оявятся.
   Бидж  потрогала  пальцем  кончик  предмета.  Он  был  острее   любого
известного ей рога.
   - Мы  будем  работать  с  экзотическими  животными?  -  Бидж  затаила
дыхание. Все будущие ветеринары зоопарков готовы  были  перегрызть  друг
другу горло, только бы попасть на  практику  по  экзотическим  животным;
другим студентам нечего было на это и надеяться. Ходили слухи о месте  в
интернатуре в Сан-Диего по коала и в штате Вашингтон по пандам.
   - Не с теми экзотическими видами, которые ты имеешь в виду, - ответил
Конфетка. - Но тут есть свои интересные моменты. - Он явно не  торопился
рассеять ее недоумение, ожидая,  что  она  скажет  о  предмете,  который
держала в руках.
   Смутное воспоминание о  чем-то,  что  она  изучала  на  биологических
курсах,  когда  готовилась  к  поступлению   в   ветеринарный   колледж,
промелькнуло  у  нее  в  голове.  Морское  млекопитающее  со  спиральным
рогом...
   - У зверя два таких рога?
   - Нет.
   Перед глазами Бидж встала картинка  из  учебника:  светлая  пятнистая
шкура... живет в Арктике... не кит, но никогда не покидает  воды...  Как
же он называется? Черт возьми, как же?..
   - Нарвал, - вдруг  с  облегчением  выпалила  Бидж.  -  Это  ведь  рог
нарвала?
   Конфетка пристально посмотрел на девушку:
   - Неплохо. Очень даже неплохо. Замечательная догадка.
   Бидж улыбнулась, почувствовав намек на то  удовольствие,  которое  ей
доставляли жизнь и занятия всего месяц назад.
   - Но это все-таки только догадка, - добавил Конфетка, - и к  тому  же
неправильная.  Не  кидайся  покупать  унты  и  гидрокостюм,  потому  что
отправляемся мы не в Гренландию.
   Теперь Бидж оказалась в полной растерянности.
   - Это сухопутное животное?
   - Да; такой подсказки ты, пожалуй, заслуживаешь, - протянул Конфетка,
внимательно наблюдая за нею.
   Бидж  почти  не  обратила  внимания   на   его   ответ;   она   снова
сосредоточилась на роге.
   - Сухопутное животное... У антилопы парные рога,  да  и  цвет  у  них
более темный. У козлов рогов  тоже  два,  и  к  тому  же  они  не  такие
закрученные - по крайней мере у известных мне видов...
   У Бидж возникло смутное подозрение, заставившее ее поежиться. Да  что
там подозрение - уверенность. Конечно. Как она раньше не догадалась. Это
же очевидно, только...
   Только этого животного ведь не существует.
   Бидж посмотрела на Конфетку. Тот ответил ей невинным взглядом.
   - Как насчет еще одной попытки, Бидж?
   Девушка покачала головой.
   - Правильно, -  одобрил  Конфетка.  -  Ветеринарам  часто  приходится
гадать, но много лучше, если они не гадают, а знают.
   Бидж перевела взгляд на рог, надеясь почерпнуть в нем уверенность.  В
ее руке лежало  нечто  гладкое,  теплое  и  абсолютно  невероятное.  Она
прошептала:
   - Думаю, что я знаю.
   - Ну так как - думаешь  или  знаешь?  -  Конфетка  попытался  придать
вопросу легкость, но в его голосе прозвучало напряжение, как если бы  от
ее ответа многое зависело.
   Бидж  сглотнула.  За  последние  четыре  дня  она   плакала   и   при
преподавателях, и при однокурсниках;  для  нее  это  означало  публичное
унижение. На нее смотрели, ее жалели; она  чувствовала  себя  смешной  и
мучилась от стыда. Ей так хотелось, чтобы все это наконец кончилось.
   Она окинула взглядом кабинет - учебник Мерка по  ветеринарии,  диплом
Конфетки, полученный им  в  университете  Джорджии,  -  в  поисках  хоть
чего-нибудь, что помогло бы ей найти ответ.
   В конце концов  ей  помогла  закрытая  дверь:  даже  если  она  будет
выглядеть  дурой  в  глазах  еще  одного  профессора,  какое  это  имеет
значение?
   - Я знаю, -  произнесла  она  дрожащим  голосом.  Выпрямившись,  Бидж
посмотрела Конфетке в глаза и сказала гораздо спокойнее:
   - Но одно мне неизвестно. Ведь  это  принадлежит  животному  с  телом
лошади и... - Надо же забыть название в такой момент! - ...бородой как у
козла. На кого оно больше походит - на лошадь или на козла?
