овал.  Православный
священник из Роанока вел службу по-гречески.
   Дождь шумел в деревьях и делал слова священника неясными и  далекими.
Евангельский текст, который  священник  прочел  по-гречески,  а  Мелинин
проповедник - по-английски, смутно помнился Бидж с детских лет, когда ее
водила в церковь ласковая, но непреклонная мать. "Ныне же будешь со Мной
в раю" <Евангелие от Луки, 23:48.>... У Бидж это вызвало представление о
Перекрестке - весеннем, с прилетевшими птицами и распускающейся листвой.
   Б'ку, одетый в позаимствованный у кого-то плащ и  шляпу,  которая  на
несколько размеров была ему велика,  выглядел  трогательно  маленьким  и
печальным. Он стоял  немного  в  стороне  от  остальных:  пигмей  всегда
чувствовал себя неуютно в толпе.
   Даже если бы служба шла на  английском,  Бидж  все  равно  ничего  не
поняла бы. Она пристально смотрела на кучу мокрой земли, вспоминая,  как
меньше полугода назад стояла  у  могилы  своей  матери.  Она  вспоминала
Питера; тот сжимал и разжимал кулаки, глядя, как шестеро их друзей несут
гроб. Дядя Роджер из Вяльямсбурга,  переживавший,  что  это  ему  не  по
силам, был в числе почетных носильщиков. Теперь, вспоминая все это, Бидж
думала о том, как мало было у  нее  родственников  старше  пятидесяти  с
материнской стороны.
   Давние похороны отца были  для  Бидж  смутным  воспоминанием.  Вообще
единственным, что она помнила отчетливо, был  момент  у  могилы  матери,
когда она осознала, что теперь стала круглой сиротой.
   Бидж с жалостью посмотрела на Стана; его мать умерла давно, а  сестру
он потерял еще в детстве. У Бидж по крайней мере был Питер.
   На глаза Бидж попался большой венок; как и положено  для  похорон,  в
нем было больше зелени, чем  цветов.  Она  сначала  посмотрела  на  него
рассеянно, потом более внимательно  и  невольно  улыбнулась.  Венок  был
сплетен из розмарина,  шалфея,  петрушки  и  стеблей  чеснока  вместе  с
головками; Бидж потребовалось некоторое  время,  чтобы  сообразить,  что
фиолетовые цветы - это цветы лука-резанца. Девушка наклонилась и  прочла
лаконичную надпись на венке: "Незабвенному. А. Грифон".
   Служба закончилась. Мелина подошла пожать руку Стану:
   - Я сочувствую твоему горю... - Она снова  начала  всхлипывать.  Стан
обнял ее, и Мелина прижалась лицом к его пальто.  Стан  погладил  ее  по
голове, разделяя скорбь, но не глядя на девушку. Если он  и  нащупал  ее
рожки, то не подал виду.
   В конце концов Мелина выпрямилась,  поцеловала  Стана  и  отошла  под
зонт, который по-прежнему держал проповедник. Бидж приблизилась к греку:
   - Я так тебе сочувствую...
   Стан сделал такое движение, как будто выжимал полотенце.
   - Знаешь, я всегда думал, что традиции - это  мелочь.  Но  я  приехал
сюда, в семейный склеп, и я посыпал кости матери и  маленькой  сестренки
розмарином - как меня много лет назад учил папа. Не знаю, делают ли  так
в других семьях или это только наш обычай, но я почувствовал, что  делаю
правильно. Мне показалось, что я говорю им: "К вам присоединяется папа",
и они будут ждать его... -  Его  голос  осекся.  Стан  смотрел  на  Бидж
грустно и не вытирал слез. - Теперь я взрослый.
   Бидж  часто  задумывалась  о  том,  когда  же  она  почувствует  себя
взрослой. Она не сказала Стану, к какому выводу пришла: никто никогда не
чувствует себя взрослым. Люди подписывают чеки, кричат  на  подчиненных,
боятся не уложиться в срок и переживают стрессы -  и  при  этом  гадают,
вырастут ли они когда-нибудь.
