згляд утратил обычное  для  вир  выражение  холодной
самоуверенности, став несчастным и беспокойным.
   Как волчица она сначала стала наркоманкой, потом, страдая  от  ломки,
вынашивала своих нежизнеспособных волчат.
   Хорват потрогал мать лапой и встревоженно посмотрел  на  нее.  Гредия
нагнулась и с усилием подняла волчонка. Малыш уткнулся носом ей  в  шею,
женщина прижалась щекой к его макушке,  потом  удивительно  естественным
жестом вылизала мордочку.
   Бидж протянула руку и взъерошила,  шерсть  на  спине  Хорвата.  Щенок
отпрянул, прижимаясь к Гредии.
   Та сказала Aea?:
   - Я должна была бы убить его.  Так  говорит  стая.  -  Она  вызывающе
посмотрела в глаза девушке. - Я этого не сделаю.
   У Бидж промелькнула мысль, заставившая ее поежиться.
   - А отец не может о нем позаботиться?
   - Нет. - Гредия не отрывала от Бидж взгляда. - Он мертв. Влатмир. Его
убила твоя подруга.
   Как ни сумбурны были ее воспоминания о том дне, Бидж не  могла  этого
забыть: огромный волк,  прижавшаяся  к  стене  гостиницы  Анни.  Влатмир
изготовился к прыжку, целясь в горло  девушки,  и  Анни  за  секунду  до
смертельного броска всадила в него нож, который  ей  перебросил  Кружка.
Одна из самых близких подруг Бидж убила возлюбленного Гредии.
   - И все же ты пришла ко мне, - прошептала Бидж. Гредия отвела глаза:
   - Пришлось. Мне не к кому  больше  идти.  Бидж  глубоко  вздохнула  и
сказала:
   - Я осмотрю сначала больших щенков. - Ей предстояло приложить то, что
ей было известно о собаках, к волкам, которые  не  были  на  самом  деле
волками; Бидж надеялась, что аналогия поможет ей в этом.
   Гредия кивнула, указала на Бидж и резко скомандовала:
   - Катя! - Один из волчат подбежал к Бидж. Хорват,  прячась  за  мать,
опасливо наблюдал за сестренкой.
   Бидж осмотрела всех трех  волчат  -  сначала  Катю,  потом  ее  брата
Григора;  когда  подошла  очередь  Хорвата,  в  голосе  Гредии   впервые
прозвучала нежность:
   - Теперь ты, малыш.
   Хорват лег на пол, отвернулся и притворился, что не слышит.
   - Хорват?
   Волчонок не двинулся с места.
   - Стеснительный пациент, -  весело  сказала  Бидж,  схватила  его  за
шкирку и притянула к себе, почти оторвав от  пола.  Поставив  малыша  на
стол, она начала тщательно его осматривать.
   Сначала она ректально измерила  ему  температуру,  хотя  и  не  имела
представления о том, какая температура является нормальной для оборотня;
однако эта процедура  показывала  также,  все  ли  в  порядке  с  задним
проходом. Профессор, читавший курс терапии мелких животных, чью эрудицию
(в отличие от самого профессора) Бидж уважала,  рекомендовал  ректальное
измерение температуры для выявления заращения заднего прохода.  Бидж  не
думала, что такие маленькие щенки могут этим страдать, но решила все  же
удостовериться: ведь если желудочно-кишечный  тракт  перекрыт,  животное
обречено.
   Вынув термометр, она посмотрела его показания, вытерла  инструмент  и
отложила в сторону. Потом она тщательно  ощупала  задние  лапы  и  бедра
волчонка, сгибая их в суставах. Врожденного вывиха бедра нет, однако...
   - Его задние лапы немного выворачиваются наружу.  Это  нормально  для
ваших малышей?
   - Это ты мне скажи, - ответила  Гредия,  хмурясь.  Бидж  поморщилась.
