адина за шею и бросил в воду. Под слоем ряски все было мутно-зеленым. Динадин устремил взгляд вверх, на ленты солнечного света и поднимающиеся с поверхности пузыри собственного дыхания.
     Бой продолжался не больше часа.
     Ричиус привалился к стволу дерева и медленно осел на колени. По плечам струилась окровавленная вода. Он снова был покрыт пиявками. То же произошло с трупами, которые плавали вокруг него лицом вниз. На другой стороне болота он заметил Фориса: тот выносил на руках из гнусной жижи на грязный берег кого-то из воинов. Он видел, как измученные воины Таттерака обвисали на крепких руках дролов. Спустившиеся сумерки принесли с собой странную жару и вонь от гниения и разлагающейся плоти. Рядом с Ричиусом водяная змея вгрызалась в рану мертвого талистанца. Громадное насекомое вползало в открытый рот отсеченной головы трийца. По воде шлепали воины, онемевшие от вида бойни и невыразимой усталости. Безрадостные победители взялись за мрачную работу по сбору трупов своих собратьев.
     У Ричиуса не было сил двигаться. Кислотные ожоги на спине чудовищно болели. Талистанский меч задел лоб, и по лицу бежала струйка крови. Ненасытные пиявки жадно впивались в его плоть. Он покачнулся и чуть не упал лицом в грязь, а когда выпрямился, его вывернуло прямо в воду. Он опять свалился бы, если б не услышал рядом знакомый голос.
     Над болотом пронесся оклик:
     - Ричиус!
     Ему удалось приподнять голову - к нему направлялся Люсилер. Лицо трийца было покрыто сажей, одежда превратилась в лохмотья. Алые следы лопнувших сосудов пролегли по руке и плечу. Он двигался неуверенно, словно пьяный, но, задыхаясь, продолжал брести через болото.
     - Люсилер! - ахнул Ричиус, ковыляя навстречу боевому товарищу.
     Они встретились посередине топи, погруженные в нее по колено, и Ричиус упал в объятия Люсилера, чувствуя, что его покидают последние силы.
     - Нам все удалось! - сказал триец. - Ричиус, все получилось - они разбиты!
     - Разбиты. - Ричиус едва мог говорить, но эти слова влили в него новые силы. - Боже, просто не верится!
     - Поверь, дружище, - улыбнулся Люсилер, но тут же помрачнел. - Ты ранен! Нам надо вывезти тебя отсюда.
     - Нет, - ответил Ричиус, освобождаясь из объятий друга. - Мне надо увидеться с Кронином. С ним и Форисом одновременно. Где он, Люсилер?
     Триец побледнел. Ричиус закрыл глаза.
     - О нет! - простонал он. - Погиб?
     - Еще на равнине. Огнемет.
     Ричиус потянулся к раненой руке Люсилера - но вовремя остановился.
     - И тебе тоже досталось?
     - Мы оба были на моем коне. Я слишком поздно заметил огнемет. Извини, Ричиус. Но ты должен знать: он сделал это ради тебя. Он так мне сказал.
     - Об этом следует сообщить Форису. Пусть он знает, что Кронин погиб, спасая и его тоже.
     Люсилер хмуро улыбнулся.
     - Это не поздно сделать и потом. А сейчас нам надо выбраться из этой трясины.
     - Я еще не могу уходить, Люсилер. Мне нужно найти Гейла. Он мертв? Ты его видел?
     Люсилер осмотрел жуткое собрание трупов.
     - Не знаю. Я вообще его не видел, когда мы оказались в болотах.
     Ричиус сжал кулаки.
     - Не говори мне этого, Люсилер! Он должен быть здесь. Должен...
     - Если он здесь, мы его найдем, - заверил его триец. - Он не мог от нас ускользнуть. Но пиявки...
     - Забудь о пиявках! - огрызнулся Ричиус. - Я хочу найти Гейла!
     Он побрел через лабиринт трупов, тыча в тела талистанцев острием меча. Трупы легко переворачивались, устремляя на него мертвые глаза. На некоторых еще оставались шлемы - Ричиус с остервенением их сдирал и отбрасывал за спину.