   Б'ку стеснительно потянул Стана за рукав и сунул ему в руку несколько
золотых монет. Стан ошарашенно вытаращил на него глаза.
   - Мафунду, - просто сказал Б'ку.
   - Похоронные расходы, - перевел  Кружка,  -  по-конголезски.  Так  он
выражает  уважение  и  показывает,  как  близок  был  с   твоим   отцом.
Пожалуйста, возьми монеты: иначе он будет ужасно огорчен.
   Стан неуверенно сунул монеты в карман.
   - Большое спасибо, - сказал он громко.  -  Благодарю  тебя  от  имени
отца. Б'ку кивнул:
   - Спасббо. - В середине слова у него получился звонкий щелчок. Старый
пигмей был невыразимо печален, он пожал руку Стана и тихо  прошептал:  -
Гхрис...
   Он повернулся и отошел, отмахнувшись от Кружки: Б'ку хотел остаться в
одиночестве.
   Стан повернулся к Бидж и сказал почти нормальным голосом:
   -  Я  помню,  когда  я  был  совсем  маленьким,  мама  говорила  мне:
"Когда-нибудь ты увидишь своего папу, если только Гитлер не доберется до
него раньше". - Стан рассмеялся, и его глаза снова наполнились  слезами.
- Я был сопляком тогда; что я знал о Гитлере? Я решил, что это сказочное
чудовище. Мне снились кошмары: огромный покрытый чешуей  Гитлер  хватает
человека, которого все называют моим папой, а я не  могу  ему  помешать.
После того, как я увидел отца, человек  в  моих  снах  обрел  его  лицо.
Последний раз этот кошмар приснился мне прошлой ночью.
   Кружка сжал руку Стана обеими руками:
   - Чудовище до него не добралось. Твой отец любил  тебя  так,  что  не
побоялся вернуться за тобой: ты был ему дороже жизни. Поверь  мне,  Хрис
был самым смелым и самым счастливым человеком из  всех,  кого  я  только
знаю.
   Стан кивнул  и  отошел,  вытирая  глаза.  Кружка,  глядя  ему  вслед,
пробормотал:
   - Нас тревожит Моргана; ему все еще снится Гитлер. Бидж взяла его под
руку.
   - А тебе разве нет?
   - Все время. - Кружка шагал по мокрой  земле  очень  осторожно;  Бидж
поняла, какие усилия он прилагает, чтобы не выглядеть дряхлым. - Поэтому
я и стараюсь видеть, во сне Моргану. - Он высвободил руку. - Пойду найду
Б'ку.
   Грузовик был припаркован на  некотором  расстоянии  от  кладбища,  на
обочине дороги. Бидж, перешагивая через  бортик  тротуара,  споткнулась.
Стефан поддержал ее:
   - Моя единственная любовь,  что-то  это  с  тобой  случается  слишком
часто.
   - Да.
   - Ты не хочешь рассказать мне, что не в порядке?
   - Да. Я расскажу. - Стефан отшатнулся, как  будто  она  ударила  его.
Бидж улыбнулась и взяла его за руку. -  Помнишь,  как  трудно  мне  было
говорить с тобой  о  любви,  о  страхе,  даже  о  гневе?  Я  никогда  не
рассказывала тебе, что чувствую, - продолжала  Бидж  тихо.  -  Этого  не
делает никто в семьях, половина членов  которых  может  быть  смертельно
больна... То ли ты сама, то ли ребенок, которому ты передала гены...  Но
я попытаюсь.
   - Я тебя слушаю. - В голосе Стефана звучали  страх  и  решимость.  Он
вцепился в ее плечо так, как будто спасал утопающую. -  Кто-то  в  твоей
семье был болен. - Он подчеркнул мужской  род  глагола,  как  будто  это
могло гарантировать что-то.
