а.
   Полита подняла брови: голос Бидж прозвучал слишком громко.
   - Это не твой выбор, доктор. Хемера принадлежит к моему народу...
   - Она также моя пациентка.
   - Разве ветеринары никогда не убивают своих пациентов  по  требованию
клиента? Разве ты этого не делала? Бидж решительно помотала головой:
   - Только не с разумными видами. Применительно к мыслящему существу  -
никогда. - Она вспомнила о Хорвате и поняла, что лжет.
   - Мне приходилось обрекать мыслящие существа на  смерть,  -  спокойно
ответила Полита. - Я выбираю тех, кто должен  умереть.  Это  обязанность
Каррона, Бидж. То, что я делаю это, важно для моего народа...
   - Ты хочешь кого-то убить? - Бидж загородила  собой  Хемеру.  -  Убей
меня. Убей прямо сейчас. Лягни меня в голову, я умру от кровоизлияния  в
мозг. Убей меня, потом Хемеру.
   Все  кентавры,  включая  Хрисею,  не  сводили  с  Политы  глаз.  Бидж
продолжала:
   - Я могу спасти ее,  Полита.  Пожалуйста,  поверь:  это  так.  Просто
избавиться от нее, как это делают люди со своими домашними любимцами...
   - Она не домашний любимец, Бидж, и я никогда не смогла бы "избавиться
от нее". Мое решение продиктовано не ленью или равнодушием, ты же знаешь
это.
   - Хорошо, я знаю это. Считай ее умершей; оставь ее умирать  здесь.  -
Бидж тяжело дышала. - Если она полностью не выздоровеет, я убью ее сама.
   - Ты обещаешь?
   - Да, я обещаю.
   - И это будет безболезненно?
   - Да. Только до этого не дойдет. - Бидж снова поймала  себя  на  том,
что говорит слишком громко, но ничего с собой не могла поделать. - Я  ее
прооперирую, она поправится и потом догонит вас. Если я ошибаюсь, я убью
ее, обещаю. - Бидж сделала глубокий вдох. - Если я нарушу свое обещание,
вернись и затопчи меня до смерти.
   Полита долго молча смотрела на нее, потом обернулась  к  остальным  и
сказала:
   - Мы уходим на юг - без Хемеры. Если она нас не догонит, я  ненадолго
вернусь. Спасибо всем вам за то добро, которое вы сделали Хемере. -  Она
медленно потрусила с холма, и остальные двинулись следом; последней шла,
часто оборачиваясь, Хрисея. Только Кассандра задержалась около  волокуши
с Хемерой.
   -  Почему  нам  приходится  все  время  бороться  друг  с  другом?  -
пробормотала Бидж.
   - Потому что перемены даются  нам  трудно,  и  Полита  только  учится
приспосабливаться к ним.
   - Недостаточно быстро. Она ведь хотела позволить Хемере умереть.
   Кассандра опустила руку на плечо Бидж, и та оказалась  пригвождена  к
месту.
   - Послушай. Я скажу, что думаю. -  Она  взглянула  вслед  удаляющейся
Полите и лукаво улыбнулась. - Хоть  мои  слова  и  не  всегда  нравятся.
Полита оплакивает своего Несиоса, и это хорошо, потому что так и  должно
быть. Он любил ее, как никто из нашего народа никогда не  любил,  и  это
тоже хорошо, потому что она того заслуживает. Полита думает, что  Несиос
был самым лучшим вождем, какой только когда-нибудь был у кентавров, -  и
это плохо, потому что это не так. Лучшим вождем является она сама.
   Благодаря ей и тебе мы научились заботиться о своем здоровье и лечить
мелкие болячки. Мы теперь уже не с такой готовностью убиваем друг друга;
мы  становимся  мудрее  благодаря  опыту  остающихся  в   живых   старых
кентавров. - Кассандра посмотрела на Хрисею,  которая  все  оглядывалась
назад. - Не все из нас еще это понимают, но это так.  Политу  наш  народ
будет помнить всегда.
   Бидж высвободилась из-под ее руки:
   - Так что: стоит ей разгневаться, я должна поднимать руки кверху?
   - Нет. - Кассандра наклонилась и заглянула в лицо Бидж. -  Когда  она
отдаст приказ и потом передумает, прислушавшись к твоим доводам,  просто
следует отдать должное ее величию.
   Бидж резко повернулась и ушла в дом. захлопнув за собой дверь. Лори с
непременной сигаретой подняла глаза от книги.
   - С тобой все в порядке?
   - Теперь я понимаю, почему лошадей пристреливают.
   - Бидж, да ты же плачешь!..
   - Открой дверь и принимайся мыться перед операцией.  Лори  умолкла  и
начала мыться.

