ртках
и брюках защитного цвета, похожих, подумала Бидж, на камуфляж. В  зимнем
лесу они были бы невидимы.
   Руди развел руками:
   - Я окончил университет. Получил  все  рекомендации  и  потом  просто
тянул время. Мне очень нравится Сан-Франциско: ну и город!
   - А тебе нравится Сан-Франциско? - спросила Бидж Бемби.
   Бемби, прижавшись к Руди, виновато рассмеялась  и  покачала  головой.
Руди поцеловал свою молодую жену.
   - Толкучка действует ей на нервы, Бидж. Она хоть и  животное,  но  не
стадное.
   - Я ничего не имею против родственников, - запротестовала Бемби. -  А
вот чужие... - Она передернула плечами.
   Руди повернулся к Бидж:
   - И нам пора заводить собственный дом. У нас будет малыш, можешь ты в
это поверить?
   - Все это хорошо обсуждать и по дороге, - вмешался Кружка. Он был уже
в куртке и протягивал Бидж ее парку. - Можете поверить.
   Грифон, раны которого еще не давали ему  возможности  путешествовать,
остался в гостинице с Мелиной и  Б'ку.  Остальные  направились  к  мосту
через  Летьен.  Филдс  нес  шест  с  прикрепленным  на  конце  маленьким
зеркальцем; на нос  он  нацепил  дешевые  пластмассовые  темные  очки  и
выглядел в результате, особенно для сатира, довольно нелепо.
   Эстебан Протера тоже был в темных очках, но у него они выглядели так,
что могли посрамить любое произведение  законодателей  мужской  моды.  В
руках у него тоже был шест с зеркальцем; к тому же Протера  опирался  на
трость с привязанными к ней ножнами рапиры.
   Протера заметил, что Бидж смотрит на его оружие.
   - Толедская  сталь,  -  сказал  он  гордо.  -  Копия  дуэльной  шпаги
какого-то аристократа семнадцатого века. Слышали бы вы, с каким  свистом
она рассекает воздух!
   - Лучше пусть не услышит, - пророкотал Филдс.
   - Я уже знакома с достоинствами этой  рапиры,  -  напомнила  Бидж.  -
Просто в тот день мне было не до того, чтобы любоваться оружием.
   - Мне не  удалось  уговорить  его,  -  печально  сообщил  Брандал,  -
обменять его рапиру на Гларундел, Бесполезный Меч.
   - Как я понимаю, зеркальца из твоих торговых запасов, - сказала Бидж.
   - И одни темные очки тоже. - Бидж не  было  нужды  спрашивать,  какие
именно.
   Она, прищурившись, посмотрела на видневшийся впереди мост и пожалела,
что тоже не позаботилась о темных очках. Разглядеть, что  за  масса  тел
затопила  мост,  ей  не  удалось:  это  выглядело  просто   как   темный
шевелящийся ковер.
   - Кто-то переходит через реку, - пробормотала Бидж.
   - И кто-то, и что-то. - Филдс засмеялся, поднял  руку  и  крикнул:  -
Эхой!
   Все головы повернулись на крик; половину из них украшали рога. Шедший
впереди старик приветственно поднял украшенный резной веткой с  листьями
посох.
   - Пожалуй, пора сказать родичам, - ухмыльнулся Руди и ткнул Филдса  в
бок. - У нас будет маленький, можешь ты себе такое представить?
   - Ну? - Филдс  игриво  подмигнул  Бемби.  -  И  как  же  такое  могло
случиться?
   Руди смутился, а Бемби рассмеялась. Филдс рассмеялся тоже, и его смех
эхом разнесся по заснеженным холмам.

***

   Сууно, старый человек-олень, который был  распорядителем  на  свадьбе
Руди и Бемби, на своем мелодичном языке отдал команду остальным. У  всех
людей-оленей в руках были палки, и они подгоняли, махая руками, медленно
двигающихся и постоянно  пытающихся  повернуть  назад,  к  более  теплым
местам, солнечных танцоров. - Это моя ошибка, - признал Филдс, глядя  на
них. - Я не подумал о том, что переселять их придется в холодную погоду.
   - Твои соплеменники прекрасно справляются, - сказал Протера Бемби.  -
Он развернул свое зеркальце к солнцу. - Теперь им станет легче.
   Они оба с Филдсом меняли угол наклона зеркал, пока Сууно  не  помахал
им и не крикнул:
   - Все в порядке!
   Солнечные  танцоры  все  как  один  повернулись  в  сторону   сияющих
поверхностей, и их движение ускорилось: подвижные  растения  устремились
вверх по холму к свету.