   - Я больна, - проговорила Бидж,  -  хореей  Хантингтона.  Вообще  она
достаточно редко встречается, но среди моих родных  многие  больны.  Это
наследственное заболевание. Половина семьи  моей  матери  больна  хореей
Хантингтона. Я знаю, тебе известно, что это такое.
   Стефан молча кивнул.
   - Но знаешь ли ты, что это значит для человека? Это  значит,  что  ты
никогда не видела некоторых из своих дедушек и бабушек. Это значит, что,
если болезнь перешла и к тебе, ты будешь становиться все более неуклюжей
и все  чаще  впадать  в  депрессию,  не  осознавая  этого.  Если  пройти
генетическое тестирование, об этом можно узнать заранее.
   - Только не ты. - Стефан дрожал. - С тобой такого  не  случится,  моя
единственная любовь.
   - Не случится, - согласилась Бидж, - если я останусь на  Перекрестке.
Но я прошла генетическое тестирование, и я  больна.  А  теперь  я  целую
неделю здесь, и я начала  все  ронять,  у  меня  дрожат  руки,  я  теряю
равновесие. Я не думала, что обратные изменения произойдут  так  быстро,
но ведь я не знаю, что вызвало мое  выздоровление  на  Перекрестке.  Чем
дольше я отсутствую, тем хуже мне становится.
   Стефан стоял совершенно неподвижно.
   - Бидж, если бы я не поступил в  университет,  -  сказал  он  наконец
тихо, - моя мечта никогда не сбылась бы.
   Бидж закрыла  глаза.  Она  не  сомневалась,  что  именно  таковы  его
чувства, и боялась, что он об этом скажет.
   - Я знаю.
   - И ты нужна мне больше всего на свете, Бидж. - Стефан бросил  взгляд
через  плечо:  кладбище  располагалось  на  холме  над   университетским
городком. - Кроме...
   - Кроме, - согласилась она. - Я уехала с Перекрестка неделю назад,  и
я уже стала неуклюжей. Хочешь, я высуну язык и попытаюсь не убирать его?
Как ты считаешь, не следует ли  мне  попросить  доктора  Бодрэ  о  новом
генетическом тестировании? Она будет рада помочь: она как  раз  проводит
исследование... - Бидж  умолкла.  По  щекам  Стефана  текли  слезы.  Она
почувствовала благодарную любовь к  нему,  потом  вспомнила,  что  фавны
плачут легче и чаще, чем представители других видов. - Прости  меня.  Но
сказать тебе было пора.
   - Давно надо было. - Он обнял ее так крепко,  как  будто  никогда  не
собирался отпускать. - Бидж, моя единственная любовь, я хочу,  чтобы  ты
была здорова.
   - Да. - Это слово она выговорила старательно,  словно  опасаясь,  что
язык перестанет ее слушаться. - Но я знаю, и ты знаешь, что  Перекрестку
угрожает Моргана и что скоро он опустеет.
   - Я хочу, чтобы  ты  была  здорова,  -  повторил  он,  как  маленький
ребенок, требующий от матери более устраивающего его ответа.
   - Да. - Бидж сквозь пелену дождя смотрела на университет  и  лесистые
холмы на горизонте. - Что ж, мы не всегда получаем то, чего хотим.

Глава 24

   Филдс встретил Бидж перед ее домом. Она вскипятила чай и вынесла  ему
кружку; они стояли на морозе, молча прихлебывая напиток.
   По ним медленно скользнула чья-то тень. Преодолев  мгновенный  страх,
Бидж сказала себе, что  это  не  могут  быть  Великие:  было  бы  слышно
хлопанье могучих крыльев, да к тому же они давно покинули Перекресток.
   Бидж,  щурясь  на  солнце,  попыталась  рассмотреть  летунов,   потом
вопросительно посмотрела на Филдса.
