
   Владелец  Дааргарда  был  высокомерно  уверен  в  том,  что  это  деяние,
запятнавшее  его  честь,  останется  потаенным  навеки.   И   потому   после
несколькодневного промедления он спокойно продолжил свой путь в Палантас, на
Совет Рыцарей Овального Стола.
   Но тяжелое дыхание Рока уже коснулось клятвопреступника.  Неведомая  сила
объединила два обстоятельства, дабы навлечь  позор  на  благородных  рыцарей
Розы и на чистый свет Солнца  Кринна.  Чем  ближе  лорд  Сот  приближался  к
Палантасу, тем шире расходилась молва  о  том,  что  жена  Сота,  несчастная
Гадрия, непостижимым образом исчезла  из  Дааргарда.  "Убита",  -  шептались
люди. А когда в комнатах Гадрии была обнаружена кровь, молва  обратилась  во
всеобщую  уверенность.  Поистине,  о  вероломстве  кричала  эта   кровь,   о
вероломстве и предательстве!
   Не опечалился рыцарь, не пронзила его болью весть о гибели любимой  жены.
И стали говорить тогда, что именно он - и  никто  другой!  -  направил  руку
убийц.
   В смятение повергли эти слухи всех рыцарей Розы, даже тех, кто благоговел
перед именем доселе славного лорда Сота.
   Но Судьбе было угодно, чтобы свершилось еще одно зло; и рассеяло зло  это
последнюю тень сомнения в сердцах членов Совета. Еще не закончены были дела,
еще не пришла пора возвращаться рыцарям в свои пределы  -  новое  подозрение
пало на честь лорда Сота: стали  поговаривать,  что  он  не  только  нарушил
священные брачные обеты, но и вступил в нечестивую  связь  со  спасенной  им
эльфийкой.
   Но продолжало во имя Небес открываться тайное. Круг Созвездий свершил  на
своем пути, не имеющем цели, почти половину  оборота,  а  цепь  преступлений
лорда Сота еще не была связана Советом в Единое целое. И  известно  стало  о
странном недуге, поразившем ту, которая призвана была стать духовной дочерью
Паладина. Лучшие целители Кринна готовы были изгнать духов болезни  из  тела
эльфийки, но не допускал их в свои покои рыцарь-отступник.
   И прошло еще много времени, пока старейшины  Ордена  не  достигли  дна  в
омуте  темных  деяний  преступного  лорда.  И  хотя  Сот,  будучи   исполнен
высокомерия, по-прежнему отрицал свою всем явную  вину  -  его  черные  дела
стали очевидными не только высокородным рыцарям Овального Стола, но  даже  и
любому простолюдину. На Кринне не было уже ему веры. Слишком многое совпало:
тайная связь, исчезновение Гадрии и рождение чудного  младенца,  которого  к
той поре прекрасная элъфийка уже прикладывала к своей груди.
   И  восторжествовало  Правосудие;  сверкающий  грозный  Меч  Возмездия  уж
занесен был над главою лорда Сота,  утратившего  право  носить  высокое  имя
Рыцаря Алой Розы. Ватшкий  Магистр  Ордена,  Глава  Совета  Овального  Стола
Рыцарей Розы, под вековыми сводами церемониального зала торжественно огласил
приговор: уличенного в тяжких грехах и злодействах подлого клятвопреступника
и прелюбодея Сота лишить благородного звания лорда и предать позорной казни,
а пред тем - провезти негодяя по городским улицам, дабы узрели смертные, как
короток путь от вершин триумфа до бесславия.
   И проведен был осужденный на смерть по улицам  Палантаса.  Только  стража
удержала жителей города от немедленной над ним расправы. Поистине лучше было
бы лорду Соту умереть  дважды,  нежели  подвергнуть  себя  такому  позору  и
оставить свое имя в славной истории  своей  земли  как  клеймо  бесчестья  и
коварства.
   Однако рыцарь этот был предуготовлен к иной смерти. Занесен был  меч,  да
не обрушился.
   В  ночь  перед  казнью  тринадцать  рыцарей-вассалов  обманом   и   силой
освободили из узилища своего сюзерена. Да свидетельствуют  боги  -  на  беду
Палантасу, Соламнии, Кринну и всем обитателям Ансалона случилось это! Но еще
горшие беды навлекло это на самого лорда Сота.
   Сопровождаемые эльфийкой споспешники Сота выбрались за городские стены  и
тайными тропами  двинулись  к  Дааргарду.  Тщетно  преследовали  отщепенцев,
предавших Устав, верные Рыцари Розы - ибо Сот со своими освободителями успел
укрыться в своих  владениях.  Неприступные  стены  замка  разделили  врагов,
бывших когда-то единой силой.
   Скудны сведения, достигшие до нас из-под стен Дааргарда.
   Долгие месяцы длилась  осада  мятежного  замка.  И  восхотел  хозяин  его
вернуться к прежней жизни, благочестивой и доблестной. По  канонам  древнего
свадебного обряда, принеся надлежащие жертвы, он обвенчался с эльфийкой;  он
возродил забытые многими традиции, с  небывалым  рвением  отправлял  строгие
ритуалы Ордена.
   Но волна зла, захлестнувшая лорда, была слишком  мощна,  чтобы  смертный,
даже самый могущественный, мог противостоять ее гибельной силе. Пути  назад,
к Свету и  Добру,  были  для  лорда  Сота  отрезаны.  Неискренним  было  его
благочестие. Не выкорчевал он корни зла, глубоко угнездившиеся в  душе  его.