***

   Операция была бы нетрудной для хирурга, будь пациентом человек, и для
ветеринара, если бы лечить приходилось лошадь.
   Хемера лежала на боку на самом большом одеяле, какое только нашлось у
Бидж; одеяло пришлось расстелить прямо на  снегу  у  порога  дома.  Бидж
лежала рядом с Хемерой в позе автомеханика,  отсоединяющего  карбюратор,
бетадином и спиртом дезинфицируя кожу вокруг раны.
   Лори вынесла из коттеджа анестезиологический аппарат и воткнула опору
прямо в землю.
   - Всегда обожала делать все на  живую  нитку.  До  чего  же  здорово:
современная хирургия в походных условиях... Еще  немного,  и  мы  начнем
метать в пациентов скальпели через всю лужайку...
   Хемера бросила на нее боязливый взгляд; как у испуганной  лошади,  ее
глаза выкатились, стали видны белки. Она явно была в шоке, но  прекрасно
понимала все, что слышала. Лори похлопала ее по руке.
   - Не трусь. Мы свое дело знаем, Бидж прекрасный  хирург,  так  что  с
тобой все будет в порядке. - Она ввела катетер в вену, бормоча себе  под
нос: - Господи, до чего же я ненавижу  работать  с  пациентами,  которые
умеют разговаривать.
   Обложить операционное поле простынями было трудно, но возможно.  Бидж
закрепила простыню на  шее  Хемеры  и  предупредила  ту,  чтобы  она  не
шевелилась. Хемера еле заметно кивнула и замерла в полной неподвижности.
   Бидж принялась очищать саму рану, дождалась,  пока  Хемера  уснет,  и
спросила Лори:
   - Что ты ей ввела?
   Лори отрегулировала подачу лекарства.
   - Суритал. Черт побери, это же  барбитурат:  раз  он  годится  и  для
людей, и для  лошадей,  должен  годиться  для  кентавров.  -  А  как  ты
определила дозу?
   - Чтобы получить нужный аффект, можно сложить то, что нужно человеку,
и то, что нужно лошади, верно? А  вообще  лучше  не  спрашивай.  -  Бидж
взглянула на капельницу, увидела, как непрерывная  струйка  течет  через
катетер, и решила, что действительно вопросов лучше не задавать.
   Через несколько секунд Бидж  ущипнула  Хемеру  за  руку;  реакции  не
последовало.
   - Она отключилась? - спросила Лори.
   - По-видимому. Так или иначе, я начинаю: не хочется  держать  ее  под
наркозом долго.
   Дальше начались совершенно рутинные  действия,  говорила  себе  Бидж.
Если бы не размер раны, если бы не то, что оперировала она  человеческое
тело, если бы не приходилось делать все, лежа на боку...
   Она начала с самых нижних слоев мышц. Лори, стоя на коленях  рядом  с
подносом с инструментами, заглядывала через ее плечо.
   - Ну и мускулы у этой деточки!
   - Все кентавры очень сильные. Ты только посмотри, каким мощным должно
быть человеческое тело, чтобы соответствовать лошадиному.  Мне  придется
использовать очень толстую нить.
   Лори подала ей хирургическую иглу с нитью номер два:
   - Боже мой, такое впечатление, что ты шьешь бечевкой.
   - Швы не должны разойтись. Ей ведь через десять дней придется  носить
тяжести. - Бидж делала большие стежки, каждый раз закрепляя нить.  Дойдя
до конца раны, приходившегося как раз над сердцем, она вздохнула:  -  На
три сантиметра глубже, и она была бы мертва.
   Потом Бидж перешла к подкожному  слою,  теперь  уже  используя  более
тонкую нить.
   - Так вот как  выглядят  мышцы  человека?  -  проворчала  Лори.  -  У
животных точно такие же.
   - Ткани есть ткани, - ответила Бидж, быстро зашивая непрерывным  швом
клетчатку.
   Лори удивленно моргнула, когда Бидж дошла до конца раны.
   - Вот это скорость! Как тебе удалось научиться так быстро шить?
   - Слишком много практики. - У Бидж устали руки,  которые  приходилось
все время поднимать вверх, но останавливаться ей не хотелось. - Ну  вот,
теперь осталась только кожа.
   Лори смотрела на рану, нахмурившись.
   - У нее, бедняги, останутся жуткие шрамы.
   - Ах, какая жалость, подумать только! - рявкнула Бидж через плечо.  -
Меня больше волнует, чтобы рана не разошлась, так  что  лучше  пусть  уж
Хемера переживет крестообразные стежки. Такова проза жизни.
   - Хорошо, хорошо... - Лори бросила на Бидж странный взгляд, но больше
ничего не сказала.
   Лори была права: стежки оставят на коже шрамы.  Но  по  крайней  мере
рана заживет. Бидж завязала последний узел, сняла простыни,  проложенные
вокруг операционного поля, и, спотыкаясь, ушла  в  дом  смывать  с  себя
кровь.

