трел  на  карман  ее  джинсов.  Филдс
расхохотался и тоже окинул взглядом ее джинсы, но явно с совсем  другими
мыслями.
   - Нет,  с  собой  нет,  -  ответила  Бидж  без  насмешки.  -  Хорошие
микроскопы слишком велики, они есть только  в  колледже.  Но  теперь  ты
знаешь, что такое миелиновая оболочка, и знаешь, что миелопатия означает
ее разрушение.
   Стефан продолжал смотреть на нее.
   - Она рассасывается. Разрушается. Собака начинает припадать на задние
лапы, потому что до мозга не доходят нервные импульсы от  них.  Особенно
от этого страдают немецкие овчарки - это такая порода там, у нас. Задние
лапы у них подгибаются, когда они  пытаются  ходить.  -  Бидж  повторила
медленно и отчетливо:  -  Дегенерация.  Разрушение  клеточной  оболочки.
Понимаешь?
   Он с несчастным видом посмотрел на нее:
   - Я очень стараюсь.
   Дэйв тем временем складывал вещи обратно в грузовик, и Анни,  главным
образом для того, чтобы оказаться подальше от  Стефана,  стала  помогать
ему. Ли Энн листала учебник Стефана.
   Бидж неожиданно забрала у нее книгу и  просмотрела  ее,  отмечая  про
себя, какие слова помечены вопросительными знаками.
   - Ты знаешь, что такое менингиома?
   Стефан покачал головой.
   - А астроцитома? Та же реакция.
   - Расскажи мне о  перерождении  сердечной  мышцы.  Стефан  беспомощно
развел руками:
   - Пожалуйста...
   Но Бидж беспощадно продолжала задавать вопросы:
   - Дай определение наследственной эпилепсии. Молчание.
   - Лиссэнцефалия? Какими  моторными  нарушениями  она  сопровождается?
Динамическая атаксия? Миастения? Мышечная дистрофия?
   Бидж умолкла. Все смотрели на нее. По лицу Стефана текли слезы.
   - Мне очень жаль, - прошептал  он.  -  Я  не  знаю.  Я  стараюсь,  но
некоторые вещи мне непонятны.
   - Парень и смеется, и плачет легко, - мягко произнес Филдс, -  как  и
весь его род. - Но он продолжал внимательно смотреть на Бидж.
   Бидж наклонилась вперед, протянула Стефану учебник  и  взяла  его  за
руку.
   - Мне не следовало так на тебя наваливаться. Ты молодец и  ты  многое
сумел узнать. Ты можешь гордиться собой.
   - Ты не смеешься надо мной? - спросил юноша, с  удивлением  глядя  на
нее.
   - Да никогда в жизни, - искренне ответила Бидж и  неожиданно  поняла,
что так оно и есть. Стефан стиснул ее  руку,  но,  взглянув  на  Филдса,
быстро отпустил.
   - Я сделал что-то не то? Я не хотел. Ответ Филдса прозвучал  ласково,
но с оттенком сожаления:
   - Стефанопулос, ты не сделал ничего плохого.  Ты  только  ответил  на
несколько вопросов. - Он посмотрел на Бидж и грустно улыбнулся.  -  А  я
это позволил.
   - Возможно, вы впадаете в маразм, - произнесла Бидж.
   Остальные   студенты   ахнули.   Основное   правило,    даже    более
непререкаемое, чем "Никогда не морщись", гласило:
   "Не груби клиенту".
   Поскольку Филдс никак не прореагировал, Бидж продолжала:
   - Разве вы не хотите узнать, что это значит? Он улыбнулся в ответ, но
на этот раз без всякой плотоядности.
   - Даже если вы мне скажете, думаю, я все равно не пойму -  и  вы  это
увидите. Юная леди, похоже, что Конфетка выбрал  для  практики  чересчур
смышленых студентов. Филдс пожал руку Конфетке, попрощался с остальными,
и они со Стефаном погнали отару вверх  по  холму.  Стефан  оглянулся  на
Бидж; она улыбнулась ему, но не помахала.
   Когда Филдс и Стефан уже не могли слышать их, Дэйв сказал Бидж:
   - Прекрасный выстрел. Кожаный Чулок. Почему ты решила загнать  мальца
в угол?
   - Нельзя так разговаривать с клиентом, - наставительно произнесла  Ли
Энн.
   - Кто бы и что бы он ни был, не следует  оскорблять  его  чувства,  -
добавила Анни. Бидж повернулась к Конфетке:
   - А вы не собираетесь учинить мне разнос? Но Конфетка молча  наблюдал
за студентами, и Бидж еще раз подумала, что догадалась она правильно.
