Перекрестке мы помогаем друг другу".
Все эти рассуждения о симбиозе показались ей вопиющей несправедливостью.
   А может быть, она просто сейчас во  всем  видела  несправедливость...
Бидж постаралась отогнать эту мысль и принялась читать дальше.
   Она оставила математическую статью напоследок, уверенная, что  ничего
в ней не поймет. Вздохнув и  с  сожалением  подумав  об  откладывающемся
ленче, она открыла переплетенную рукопись и начала просматривать ее,  не
особенно представляя себе, что в ней найдет, но абсолютно уверенная, что
понять ничего не сможет.
   Вместо этого она увидела простой заголовок:  "Катастрофа  в  открытой
системе: теория хаоса и изначальная нестабильность Перекрестка".  Работа
принадлежала      преподавательнице      математического      факультета
Западно-Вирджинского университета, рассеянной чудачке по  имени  Харриет
Винтерфар,  над  которой  студенты   -   приятели   Бидж   -   частенько
подсмеивались.  Бидж  однажды   видела   ее:   откидывая   одной   рукой
растрепанные седые волосы,  другой  она  пыталась  положить  на  сиденье
старенького потрепанного "вольво"  стопку  бумаг  с  водруженным  сверху
подносом,  уставленным  судками  с  обедом.  Да,  хаос,  подумала  Бидж,
вспоминая эту картину, очень ей подходит как объект исследования.
   Однако стиль профессора  Винтерфар  оказался  простым  и  изящным,  а
вступление поразило Бидж своей ясностью.
   "Последние слова Будды были о том, что все на свете разрушается.  Поп
<Поп Александр (1688-1744) - английский поэт  и  просветитель>  писал  о
подверженности мира распаду.  В  девятнадцатом  столетии  энтропии  были
посвящены  не  только   эссе,   но   и   гравюры.   Человечество   равно
прислушивается и к шепоту, и к взрывам, но  лишь  недавно  мы  научились
измерять случайности, а не только писать стихи о них.
   К несчастью, последствия для системы, в которой  случайность  событий
искусственно провоцируется со стороны и не уравновешивается  внутренними
силами, заключаются  в  невероятно  быстром,  катастрофическом  процессе
распада. На атомном уровне бомбардировка  частицами  приводит  к  цепной
реакции, в макромире процесс носит не менее драматический характер.
   Хаотическое  появление  на  Перекрестке  видов  и  отдельных   особей
неизбежно ведет к его гибели. Сознательные попытки отсрочить  катастрофу
являются просто еще одним случайным элементом в  системе,  которая,  как
будет показано ниже, не имеет реальных шансов выжить".
   Дальше шли ссылки на теорию  фракталов  и  расслоений,  которых  Бидж
совсем не поняла, и серия математических описаний ситуаций,  сложившихся
в результате введения в культуру различных новых для  данной  экосистемы
видов:  кроликов  в  Австралии,  кудзу  <Кудзу  -   вьющееся   растение,
интродуцированное  в  южные  районы  США  из   Японии.>   в   Вирджинии,
африканских пчел в Южной  и  Центральной  Америке.  Профессор  Винтерфар
оперировала  переменными  значениями  числа  особей,  пищевых   цепочек,
отношений хищника и  жертвы,  экстраполяция  ясно  предсказывала  голод,
болезни, исчезновение целых видов, запустение территории.
   Короткое заключение было почти трагическим.
   "Настоящая  статья  содержит  пессимистические  оценки,  хотя  и   не
является доказательством неизбежности их  осуществления.  Я  подозреваю,
что доказать нестабильность Перекрестка возможно, но у меня  не  хватило
духа это сделать. Достаточно сказать, что, какова бы  ни  была  ценность
Перекрестка для нас, мы должны быть  готовы  воспользоваться  имеющимися
возможностями быстро, потому что скорее всего вскоре  единственное,  что
нам останется, - это  скорбеть  по  поводу  незначительности  магических
знаний, которые мы успели обрести".
   Бидж  отложила  статью,  думая  о  своем  собственном  появлении   на
Перекрестке  и  тех  странностях,  которые  они  там  заметили.  Неужели
нестабильность, которую предсказывала профессор  Винтерфар,  уже  начала
проявляться?
   Бидж решила, что хоть это и эгоизм с ее стороны, все же разумно будет
соблюдать максимальную осторожность,  работая  с  материалами,  имеющими
отношение к Перекрестку. Она прошла к терминалу, который использовала, и
еще раз удостоверилась, что все стерла с экрана, прежде чем уйти.
