Фрида  лениво  смотрела  на  берега;
когда студенты проплыли несколько сотен ярдов, стал слышен какой-то шум,
тихий и невнятный; он доносился из-за поворота русла.
   Валерия подгребла  поближе  к  Фриде.  Она  великолепно  выглядела  в
купальном костюме - сплошные плавные  изгибы  и  мускулы.  Фрида  всегда
считала, что поддерживает себя в хорошей форме, но сейчас она испытывала
зависть: Валерия была похожа на амазонку.
   - Ты раньше бывала в Шинном лагере? - спросила она.
   - Нет. Я только слышала о нем. Здесь неподалеку водопад Мак-Кой,  да?
Какого он размера и далеко ли до него?
   Шум впереди, похожий на белый шум  статических  разрядов,  становился
громче.
   - О, довольно большой, -  ответила  Валерия.  Течение  вынесло  их  к
повороту, и деревья по берегам больше не заглушали рев воды.
   - Предлагаю держаться левого протока, - сказала Валерия, - того,  где
пороги.
   Фрида  недоверчиво  посмотрела  на  нее.  Пороги  представляли  собой
мешанину камней, между которыми бесновалась белая от пены вода.  Направо
же было видно прямое русло, ничем, казалось бы, не угрожающее.
   Она как раз собралась возразить, когда поняла, что прямая линия - это
линия горизонта над водопадом. Фрида  лихорадочно  стала  грести  обеими
руками налево.
   К ней присоединился Коди, казавшийся удивительно  спокойным  в  своих
темных очках и невероятных трусах.
   - Если ты не умеешь плавать, - серьезно сказал он, - то  лучше  отдай
сумку-холодильник мне.
   Фрида собралась ответить ему, но тут течение подхватило ее и понесло.
   Промежутки между камнями, когда она оказалась  между  ними,  были  не
меньше восьми футов шириной. Кипящая вода несла Фриду то задом  наперед,
то боком; лишь на короткую секунду  ее  развернуло  лицом  вперед.  Шина
почти выскочила из воды, попав на  стоячие  волны  ниже  порогов;  потом
задыхающаяся Фрида выплыла в спокойную заводь, и течение понесло  ее  по
кругу. Сумка-холодильник мягко ткнулась ей в бок.
   За Фридой через пороги последовал вопящий Коди,  потом  Валерия;  она
издала такой боевой клич, что эхо долго перекатывалось между  окрестными
холмами и скалами. Мэтт пролетел между камнями с полным  самообладанием,
вытянул руку в сторону, чтобы направить свою шину в заводь, и  улыбнулся
девушкам.
   - С вами все в порядке?
   - Да, спасибо, - откликнулась Фрида, а Валерия ощетинилась:
   - А почему бы и нет?
   Коди с трудом вернулся к заводи и откинулся на шине, позволяя течению
отнести себя в спокойные воды.
   - Здесь, Батшеба, сделаем мы дом свой. - Коди чуть не перевернул свою
шину, ухватившись за выступ широкой скалы. - Прекрасный  стол,  а?  Пора
накрывать.
   Фрида и Валерия присоединились к нему; они вскарабкались на скалу так
же неуклюже, как, наверное, выползали первые  земноводные,  вышедшие  из
океана на сушу. Девушки принялись  доставать  еду  из  сумки,  почти  не
заметив, как Мэтт подплыл к ним и без усилий  вспрыгнул  на  камень.  За
последний год в ветеринарном колледже они удивительно  хорошо  научились
молча понимать друг  друга  и  работать  командой:  теперь  так  же  они
занимались приготовлением ленча.
   - Необычное окружение, правда? - сказал Мэтт.
   - Слишком много природы, - ответила  Валерия  неодобрительно,  словно
городская  жизнь  была  вещью  естественной,   а   сельская   -   чем-то
извращенным.
   - Это и делает все таким приятным. - Фрида посмотрела по сторонам.  -
Вы только посмотрите на водопад. - Мимо них пролетали  на  шинах  другие
студенты, устремляясь к скалам ниже по течению. - И держу  пари,  вокруг
просто тонны животных, если знать, куда смотреть.
   - Ну и змея вон там! - серьезно сказал Коди. Валерия сжалась в комок:
   - Какая змея? Где?
   - Ты не любишь змей? - Коди был ужасно доволен собой.  -  Как  же  ты
тогда собираешься работать с экзотическими животными?
   - Я же работаю с тобой! Какая, черт возьми, там змея и где? -  Теперь
она уже стояла, вытянувшись и поднявшись на цыпочки.