***

   Через несколько минут в дверь заглянула Лори:
   - Она уже частично пришла в себя. Похоже, я чуть не ошиблась с дозой.
- Она ухмыльнулась. - Врач, излечи кентавра. Ты  вовремя  управилась.  -
Она закурила. - Выходит, я теперь могу  давать  наркоз  людям?  То-то  я
разбогатею!
   Бидж сидела на кровати; ее бил озноб, и она не могла  заставить  себя
не дрожать.
   - Почему бы и нет?
   - Правильно. - Лори бросила быстрый взгляд  через  плечо  на  Хемеру,
вошла в комнату и достала рюкзак Бидж.  -  Укладывайся.  Ты  теперь  мой
пациент, и я предписываю тебе отдых.
   - Не могу. - Бидж все еще продолжала дрожать.  -  Ты  только  взгляни
вокруг: тут же все нужно  приводить  в  порядок,  да  и  подменить  меня
некому... - Она вдруг начала плакать.
   Лори покачала головой:
   - Я тебя уже видела в таком состоянии - после смерти матери.
   Мать Бидж,  тоже  больная  хореей  Хантингтона,  покончила  с  собой,
оставив Бидж записку. Только тогда впервые Бидж узнала о том,  чем  была
больна ее мать, и о своих собственных шансах унаследовать болезнь.
   - Ты тогда страдала от бессонницы, - продолжала Лори. - Как у тебя  с
этим сейчас?
   Бидж, ощущая одновременно и  напряжение,  и  изнеможение,  ничего  не
ответила.
   Из двери раздался мягкий голос:
   - Позволено будет и мне вставить словечко? - Грифон устало  опустился
на снег, задыхаясь после подъема на холм. Лори немедленно принялась  его
отчитывать:
   - Тебе не следовало приходить!
   - Я беспокоился о тебе. - Грифон снова повернулся к Бидж. -  Я  знаю,
как серьезно ты относишься к своим обязанностям,  это  очень  похвально.
Однако ты уже не можешь держать себя в руках, скоро ты начнешь делать  и
профессиональные ошибки, так что проку от  тебя  станет  немного.  -  Он
перевел взгляд на собственные когти и, помолчав, продолжал:  -  Поэтому,
хоть я и не медик, позволю себе дать совет: возьми на  неделю  отпуск  и
проведи его в университетском  городке,  среди  друзей.  -  Он  смущенно
кашлянул. - В случае чего-то срочного мы сможем  связаться  с  тобой.  Я
присмотрю за твоей пациенткой. Лори тоже - после того, как отвезет  тебя
в Виргинию. Чтобы тебе легче было согласиться на это, я  готов  снабдить
тебя небольшим побудительным мотивом...
   Бидж подняла заплаканное лицо:
   - Каким это?
   - Отправляйся, или я тебя убью.
   Лори помогла Бидж собраться, и Лори же села за руль  грузовика.  Бидж
равнодушно смотрела в окно на возникающий в свете фар похожий на  лунный
ландшафт.
   Когда она проснулась, оказалось, что Стефан  несет  ее  на  руках  по
ступеням лестницы. Бидж прижалась головой к его груди и заснула снова.