   Конфетка промолчал.
   Вместо ответа он взял рог у нее из руки.  Вынув  из  кармана  рубашки
фонарик, он слегка ударил им по рогу, держа его за кончик.
   Раздавшийся звук напоминал звон маленького серебряного  колокольчика.
Секунды шли за секундами, и Бидж обнаружила, что звук растет и  ширится,
как будто находя новые  силы  в  собственном  эхе,  чистый  и  глубокий,
сначала как звук колокольчика, потом -  как  звон  церковного  колокола,
потом - как перезвон целой звонницы колоколов; он превосходил  все,  что
Бидж когда-нибудь приходилось слышать.
   Конфетка сжал рог в руке, и звук мгновенно замер,  не  оставив  после
себя отзвуков. Конфетка протянул рог Бидж:
   - Как правило, только для  показа  в  зоопарках  животным  приходится
восстанавливать обломившиеся рога. Этот  случай  можно  назвать  особым.
Возьми рог с собой и как следует изучи, а через неделю,  в  понедельник,
сделаешь о нем доклад. - Конфетка снял с полки папку. -  Здесь  то,  что
тебе желательно прочесть.
   Бидж беспомощно смотрела на  Конфетку.  Если  она  возьмет  рог,  она
должна взять  и  папку.  Если  она  возьмет  папку,  значит,  она  снова
студентка колледжа,  снова  должна  делать  доклады,  присутствовать  на
обходах, проводить бессонные ночи  с  умирающими  животными.  Она  снова
выйдет на арену - туда, где она  чувствовала  себя  дурой,  неудачницей,
бездарью.  И  ради  чего  -  она  ведь  теперь  не  станет  практикующим
ветеринаром.
   Если же она не сделает этого, она никогда не узнает, откуда это  чудо
появилось.
   Бидж молча взяла рог и осторожно уложила его в тот пакет,  где  лежал
ее стетоскоп. Конфетка передал ей папку, на ней значилось: "Бидж Воган -
первый доклад". Бидж заглянула внутрь.
   Там оказалась потрепанная книга в тисненом кожаном переплете. Корешок
был оторван,  и  книгу,  чтобы  страницы  не  рассыпались,  перетягивала
резинка. Бидж сняла ее и  раскрыла  том.  Переплет  на  ощупь  напоминал
замшу, но в то же время отличался  от  любого  материала,  который  Бидж
случалось трогать.
   На титульном листе до абсурда замысловатые старинные готические буквы
складывались в название: "Справочник Лао по небиологическим видам".
   Бидж прочла первый абзац введения:
   "Я называю эти виды небиологическими, потому что они  не  подчиняются
естественным законам наследственности и изменчивости под влиянием среды;
среди   их   представителей   не    наблюдается    выживания    наиболее
приспособленных; все попытки человека внести ясность в  представления  о
их жизненном цикле ничего не дают. Эти существа,  возможно,  бессмертны,
несомненно,   аморальны,   им   свойствен   анаболизм,   но   катаболизм
отсутствует; они спариваются, размножаются, выкармливают  потомство,  но
не воспроизводят себе подобных; они не откладывают яиц, не строят гнезд.
Они не знают ни заботы, ни труда. Представители этих видов  -  существа,
не созданные Господом Ветхого Завета, чтобы жить в райских кущах;  шесть
дней творения не имеют к ним отношения. Они - мутанты, боковая  ветвь  -
но не вида, а Вселенной, они - причудливые порождения вожделения сфер".
   Бидж вернула резинку на  место  и  уложила  папку  вместе  со  своими
учебниками.
   - Увидимся в следующий понедельник, - сказал ей вслед Конфетка.
   Дверь за Бидж закрылась прежде, чем она сумела выдавить из себя:
   - Я приду.

Глава 2

   Вырубленные в скале ступени вели вниз сквозь  лес  сталактитов  -  то
тоненьких, как сосулька, то огромных, как  стволы  столетних  дубов.  Их
разнообразные  оттенки,  образованные  слоями  отложившихся  минеральных
солей, скоро стали неразличимы везде, куда не доставал свет факела.
   На первой площадке каменной  лестницы  Брандал  положил  меч  и  снял
доспехи. Их нагрудная пластина была украшена треугольником, образованным
из изображений руки, передней ноги с  копытом  и  оперенного  крыла.  На
доспехах была заметна царапина - след неосторожного учебного  боя,  -  и
Брандал в сотый раз попытался заполировать ее рукавом.