   - Просто водяная змея, - проворчал Мэтт. - Вон там,  рядом  с  правой
ногой Коди. Как раз, - добавил он беззаботно, -  позади  того  огромного
паука.
   Коди  резко  обернулся,  издал  удивительно  пронзительный  вопль   и
свалился в воду. В последний момент ему удалось поднять зажатый  в  руке
бутерброд над головой. Коди быстро доплыл  до  соседней  скалы  футах  в
десяти и выбрался на нее.
   - Змея уплыла, - объявила Фрида. - Ты ее спугнул.
   - А вот паук  не  испугался,  -  сообщила  Валерия.  Теперь  уже  она
наслаждалась происходящим. -  Возвращайся:  думаю,  ему  хочется  твоего
бутерброда.
   - Угу. Нет уж. Больше я не попадусь. - Однако Коди, хоть и  несколько
успокоился, подозрительно осмотрел свою скалу, жуя бутерброд.
   Мэтт нетерпеливо повернулся к девушкам.
   - Не пора  ли  нам  заняться  делом?  Той  ночью  нам  выпало  весьма
необычное приключение. Валерия фыркнула. Мэтта это не смутило.
   - Из того, что Конфетка Доббс говорил мне тогда у  себя  в  кабинете,
можно заключить, что это только начало странных явлений. Это совпадает с
вашими впечатлениями?
   Все кивнули. Фрида обхватила колени и подумала: может  ли  что-нибудь
по необычности сравниться с появлением потомства у единорогов?
   - И нам известно, что мы не первая  группа,  в  которой  он  проводит
практику с подобными животными. То же самое было с выпуском Бидж  Воган.
- Мэтт оглядел остальных. - Я решил узнать, как у них дела, чтобы  можно
было судить, стоящее ли дело эта практика.
   Фрида вздрогнула; Валерия с  недоверием  вытаращила  на  него  глаза.
После короткой паузы Коди спросил:
   - А известно, кто как успевал в той группе до практики?
   - Все - лучшие студенты, - ответил Мэтт и добавил просто: - Как и мы.
   - И чем они занялись после  окончания  колледжа?  -  поинтересовалась
Валерия.
   - Одна в Африке, борется с последствиями засухи и голода, так  что  о
ней трудно что-нибудь сказать. Другой в аспирантуре в Корнелле. Еще одна
занимается обычной ветеринарной практикой, но, как я  слышал,  ненавидит
это дело. Последняя - Бидж. - Мэтт взмахнул персиком, чтобы  подчеркнуть
свои слова: - Только  одна  работает  как  ветеринар,  да  и  то  ей  не
нравится.
   - Ты думаешь, причина в той практике? - мягко спросил Коди.  -  Мэтт,
да почитай ты журналы. Почти половина ветеринаров  только  и  мечтает  о
том, чтобы заняться чем-нибудь другим. Денег мало, вкалывать  приходится
много. Эта работа для энтузиастов. Мэтт не обратил на его слова никакого
внимания.
   - И есть кое-что еще. Я познакомился  с  выписками  из  их  дипломов.
Фрида ахнула:
   - Мэтт, это же незаконно!
   - И трудноосуществимо, - добавила Валерия  тоже  не  очень  радостным
голосом.
   - Один мой приятель  подрабатывает  в  администрации.  -  Мэтт  обвел
взглядом остальных. - Я никогда его ни о чем не просил, а тут дело  было
важным.
   - Ну, тогда это вполне законно, - сказал Коди без всякого выражения.
   Мэтт упрямо продолжал:
   - Я хотел узнать, как та практика описана в их дипломах. Все они, как
оказалось, выполнили по независимому исследованию,  и  все,  кроме  того
парня в Корнелле, получили "отлично"; у него оказалась четверка.
   - Вот и пусть стыдится, -  пожала  плечами  Валерия.  -  Мэтт,  какая
разница? Тот продолжал:
   -  После  этого  я  поспрашивал   в   колледже   насчет   независимых
исследований.  Все  вели  себя  так,  словно  я  интересуюсь  совершенно
несбыточными вещами. Тогда я проверил это в деканате. Мне  сказали,  что
все студенты должны выполнить совершенно  одинаковые  курсовые,  поэтому
нет никакого смысла еще и в независимых исследованиях.
   Коди с набитым ртом пробурчал:
   - Тогда ради чего же все это затевалось?
   - Никому из нас эта практика не нужна, - решительно  заявил  Мэтт.  -
Это просто потеря времени, а - Бог мне свидетель - времени у нас мало. У
Конфетки Доббса на то какие-то свои сумасшедшие  резоны  -  может  быть,
исследовательская работа.