   - Почему ты задавала все эти вопросы? - спросила Анни.
   - Потому что хотела кое-что выяснить - а  доктор  не  должен  гадать,
если может узнать. - Она снова обратилась к Конфетке: - Здесь  ведь  рак
неизвестен, верно? И никаких нервных заболеваний, никакой  миастении?  -
Она переключилась на типично человеческие недуги. - Никакого маразма?
   - Никакой болезни Альцгеймера,  -  продолжил  ее  мысль  Конфетка.  -
Никакой мышечной дистрофии или моторных нарушений.
   Он обвел взглядом разинувших рты студентов и закончил:
   - Мы не делали тесты на СПИД, но я почти уверен, что этого  тут  тоже
нет.
   Какое-то время единственными звуками, нарушавшими тишину, были птичьи
трели и блеяние овец вдалеке. Наконец Анни прошептала:
   - Почему? Почему именно здесь?
   - А почему бы и нет? - без  улыбки  ответил  Конфетка.  -  По  правде
говоря, мы не знаем. Мы забирали отсюда образцы тканей,  делали  анализы
крови и высевали культуры, раза два я вскрывал тварей,  в  существование
которых вы не поверите даже после того, что увидели здесь  за  последние
два дня. Пришлось нажимать на кнопки, чтобы некоторые тесты выполнили  в
Дьюкском университете, не задавая вопросов, и использовать личные связи,
чтобы один специалист оттуда получил внеочередной отпуск. Мы проделывали
анализы снова и снова, и единственное, что удалось выяснить, -  это  что
большинство болезней, вызывающих головную боль у  врачей  и  разбивающих
сердца пациентам там, у нас дома, никогда не встречаются здесь.
   - Сэр, мне не хотелось бы быть непочтительной, - сказала Ли Энн, - но
почему бы вам не передать все это дело в руки людей из Дьюка? У них есть
необходимое оборудование и... и ресурсы.
   - Они умеют лечить людей, хочешь ты сказать,  -  кивнул  Конфетка.  -
Если бы это была официальная  программа,  с  официальным  использованием
университетского оборудования, именно так я бы и поступил.
   Дэйв ткнул пальцем в сторону грузовика-амбулатории:
   - А это все - оно что, используется для незаконных исследований?
   - Можно и  так  назвать,  -  улыбнулся  Дэйву  Конфетка.  -  Я  забыл
упомянуть про это. Последовало общее молчание.
   - Если вы взглянете на подписанные вами  контракты,  -  непринужденно
продолжил Конфетка, -  то  обнаружите,  что  согласились  участвовать  в
независимом  исследовании,  которому  присвоен  определенный  ранг,   но
название отсутствует. Если вы поинтересуетесь в эксплуатационном  отделе
университета, то узнаете, что этот грузовик все время стоит в гараже.  В
платежных документах значится, что я сейчас использую время,  отведенное
мне на исследовательскую работу. Что же касается лекарств... скажем так:
достать их было трудно, но возможно. - Он оглядел студентов. - Можете вы
себе представить,  что  случилось  бы  с  этим  местом,  если  стало  бы
известно, что местные виды невосприимчивы к  таким  вирусным  инфекциям,
как кошачья лейкемия или  лошадиный  энцефалит?  Что  у  них  не  бывает
дегенеративных  нервных  заболеваний,  даже  наследственных?  Мы  только
уничтожили бы этих уникальных животных в попытках выяснить причины.
   Бидж не расслышала, что он еще  говорил;  ее  поразила  мысль:  хореи
Хантингтона здесь тоже нет.
   - Никакой дегенерации нервной ткани? - спросила она,  когда  Конфетка
сделал паузу. Он покачал головой:
   - Никакой. Если бы мы могли выяснить, почему... Он не закончил фразы,
да в этом и не было нужды.  Бидж,  с  глазами,  наполнившимися  слезами,
подумала с горечью: если бы это было выяснено двадцать лет  назад,  моей
маме не пришлось бы убивать себя. А если бы она родилась здесь,  она  бы
никогда не заболела.
   Следующая ее мысль показалась ей эгоистичной и постыдной, но  она  не
смогла удержаться от вопроса:
   - Как скоро, по вашему мнению, это удастся выяснить? Как долго еще...
- Ее голос стих. Конфетка пристально смотрел на девушку. Она покраснела:
слишком много горячности прозвучало в ее вопросе.
   - Бидж, ты же знаешь, что такое исследовательская работа, -  произнес
он медленно. - Я очень хотел бы ответить:  через  год  мы  будем  знать,
только я сильно сомневаюсь в этом. Более вероятно, что лет через десять.