     - Ричиус, успокойся. На нем не было шлема. Только маска.
     - Его здесь нет, Люсилер! - прорычал Ричиус. - Будь все проклято, его здесь нет!
     Но осмотра требовали другие трупы - десятки тел. Ричиус оставил Люсилера позади и снова вернулся на более глубокое место, где его вырвало. Там просматривалось тело - достаточно крупное, чтобы это мог оказаться Гейл. Оно было наполовину скрыто под переплетением мшистых растений. Ричиус прошлепал к нему, не обращая внимания на протесты Люсилера. Он не мог допустить мысли, что Гейлу удалось уйти. Добравшись до тела в зарослях, он схватил его за обутые в сапоги ноги и потянул на себя.
     - Гейл, сукин ты сын, - взревел он, - скажи, что это ты!
     Но это был не Блэквуд Гейл. Убитый выглядел гораздо моложе - настоящий юнец. Болотная грязь окрасила его волосы в коричневый цвет, кожа покрылась волдырями от укусов насекомых. Страшный удар развалил доспехи на животе, и на распухшие внутренности попала влажная отрава трясины. Когда Ричиус резко дернул талистанца за ноги, тот застонал и, открыв глаза, устремил на Ричиуса непонимающий взгляд. В его глазах едва теплилась жизнь - и какое-то странное, молчаливое узнавание. Ричиус вмиг отпустил его щиколотки.
     - Боже милосердный! - прошептал он и попятился, невольно прижав руку к животу. Его переполнял ужас. - Люсилер! - воскликнул он. - Люсилер, иди скорее сюда! Это Динадин!
     Динадин заморгал, и на его лице появилась необычная улыбка. Он продолжал удерживать свой меч. Крупные пальцы судорожно сжались на рукояти, когда он попытался привстать.
     - Ричиус?
     Это походило на кошмарный сон. Кожа у Динадина была пепельно-серой, из раны на животе лилась кровь. Ричиус бросился к другу, уронив рядом с ним Джессикейн. Вложил пальцы в рану и попытался убрать раздувшиеся внутренности. Подсунув вторую руку Динадину под шею, приподнял его голову и снова встретился с его обезумевшим взглядом.
     - Это я, Динадин! - пролепетал Ричиус. - Это я. Я здесь. - Повернувшись, он снова крикнул:
     - Люсилер, иди скорее сюда!
     Триец уже спешил к ним. Динадин улыбался.
     - Люсилер тоже здесь? - слабо прошептал он. - Люсилер умер...
     - Нет, Динадин, он жив. Мы все живы. Все трое.
     - Как раньше...
     - Держись, Динадин. Пожалуйста. Ты только продержись немного. Я тебя отсюда вытащу.
     - Мы в долине...
     - Да, - подтвердил Ричиус, осторожно прижимая его живот.
     Старый друг бредил, нес какую-то невнятицу, а он мог только соглашаться с ним и успокаивать. Люсилер, задыхаясь, подошел к ним и уставился на Динадина, удивленно расширив серые глаза.
     - Боги! - ахнул Люсилер. - Что случилось?
     Динадин улыбался знакомой, чуть кривой улыбкой.
     - Ты жив! - прохрипел он. - Люсилер...
     - Он бредит, - торопливо объяснил Ричиус. - Нам надо увезти его отсюда. Как можно скорее. Помоги мне.
     Триец взглянул на рану Динадина и побледнел.
     - Ричиус, нет никакого шанса...
     - Проклятие, помоги мне с ним, слышишь! Он умрет в этой дыре, если мы его отсюда не вывезем.
     - Ричиус, он уже умер. Господи, да ты только посмотри на него!
     - О Боже, Люсилер, - простонал Ричиус, - просто помоги мне. Пожалуйста!
     Он попытался приподнять Динадина, но у того бессильно моталась голова, а измученный Ричиус не смог его даже сдвинуть с места.
     - Я позову Фориса, - сказал Люсилер. - У него хватит силы.
     Триец бросился в глубину болот, а Ричиус остался с Динадином - придерживал его голову и пытался не дать внутренностям вывалиться из раны. Когда Динадин увидел, что Люсилер уходит, лицо его жалко сморщилось.