   В течение нескольких минут царила тишина. Наконец Фрида сказала:
   - Я думаю, он этим занимается, потому что это нужно животным.  -  Она
тут же почувствовала себя дурой, но никто ничего саркастического  ей  не
сказал.
   Мэтт нахмурился.
   - Единорогам это было  нужно,  наверное,  будет  нужно  и  следующему
пациенту. Но нам такое  ни  к  чему.  Нам  нужны  знания  о  домашних  и
сельскохозяйственных животных - лошадях и коровах, овцах и козах...
   - Ну, братишка, - с чувством сказала Валерия,  -  без  дополнительных
знаний о лошадях я как-нибудь обойдусь.
   - А я готов пожертвовать свиньями, - весело добавил Коди.
   Мэтт раздраженно начал поправлять свою  и  без  того  безукоризненную
прическу.
   - Как вы не понимаете? Приобретенный опыт  пригодится  при  работе  с
другими животными, даже если знания не понадобятся. Все это отражается в
вашем дипломе, а наниматели смотрят именно на  него.  Вы  же  не  можете
явиться к работодателю и заявить, когда он поинтересуется вашим  опытом:
"Ну  а  еще  я  работал  с  единорогами".  -  Он  оглядел  остальных.  -
Представьте себе такое.
   В чем-то он прав, подумала Фрида. С этой точки  зрения  эта  практика
была самой бессмысленной работой за все время обучения в колледже.
   Но она подумала и о том, чего лишится, отказавшись от практики.
   - А он говорил, с какими конкретно пациентами предстоит иметь дело?
   Валерия сказала, явно рассчитывая вызвать смех:
   - Кентавры и акушерская помощь им. У Конфетки я видела страниц десять
рукописных заметок с постскриптумом, написанным студенткой по  имени  Ли
Энн Гаррисон.
   - Волки-оборотни,  -  в  шутливом  ужасе  прошептал  Коди.  Потом  он
перестал притворяться и сказал просто: - Конфетка, правда,  сказал,  что
он может и отказаться от них, если подвернется работа с крупным  рогатым
скотом или чем-нибудь еще.
   - А я должен, - тихо  сказал  Мэтт,  -  найти  все,  что  смогу,  про
дронтов. Можете себе представить работу с животными, которые вымерли?
   - Это почище  чем  иметь  дело  с  чисто  мифическими  существами,  -
задумчиво сказала Валерия. - Но все-таки, Мэтт, почему ты так завелся?
   - Эта затея просто смешна, -  натянуто  ответил  тот.  -  Пользы  нам
никакой, да и вообще не дело для ветеринарного колледжа.
   - И это все? - спросил Коди. - Некоторые  курсы,  которые  я  слушал,
ничем не лучше. Например, доктор Линдсей делает коровам клизмы  из  кофе
или дает оленям марихуану перед операцией.
   Доктор Клорис Линдсей, коллега Конфетки, проявляла большой интерес  к
альтернативной и народной медицине. Фрида видела, как она вливала  ложку
виски в рот новорожденному жеребенку или поила пивом лошадь,  у  которой
были колики. Однако некоторые ее  увлечения,  вроде  акупунктуры,  могли
дать и практические результаты. Другие ее затеи были просто забавны,  но
они по  крайней  мере  не  сопровождались  жестокостью  по  отношению  к
подопытным животным. Фрида решила для  себя,  что  обязательно  сохранит
записи по курсу  токсикологии,  который  читала  Линдсей,  и  постепенно
отсеет нелепые предположения и глупости.
   Мэтт снова провел рукой по волосам, и Фрида впервые  осознала,  каким
стрессом может оказаться стремление во всем быть безупречным.
   - У меня нет на это времени. Терять время зря я не  могу.  Я  намерен
отказаться.
   - Не уверена,  что  Конфетка  позволит  нам  прекратить  практику,  -
медленно проговорила Валерия. Можно было отказаться почти от  любого  из
предметов в ветеринарном колледже, но только на последнем курсе: до того
все они были обязательны. К тому же обычно такой отказ вел к задержке  с
окончанием  колледжа.  Определить,  каков  статус  проводимой  Конфеткой
практики, было нелегко.
   - Я знаю, - кивнул Мэтт. - Поэтому я хочу, чтобы колледж заставил его
ее прекратить.
   Сердце Фриды сжалось. Она не знала, что ждет ее впереди,  но  с  того
момента, когда единорог изменил для нее  свой  цвет  и  позволил  обнять
себя, она мечтала о продолжении практики.