Или двадцать. Или еще дольше.
   Она молча кивнула. Неожиданная вспышка надежды угасла так же  быстро,
как и загорелась. Через двадцать  лет  скорее  всего  ей  уже  ничто  не
поможет.
   - Если уж вы выбрали профессию ветеринара, -  продолжал  Конфетка,  -
вам придется научиться терпению.  -  Он  потер  руки,  как  будто  хотел
стряхнуть с них пыль. - Давайте пойдем поедим в гостинице.
   Бидж вместе со всеми пошла к грузовику,  почти  не  замечая  цветущую
прекрасную природу вокруг.  "Если  я  когда-нибудь  действительно  стану
ветеринаром, - подумала она уныло, - я буду уж такой терпеливой... Боже,
я обещаю тебе, - самой терпеливой на свете, только позволь  мне  жить  и
сохранить здоровье".

Глава 6

   К счастью, входная дверь  оказалась  распахнутой  настежь  -  открыть
тяжелые створки, обитые с двух сторон твердым деревом, было бы не легче,
чем подняться на холм к гостинице.
   Стены узкого холла, в котором  они  оказались,  войдя,  были  покрыты
панелями из того  же  дерева.  Ряд  узких  вертикальных  проемов  в  них
кончался  нишами  по  обеим  сторонам  прохода;  Бидж  решила,  что  они
выполняют чисто декоративные функции, как и железные накладки на дверях,
выходящих в холл.
   Посередине холла  на  деревянной  перекладине  сидел  попугай.  Птица
переливалась яркими цветами - голубым,  красным,  белым,  -  оттенявшими
угольно-черный  клюв.  На  столике  у  стены  напротив  стоял  поднос  с
печеньем.
   Попугай повернул голову в сторону вновь прибывших  и  высоким  резким
голосом пропищал фразу, которой они не  поняли.  Птица  умолкла,  потом,
несколько раз щелкнув клювом, спросила:
   -  Ert'  Magiar?  Наbla  espanol?  Capisc'?  <Говорите  по-венгерски?
Говорите по-испански? Говорите по-итальянски?> Говорите по-английски?
   - Говорим по-английски, -  быстро  ответил  Дэйв.  Попугай  поудобнее
расположился  на  насесте,  похлопал  крыльями,  откашлялся,  как  будто
прочищая горло, и механическим голосом произнес:
   "Добро пожаловать в "Кружки"! Здесь действуют следующие правила:
   Мы рады видеть  кентавров  под  навесом  во  дворе,  но  не  в  самой
гостинице.
   Считается невежливым смеяться над расой, родным миром, манерой  речи,
необычными частями тела других посетителей.
   Наши  клиенты  говорят  на  разных  языках.  Пожалуйста,  ради  вашей
собственной безопасности,  не  произносите  ругательств  даже  на  своем
родном языке; помните, что любое проклятие может быть услышано.
   Обслуживаются только говорящие виды.
   Азартные  игры  разрешены  и   приветствуются.   Жульничество   может
оказаться смертельным.
   Разрешаются только дружеские потасовки. В других случаях просим выйти
во двор.
   Благодаря нашим правилам в  "Кружках"  никогда  не  было  смертельных
исходов. Пожалуйста, помогите нам сохранить эту славную традицию".
   Попугай умолк и бросил красноречивый взгляд на поднос с печеньем.  Ли
Энн взяла печенинку и  протянула  птице,  стараясь  держать  пальцы  вне
досягаемости загнутого крючком устрашающего клюва.
   Попугай быстро схватил угощение лапой, клюнул Ли Энн  и  пронзительно
засмеялся:
   - Дуррашка!
   Конфетка открыл внутреннюю дверь.
   - Будьте осмотрительны, - многозначительно произнес он.
   На пришедших пахнуло запахом мяса. Часть того, что здесь  готовилось,
явно представляла собой требуху, и нарисованный  мелом  на  стене  пирог
вызвал у Бидж не очень аппетитное  представление  о  пироге  с  мясом  и
почками.
   Но все перекрывал сильный хлебный аромат  от  бочки  с  элем.  Должно
быть, напиток действительно варили в самой гостинице. Бидж, которую  уже
начало подташнивать от запаха почек, поблагодарила  судьбу  за  то,  что
зерно, пошедшее на изготовление эля, не вызвало у  нее  приступа  сенной
лихорадки.
   Посетители за столами оживленно беседовали и не обратили внимания  на
вновь прибывших. Студенты-ветеринары с любопытством глазели по сторонам.