   Книга Странных Путей стояла на полке на том же месте, что  и  раньше.
Бидж потянула ее к себе, потом быстро задвинула на место, вынула  книгу,
стоящую рядом, и только после  этого  взяла  Книгу  Странных  Путей.  Ее
пальцы ощутили легкое покалывание, как от статического заряда.
   Она открыла книгу, пролистала страницы с картами  дальних  стран  (и,
как она теперь подозревала, чужих миров), нашла карту  Джефферсоновского
национального парка. Там было все  -  внутренние  дороги  штата,  лесные
тропинки, даже пути распространения лесных пожаров. Бидж нашла  поворот,
обозначенный всего двумя буквами - ДК.
   Бидж не очень хорошо умела читать карту, но смогла проследить главную
дорогу до того  места,  где  она  пересекала  каменный  мост  -  он  был
изображен совсем рядом с обрезом страницы.
   Интересно, почему Конфетка каждый раз  делает  новую  ксерокопию  для
нового маршрута? Разве не имело бы смысл скопировать сразу всю книгу?
   Бидж прошла к ксероксам на  втором  этаже,  предусмотрительно  прижав
книгу к себе так, чтобы названия не было видно. Третья из  копировальных
машин была включена, и рядом никого не  было.  Бидж  положила  раскрытую
книгу на стекло, бережно опустив крышку, чтобы не повредить корешок.
   Бросив взгляд на тонкие четкие линии  на  копии  карты,  она  глубоко
вздохнула. Она даже сама не  отдавала  себе  отчета,  как  боялась,  что
вместо копии увидит чистый лист бумаги.
   Бидж стала искать в книге карту Кендрика.  Иметь  ее  копию  тоже  не
помешает. Найдя ее, она взглянула на изображение ветеринарного колледжа,
- человек всегда останавливает взгляд на  самом  знакомом  объекте...  И
замерла, не веря своим глазам.
   Теперь на  карте  был  третий  въезд  на  автостоянку  -  только  что
построенный. Пока строительство еще шло, этого изображения на  карте  не
было.
   Жалобный голос у нее за спиной сказал:
   - Тебе все еще нужна машина?
   - Что? Ох, нет. - Бидж отодвинулась от ксерокса,  крепко  прижимая  к
себе книгу. Стоявший рядом студент с атласом автомобильных дорог в руках
внимательно посмотрел на нее.
   Бидж вернулась  в  картографический  отдел  и  медленно  пошла  вдоль
стеллажей, испытывая странное нежелание расставаться с книгой. Присев за
стол, она еще раз внимательно  рассмотрела  поворот  на  Перекресток  из
национального парка. На  этот  раз  она  особое  внимание  уделила  тому
ответвлению, которое было помечено буквами ДК. Как ни мало Бидж смыслила
в картографии, ей показалось, что это и есть та дорога, которую  строила
дорожная команда.
   Одна из отходящих от нее новых дорог имела надпись  "Москва",  другая
была помечена странными закорючками и в скобках словом "Агра",  рядом  с
третьей  был  только  рисунок,  напоминающий  стилизованное  изображение
ящерицы с крыльями. Бидж поежилась и отнесла книгу обратно на полку.
   Она снова обедала в "Джиро", жуя медленно и задумчиво. На сей раз она
сидела у стойки.
   Бидж предпочла бы столик в углу, но чувствовала себя виноватой  перед
Станом за невнимание к нему в прошлый раз. Раз имеешь секреты, никуда не
денешься от укоров совести. Она повернулась на высоком стуле и сказала:
   - Как дела, Стан?
   - Все хорошо. - Стан  искоса  взглянул  на  своего  отца,  пристально
смотревшего на Бидж,  но  явно  ее  не  узнававшего.  -  Есть,  конечно,
некоторые проблемы.
   - У меня тоже. - Она невольно бросила взгляд на сумку с книгами. Стан
засмеялся:
   - Биидж, у тебя проблемы с первого курса.  Что-нибудь  не  ладится  с
учебой?
   - На этот раз проблемы с медициной.
   - Доктор Биидж. - Он покачал головой, переворачивая лопаткой мясо  на
гриле. - Наконец-то. - Он широко улыбнулся.
   - Стан, до этого еще  далеко,  -  в  свою  очередь  покачала  головой
девушка.
   - Эта проблема с медициной -  она  задерживает?  Бидж  жевала  джиро,
рассеянно глядя на университетские здания.
   - Может быть.