Все обитатели Дааргарда, от мажордома  и  главного  герольда  до  последнего
поваренка, рассказывали своим родичам, пробиравшимся порой сквозь поредевшую
осаду замка, что их господин  день  ото  дня  становится  все  угрюмей,  все
вспыльчивей. Порой в него словно вселялись сонмища демонов Ада, и  тогда  от
удара его тяжелой руки,  одетой  в  стальную  рыцарскую  перчатку,  не  была
избавлена даже эльфийка, его жена и мать его ребенка, когда-то прекрасная, а
ныне увядавшая на глазах
   Всемогущие  боги  милостью  своей  даровали  Соту  способность  проникать
внутренним взором в глубину своего духа, умение видеть сотворенный  ими  мир
таким, каков он есть, и прозревать истинное долженствование свое в мире сем.
Сокровенное, но ясное понимание того, насколько низко он пал, все  же  порой
раздувало в его замутненной грехом  и  страстями  душе  последние  угасающие
искры чести.
   В заброшенной, покинутой часовне лорд Сот в  минуты  просветления  истово
молился Паладину -  Отцу  Всего  Добра  И  его  несчастная  жена,  эльфийка,
возносила мольбы к Несущему Свет. И вновь Силы Небесные стали благосклонны к
Соту, вернув  его  духовным  очам  возможность  лицезреть  Саму  Истину,  от
осиянных звездами путей которой он так страшно уклонился. И вскоре  посетило
рыцаря видение: он узрел облик первосвященника из града и королевства Иштар,
коего одни именовали боговдохновенным пророком, а другие считали сумасшедшим
За первым видением воспоследовало второе; в нем  Паладин  возложил  на  Сота
высокосвященную задачу: оградить, предохранить первосвященника от искушения.
Великий духовный соблазн одолевал жреца - возжелал он потребовать  у  богов,
охраняющих Кринн, умножить его могущество, и  никому  неведомо  было,  какие
последствия возымеет сие желание. И если бы лорд преуспел в этом,  то  Кринн
и, более того, весь Ансалон предстали бы перед ныне  живущими  в  совершенно
ином облике. Но падшему рыцарю так и не суждено было достигнуть Иштара.
   Эльфийки, которых  он  спас  когда-то,  отравили  его  ложными  наветами,
обвинив его супругу эльфийку в неверности. Лорд Сот повернул  с  полпути  и,
кипя от бешенства,  обрушился  с  упреками  и  обвинениями  на  мать  своего
ребенка. А тем  временем  Первосвященник  богини  Иштар  возносил  мольбы  к
Небесам, призывая низлияние духовных сил, дабы, исполнившись ими, искоренить
все зло на Кринне, просил богов о снисхождении, о помощи  смертным,  которые
их почитают.
   Но не исполнились еще времена, не имел благословения Высших Сил на  такую
просьбу жрец богини; замутнено было зеркало его сердца,  но  не  пришла  еще
пора нам говорить о причинах этого замутнения.
   И вознегодовали боги, и  обрушили  лавину  бедствий  на  горделивый  град
Иштар. Разрушения, обезобразившие лик этой земли, известны всем  выжившим  и
их потомкам под названием "Катаклизм". И все, кто был свидетелем  катастрофы
сей, те, кто воочию  видел,  как  страшно  искорежила  она  дотоле  цветущие
равнины Ансалона, - могли знать, как  прекрасные  и  благоуханные  растения,
произраставшие в душе лорда Сота,  заглушил  зловонный  ядовитый  кустарник,
семена которого пестует Великая Тьма, Вечный Враг всякой жизни.
   Пламенеющие потоки смерти и ужаса затопили несчастный мир.
   Все - и от века в мире  пребывающее,  и  руками  смертных  сотворенное  -
огненным  вихрем  охвачено  было.  И  Дааргард,  пред  земными   силами   не
склонившийся, -  как  и  прочие,  пал  под  ударом  небесного  Молота.  Юная
эльфийка, вторая жена лорда Сота, не избежала горестной участи многих. Огнем
охваченная, в  треске  и  реве  бушующего  пожара,  собрав  последние  силы,
протянула она  свое  дитя  отцу.  Но  окончательно  ожесточившийся  сердцем,
ослепленный гневом рыцарь отвратил свой взор от гибнущих жены и  сына  и  не
простер к ним руку помощи.
   За все содеянное Сотом, за неисполнение своей высокой Миссии, за то,  что
он позволил на глазах своих заживо сгореть  собственному  сыну,  -  эльфийка
перед  лицом  своей  смерти  наложила   страшное   проклятие   на   когда-то
благородного Рыцаря Алой Розы.
   - Ты умрешь сегодня ночью, - кричала она, задыхаясь от дыма и  корчась  в
пламени, - умрешь в еще более тяжких мучениях, чем я и твой сын  умираем!...
Но и сама смерть не будет  тебе  избавлением!  Мы  покинем  юдоль  скорби  и
обретем покой, какого не знали в твоей мрачной цитадели. А ты  -  ты  будешь
жить в Царстве Тьмы, пока  не  прейдут  Небо  и  Земля,  и  будешь  в  муках
перерождаться там из одной ужасной личины в другую - до  тех  пор,  пока  не
искупишь всего до конца!...
   И говорили уцелевшие,  что  слова  эльфийки  отозвались  грозным  эхом  в
сотрясшихся горах, окружавших злосчастный Дааргард. Огнь божественного гнева
поглотил лорда Сота, но он не умер. Не перерезан