Глава 23

   Бидж впоследствии не раз испытывала сожаление о  том,  что  так  мало
помнит об этих своих каникулах.
   Проснувшись, она обнаружила, что находится  в  квартире  Лори,  очень
уютной, если не считать пропитавшего все запаха табака. Первые  два  дня
Бидж целиком проспала, третий провела слоняясь по квартире, не  в  силах
ничем заполнить пустоту в душе. Стефан приходил к ней перед занятиями  и
каждый раз, как ему удавалось выкроить минутку  среди  дня.  Он  готовил
еду,  приносил  видеокассеты  и  вел  с  Бидж  спокойные  разговоры,  не
навязывая ей близости; наконец она пришла в  себя  настолько,  что  сама
заговорила об этом.
   Оказавшись в квартире Лори, Бидж вполне могла бы найти себе  занятие,
даже находясь в одиночестве: количество и разнообразие книг поразило ее.
Здесь  были  популярные  переложения  мифов  и  альбомы   художественных
фотографий, книги по теории  хаоса  и  учебники  кибернетики.  На  столе
оказался впечатляющий новейший компьютер с CD-ROM, сканером,  модемом  и
синтезатором; Бидж побоялась даже и прикоснуться к  нему.  Она  еще  раз
обошла квартиру Лори, полюбовалась на резную нефритовую гору, украшавшую
кофейный столик,  и  вообще  полностью  отдалась  неожиданному  ощущению
роскоши и комфорта.
   Последующие несколько дней прошли в прогулках по  городу  и  поедании
всевозможных  разновидностей  мороженого  и  пиццы:  Бидж   наслаждалась
мелочами, о  которых  она  и  не  вспоминала  раньше,  но  которых,  как
обнаружилось,  ей  ужасно  не  хватало.   Они   со   Стефаном   избегали
приближаться к "Джиро", старались даже не говорить на эту тему; впрочем,
Бидж, выросшей в семье, где было принято избегать разговоров о болезнях,
это давалось без труда.
   Бидж сняла некоторую сумму со счета в банке (ее накопления  оказались
довольно  значительны:  Бидж  часто   платили   золотыми   монетами,   а
возможностей тратить деньги ей  последнее  время  не  представлялось)  и
купила Стефану, для его комнаты в общежитии, деревце  в  горшке,  а  его
соседу Вилли - за терпение - три аудиокассеты.  Она  написала  подробные
письма Ли Энн, Анни и Дэйву, сообщив им все новости о Руди и  Бемби,  но
не касаясь  тревожных  обстоятельств,  связанных  с  Перекрестком.  Бидж
позвонила Питеру в Чикаго, терпеливо выслушала его  излияния  по  поводу
замечательной новой возлюбленной и пообещала как-нибудь навестить их.
   К пятнице  Бидж  уже  не  находила  себе  места  и  ощущала  странную
депрессию. Послонявшись по квартире, натыкаясь на  мебель,  она  наконец
села и стала составлять список дел, которые нужно сделать до возвращения
на Перекресток.
   Потом она направилась в тот магазин, где купила белую  столешницу,  и
приобрела рукавицы с асбестовой прокладкой  для  работа  с  раскаленными
предметами. Стефан, с которым она после этого обедала, с улыбкой спросил
ее:
   - Бидж, любовь моя, зачем тебе они? Ведь химеры улетели.
   -    Химеры    могут    вернуться.    Или    что-то    случится     с
птицей-огнепоклонником и потребуется помощь. Думаю, рукавицы пригодятся,
- коротко ответила Бидж.
   Напоследок   она   отправилась   в   библиотеку   Западно-Виргинского
университета. В отделе справок за столом сидела седовласая  женщина  лет
шестидесяти, такая крошечная, что стол по сравнению с ней казался  очень
высоким. Бидж улыбнулась, слушая, как спокойно  та  отвечает  на  тирады
раздраженного  старшекурсника,  возмущенного  тем,  что  "по  его  темам
никогда ничего невозможно найти".
   Когда посрамленный читатель удалился, Бидж  подсела  к  женщине.  Та,
спокойно заполняя бланк запроса, сказала, не поднимая головы:
   - Спасибо, что подождали. Через минуту я займусь  вашим  вопросом.  -
Достоинство и уверенность в себе, прозвучавшие в  ее  голосе,  напомнили
Бидж грифона.
   - Миссис Собелл!
   Женщина быстро подняла голову, не удивленная, но обрадованная. Миссис
Собелл очень гордилась тем, что ее ничем невозможно удивить.
   - Как замечательно снова увидеться с вами, Бидж! Как у вас дела?
   - Дел больше, чем мне хотелось бы. В остальном все прекрасно.
   Миссис Собелл кивнула:
   - Что ж,  через  несколько  лет  вы,  вероятно,  сможете  обзавестись
помощником. Как  успехи  вашего  друга  Стефана?  Я  часто  вижу  его  в
библиотеке.
   - У него все хорошо. - Бидж чувствовала себя так,  словно  занималась
любовью в витрине магазина на центральной улице; неужели все вокруг  так
хорошо осведомлены о ее личной жизни?
   - Миссис Собелл, я хочу  обратиться  к  вам  с  просьбой  -  довольно
необычной просьбой. Библиотекарь улыбнулась:
   - Вы помните, какой вопрос задали мне, придя сюда в первый  раз?  Вас
интересовало, как лечить единорогов. Бидж, все ваши просьбы необычны.
   - Но эта несколько более, чем остальные.
   - Посмотрим. Так чем  я  могу  быть  вам  полезна?  -  Миссис  Собелл
спокойно ждала.
   - Я хочу, чтобы вы помогли мне украсть некоторые библиотечные книги.
   После мимолетного колебания миссис Собелл ответила:
   - Ну, я думаю, что у вас для этого есть  веские  основания,  дорогая.
Нужны ли вам книги из общего фонда, справочная литература или экземпляры
из отдела редких книг?
   Бидж объяснила ей свой замысел. Миссис Собелл надолго задумалась.
   - Вы просите меня сделать что-то, что я  всегда  считала  аморальным,
знаете ли. Совершить не просто плохой или неэтичный поступок, а  грех  -
такой же грех, как убийство или предательство.
   - Я поступаю так только потому, что это может спасти страну.
   - В этом-то и дело, верно?  Не  "спасет",  а  "может  спасти".  -  Но
наконец миссис Собелл громко вздохнула и улыбнулась Бидж. -  Что  же,  в
конце концов в каждой жизни должна быть парочка настоящих грехов  -  для
равновесия.
   Она провела Бидж в служебное помещение,  где  находился  компьютерный
терминал.
   - Не думаю, чтобы вам  было  известно,  что  это  такое.  Большинство
студентов кончает  университет,  не  имея  дела  с  этой  системой.  Эта
компьютерная  сеть  связывает  каталог  библиотеки   Западно-Виргинского
университета с каталогами библиотек  почти  всех  крупных  университетов
мира. А теперь...
   Через пять минут они получили ответ: дело оказалось несложным. Миссис
Собелл подняла глаза на Бидж:
   - Эта книга есть в Лондоне, Пекине, Сан-Франциско и Чикаго. Куда  вам
легче всего было бы добраться?
   - Питер, - прошептала Бидж.
   - Что?
   - Чикаго. Мне все равно нужно было бы там побывать.
   - Понятно. - Миссис Собелл нажала клавишу и подождала. - Может  быть,
вам удастся заодно увидеть Ригли-Филд... Это один  из  самых  прекрасных
старинных  парков.  Ну  вот,  готово.  Чикагский  университет,  Мемориал
Харпера. Книга на руки не  выдается...  -  Миссис  Собелл  кашлянула.  -
Боюсь, что теперь это правило окажется нарушено.
   - Огромное спасибо, миссис Собелл. Это как раз то, что мне нужно.
   Пожилая женщина бросила на Бидж острый взгляд:
   - А почему вы не хотите украсть тот экземпляр,  который  находится  в
нашей библиотеке?
   - Кое-кому здесь он еще будет нужен. - Бидж улыбнулась. - Кроме того,
у  меня  язык  не  повернулся  бы  просить  вас  обокрасть   собственную
библиотеку.