   Направляясь к выходу, она помахала Хрису, отцу  Стана.  Тот  дрожащей
рукой помахал в ответ, но даже не попытался с ней заговорить.
   Медицинская служба университета располагалась в том же здании, что  и
факультет иностранных языков, помещений всегда не хватало.
   Администратор, женщина среднего возраста, улыбнулась Бидж вежливо, но
без особого тепла:
   - Ваше имя?
   - Бидж Воган. - Бидж протянула свой медицинский полис. - Я записана к
доктору Хитори.
   - Следующая  дверь.  -  Теперь  в  голосе  администратора  прозвучала
симпатия: обычно студентки записывались к терапевту или гинекологу, а не
к невропатологу.
   Доктор Хитори оказалась темноволосой женщиной с восточным типом лица,
лет пятидесяти. Она просмотрела записи в карточке Бидж (довольно обычные
сведения о перенесенной ангине и  анализах  на  мононуклеоз),  рассеянно
улыбнулась девушке и сказала с неожиданным среднезападным акцентом:
   - Нам есть о чем поговорить, верно?
   Бидж сдержанно кивнула. Доктор Хитори явно не умела находить подход к
пациенту, да и говорила она слишком быстро.
   - Мне известно, что у вашей матери была  хорея  Хантингтона.  -  Бидж
удивилась, но промолчала. -  Мне  не  удалось  найти  в  архиве  историю
болезни вашего деда, но ясно, что у одного из родителей матери она  тоже
была.  В  этих  обстоятельствах  я  рекомендовала  бы  вам  генетическое
обследование.
   У Бидж возникло подозрение, что доктор Хитори видит  в  их  разговоре
пустую формальность.
   - А разве больше ничего не нужно предпринять?
   Доктор Хитори что-то быстро нацарапала в карточке Бидж.
   -  Я  сейчас  выпишу  направление,  вы  распишетесь,  и  в   Дьюкском
университете вам сделают все анализы.
   - Как быстро я узнаю результаты?
   - Через неделю, не больше. - Врач бросила на Бидж  острый  взгляд.  -
Вы, конечно, думаете, что положительный результат анализа будет означать
конец всего. Дело обстоит не так  просто.  -  Она  помолчала,  тщательно
подбирая слова. - Приходилось ли вам видеть жертву хореи Хантингтона,  -
это прозвучало более уместно, чем обычное  "больного",  -  на  последних
стадиях болезни?
   Во время каникул  и  все  более  редких  приездов  домой  Бидж  могла
наблюдать, как ее  дед  погружается  все  глубже  -  сначала  старческий
маразм, затем депрессия,  наконец  паралич,  она  видела  его  полностью
неподвижным, но еще сохранявшим сознание, перед самым концом. Это  было,
когда бабушка взяла с собой Бидж в госпиталь Рейнтри. Мать  Бидж,  узнав
об этом, месяц не разговаривала с бабушкой.
   Бидж помнила полные страдания все понимающие глаза, слишком живые  на
неподвижной маске лица. Вслух она сказала только:
   - Да, одного я видела.
   - Я видела нескольких. Мне приходилось наблюдать, как люди борются до
конца. - Теперь доктор Хитори говорила еще быстрее.
   - В этой борьбе нельзя победить, конечно.
   - Зависит от того, что вы понимаете под "победить", - ответила доктор
Хитори резко. - Одни живут дольше, чем Китc,  некоторые  -  дольше,  чем
Моцарт, у них достаточно времени, чтобы успеть сделать что-то стоящее. -
Скорость, с которой говорила врач, поняла Бидж, была вызвана  гневом.  -
гневом, направленным скорее на ситуацию в целом, чем на Бидж лично.
   - Все дело во времени. - Голос  Бидж  дрогнул.  Говорить  об  этом  с
кем-то  -  значило  ощутить  всю  ужасную  реальность  происходящего.  -
Насколько рано все начинается? Например, в моем возрасте?
   Доктор заколебалась, потом кивнула:
   - Более часто начало заболевания приходится лет на сорок, но возможно
и в двадцать лет. Даже иногда раньше, но такое случается  редко.  -  Она
снова открыла карточку Бидж  и  потянулась  за  ручкой.  -  У  вас  есть
основания думать, что симптомы проявляются уже теперь?
   - Перечислить их вам?
   Доктор Хитори удивленно посмотрела на Бидж:
   - Вы, кажется, разбираетесь в предмете. Прежде чем  прийти  сюда,  вы
успели кое-что прочесть? Ну так какие же у вас симптомы?