Один  из  преподавателей  колледжа,  тощий  как  жердь  бывший  игрок  в
баскетбол,  никогда  не  снимавший  поношенную   футболку   с   эмблемой
"Лейкерс", имел манеру именно так - "Это ты мне скажи" - отвечать на все
робкие вопросы первокурсников. Она по  очереди  поднимала  каждую  лапу,
сгибая во все стороны, как будто занималась с Хорватом аэробикой.
   - Возможно, это просто индивидуальная особенность. Понаблюдай за  ним
- не возникнут ли затруднения, когда он ложится или встает.
   Потом Бидж принялась прощупывать тощий живот волчонка, прислушиваясь,
не заскулит ли тот. Однако тут ей пришлось сдаться: с вир никогда нельзя
было знать наверняка, здоровы ли  они  или  просто  проявляют  стоицизм.
Около пупка она что-то нащупала.
   - Пупочная грыжа, - сказала она с облегчением, обнаружив  возможность
поставить хоть какой-то диагноз. Проводить осмотр под взглядом  оборотня
было не легче, чем сообщать свое мнение профессору на обходе.
   -  Что  это?  -  Гредия  встревоженно  наклонилась  к  сыну,  и  Бидж
почувствовала угрызения совести за собственную радость по  поводу  того,
что так обеспокоило ее клиентку.
   Она перекатила Хорвата на бок:
   - Грыжа. Видишь эту  выпуклость?  Это  должно  быть  внутри  щенка...
прости, внутри у ребенка. Произошло выпячивание. Все, что нужно сделать,
- это вправить грыжу.
   - Вправить... - Гредия с подозрением смотрела на Бидж.
   - Это  технический  термин,  обозначающий  возвращение  околопупочной
ткани на место нажатием пальцев. - Бидж  нажала  на  выпуклость.  Хорват
взвизгнул,  больше  от  неожиданности,  чем  от  боли.  Пупочная   грыжа
вправилась на место. - Потом мне, конечно, нужно будет  осматривать  его
еще. Может быть, когда-нибудь возникнет необходимость в операции.
   Гредия кивнула. Действия Бидж явно произвели на нее впечатление. Бидж
подумала, что было  бы  хорошо  всегда  с  такой  легкостью  завоевывать
доверие клиента.
   Больше никаких отклонений обнаружено  не  было.  Бидж  ощупала  череп
Хорвата в поисках родничков, мягких мест, наличие которых говорило бы об
отсутствии должного смыкания костей черепа. Костные  пластины  оказались
развиты очень хорошо, может быть, потому, что однажды Хорвату предстояло
превратиться в человеческого ребенка.
   Бидж осмотрела пасть волчонка на предмет расщелины неба  и  проверила
прикус,  предложив  Хорвату  поиграть  с  листом  бумаги,  вырванным  из
записной  книжки.  Нижняя  челюсть  у  него  казалась  несколько  больше
обычного выступающей вперед, но не настолько, чтобы  это  могло  вызвать
тревогу.
   Два других щенка, заинтересованные действиями Бидж, подошли поближе и
тыкались носами в ее ноги. Та осторожно их погладила, искоса  поглядывая
на Гредию. Вроде бы волки очень ревниво охраняют свой молодняк?..
   - С ним все в порядке. За некоторыми вещами нужно будет  понаблюдать,
и я не удивлюсь, если он навсегда останется меньше других. Стая  поможет
тебе вырастить его, если ты все объяснишь?
   Гредия чуть не рассмеялась в лицо Бидж:
   - Стая? Не теперь. Они сражаются. Все сражаются.
   - А не мог бы ваш вожак...
   - Вожака нет. - Гредия пожала плечами, все ее тело вздрогнуло, как  у
животного, отряхивающегося от воды. - Вот они и сражаются.