   - Вам понадобятся деньги. - Конфетка полез в карман джинсов. - Только
не тратьте их попусту. - Он развязал мешочек, полученный от Филдса в  их
первый визит на Перекресток, и раздал всем по несколько монет.
   Шестиугольные монеты имели бороздки, делившие их на сектора; в каждом
секторе был изображен определенный символ - земля, воздух, огонь,  вода,
растение, животное, - а на обороте - стилизованный рисунок  перекрестка.
Монеты ярко блестели, хотя и были уже сильно поцарапаны.
   Дэйв попробовал одну на зуб.
   - Золото? - спросил он с изумлением.
   - Настолько чистое, что легко гнется. - Конфетка разломил  монету  по
бороздкам. - Вот так  их,  например,  разменивают.  Такого  кусочка  вам
хватит, чтобы заплатить за еду и выпивку.
   Ли Энн не могла отвести глаз от монет у себя на ладони.
   - Это плата за нашу работу? Конфетка цинично ухмыльнулся:
   - Это плата, предназначенная колледжу. Я на зарплате, а вы  подписали
контракты. - Он бросил взгляд через плечо. - У меня тут некоторые  дела.
Извините. - Конфетка стремительно пересек комнату и  поднялся  по  почти
вертикальной деревянной лестнице у дальней стены.
   Бидж проводила его  взглядом.  Конфетка  постучался  в  люк,  которым
кончалась лестница, и люк открылся. На мгновение  перед  Бидж  мелькнула
поразительная картина: стены, сплошь уставленные книжными  полками.  Люк
захлопнулся.
   Бидж повернулась к остальным, чтобы обсудить увиденное, но  выражение
их  лиц  остановило  ее:  все  рты  были  разинуты  от  изумления.  Бидж
огляделась по сторонам, и у нее самой отвисла челюсть.
   Ни разу еще на Перекрестке они не видели  такого  количества  народа.
Брюки и платья, килты и  плащи  самых  разных  покроев  и  цветов;  даже
тусклое освещениемаленькие оконца  пропускали  мало  света  -  не  могло
скрыть радуги узоров: полосы, горошек, клетку, -  среди  которых  самыми
распространенными  были  ряды  повернутых   вершинами   друг   к   другу
треугольников. Мерцание масляных ламп, подвешенных к потолку, превращало
при малейшем движении эти  ряды  в  жующие  челюсти,  усаженные  острыми
клыками.
   За одним из столов сидела женщина почти трехметрового роста  с  лицом
не то раскрашенным, не то покрытым татуировкой так,  чтобы  походить  на
стилизованную птичью голову. Рядом с ее столом высился станковый  рюкзак
размером с Анни.
   Соседний  стол  занимали  низкорослые  смуглые  человечки  в  зеленых
капюшонах и кожаных кафтанах. Старший из них имел  роскошную,  тщательно
ухоженную бороду и ни единого волоса на голове; остальные были  бритыми,
но зато их густые рыжие шевелюры спадали  до  плеч.  Все  они  время  от
времени бросали на соседку восхищенные взгляды.
   У одного из посетителей под плащом  оказался  то  ли  рюкзак,  то  ли
сложенные крылья. Он заметил любопытный  взгляд  Бидж  и  поднял  бровь;
девушка смутилась и поспешно отвернулась.
   Нагая женщина с зеленоватой  корой  там,  где  у  человека  росли  бы
волосы, сидела напротив розовощекого толстячка, у  которого  был  полный
острых зубов рот до ушей; перед ней стоял стакан воды, а он с  аппетитом
уплетал огромный мясной пирог. У стены сидело большое черное существо  -
что-то среднее между  человеком  и  головастиком;  его  приятель-человек
весело чокался  с  ним  и  ласково  называл,  насколько  студенты  могли
расслышать, "дорогим пуком". "Пук", извиваясь за  столом,  повернулся  к
девушкам и хищно улыбнулся им.
   Бидж прошептала на ухо Дэйву:
   - А что еще ты знаешь про гостиницы из книги о Робин Гуде?
   - Что их посетители не всегда являются тем, кем кажутся, - ответил он
медленно. - Что если не соблюдать осторожность, то за это  можно  дорого
поплатиться. Что не следует играть  с  незнакомцами  или  в  игры,  тебе
неизвестные.
   - Очень здравые советы, - сказала Анни. Студенты осторожно  прошли  к
свободному столу. Молодая женщина с  козлиными  ногами,  пробегая  мимо,
поставила на стол миску и кувшинчик, потом принесла что-то, завернутое в
салфетку.
   Салфетка развернулась; в ней оказался еще теплый черный хлеб. В миске
было мягкое, домашнего приготовления, сливочное масло.