   Подъем на северные горы оказался достаточно  быстрым;  помимо  лучей,
отбрасываемых зеркальцами на шестах, солнечных танцоров манили  отблески
снежных вершин за границей леса. В одном месте, где солнце особенно ярко
отразилось от гладкого  льда  на  вершине  утеса,  людям  пришлось  даже
бежать, чтобы угнаться за растениями.
   Кружка и Бидж на всякий случай шли по обе стороны от Протеры,  но  он
передвигался легко, не теряя равновесия, несмотря на свой гипс.
   - Если вы посмотрите на эту мою ногу, - доверительно сообщил он Бидж,
- то обнаружите, что поверх гипса я натянул  башмак  для  гольфа.  Ну  и
следы же я, должно быть, оставляю!
   - В этом гораздо больше здравого смысла, чем в обуви на  каблуках,  -
рассудительно ответила Бидж.
   - Безусловно, - ответил Протера, явно получая удовольствие  от  того,
что обсуждение деталей туалета смутило Кружку, - Но настоящий  стиль  не
должен соответствовать здравому смыслу, его цель - создание  настроения.
Например, лакированные туфли - выбор, обычно диктуемый здравым  смыслом,
но с некоторыми вечерними платьями...
   - Пожалуй, нам лучше идти здесь побыстрее,  -  заявил  Кружка  и  так
ускорил шаги, что Протере стало не до разговоров, и он только  подмигнул
Бидж. После того, как она дважды чуть не упала, поскользнувшись в снегу,
Бидж  тоже  решила  оставить  посторонние  мысли  и  сосредоточиться  на
подъеме.
   Был уже почти полдень, когда они, запыхавшись, вышли на перевал. Бидж
еще никогда не приходилось так много ходить по снегу; она  порадовалась,
что обратно им предстоит идти под гору, и подумала, что  им  пригодились
бы санки.
   Филдс, выдыхая густое облако  пара,  чертил  на  снегу  своим  шестом
линию, по которой остальные должны были идти. Иногда он останавливался и
начинал,  нахмурившись,  ходить  кругами,  как  покупатель  в  магазине,
забывший, зачем  он  сюда  пришел,  тщательно  прощупывая,  где  следует
свернуть.
   - Тебе не удается найти дорогу? - спросил Протера;
   Бидж отдала должное его выдержке - в  голосе  профессора  не  было  и
следа волнения от мысли, что они могли заблудиться между мирами.
   Филдс жизнерадостно улыбнулся (его улыбка  напомнила  Бидж  выражение
лиц родителей на выпускном балу) и ответил:
   - Трудность заключается только в том, чтобы не  пропустить  последний
поворот.
   Все двинулись за ним по прочерченной им линии. Теперь гнать солнечных
танцоров было труднее: хотя глубокий снег делал их  более  неуклюжими  и
послушными, отражения солнечных лучей  от  обступивших  со  всех  сторон
вершин сбивали растения с толку. Солнце, стоящее в зените,  не  задавало
им никакого направления.
   По мере продвижения снег уступил место  проталинам,  потом  камням  и
голой земле и наконец зеленой травке. Филдс  остановился  и  отступил  в
сторону. Бидж взглянула вперед;  перед  ней  проведенная  сатиром  черта
сливалась со следом его палки, оставшимся от прошлого  раза,  наполовину
скрытым колеблемой ветром  травой.  Холмы  полого  спускались  к  берегу
озера.
   - Дальше мы погоним их сами, братишка. - Руди взял из рук Филдса шест
с зеркальцем. Бемби ласково отобрала у Протеры его шест.
   Солнечные танцоры растерянно толклись на месте под лучами полуденного
солнца. Люди-олени двинулись было вперед, но остановились,  когда  Сууно
преградил им. дорогу.
   Старик преклонил колени перед Филдсом, поклонился  Брандалу  и  пожал
руку Кружке.
   - Спасибо тебе за доброту к моему народу, - сказал он  Бидж,  пожимая
руку ей тоже. - Хотел бы я, чтобы нам еще случилось когда-нибудь увидеть
ваш мир.
   - Я тоже очень этого хочу. - Бидж сжала его руку. - Сууно... Ты  ведь
шаман?..
   Он покачал головой, и его рога бросили скользящую тень на траву.
   - Не думай о магии или пророчествах. - Он заглянул ей в глаза. - Если
тебе когда-нибудь случалось встречать Провидца,  ты  должна  знать,  как
мало от него пользы.
   - Я верю тебе, - ответила Бидж уклончиво, - но... - Она взглянула  на
Руди и Бемби, которые, как всегда, держались за руки. - Мне кажется, что
большую ценность, чем пророчество, имеет совет.