   - Борьба за доминирование. - Бидж  однажды  видела  такую  схватку  в
фильме, видела и снимки взрослых волков-самцов со  шрамами  на  морде  и
даже на горле. Значит, сейчас среди вир нет волка  альфа,  и  бои  будут
продолжаться, пока один из них не займет это место. Единственное отличие
- на них, из-за их способности к  трансформации,  не  останется  шрамов.
Гредия показала на дрожащего детеныша:
   - Он останется у тебя.
   Бидж раскрыла рот от удивления:
   - Ты хочешь сказать - чтобы я его вырастила? Нет,  я  не  могу.  Боже
мой, не могу! - Это ведь был не волчонок -  Гредия  отдавала  ей  своего
ребенка.
   - Сможешь. - Гредия безжалостно добавила: - Или он умрет. Пожалуйста,
мне больше не к кому обратиться.
   Хорват заскулил, переводя взгляд с матери на Бидж. Как ни  мало  Бидж
имела дело с вир, она  прекрасно  представляла  себе,  что  случится  со
слабым и боязливым детенышем и как быстро это случится.
   - Хорошо. - Она погладила спину Хорвата, поразившись тому, как  мягок
его мех. - Ты же замечательный малыш,  верно?  Просто  замечательный.  -
Гредии она сказала: - Я позабочусь о нем. Обещаю.
   Хорват вывернулся у Бидж из-под руки и с жалобным  визгом  кинулся  к
Гредии. Катя и Григор тоже заскулили, тычась  носами  в  ноги  матери  и
отталкивая малыша.
   - Они голодные, - пробормотала вир.
   - Хорвата я могу кормить молоком с витаминными добавками, - задумчиво
проговорила Бидж, - но остальным лучше остаться на их обычной  диете.  -
Она обхватила волчонка и оттащила от матери,  но,  увидев  лицо  Гредии,
отпустила. - Впрочем, еще один раз не причинит вреда.
   Гредия кивнула и не смущаясь сбросила одежду.
   Однако даже один раз дался Гредии нелегко. Ее прекрасные белые зубы с
треском выпали из челюсти, глазные яблоки налились кровью, сосуды в  них
полопались. Пальцы отвалились, и Гредии с трудом  удавалось  отталкивать
от них волчат, пока она глотала  пальцы  один  за  другим...  Сохранение
массы, напомнила себе Бидж, хотя от этого зрелища ее  затошнило.  Гредия
взвизгнула, потом завыла, когда ее челюсть выдвинулась  вперед.  Большие
плоские кости двигались под кожей черепа, Бидж  пыталась  наблюдать  это
все с клинической точки зрения, но все равно ее охватил ужас, когда  она
поняла, что череп Гредии превращается в череп волчицы.
   Щенки, не обращая внимания на страдания матери,  вертелись  вокруг  и
припали к сосцам, едва трансформация завершилась.
   Через несколько секунд они уже довольно почмокивали. Хорват осторожно
нашел свое место между братом и сестрой.  Бидж,  убирая  кровавые  следы
превращения, думала о том, до  какого  же  отчаяния  должна  была  дойти
мать-волчица, чтобы отказаться от собственного ребенка, и какую  опасную
форму может принять ее ярость.
   Хорват категорически пожелал спать  в  постели  Бидж.  Она  не  могла
решить, в чем причина - в симпатии, одиночестве или в борьбе с Дафни  за
доминирование. Ясно было одно - Дафни шипела. Хорват рычал, и уснуть  не
удавалось никому.
   Наконец Бидж решительно сгребла волчонка в охапку и опустила на пол:
   - Что поделаешь. Придется тебе спать здесь.
   Хорват оскорбление фыркнул, но смирился с решением Бидж.  Свернувшись
калачиком рядом с кроватью, он  немедленно  уснул.  Его  быстрое  ровное
дыхание подчеркивало тишину ночи.
   Ветер снаружи усилился.
   Хорват услышал это раньше Бидж; его  по-детски  мягкие  ушки  сделали
попытку встать торчком, и волчонок заскулил.