   Теперь вдоль  прохода  тянулось  отражающее  свет  факела  озеро.  На
выступе над водой сидел ящериск, который, увидев Брандала, в  подражание
василиску грозно раздул шею. Брандал усмехнулся и  протянул  безвредной,
но  пытающейся  выглядеть  устрашающе  рептилии  палец.  Та  зашипела  и
обратилась в бегство.
   На второй  площадке  Брандал  надел  корону.  На  четвертой  площадке
Брандала ожидала королевская мантия, украшенная мехом (от чего он охотно
отказался бы), перьями (от которых он тоже был бы не прочь  избавиться),
грубо   выделанной   шкурой   и   человеческой   кожей    (на    которые
распространялись те же чувства). На последней площадке Брандал вынул  из
скобы на стене приготовленный новый факел и  зажег  его  от  догорающего
прежнего. Факел вспыхнул, разбрасывая искры; одна из  них  обожгла  руку
Брандала, и он не удержался от проклятия: самообладание всегда  изменяло
ему при воспоминании о том первом разе, когда он  пришел  сюда  тридцать
лет назад.
   Тогда он на цыпочках прошел мимо короны и мантии, слишком исполненный
благоговения, чтобы к ним прикоснуться. Внизу Провидец щелкнул клювом  и
провозгласил:
   "Привет тебе, о будущий король!" Его желтые глаза не  мигая  смотрели
на Брандала, который с изумлением осознал,  что  когда-то  это  существо
было орлом.
   - Откуда ты знаешь  это?  -  Брандал  смотрел  на  перья,  бесконечно
волнуемые ветром, рождаемым Клятвой Воздуха.
   - Я знаю то, что знаю. - Существо не сводило с него  глаз,  столь  же
заинтересованное им, как и Брандал - Провидцем. - И я знаю все.
   - Почему ты думаешь, что я когда-нибудь стану королем?
   - Согласно моему собственному предсказанию, сюда когда-нибудь  придет
принц, будущий король; почему бы тебе не оказаться им? Зачем  ты  пришел
сюда? - Провидец взмахнул веткой, напоенной  влагой,  рожденной  Клятвой
Воды, и капли упали на его перья.
   - Так было нужно. Провидец кивнул:
   - Действительно, нужно; но только никто другой сюда не пришел.
   Брандал был тогда молод, и его легко было испугать.
   - Понравится ли мне быть королем?
   -  Не  особенно.  -  Существо  поджало  когти,  опаленные   пламенем,
зажженным  Клятвой  Огня.  -  Иногда   ты   будешь   находить   в   этом
удовлетворение. Иногда будешь страдать. Случится, хоть и не  скоро,  что
сердце твое будет разбито. Стоит ли спрашивать?
   Брандал бросился вверх по лестнице, крича:
   - Я никогда больше не приду сюда и не увижу тебя!
   - Это правда, - со смехом согласилось подобное орлу существо. - И все
же я говорю: ты придешь сюда снова, и это лишь первый шаг из  тысячи.  -
Этот безрадостный смех провожал юношу Брандала почти до поверхности.
   Теперь существо у источника произнесло:
   - Какой вопрос ты мне задашь на этот раз, король Брандал?
   Брандал с удивлением посмотрел на него:
   - Я никогда раньше тебя не видел. Откуда ты меня знаешь?
   - Ты прав, но из  всех  королей  ты  больше  других  должен  обращать
внимание на сущность, а не на внешность. Разве я не говорил тебе: я знаю
то, что знаю, - и я знаю все?
   - Орел. - Король пристально смотрел на собеседника. - Ты - это он?
   Существо пожало человеческими плечами:
   - Он не был тем, о ком я привык думать как о себе. Да,  теперь  я  на
пять шестых он. Но ты был прав тогда, господин: ты  никогда  не  увидишь
его больше. Впрочем, это не важно. Все же ты снова здесь.
   Провидец теперь был почти человеком, что было  еще  труднее  вынести.
Король автоматически поискал взглядом и нашел на нем знаки Клятвы  Шести
Царств - Растений, Животных, Земли, Огня, Воздуха и Воды:  кривые  корни
вместо ног, человеческое тело с окаменевшей левой рукой,  его  опаленные
дымящиеся волосы вечный ветер швырял в вечно слезящиеся глаза.
   Каждому из Царств Провидец отдал часть себя. Взамен  Царства  открыли
ему все свои тайны, но вечно напоминали о Клятве.
   Король нерешительно переступил с ноги на ногу:
   - Ну хорошо, ты был прав,  я  снова  здесь.  Только,  пожалуйста,  не
смейся: я ненавижу твой смех. Провидец кивнул:
   - Я тоже его ненавижу. Но помни: я смеюсь не над тобой, я смеюсь  над
твоей судьбой.
   - Разве это лучше?