   - Ты не можешь это сделать. - Она спохватилась, когда все  обернулись
к ней. - Я  хочу  сказать:  ты  не  можешь  никому  рассказать,  что  он
заставлял тебя оперировать единорога. Ты ведь сам это признал.
   Валерия с облегчением улыбнулась.
   - Она тебя поймала, Мэтт. Даже если тебе не нравится, чем  занимается
Конфетка, что ты можешь поделать?
   Мэтт медленно и отчетливо произнес:
   - Я могу написать жалобу декану - на то, что доктор Доббс  использует
не по назначению учебное время и фонды.
   На это нечего было возразить. У Конфетки  еще  не  было  контракта  с
колледжем; такого рода обвинение  сведет  для  него  на  нет  все  шансы
заключить контракт на длительный период.
   - Я против этого, - медленно сказала Валерия.
   - Я тоже, - с облегчением заявил Коди.
   - А ты, Фрида?
   - Я не уверена,  что  он  делает  что-то  неправильное,  -  протянула
девушка.
   - А если бы была уверена, подписала бы жалобу?
   - Только если ты сможешь доказать это, - вмешался Коди.
   Валерия кивнула.
   Теперь все ждали ответа Фриды. Она неохотно сказала:
   - Я должна быть абсолютно уверена. И я хотела бы сначала поговорить с
ним, узнать, что он может сказать в свое оправдание.
   Мэтт покачал головой.
   - Такие вещи делаются только по правилам. Если бы он обвинил  тебя  в
плагиате, - Фрида поморщилась, - он бы обратился к коллегии ветеринаров,
а не стал бы взывать к твоей совести. Лучше действовать по правилам.
   Валерия нахмурилась.
   - И все-таки ничего не получится. Как  ты  можешь  доказать,  что  он
использует медикаменты не по назначению. если ты не укажешь, на что  они
пошли? Хотя...
   Мэтт кивнул.
   -  Именно.  Написать  правду  он  не  мог,  поэтому  каждый  раз  ему
приходилось что-то придумывать. Мне не нужно доказывать, что  он  сделал
что-то  не  то,  достаточно  показать,  что  он  не  делал   того,   что
декларировал.
   Остальные молча смотрели на него. Мэтт закончил.
   - Так что решено. Мы  явимся  на  практику  и  будем  записывать  ход
занятий  и  наши  действия,  а   главное,   точно   фиксировать,   какие
производятся затраты.
   Валерия вскинулась:
   - Почему это "мы"! Мы разве согласились?
   - Нет. - Мэтт выглядел усталым. - Но раз я собираюсь выдать  его,  вы
сами захотите, чтобы ваше свидетельство было точным.
   Он не стал развивать свою мысль, да в этом и не  было  необходимости:
если у Мэтта окажется достаточно доказательств жульничества  Конфетки  и
если он сообщит об этом, те студенты, которые  использовали  медикаменты
не  по  назначению,  тоже  окажутся   под   ударом,   а   рассказать   о
действительном положении вещей они не смогут.
   Вокруг другие группы студентов смеялись,  кричали,  спускались  через
пороги. Коди переплыл те несколько футов,  что  отделяли  его  скалу,  и
присоединился к остальным,  но  болтать  друг  с  другом  им  как-то  не
хотелось. Фрида порадовалась, когда  они  вернулись  на  берег  и  молча
автобусом доехали до лагеря и своих машин.

Глава 8

   Бидж с  трудом  освободилась  от  кошмарного  сна,  в  котором  несла
новорожденного грифона сквозь груды паразитов глубиной по  колено.  Этот
сон снился ей вторую ночь  подряд.  На  этот  раз,  однако,  ей  удалось
передать птенца улыбающейся Бемби, которая  с  легкостью  выпрыгнула  из
шевелящейся массы на своих оленьих ногах и поцеловала пушистого малыша в
клюв. Бидж сказала: "Сын Астуриэля, познакомься с очень хорошим другом",
истерически рассмеялась и наконец полностью проснулась.
   На  самом  деле  все  произошло  иначе.  Серебряный  опустил  Бидж  и
новорожденного грифона перед ее коттеджем. Она  заперла  малыша  внутри,
бросилась в "Кружки" и оставила сообщение грифону. Тот прибыл  и  забрал
сына, молча выслушав перечисление могущих проявиться врожденных дефектов
и перечень (возможно, ненужный) мер по уходу за детенышем.