   - Да, Бидж, это грифоны. Все, кроме нашего друга Они отправляются  на
поиски своих подруг. Я предложил им  попробовать  три  дороги.  -  Филдс
вздохнул. - Через неделю, даже если они не вернутся, я закрою все три.
   - Сначала солнечные танцоры  и  соплеменники  Руди  и  Бемби,  теперь
грифоны... Странно наблюдать, как все  они  покидают  Перекресток.  Хоть
кто-нибудь останется?
   - Кружка. Он говорит, что однажды война заставила его  покинуть  дом,
но что больше этого не случится. Я тоже останусь. -  Филдс  посмотрел  в
глаза Бидж. - А ты?
   Она пожала плечами:
   - Мне некуда больше податься. Почему-то ее ответ очень его обрадовал.
   Из коттеджа вышла Гредия, одетая в блузку Бидж, которая была ей мала,
и в ее же брюки цвета хаки;  на  Бидж  они  больше  не  налезали,  а  на
женщине-вир болтались. Свободно ходить в кроссовках, даже с двумя парами
носок, она еще не научилась.
   Филдс взглянул на нее:
   - Ты берешь Гредию с собой?
   - Вир умеют находить Странные  Пути.  Если  понадобится,  закрой  эту
дорогу и проложи другую. Гредия поможет мне вернуться, даже если к  тому
времени у меня и не будет Книги Странных Путей. И я  думаю,  -  добавила
Бидж, - она сможет мне помочь раздобыть ее.
   - Что ж, хорошо. -  Филдс  повернулся  к  Гредии;  обычное  для  него
похотливое  выражение  сменилось  озабоченностью.  -  Ты   должна   быть
осторожна. Ты хоть когда-нибудь видела город? Тысячи человек,  собранные
в одном месте?
   Гредия ответила ему вызывающим взглядом:
   - Нет.
   - Ох... Тогда я попрошу тебя о том, что вир трудно сделать:  слушайся
Бидж во всем. Ради твоей собственной безопасности. - Заметив, как Гредия
оскалила зубы, Филдс поспешно добавил: - И ее, конечно.
   - Я сделаю. - Гредия повернулась к Бидж. - Пошли.
   Дорога была дальняя, но не  утомительная.  Мягкая  земля  у  подножия
холмов,  как  только  они   покинули   Перекресток,   сменилась   милями
девственной прерии. На обочинах дороги, по которой они  шли,  еще  лежал
снег, но постепенно он исчез,  а  прерия  все  больше  и  больше  начала
походить на лужайку городского парка. Бидж однажды была в Чикаго,  сразу
после окончания школы, и поэтому смогла  объяснить  Филдсу,  где  должен
заканчиваться Странный Путь.
   Неожиданно налетевший с озера Мичиган порыв ветра испугал  их  обеих:
воздух здесь был теплее, чем на Перекрестке,  но  ветер  нес  промозглую
сырость. Бидж и Гредия оказались в  том  месте,  где  дорога,  огибающая
озеро, поворачивала к центру города у Аквариума Шедда.
   Гредия повернулась к городу, и ее глаза расширились  при  взгляде  на
здания.
   - Такие большие... - Ветер утих, и теперь до  них  донесся  городской
шум. Гредия поежилась.
   - Гредия, - спокойно обратилась к ней Бидж, - я  выбрала  эту  дорогу
потому, что это единственное известное мне в Чикаго место, где ты  могла
бы привыкнуть к городу постепенно. Мы побудем здесь, пока ты  не  будешь
готова. - Бидж поймала себя на том, что говорит  успокаивающим  тоном  -
как с испуганным животным. Гредия, казалось, не обиделась на нее за это.
- Потом мы поедем на машине -  она  похожа  на  мой  грузовик,  -  чтобы
попасть в библиотеку Чикагского  университета.  Это  здание,  в  котором
столько книг, что ты и вообразить  себе  не  можешь.  Да  и  я  тоже,  -
добавила она честно.