   Бидж спросонья не сразу поняла, в чем дело, потом  быстро  подошла  к
окну. Хорват с рычанием загородил ей дорогу.
   Бидж перешагнула через щенка, закрыла ставень, потом плотно задернула
занавеску. Ее беспокоило только, чтобы свет  не  был  виден  снаружи;  в
такой ситуации ставень не послужил бы защитой.
   Стекла в окне задребезжали, и деревянные балки крыши заскрипели. Бидж
услышала за стеной испуганное блеяние овец - чья-то отара  вырвалась  из
загона  и  теперь  искала  убежища  около  коттеджа.   Дафни   испуганно
взвизгнула и нырнула под кровать.
   Бидж на цыпочках подошла к двери, надеясь увидеть  что-нибудь  сквозь
замочную скважину.
   Хорват протиснулся между ней и дверью и встал там, расставив  лапы  и
вызывающе задрав хвост. Зубы  его  были  оскалены,  шерсть  на  загривке
встала дыбом.
   Деревья на холме  шумели  и  гнулись,  слышен  был  треск  ломающихся
ветвей. Овцы блеяли и метались в панике.
   Бидж снова попыталась приблизиться к двери. Хорват слегка  тяпнул  ее
за ногу и опять занял боевую позицию. Теперь он рычал на  приближающуюся
снаружи угрозу.
   Несмотря на свое беспокойство, Бидж была очарована.
   - Не нужно, милый. - Она попыталась оттащить его от  двери.  Волчонок
рычал и вырывался.
   Теперь балки уже не скрипели, а стонали,  сверху  посыпались  пыль  и
мусор. Бидж прижалась к стене,  потом,  вспомнив,  что  рассказывала  ей
подружка со Среднего Запада о том, как  надо  себя  вести  при  торнадо,
полезла под кухонный стол, одной рукой прижимая к себе Хорвата, пока они
не оказались в дальнем углу.
   Вой ветра был теперь похож на шум товарного поезда.  Хорват  перестал
вырываться и рычать, тесно прижался к  Бидж  и  только  иногда  тихонько
повизгивал.
   Бидж закрыла его своим телом и стала  ждать,  одолеваемая  паническим
видением  снесенной  крыши  к  огромного  безжалостного   глаза   птицы,
заглядывающей внутрь, прежде чем схватить их мощными когтями.
   Снаружи  взвизгнула  овца,  потом  другая.  Что-то  проскрежетало  по
каменной стене коттеджа. Ветер вдруг прекратился.
   Бидж отпустила Хорвата; он  принялся  бегать  по  комнате,  обнюхивая
нападавший сверху мусор. Бидж дрожащей  рукой  нащупала  спички,  зажгла
одну и при ее колеблющемся свете осмотрела комнату.
   Все в ней оказалось покрыто пылью и соломой с крыши. Ничего такого уж
страшного: за день можно заделать прорехи  в  кровле  и  еще  за  два  -
покрасить заново стены.
   Бидж в душе поблагодарила Бога  за  то,  что  Перекресток  излечивает
аллергию так же, как и другие болезни. Она зажгла  керосиновую  лампу  и
сгребла в охапку постельные принадлежности, чтобы вынести их наружу.
   Хорват несколько раз чихнул и начал скрестись у двери.
   - Ладно, - сказала Бидж, отодвигая засов. - Теперь можно.  Только  не
убегай далеко от меня. Волчонок кинулся наружу.
   - Так не пойдет. К ноге, - скомандовала  Бидж,  потом,  притворившись
испуганной, попросила: - Защищай меня, Хорват.
   Волчонок вильнул своим коротким хвостиком и  встал  рядом,  бдительно
озираясь  по  сторонам,  пока  Бидж  вытряхивала  простыни.  Ночь   была
прохладная, и Бидж завернулась в плед, как в шаль, предварительно  выбив
из него пыль.  Она  развесила  одеяла  на  голой  ветке  дерева,  слегка
повыбивала из них пыль тоже и оставила проветриваться на  легком  ночном
ветерке.