   - Мой совет? - Он  улыбнулся  со  спокойной  добротой,  которую  Бидж
иногда видела на изображениях святых. - Он может  не  понравиться  тебе,
доктор. Не забудь, я направляю Тех, Кто Умирает.
   - И все же, каков твой совет?
   - Умри достойно. - Он коснулся ее лба, словно  благословил  ее.  -  В
конце концов смерть все равно неизбежна.  Поэтому  умри  достойно:  ради
высокой цели и не в одиночестве.
   Он повернулся и пошел вперед; Те, Кто Умирает, не колеблясь двинулись
за ним.
   Руди и Бемби уходили последними. Они прислонили шесты с зеркальцами к
скале и подошли к провожающим. Филдс сжал руки им обоим:
   - Вы ведь знаете, что, когда я закрою Путь, вам  трудно  будет  найти
дорогу назад. Может быть, так останется навсегда.
   Руди кивнул, и Бидж поразилась тому, каким взрослым он сразу стал.
   - Мы это обсуждали. Мы оба хотим жить в новом мире. Я, конечно,  буду
скучать по Сан-Франциско, и оба мы будем скучать по Перекрестку... -  Он
махнул рукой в ту сторону,  откуда  они  пришли,  в  сторону  невидимого
Перекрестка. - Но все меняется. Ведь что-то из того, по чему мы скучаем,
уже ушло, верно? Скоро может уйти и все остальное. -  Он  обнял  Филдса,
который легко провел рукой по его рогам. Бемби тоже  обняла  сатира;  по
отношению к нему она никогда не проявляла стеснительности.
   Руди пожал руку Протере. Бемби ему только робко улыбнулась и кивнула.
   Оба они лизнули Бидж в  лицо;  она  подумала,  что  в  последний  раз
чувствует, как шершавы их языки жвачных, какими бы нежными  ни  были  их
чувства.
   - Передай от нас привет Дэйву, - сказала Бемби и всхлипнула.
   - Ну, малышка, не нужно плакать, - ласково сказал Руди. - Она  теперь
такая чувствительная. У нас ведь будет олененок, ты знаешь?
   - Знаю, - ответила Бидж.
   Руди и Бемби направились  к  озеру,  сжимая  шесты  с  зеркальцами  и
направляя солнечных танцоров. Те послушно  двинулись  следом,  образовав
две ровные линии,  похожие,  подумала  Бидж,  на  ухоженные  посадки  на
плантации.
   Остальные люди-олени последовали за ними.
   Бидж смотрела им вслед, пока Филдс не похлопал ее по плечу.
   - Бидж, теперь я должен закрыть этот Путь. -  Его  теплая  рука  была
ласковой. - Маленькая Бидж... Ты тяжело переживаешь расставания, верно?
   Она медленно двинулась вдоль черты, наблюдая, как зеленый  мир  травы
становится неотчетливым и исчезает.
   - Да.
   Обратный путь не занял много времени, но все они испытали облегчение,
когда впереди показались знакомые горы и долины  Перекрестка.  Никто  не
разговаривал. Бидж спотыкалась от усталости и размышляла о том,  кажется
ли  остальным,  как  к  ей,  Перекресток  теперь  чуть  более  пустым  и
обыкновенным,  лишившимся   части   своего   волшебного   очарования   и
притягательности.

Глава 22

   В следующие три недели  у  Бидж  ни  разу  не  появилось  возможности
повидаться со  Стефаном.  Наступившая  зима  была  волшебной  и  унылой.
Времени  на  размышления  не  оказывалось  совсем,  иначе   Бидж   потом
вспоминала бы эту зиму как самую странную и самую замечательную в  своей
жизни и, уж конечно, самую ужасную.
   Погода была то превосходной, то кошмарной.  Такого  количества  снега
Бидж не  видела  никогда  раньше.  Влажные  воздушные  потоки  приносили
сильнейшие снегопады, и обрушившаяся масса снега преображала ландшафт  и
перекрывала дороги; потом холодные  сухие  ветры  разгоняли  тучи,  и  в
ночном небе высыпало столько  звезд,  что  Бидж  не  верила  собственным
глазам.
   Несмотря на занесенные снегом дороги и  тропинки,  пациентов  у  Бидж
было более чем достаточно. Однажды поздней ночью в январе Бидж,  которой
полагалось бы быть уже в постели, решила наконец ответить на  письмо  Ли
Энн;  не  очень  хорошо  соображая  от  усталости,  она  написала:  "Мне
следовало бы больше внимания уделять диагностике".