   Гредия не улыбнулась.
   - Книги. Они убьют Моргану?
   - Не уверена, что ее вообще можно убить. Но одна из книг поможет  нам
бороться с ней. Гредия, все еще дрожа, кивнула:
   - Тогда я готова.
   Как Бидж и ожидала, найти такси рядом с Аквариумом  было  легко.  Она
сказала водителю ясно и отчетливо, как говорила бы  американка  в  чужой
стране:
   - Чикагский университет, библиотека Мемориала Вильяма Рейни  Харпера.
- Она помогла Гредии сесть в машину и сама уселась рядом. Сначала Гредия
была испугана, но потом открыла окно и  сидела,  почти  целиком  высунув
голову.
   - Снаружи одни выхлопные газы, - пожаловался водитель.
   Гредия повернулась к нему.
   - Да, - обронила она холодно, и водитель умолк.
   Бидж захватила с собой шестьдесят долларов; ее  удивило,  как  дешево
обошлась им поездка на такси. Выйдя из машины, Бидж и  Гредия  не  могли
оторвать глаз  от  университетских  зданий.  Бидж  привыкла  к  дешевому
псевдоготическому     стилю     сравнительно     недавно      возникшего
Западно-Виргинского; ее поразили и даже  несколько  подавили  изысканные
неоготические строения Чикагского университета.
   Оказавшись у входа в  библиотеку  Мемориала  Харпера,  Бидж  испытала
мгновение паники: она подумала, не понадобится ли студенческий билет или
удостоверение сотрудника университета; однако  их  никто  не  остановил.
Бидж перевела дух. Для нее эта часть их путешествия была много  тяжелее,
чем поездка на такси.
   Гредия глазела по сторонам - высокие  стрельчатые  окна,  бесконечные
ряды книг, ни одну из которых она не могла прочесть.
   - Что я должна делать? - спросила она просто.
   - Сейчас моя очередь.  -  Бидж  подошла  к  свободному  компьютеру  и
набрала название объекта поиска:
   ПЕРЕКРЕСТОК.
   После длительного ожидания - достаточно длительного, чтобы  случайный
любопытствующий читатель потерял интерес, -  на  экране  появилось  семь
названий.   Бидж   с    гордостью    отметила,    что    в    библиотеке
Западно-Виргинского  больше  работ  на  эту  тему,  чем   в   библиотеке
Чикагского университета. Второй в списке значилась Книга Странных Путей.
Бидж нажала клавишу с цифрой 2; ждать  пришлось  минут  пять,  и  Гредия
рядом с ней начала терять терпение.
   Наконец на  экране  медленно,  по  одной  строчке,  стала  появляться
надпись:

   Автор: Неизвестен
   Название: Книга Странных путей
   Тираж: 1 экз.
   Местонахождение: Главная библиотека
   Библиографические ссылки: отсутствуют
   Ключевые слова: Перекресток
   Номер  по  каталогу  библиотеки  Конгресса:  PYZ  1993.7   STR   Реф.
Несуществующий номер Книга на руки не выдается.

   - Теперь мы уйдем? - спросила Гредия с надеждой.
   - Теперь нам нужно найти эту книгу.
   Картографический  отдел  был  хорошо   освещен   и   снабжен   ясными
указателями; в плоских стальных ящиках  хранились  геодезические  снимки
территории Соединенных Штатов, всевозможные карты, звездные  атласы;  по
другую  сторону  прохода  тянулись  полки  с   фолиантами   всевозможных
размеров. Бидж, как всегда в  библиотеке,  ощутила  растерянность  -  ей
нечасто  приходилось  бывать  в   специализированных   хранилищах.   Она
переходила от полки к полке, сверяя номера.