   Хорват ходил за ней следом, не отставая ни  на  шаг,  за  исключением
одного-единственного раза: его очень заинтересовал темный потек рядом  с
белеющей в лунном свете свежей царапиной на стене.
   Волчонок  обернулся  и  посмотрел  на  Бидж,  с  надеждой   помахивая
хвостиком.
   Бидж проглотила комок в горле.
   - Очень  жаль,  милый,  для  тебя  тут  ничего  не  осталось.  Хорват
покладисто вновь побежал рядом с ней. Бидж взглянула на небо, но  ничего
не было видно даже вдали.
   Девушка взяла волчонка на руки:
   - Ты знаешь, кто такие Великие? Тебе приходилось слышать о  договоре,
который с ними заключили люди - давным-давно, когда меня  здесь  еще  не
было? Они нас защищают, а мы никогда не причиняем вреда  ни  им,  ни  их
птенцам. Они летают где хотят и едят что хотят;  ты  представляешь,  что
это значит - каждую ночь?
   Он заурчал и лизнул ее в нос. Бидж засмеялась и поцеловала его в  нос
тоже. Потом он потребовал, чтобы она его отпустила.
   Бидж вошла в дом и заново постелила постель. Хорват  улегся  рядом  и
прижался к ней, и на этот раз  даже  Дафни  не  стала  возражать  против
этого.

Глава 4

   У Бидж не оказалось ни секунды на то, чтобы обдумать  -  не  были  ли
события прошлой ночи сном. Хорват игриво куснул спящую Дафни, та  быстро
и точно стукнула его лапой по носу. Хорват с визгом  бросился  бежать  -
прямо по спящей Бидж; Дафни, прихрамывая, стала его  преследовать.  Бидж
только и успела, что защитить рукой лицо, и охнула, когда кошка размером
с немецкую овчарку с размаху прыгнула ей на грудь. Бидж выпустила  Дафни
наружу.
   - Черт, - пробормотала девушка слабым голосом, судорожно хватая  ртом
воздух, - я проспала.
   Она долила воды в чайник, плотнее запахнула халат -  утренний  воздух
был прохладен - и подбросила дров на еще тлеющие угли. Потом  она  снова
открыла дверь и впустила Дафни. Та сразу снова прыгнула на  кровать,  по
привычке всего кошачьего племени.
   Как только дверь открылась, Хорват кинулся наружу и присел на  траве.
Дрессировка, подумала Бидж, термин, включающий  многое,  но  по  крайней
мере он знает, что свои делишки нужно делать не в доме.
   - Хороший мальчик, - сонно пробормотала она, босиком подошла к порогу
и втащила волчонка внутрь прежде, чем он успел отправиться знакомиться с
окрестностями.
   Бидж поспешно схватила  тетрадь  (и  тапочки)  и  выбежала  из  дома;
отметив положение солнца  относительно  круга  из  камней,  она  сделала
виноватую приписку о том, что пропустила момент  восхода.  Теперь  можно
было вернуться в дом и наконец полностью проснуться.
   Как оказалось, ее уже ждал клиент:  он  терпеливо  стоял  под  Знаком
Исцеления.  Вывеска  скрипнула  от  порыва   утреннего   ветра,   клиент
застенчиво поклонился и  улыбнулся  от  уха  до  уха,  продемонстрировав
множество клыков; это его смутило, и он с  извиняющимся  видом  поскорее
сжал губы.
   Мясоеды были похожи  на  невысоких  коренастых  людей;  отличительной
чертой их были широкие рты, полные острых конических зубов - жевательных
у них не было вовсе. Мясоеды обычно помалкивали, может быть, потому, что
из-за зубов им было трудно говорить отчетливо, а может  быть,  чтобы  не
пугать собеседников. Они ограничивались поклонами и жестами и  старались
улыбаться, не раскрывая рта; на самом деле, если бы не зубы, они были бы
вполне милым народцем.