   - Депрессия.
   - Чушь.
   Бидж  улыбнулась,  представив  себе,  какой  разнос  устроил  бы   ей
Конфетка, позволь она себе сказать такое клиенту.
   - Почему чушь?
   - Когда вы обратились за  направлением  на  анализ,  вы  упомянули  о
самоубийстве матери. К тому же вы на выпускном курсе. Я прекрасно помню,
как не высыпалась и все видела в мрачных тонах на последнем курсе. Разве
не так? Что еще?
   - У меня дрожат руки. - Бидж вытянула руку, и она, черт возьми, и  не
думала дрожать.
   Доктор Хитори задумалась, постукивая ручкой.
   - Сам по себе этот симптом не  показателен.  Вы  могли  пить  слишком
много кофе, вы могли чувствовать усталость...
   - Все время?
   -  Могу  только  повторить  то,  что  сказала  о  жизни   выпускницы.
Расскажите мне, что конкретно случилось.
   Запинаясь, Бидж рассказала об игре в гостинице, не упоминая, конечно,
о Перекрестке.
   - Я играла с друзьями... У нас в руках были прутья - с одной стороны,
ими нужно было зацепить противника, с другой - не дать зацепить  себя...
И я все время роняла прут. И проиграла. Я не могла заставить  свои  руки
делать то, что нужно.
   - Вам раньше часто приходилось  играть  в  эту  игру?  Бидж  покачала
головой.
   - А хоть когда-нибудь вы в нее играли?  Это  может  быть  не  симптом
болезни, а простая человеческая реакция. Все мы неуклюжи,  когда  делаем
что-то непривычное. -  Доктор  Хитори  вздохнула.  -  Послушайте,  я  не
собираюсь притворяться, будто  вам  не  о  чем  беспокоиться.  Нарушения
рефлексов могут быть следствием целого ряда заболеваний. Если результаты
тестирования на хорею Хантингтона окажутся отрицательными,  мы  займемся
выяснением того, что  у  вас  не  в  порядке  с  координацией  движений,
проведем кучу всяких обследований - на всякий случай.
   - Вы хотите сказать, что у меня может начинаться  болезнь  Паркинсона
или еще что-нибудь?
   - Я хочу сказать, что у вас может быть вообще все в порядке.  Я  хочу
сказать, что нужно будет исключать возможные болезни по одной. Но,  зная
историю вашей семьи, начать нужно с генетического анализа.  Он  покажет,
что следует искать. - Доктор Хитори еще раз заглянула в карточку Бидж. -
Здесь написано, что вы учитесь  в  ветеринарном  колледже.  Значит,  вам
известен порядок дифференциальной диагностики и  проведения  анализов  -
сначала делаются наименее сложные (и наименее дорогие). В  вашем  случае
требуется генетическое тестирование. Вот и все.
   Бидж грустно кивнула.
   - Высуньте  язык  и  не  убирайте  его  обратно.  Бидж  с  изумлением
посмотрела на доктора Хитори. Та улыбнулась в ответ:
   - Простенькая, но интересная проба. Вы сами увидите: сможете  держать
язык высунутым или он по собственной инициативе уберется  внутрь.  Я  не
особенно  ей  доверяю,  но   пациентам   она   нравится.   Своего   рода
успокоительная процедура домашнего изготовления.
   Бидж высунула язык.
   Доктор Хитори спокойно добавила:
   -  Конечно,  случается,  что  первым  проявлением  хореи  Хантингтона
оказывается слабоумие, но вы мне кажетесь  слишком  сообразительной  для
этого.
   Бидж ощутила глупое желание рассказать, как она  лечила  единорога  и
разговаривала с сатиром и фавном.
   Доктор Хитори нахмурилась:
   - Не убирайте язык.
   - Я и не убираю, - запротестовала  Бидж  и  обнаружила,  что  говорит
отчетливо - язык вернулся на место. Доктор Хитори пожала плечами:
   - Попробуйте сделать это еще несколько раз сами. Как я уже  говорила,
я не особенно доверяю этой пробе. А теперь,  -  сказала  она  просто,  -
поговорим о том, что будем делать, когда узнаем результат анализа.  Если
он  окажется  положительным,  вам  придется  принять  трудное   решение:
рискнете ли вы иметь детей.
   - Я уже думала об этом. Нет. Не рискну.
   - О'кей. Тогда еще один не менее  трудный  вопрос:  есть  ли  у  вас,
помимо обычной студенческой, медицинская страховка? Получить  ее  теперь
вам будет нелегко.