   - Может быть, и нет. Объяснения  не  всегда  помогают.  Один  великий
человек - из мест, которые ты должен хорошо знать,  -  сказал,  что  все
понять - значит все простить. Я понимаю все - и  позволь  тебе  сказать,
что тот человек просто идиот.
   - Ты действительно понимаешь все? - Король смотрел на Провидца, думая
об окаменевшей руке и сожженных  волосах.  -  Почему  ты  согласился  на
такое?
   - Ты пришел сюда, чтобы спросить об этом?
   - Ты же знаешь, что нет. Но я всегда хотел узнать. Провидец вздохнул:
   - Когда-то я думал,  что  мудрость  стоит  чего  угодно.  -  Его  рот
искривился, он показал на сталактиты, на тоненький  ручеек,  бегущий  от
источника, на двух летучих мышей  (Мысль  и  Память),  повисших  с  двух
сторон около его головы. -  Кто  откажется  от  такого  поста?  Подумать
только, моя матушка хотела, чтобы я изучал медицину и стал  фармацевтом.
Ты все еще слушаешь меня?
   - Я тебя слушаю,  но  все  это  мне  непонятно.  -  Каким-то  образом
абсолютное знание  сделало  Провидца  неспособным  говорить  о  чем-либо
прямо.
   - Тогда слушай, как я говорю, и это, может быть, поможет тебе больше,
чем то, что я говорю. Фармацевт - это тот, кто раздает лекарства, - там,
в другом мире. Я думаю, ты знаешь, что такое врач, хоть мы и редко видим
здесь врачей. - Провидец хмыкнул, запрокинув голову.  -  Жаль,  конечно,
что я не оказываю помощи на дому. - Порыв ветра  принес  клубы  дыма,  и
Провидец закашлялся, из его глаз еще обильнее потекли слезы. Пристальный
взгляд его напомнил Брандалу Провидца-орла. - Но врачи  оказывают  такую
помощь. Помни это. Помни, что делают врачи.
   - Почему ты говоришь мне о мире, которого я не знаю?
   - А почему ты не слушаешь?  Мои  ответы  бесполезны,  но  то,  как  я
отвечаю, содержит в себе все, что тебе нужно. Вот почему так важно,  как
ты задаешь свои  вопросы.  -  Провидец  ухмыльнулся.  -  Думай  о  своем
королевстве и делай все, что можешь.
   Король прокашлялся и выпрямился во весь рост. Он не нуждался  в  этом
напоминании - его мысли всегда были с его королевством.
   - Как твое имя?
   - Зачем это тебе? - Провидец улыбнулся: он понял стремление  Брандала
переменить тему.
   - Я твой король, и я должен знать.
   Провидец поклонился - неловко, поскольку ему  было  трудно  сохранять
равновесие с каменной рукой и ногами-корнями.
   - Я был человеком,  которого  звали  Харрал,  господин.  Значительная
часть меня все еще остается им.
   - Я вижу это. - Король смотрел  на  Провидца,  стараясь  не  показать
своей жалости к нему. - То, что ты выбрал, требовало смелости.
   - Я был глуп, - ответил Харрал просто. Это было так - ведь теперь  он
не мог сказать ничего, кроме правды. - Почему ты пришел сюда?
   Брандал неуверенно посмотрел на него, вздохнул и сказал отрывисто:
   - Перекрестку угрожает нашествие.
   -  Перекресток  всегда  подвергается  нашествиям.   Брандал   кивнул,
беспокойно переводя взгляд со сталактита на сталактит, как будто  ответы
на его вопросы висели на влажном камне.
   - Но большинство завоевателей только проходит через  Перекресток  или
мирно оседает здесь. Моргану не удовлетворит ни то, ни другое.
   - Да, я знаю, - ответил Харрал. - Скажи мне, что ты должен сказать, и
спроси  о  том,  о  чем  ты  должен  спросить.  Но  помни:  то,  как  ты
спрашиваешь, меняет ответ, который ты получаешь.
   Король помолчал.
   - Не можешь ли ты объяснить мне это?
   - Пожалуйста. Однажды девушка сказала мне: "Завтра моя свадьба. Будет
ли мой муж всю свою жизнь любить меня больше жизни?". Я ответил ей,  что
будет. Во время венчания ревнивый поклонник бросился на нее с  ножом,  и
новобрачный  заслонил  ее  своей  грудью.  -  Провидец   усмехнулся.   -
Понимаешь? Он стал ее мужем, и он всю  жизнь,  которая  ему  оставалась,
любил ее больше жизни. Вот как это сработало. Так  что,  как  я  говорил
тебе раньше, стоит ли спрашивать?