   Однако прежде, чем они улетели, он повернулся к Бидж и тихо сказал:
   - Я почти надеюсь, что мне никогда не придется оказать тебе  ответную
услугу - за это я мог бы отплатить, только  отдав  тебе  свою  жизнь.  -
Когда  они  скрылись  из  виду,  Бидж  проспала  восемнадцать  часов   и
проснулась под конец дня - совершенно закостенелой, с ужасными  синяками
на плечах. Пока она спала,  Кружка  принес  ей  обед  и  оставил  его  в
погребе. Бидж уснула снова и проснулась теперь уже  на  рассвете,  чтобы
войти в свой нормальный ритм.
   Бидж обдумала приснившийся сон, уложила рюкзак, заварила себе  чаю  и
села к столу, размышляя.
   Когда она училась в университете,  у  нее  была  соседка  по  комнате
общежития, увлекавшаяся медитацией и пытавшаяся втянуть в это и Бидж. Та
не очень заинтересовалась, но проявила терпение. Теперь же, сидя у стола
и делая глубокие вдохи, она постаралась очистить ум от всяких отвлечении
и посторонних мыслей.
   Сейчас на это почти не понадобилось времени; то, ради чего  в  шумном
общежитии приходилось бороться, здесь, в тишине Перекрестка, было легким
и простым. Или, мелькнула  мысль,  это  связано  с  происшедшими  в  ней
переменами? Бидж поспешно отогнала это предположение -  она  терпеть  не
могла,  когда  кто-нибудь  называл  ее  богиней,   и   предпочитала   не
задумываться о своих новых талантах.
   И все же... Сейчас, освободив ум настолько, насколько  только  могла,
она потянулась вовне, пытаясь обнаружить один из миров. Для простоты - а
также по причине срочной  необходимости  -  она  выбрала  один  из  тех,
которые когда-то посетила с Филдсом. Она чувствовала себя  так  же,  как
когда летела  с  Серебряным  -  она  быстро  проносилась  над  землей  и
дорогами, ведущими в другие миры (когда-нибудь,  смутно  подумалось  ей,
нужно будет узнать, легко ли грифонам  и  химерам  путешествовать  между
мирами; посторонняя мысль сделала ее неожиданно тяжелой, мешая лететь, и
она поспешно прогнала ее). Под ней тянулись степи, потом  леса  и  горы,
потом начались неожиданные повороты и ощутимые перемены климата...
   Глаза Бидж открылись, и  она  улыбнулась.  Теперь  она  знала,  какой
маршрут ей предстоит сегодня, знала так же твердо, как если бы его карта
уже существовала.
   - Не так уж  много  на  это  нужно  времени,  -  сказала  она  вслух,
посмотрела в окно и тут же поспешно отвела глаза.
   Солнце стояло в зените, а чай давно остыл. Бидж, морщась, выпила  его
и вышла, закинув за плечо рюкзак.
   Сначала лес, через который она  шла  -  как  раз  над  "Кружками",  -
состоял в основном из берез и ясеней. Ближе к реке росли дубы, а выше  в
предгорьях кедры и горный лавр сменялись соснами. Бидж не  заботилась  о
том,  чтобы  идти  по  тропе;  подлесок  почти  отсутствовал,  а  какого
направления держаться, она знала точно.
   Ее слух привык  к  птичьему  щебету  и  шороху  листьев  под  ногами;
потребовалось  несколько  секунд,  чтобы  Бидж  обратила   внимание   на
ритмичный стук, который становился все громче.
   Задолго до того, как она  вышла  на  вырубку,  она  поняла,  что  шум
производит  человек  или  по  крайней  мере  существо   мыслящее.   Бидж
остановилась, озадаченная: на миг ей показалось, что  воин  сражается  с
деревом.
   Он размахивал двуручным мечом, каждый раз  делая  круг  над  головой,
прежде  чем  обрушить  клинок  на  ствол.  Зарубка  на   дереве   быстро
углублялась.
   Береза рухнула, и Бидж автоматически отступила; человек повернулся  к
ней, сжимая в руках меч.
   Он был белокур, с  выступающими  скулами  и  карими  глазами.  Первой
мыслью Бидж было: "Он выглядит наполовину чероки, наполовину шведом".
   Он заметил выражение ее лица. Губы его дрогнули, и он  что-то  сказал
на незнакомом Бидж языке.
   - Прошу прощения, - начала Бидж. - Я не...
   - Я сказал, - перебил ее человек, - что оно напало на меня первым.
   Бидж машинально взглянула на упавшую березу и вспыхнула.
   - Не лги.
   - Почему бы и нет? - Однако меч он опустил. - Это самая  естественная
вещь на любом языке.
   Человек воткнул меч в кочку и отпустил рукоять.
   - М