   Посетитель  Бидж   принес   на   плечах   раненого   олененка.   Бидж
почувствовала комок в горле,  услышав  клокочущее  затрудненное  дыхание
животного.  Олененок  уже  утратил   младенческую   окраску   с   белыми
пятнышками, к тому же сейчас мех был покрыт кровью.
   - Позволите мне осмотреть его, мистер?..
   - Дохнрр. - Когда мясоед заговорил, его  зубы,  по  форме  к  размеру
похожие  на  остро  заточенные  карандаши,  стали  отчетливо  видны.  Он
поспешно закрыл рот и виновато посмотрел на Бидж.
   - Мистер Дохнрр. - Бидж улыбнулась ему, хотя в  присутствии  мясоедов
всегда нервничала, и протянула руки к олененку. Дохнрр поднял  его  так,
чтобы ей было лучше видно.
   Олененок побывал в когтях страшного хищника. Зная, что прошлой  ночью
поблизости охотилась птица рок, Бидж решила, что ему еще повезло,  если,
конечно, он выживет. Она начала осмотр.
   Однако все сразу стало ясно.  Одна  лобная  пазуха  была  вспорота  и
кровоточила  -  болезненное,  но  поправимое  повреждение.   Один   глаз
отсутствовал - судя по длинной борозде, тянущейся вдоль  всей  мордочки,
здесь поработали клыки. Нижняя челюсть оказалась сломана  и  висела  под
неестественным углом; на ней отпечатались чьи-то зубы.  Бидж  обнаружила
несколько ран на шее, но  они  были  неглубокими  -  сонная  артерия  не
пострадала.
   Но рваная темная рана на трахее - именно из-за нее  дыхание  олененка
было  таким  затрудненным  -  была  смертельна.  Осмотр  можно  было  не
продолжать.
   - Мне очень жаль. Помочь ему нельзя. Даже если мне удастся  сохранить
ему жизнь на какое-то время, он слишком изуродован  и  не  сможет  потом
выжить в лесу. Милосерднее его убить. - Бидж помолчала и добавила: -  Ты
мог бы его съесть.
   Дохнрр печально кивнул, и по его щеке скатилась  слеза.  Он  погладил
дрожащего олененка, поднял глаза на Бидж и знаками изобразил укол.
   - Я могу его усыпить, - ответила девушка,  -  но  Т-61  -  лекарство,
которое я ему введу, - сделает его мясо несъедобным. Ты не мог бы  убить
его быстро и безболезненно?
   Дохнрр поколебался, потом показал когтистым пальцем на шею олененка и
вопросительно посмотрел на Бидж.
   - Да. - Бидж подумала, что сейчас  пригодился  бы  нож  милосердия  -
маленький пружинный нож, используемый для забоя скота. Она не догадалась
захватить его с собой  на  Перекресток  и  теперь  гадала,  чем  бы  его
заменить.
   - Я могу расчленить позвоночник, вот здесь,  -  она  взяла  маленькую
мускулистую руку мясоеда и положила ее на шею олененка, - между пятым  и
шестым позвонками. - Олененок умрет  мгновенно.  Придется  мне  поискать
что-нибудь достаточно острое...
   Маленький человечек оскалил пятисантиметровые острые как бритва зубы.
Его голова качнулась вниз и в сторону, щека коснулась руки Бидж,  и  она
ощутила на пальцах влагу его слез.
   Мясоед  выпрямился,  а  олененок  дернулся  и  затих.  Глубокая  рана
рассекла его шею, и голова свесилась на грудь под острым  углом.  Дохнрр
прижал к себе олененка, как  ребенок  любимую  игрушку;  лицо  его  было
искажено горем, губы покраснели от крови.
   Потом мясоед посмотрел на Бидж и протянул ей когтистую руку.
   - Сспссибб, - пробормотал он.
   Бидж дрожащей рукой ответила на его рук