   Брандала поразила горечь, прозвучавшая в голосе Провидца. Все  же  он
сказал:
   - Большинство из нас не имеет  выбора:  мы  вынуждены  задавать  свои
вопросы. У тебя не должно бы быть отбоя от посетителей; странно, что это
не так.
   - Надеюсь, так оно  и  останется,  -  сухо  ответил  Харрал.  -  Сюда
приходят только те, кто доведен до отчаяния.
   Король немедленно откликнулся:
   - Я доведен до отчаяния. Перекрестку угрожает война.
   - Ты так думаешь? - Казалось, Провидец находит ситуацию забавной.
   - Я знаю это, - просто ответил Брандал. - Я притворился  наемником  и
побывал в лагере войска, которое собрала Моргана у границ Перекрестка.
   - Вот как? - Харрал, несомненно,  знал  об  этом.  -  Твои  подданные
сложат несколько прекрасных -  и  множество  плохих  -  баллад  о  твоем
героизме.
   - Я никому не говорил об этом. - Брандал выглядел смущенным. -  Я  не
хотел, чтобы обо мне беспокоились. Голос Харрала неожиданно стал мягким:
   - Вместо этого ты взял все беспокойство на себя. - Он  встряхнулся  и
продолжал в своем прежнем тоне: - Это все равно  станет  известным,  как
только ты пошлешь туда другого шпиона.
   - Может быть, в этом не возникнет нужды.
   - Возможно, но если придется это сделать, то сохранить все в  секрете
не удастся. Ведь не сможешь  же  ты  послать  туда  своего  генерального
инспектора, чтобы все осталось между вами. -  Губы  Провидца  скривились
еще больше, чем кривила их постоянная боль. - В  конце  концов  его  там
сразу узнают.
   - Да я и никогда не рискну им. -  Брандал  сам  удивился  горячности,
прозвучавшей в его голосе. Неужели ему стал  дорог  этот  его  соратник,
знаменитый своей  жестокостью,  жестокостью,  однажды  глубоко  ранившей
Брандала? - Он нужен Перекрестку.
   -  Ну  и  рисковать  собой  тебе  не  следует.  Если  ты  снова  туда
отправишься  и  тебя  поймают,  Моргана  расправится  с  тобой   как   с
дезертиром. Прекрасная перспектива.
   Брандал поежился:
   - Когда я был там,  солдаты  поймали  беднягу,  укравшего  что-то  из
военных припасов - кажется, бочонок солонины. Солдаты  привязали  его  к
столбу и запихивали ему в рот куски мяса до тех пор, пока  его  тело  не
лопнуло, я не думал, что такое возможно. Чтобы он мог дышать и не  сразу
умер,  в  горло  ему  вставили  трубку.  -   Брандала   передернуло   от
воспоминания. - Не знаю, где Моргана научилась этому.
   - Скоро узнаешь. Так ты не собираешься возвращаться?
   - На это, пожалуй, уже нет времени, - ответил  Брандал  уклончиво.  -
Меньше  чем  через  месяц  Моргана  и  все  войско  войдут   в   пределы
Перекрестка.
   - Как войдут, так и выйдут, если ты поведешь себя умно. Помнишь,  что
случилось, когда на нас напал  Девятый  Легион?  Они  пошли  по  дороге,
которая вела не туда, куда они хотели попасть.  -  Провидец  говорил  об
этом как о чем-то, случившемся совсем недавно.
   Король Брандал поежился:
   - Ты забыл, какой теперь год.
   - Неужели это было так давно - две  тысячи  лет  назад?  -  задумчиво
пробормотал Харрал.
   -  Да.  Но  Перекресток  помнит  об  этом  до  сих   пор.   Легионеры
представляли собой всего горстку закаленных солдат, но даже и  они  чуть
не уничтожили нас.
   - Правильно. Как они  здесь  появились?  -  Харрал  встряхнулся,  как
собака. Летучие мыши метнулись прочь, когда на них попал  целый  водопад
брызг. - Они ведь шли Странными Путями, и Даррил Мудрый  заманил  их  на
дорогу, которая вела с Перекрестка в какой-то другой мир.
   - На сей раз это не сработает.
   - Вот как? Почему же?
   - Моргана ищет Книгу Странных Путей.
   - Ох. - Слова Брандала произвели на Харрала впечатление, которого  не
могли скрыть даже постоянно льющиеся из глаз слезы. - Ты уже  знаешь  об
этом? Но Странные Пути не единственная наша защита, хотя и лучшая.
   - Мы нуждаемся в чем-то более надежном, - осторожно произнес  король.
- Я думал о