   Бидж закусила губу.
   Доктор Хитори, глядя на нее, сказала только:
   - Если у вас хорея Хантингтона, это  не  значит,  что  вы  не  должны
ничего планировать. В определенном смысле болезнь  должна  сделать  ваши
усилия более интенсивными. Генетический анализ дает определенный  ответ,
но по нему нельзя судить, когда появятся первые симптомы.  Их  может  не
быть еще много лет.
   Она наклонилась к Бидж.
   - Держу пари, вы уже думали о самоубийстве. Так? Бидж  приложила  все
усилия, чтобы ни одним движением - ни кивнув, ни покачав  головой  -  не
выдать себя.
   На вопрос врача она не ответила.
   - Большинству людей,  оказавшихся  в  вашем  положении,  такая  мысль
приходит. Я не хочу разрушать ваши планы, но помните: многие люди  живут
очень долго, прежде чем появляются первые симптомы.
   - Как может это... разрушить какие-то планы?
   - Я уже говорила: случалось, что лучшим  людям  была  отпущена  самая
короткая жизнь. Не растратьте свою жизнь понапрасну.
   Видимая бесчувственность врача подхлестнула Бидж.
   - Ладно, я спрошу вас прямо: если я решу убить себя,  пока  я  еще  в
состоянии это сделать, на какие  симптомы  как  на  последний  звонок  я
должна ориентироваться?
   Доктор Хитори не обиделась. Подумав, она ответила:
   - Существуют тесты, показывающие, началась ли уже  деградация  мозга.
Она легко выявляется. Например, при помощи  ядерно-магнитной  томографии
можно увидеть, появился ли уже типичный для хореи атрофический  паттерн.
Здесь невозможно ошибиться. Мы называем его  паттерном  бабочки.  -  Она
соединила  большие  пальцы  рук  и  помахала   остальными,   иллюстрируя
сказанное.  Бидж  ощутила  дурноту.  -  Кроме  того,  существуют   пробы
рефлексов...
   - Вроде пробы с высунутым языком.
   - Да, но более сложные, - резко ответила врач. - Послушайте, мисс,  я
профессионал. Я знаю о хорее Хантингтона все. Я понимаю, что  никому  не
хочется потерять рассудок, или оказаться парализованным, или  все  время
падать, или не вылезать из депрессии, поскольку шанса  на  выздоровление
нет.
   Бидж опять ощутила дурноту. Она, конечно, знала заранее, что разговор
с врачом будет трудным, но с доктором Хитори  было  бы  трудно  говорить
даже о боли в ухе.
   -  Так,  -  доктор  постучала  по  карточке  Бидж,  -   мы   обсудили
необходимость  анализа,  поговорили  о  самоубийстве  и   депрессии,   о
деградации мозга... Вы хотели бы узнать еще что-нибудь?
   Бидж молча покачала головой.
   Доктор Хитори захлопнула карточку:
   - Ну тогда все. Кстати, в случаях, подобных вашему, обычно обращаются
к консультанту-генетику до того, как станут известны результаты анализа.
Вы можете также получить совет психиатра в связи с депрессией и  мыслями
о самоубийстве. - Она взглянула на Бидж поверх очков. -  Я  бы  вам  это
рекомендовала. Вы даже не представляете, как выбивает человека из  колеи
обсуждение всех этих вещей.
   - Правда? - спросила Бидж, направляясь к двери.
   Бидж отправилась  прямиком  в  "Митч"  и  заказала  порцию  кофейного
мороженого. Обычно она следила за своим весом, но  сейчас  это  казалось
глупым, а хоть в каком-то утешении она нуждалась. Усевшись  на  скамейку
между ресторанчиком Стана  и  кинотеатром,  она  задумчиво  смотрела  на
здания университета.
   Неожиданно из-за угла почти выбежала миссис Собелл. Увидев Бидж,  она
повернулась на каблуке и остановилась перед  девушкой,  выпрямившись  во
весь рост и гневно глядя на нее.
   - Вот вы где.
   Бидж замерла с мороженым у рта и высунутым языком.  Она  растерялась,
как  это  часто   случается   со   студентами,   когда   они   встречают
преподавателей и сотрудников университета вне их обычного  окружения.  К
тому же седые волосы миссис Собелл стояли дыбом, белый свитер был помят,
а один чулок съехал ниже колена.
   Миссис Собелл дернула Бидж за рукав и спросила с безумным видом:
   - Чт