   Дойдя до секции, где хранились карты мифических  стран  -  рая,  ада,
Авалона, - Бидж стала присматриваться  более  внимательно.  Ей  попались
карты Утопии,  Атлантиды,  копей  царя  Соломона,  но  только  не  Книга
Странных Путей. Она снова проверила номера на полках, но в конце  концов
нужный ей шифр был необычный, и Бидж с беспокойством стала думать о том,
не  спрятали  ли  здешние  библиотекари  Книгу  Странных   Путей   более
основательно, чем миссис Собелл в Западно-Виргинском.
   После пятнадцати минут поисков Бидж покачала головой:
   - Не могу найти. - Она повернулась к Гредии, собираясь  попросить  ту
помочь в поисках.
   Гредия наклонила голову набок и принюхивалась,  раздувая  ноздри.  На
Бидж она не обратила никакого внимания.
   - Пахнет домом.
   - Пахнет домом? Ищи,  Гредия!  -  скомандовала  в  возбуждении  Бидж,
обращаясь к ней, как к собаке-ищейке.
   Гредия переходила от стеллажа к стеллажу, наклонив голову, как  будто
читая  названия  книг.  Студент,  кативший  мимо  тележку  с   атласами,
изумленно посмотрел на нее: глаза Гредии были закрыты.
   Женщина-вир резко повернулась и почти уткнулась носом в полку:
   - За книгами.
   Бидж сунула руку за первый ряд книг и вытащила оттуда том в переплете
из мраморной бумаги. Она перелистала толстые, как пергамент, страницы  и
нашла на карте, которая выглядела такой же древней, как и все остальные,
дорогу в Чикаго. Бидж незаметно  сунула  Книгу  Странных  Путей  в  свой
рюкзачок.
   - Теперь мы уйдем? - снова спросила Гредия.
   - Теперь нам нужно найти пожарный выход. После того, как мы выберемся
из библиотеки, мы сходим еще в одно место,  прежде  чем  вернуться.  Мне
очень жаль, Гредия, но это мой последний шанс повидаться с братом.
   Сигнал тревоги, раздавшийся, когда они вышли через пожарную дверь, не
испугал Гредию; поездка же по городской железной дороге  повергла  ее  в
панику. Бидж сидела рядом, крепко держа Гредию за руку - та  никогда  не
потерпела бы этого при  обычных  обстоятельствах,  -  и  объясняла,  что
ничего страшного в том, как качает вагон, нет. Длинноволосый парень  лет
двадцати со стопкой книг на коленях улыбнулся и кивнул на Гредию:
   - Иностранная студентка?
   - Очень даже иностранная.
   Парень закинул руки за голову и откинулся на сиденье:
   - Я всегда их узнаю.
   Когда они вышли из поезда, Гредия громко и с облегчением вздохнула:
   - Теперь мы будем ходить пешком.
   - Но нам еще ехать на поезде обратно... - попыталась возразить Бидж.
   - Пешком, - твердо сказала Гредия. - Я найду дорогу.
   Бидж подумала о том,  что  ей  следовало  бы  потребовать  от  Гредии
послушания, но сдалась:
   - Хорошо, пойдем пешком. Если сможем. - Она посмотрела на  вывеску  с
названием улицы и вытащила бумажку с адресом Питера.
   Дом ничем не отличался от двух десятков  таких  же  бетонных  зданий.
Бидж нажала кнопку домофона рядом с карточкой, на которой значилось  "П.
Воган", и ничуть не удивилась, когда  ей  открыли,  ничего  не  спросив.
Питер  вообще  имел  привычку  оставлять  двери  незапертыми,   а   окна
распахнутыми настежь. Они с  Гредией  начали  подниматься  по  лестнице;
женщина-вир останавливалась на каждой площадке  и  осматривала  из  окна
окрестности.
   - Говорить в основном буду я, - предупредила  ее  Бидж  перед  дверью
квартиры.
   - Говорить больше, чем я? - ухмыльнулась Гредия. - Как всегда.
   Женщина, открывшая дверь, была коротышкой с прямыми черными волосами,
закрывавшими  пол-лица  зеркальными  очка