   Вместо  этого  ей  приходилось  оперировать  и   оперировать.   Перед
рассветом, с трудом протерев слипающиеся глаза,  она  ставила  на  плиту
чайник,  выпускала  Дафни  и  расстилала  у  двери  одеяла  для  будущих
пациентов. Как ни рано вставала Бидж, обычно у  двери  ее  ждал  уже  по
крайней мере один пострадавший.  Чаще  всего  животных  приносили  члены
дорожных команд, мясоеды или молчаливые пастухи.
   Большую часть пациентов Бидж составляли  молодые  животные:  оленята,
ягнята,  щенки:  беспомощные  и  беззащитные  жертвы  напряженности   на
Перекрестке. Бидж  по  привычке  обсуждала  свой  гонорар  с  теми,  кто
приносил их, но обе стороны прекрасно знали,  что  она  в  любом  случае
возьмется за лечение.
   Только Бидж было известно, что ее непреклонная решимость  помогать  и
лечить всех животных, пострадавших от  насилия,  питалась  ненавистью  к
Моргане и стремлением, хоть и безуспешным, положить конец  кровопролитию
и страданиям на Перекрестке.
   Каждое утро она натягивала выстиранный белый халат; каждый  вечер  он
оказывался замаран кровью и экскрементами, как бы ни старалась  Бидж  не
пачкать одежду. То обстоятельство, что кровь и экскременты  принадлежали
часто представителям мифических видов, не облегчало стирку.
   Бидж не уставала поражаться мясоедам: эти  острозубые  хищники  нежно
заботились о представителях тех видов, на которых охотились, и страдали,
видя  их  увечья  и  смерть.  Особенно  запомнилась  девушке   Лразз   -
женщина-мясоед, притащившая к Бидж в несколько  раз  превосходившего  ее
размерами оленя; Лразз поддерживала его голову,  пока  Бидж  накладывала
швы. Когда же выяснилось, что все усилия напрасны - потеря крови слишком
велика, - женщина-мясоед закинула  голову  и  завыла,  прижимая  к  себе
оленя. Бидж могла только повторять ей снова и снова:
   - Он умер. Ты сделала все, что могла. Твоей  вины  тут  нет.  Что  же
делать, такое случается.

***

   Этим утром Бидж вышла из коттеджа,  держа  в  руках  кружку  с  чаем,
готовая, как всегда, пожалеть мертвых,  оценить  тяжесть  повреждений  у
раненых и помочь тем, кто имел шанс выжить.
   С первым пациентом все  было  огорчительно  ясно:  глубокие  раны  на
животе овцы говорили о том, что голодные времена делают  вир  еще  более
жестокими. Вспомнив, чему учил ее Б'ку, Бидж перерезала овце горло; хотя
у нее был запас баранины, следовало сберечь мясо для дальнейшего.
   Следующие два животных тоже не составляли  проблемы:  им  нужно  было
только наложить швы. Одного из них, похожего на капибару грызуна, принес
член дорожной команды; другую - овцу - принес Б'ку. На  мордах  животных
были глубокие раны, типичные для нападений  вир.  Бидж  предложила  Б'ку
зарезать овцу, но тот решительно замотал головой: если  спасти  животное
можно, необходимо это сделать. Пока  Бидж  оперировала,  она  с  горечью
говорила ему о том, что происходит внутри  стаи  вир.  Б'ку  внимательно
слушал, и Бидж решила, что он  почти  все  понял.  Старый  пигмей  решил
остаться обедать и настоял на том, что он и займется готовкой; когда еда
была готова, ему пришлось будить уснувшую в  перерыве  между  операциями
Бидж.
   Следующим, кто среди дня постучался в дверь, оказалась Лори Клейнман.
   - Я пришла, чтобы ограбить  тебя.  -  Лори  быстро  обошла  ту  часть
коттеджа, которая была отведена год  операционную,  и  собрала  бинты  и
шины.
   - Как у него дела? - автоматически поинтересовалась Бидж.
   Лори бросила на нее внимательный взгляд:
   - Плохо, но лучше, чем у тебя.  Неужели  тебе  никак  нельзя  сделать
перерыв и отдохнуть?
   - Я бы рада, но кто меня заменит? -  Бидж  показала  на  операционный
стол. - Он ведь не пустует. А скорость работы у меня уже  не  та...  Что
это?
   Лори пристально смотрела в окно.
   -  Остается  только  надеяться,  что  сейчас  скорость  твоей  работы
увеличится. - Она достала сигарету. - Я, пожалуй, задержусь и приготовлю
все к операции на всякий случай. - Ока криво улыбнулась. -  Как  удачно,
что я оказалась здесь.
   Бидж выбежала за дверь.