   Дэйв потянулся к караваю, но замер на месте, когда Анни прошептала:
   - Подожди...
   Девушка встревоженно оглядела своих спутников:
   - Я чувствую себя дурой, но... Помните, как всегда бывает в  сказках:
съешь чужую еду - и попадешь в беду.
   - Ну, если ты боишься, я съем твою порцию, - решительно  ответила  Ли
Энн, однако к еде не прикоснулась.
   Они сидели, глядя на каравай, источавший сводящий  с  ума  аппетитный
запах.
   Дэйв побарабанил пальцами по столу:
   - Ну, знаете ли, так можно  умереть  с  голоду,  если  кто-нибудь  не
наберется смелости начать.
   - Стоит ли рисковать жизнью ради утоления голода? - возразила Анни.
   Бидж пожала плечами, отломила кусочек хлеба и макнула его в  миску  с
маслом. Остальные широко раскрытыми глазами смотрели, как она жует.
   - Ты нормально себя чувствуешь? - с беспокойством спросила Анни.
   Вместо ответа Бидж потянулась за новой порцией.
   В кувшинчике оказался мед. Осмелев, студенты так навалились на хлеб с
маслом и медом, что от него быстро ничего  не  осталось.  Анни,  правда,
прежде чем приняться  за  еду,  лихорадочно  прошептала  молитву.  Когда
девушка-фавн  принесла  им  второй  каравай,  они  уже  ни  о   чем   не
беспокоились.
   К  их  столу  подошел  худой  жилистый  человек  лет  шестидесяти   с
зачесанными назад длинными седыми волосами. Он  без  всякого  напряжения
нес тяжелый - не меньше десяти килограммов - поднос с кружками. Глубокие
морщины  избороздили  все  его  лицо,   но   глаза   смотрели   живо   и
проницательно.
   - Я хотел бы эля, - медленно и  громко  проговорил  Дэйв.  -  Хорошо,
хорошо, - ответил старик. - Вы хотите пива. Я не глухой.
   Говорил он с польским акцентом. Дэйв уставился на него раскрыв рот.
   - Сэр, - вступила в разговор Ли Энн, - а я хотела бы сидра, и все  мы
интересуемся меню.
   Усталое худое лицо старика озарила улыбка.
   - Меню у нас не водится. Я просто скажу вам, что у нас есть. Был бы я
помоложе, я угостил бы такую красотку, как вы, стаканчиком вина.
   Он склонился и поцеловал ей руку. Бросив при этом взгляд на ее  часы,
он замер.
   - Прекрасные часы, - произнес старик холодно. - Так вы туристы?
   - Мы  ветеринары,  -  ответила  Анни  и  тут  же  поправилась:  -  Мы
студенты-выпускники ветеринарного колледжа.
   Старик с любопытством оглядел их:
   - Вот как? И вы проходите здесь свою обычную практику?
   Студенты молча покачали головами.
   - Мистер... - робко начала Бидж.
   - Зовите меня Кружка, - ответил он с улыбкой, но при этом внимательно
наблюдая за ними, как будто каждое их слово было для него очень важно.
   - Так вы хозяин гостиницы, - сказал Дэйв. - Я ее построил, -  ответил
тот, пожав плечами, хотя в голосе его и проскользнула нотка гордости.
   - И назвали ее своим именем? - спросила Анни.
   - На самом деле это меня стали  называть  по  названию  гостиницы.  А
гостиница названа в честь вон тех кружек.  -  Он  показал  на  полку  на
стене, уставленную пивными кружками.  -  Когда  я  еще  только  построил
гостиницу, одна женщина сделала их для меня -  обожгла  их  в  маленькой
кирпичной печи и от руки расписала. Я подумал, что они как раз  подходят
на роль символа моей профессии, - и назвал гостиницу "Кружки". Вот  люди
и стали звать меня Кружкой. - Он взмахнул рукой. - А почему  бы  и  нет?
Существует много гораздо худших имен. Голос за его плечом произнес:
   - Прошу прощения.
   Около стола стоял молодой человек с оленьими рогами на голове.
   - Скажите, девушка, которая разносит хлеб, - на самом  деле  фавн?  Я
думал, что они бывают только в легендах.
   - Думаю, она настоящая, - ответила Ли  Энн  нетвердым  голосом.  -  А
по-английски здесь говорят все?
   Молодой человек засмеялся, показав ровные белые зубы  -  зубы,  среди
которых не было клыков. - Говорят, конечно, но только не так, как  я.  Я
учился в колледже в Сан-Франциско. - Он показал на