***

   Стефан и Бидж ужинали, с жаром обсуждая интересующую обоих  проблему:
какие десять фильмов могут быть названы лучшими фильмами всех времен,  -
когда в дверь постучали.
   Бидж открыла. На пороге стояла Мелина; ее глаза были широко раскрыты,
на лице написано горе.
   - Мелина! - Бидж втащила ее в комнату. - С тобой все в порядке? -  На
нее как ужасная тяжесть навалилась мысль: - Боже мой, с  Кружкой  ничего
не случилось?
   Стефан кинулся к девушке-фавну и подхватил ее.  Как  когда-то  Мелина
сказала Бидж, они со Стефаном выросли вместе; Стефан  относился  к  ней,
как к сестре. Он что-то тихо сказал ей по-гречески и потом спросил:
   - Филдс?
   Мелина замотала головой и сжала губы.
   - Хрис. - Только теперь она начала плакать.

***

   Снаружи было мокро и  холодно:  в  такой  день  Бидж  постаралась  бы
заниматься своими записями, устроившись поближе к печке в своем доме  на
Перекрестке, а Дафни грелась бы у огня, прижавшись к ее ногам.
   Вместо этого Бидж вместе с Кружкой находилась там, где обычно  бывала
Мелина. Кружка кутался в теплое пальто, он отказался снять шапку даже во
время молитвы. Трактирщик выглядел  усталым  и  ужасно  старым.  Стефан,
запахнув куртку и натянув шарф до ушей, шляпу держал в руке; другая  его
рука сжимала плечо Бидж.
   Мелина стояла с другой стороны могилы и не переставая плакала.  Худой
серьезный темноволосый молодой человек лет  двадцати  пяти,  в  очках  и
поношенном пальто, держал над ней зонт. Это был проповедник из  сельской
церкви, в которую Мелина ходила молиться. Время от времени он обнимал ее
за плечи.
   Заупокойная служба казалась долгой, потому что язык был непонятен,  а
погода ужасна; на самом деле она заняла меньше получаса.
   Никто из членов семьи, кроме Стана,  не  присутств