   По склону холма поднималась процессия.  Преодолевая  снежные  заносы,
кентавры - всхлипывающая Хрисея и мрачная Кассандра -  тащили  волокушу,
на которой лежал еще кто-то. За ними шли Полита с  Конли,  а  дальше  на
почтительном расстоянии следовали остальные слушательницы курсов  первой
помощи. Они казались очень взволнованными чем-то.
   Бидж кинулась к волокуше. Лежащая на ней Хемера подняла глаза.
   - Это был вир. - Она потрогала повязки на  своей  истерзанной  груди;
говорить ей было больно.  -  Он  кинулся  сверху,  со  скалы.  -  Хемера
заморгала и отвернулась от Бидж. - Его мне тоже следовало убить.
   - Ты ничего не могла поделать, - ласково сказала ей  Полита  -  Никто
тебя не  винит.  -  Предводительница  кентавров  повернулась  к  Бидж  и
произнесла официальным тоном: - Доктор, мы постарались  обработать  рану
Хемеры, как ты нас учила.
   Кентавры переглянулись; в этом-то  и  была  причина  их  нервозности.
Грудь Хемеры была туго перебинтована, из-под повязки  выглядывали  белые
стерильные салфетки; чтобы предотвратить шок, человеческий торс  девушки
Полита закутала в одеяло.
   - Хорошая работа, -  похвалила  Бидж,  осторожно  снимая  повязку.  -
Кто?..
   - Я, - ответила  Хрисея,  опасливо  глянув  на  Политу.  Кассандра  с
возмущением отвернулась.
   - А потом Хрисея сказала мне, и мы привезли Хемеру  к  доктору  Воган
для... - Полита споткнулась на непривычном слове, которое она слышала на
занятиях по первой помощи, - для выяснения прогноза.
   - Все правильно. - Бидж вернулась в коттедж,  натянула  хирургические
перчатки и белый халат (скорее, правда, как символ ее профессии),  взяла
поднос с инструментами и снова подошла  к  Хемере.  Веко  у  нее  начало
дергаться.
   Бидж опустилась рядом с волокушей на колени и  принялась  выслушивать
стетоскопом легкие Хемеры. К ее облегчению, ни хрипов, ни свиста она  не
услышала.  Она  сняла  стерильные  салфетки,   выбрала   с   подноса   с
инструментами изогнутый гемостат и  стала  осторожно  прощупывать  рану.
Хемера, несмотря на все свои усилия, не смогла не поморщиться.
   - Стенка грудной клетки не рассечена насквозь.
   - Что это значит? - Полита, сложив руки на груди,  смотрела  на  Бидж
озабоченно, но сурово.
   - Это означает, что большой опасности возникновения нагноения  нет  и
что сравнительно легкого хирургического вмешательства будет  достаточно.
Я могу зашить рану под наркозом,  через  несколько  дней  Хемера  сможет
ходить, а дней через десять - и носить грузы.
   Полита спросила, ничем не выдавая своих чувств:
   - А что будет в течение ближайшей недели? Бидж напряглась.
   - Через пять дней она будет в состоянии делать дальние переходы - при
условии, что это не потребует чрезвычайного напряжения вроде преодоления
горных  круч.  Через  три  дня  она  будет  в  силах  ходить  и  пастись
самостоятельно. Через два дня  она  будет  в  полном  сознании.  -  Бидж
неохотно  добавила:  -  Первый  день  она  будет  в  полубессознательном
состоянии и еще один день будет нуждаться в особом уходе.
   Полита кивнула; ее глаза были полны сострадания и печали.
   - Я так и думала. - Хемера судорожно втянула воздух, и это  заставило
ее поморщиться от боли. Полита низко  склонилась  к  девушке-кентавру  и
стала  гладить  ее  волосы.  Хемера,  дрожа  и  стараясь  не  застонать,
прижалась щекой к ее руке.
   Полита отняла руку:
   - У тебя есть лекарство, доктор. Убей ее  сейчас.  В  мертвой  тишине
Бидж решительно ответила:
   - Я этого не сделаю.
   - Доктор Воган, у нас нет выбора. Мы завтра уходим на  юг.  -  Хемера
поправится через пять дней.
   - Пять дней ждать мы не можем. Чтобы прокормиться, мы должны уйти  на
юг. Ты должна убить ее, Бидж, или это  придется  сделать  мне;  было  бы
жестоко  просто  оставить  ее  умирать.  -  Полита  рассуждала  со  всей
доступной ей убедительностью. - Это тяжело, Бидж, но таковы наши обычаи.
Мы все вместе отправляемся на юг...
   - Мне нет до этого дел