     - Куда... - прошептал он, - Люсилер?
     - Он достанет коня, чтобы вывезти тебя отсюда, - спокойно ответил Ричиус. - Не беспокойся, Динадин. Только держись, ладно? Мы вывезем тебя отсюда в безопасное место.
     - Я болен?
     Этот вопрос был настолько нелеп, что Ричиус растерялся, не зная, что ответить.
     - У тебя все будет хорошо!
     Он старался, чтобы голос его не дрогнул, но Динадин все равно как будто ничего не понимал. Его глаза смотрели куда-то, словно он заблудился в темной комнате и не может найти выхода. И при каждом ударе сердца внутренности его дрожали, напоминая, о том, как непрочно он держится за жизнь. Необходимо увезти Динадина из болота. Немедленно!
     - Форис! - крикнул Ричиус, обернувшись назад. - Форис, помоги!
     Военачальник тяжело зашагал по болоту. Динадин напряженно замер.
     - Форис? - зло прошипел он.
     - Успокойся, - ласково молвил Ричиус. - Мы тебя отсюда вывезем. В безопасное место.
     Форис подошел к нему, тяжело дыша. Он посмотрел сначала на Ричиуса, потом - на Динадина, и на его лице отразилось недоумение.
     - Кэлак?
     - Это не я, - поспешно ответил Ричиус на его безмолвный вопрос и кивком указал на Динадина. - Он. Нам надо его отсюда вывезти. Мне нужна твоя помощь. Он слишком тяжелый. Слишком большой, мне не поднять. Слишком большой.
     Казалось, военачальник его понял. Он наклонился ниже и посмотрел на рану. Затем перевел взгляд на Ричиуса и печально покачал головой.
     - Я знаю, он плох, - сказал Ричиус. - Но мы должны попытаться. Ты мне поможешь, да? Поможешь?
     Форис хмыкнул и потянулся было за Динадином, но Ричиус его остановил, подняв руки.
     - Нет. Нам нужна лошадь. Лошадь. Люсилер ищет. Мы подождем. Подождем Люсилера.
     Ричиус говорил очень быстро и сомневался, что Форис его понимает. Однако военачальник попятился и стал послушно ждать. Ричиус продолжал зажимать рану, приговаривая что-то успокаивающее. Дыхание Динадина участилось. Он уставился на Фориса, дрожа и недоумевая.
     - Форис, - мрачно забормотал он. - Форис...
     - Тише, Динадин. Не пытайся разговаривать. Успокойся. Ты очень скоро отсюда выберешься. И мы увезем тебя в безопасное место. Ты будешь в безопасности, понимаешь? Только держись.
     Ричиус услышал у себя за спиной какой-то шум и обернулся. Люсилер тащил за поводья облепленного пиявками коня. Конь испуганно ржал, но Люсилер не выпускал поводья, подтаскивая животное все ближе. Это был один из громадных коней Талистана, а они повиновались приказам, только когда их отдавали с хлыстом в руке. Конь встал на дыбы и опасно замахнулся копытами, так что Люсилеру пришлось поднять обе руки, чтобы с ним справиться.
     - Ричиус, - крикнул триец, - помоги мне с этим чудовищем!
     Конь вырвался на свободу, и Ричиус чертыхнулся. Осторожно положив голову Динадина на тростники, он зашлепал к Люсилеру, который уже принялся ловить бьющегося в трясине коня. Триец бросился к поводьям и поймал их, сильно потянув удила. Когда Ричиусу удалось наконец до них добраться, животное уже настырно уперло ноги.
     - Проклятая тварь не желает двигаться! - возмутился Люсилер. Он согнулся и, морщась, баюкал раненую руку.
     - Он испугался, - объяснил Ричиус. - Прекрати на него кричать и дай мне поводья.
     Люсилер передал ему поводья, а потом вдруг замер, в ужасе распахнув глаза. Ричиус стремительно обернулся и увидел, что Форис стоит в воде, наблюдая за тем, как они пытаются справиться с конем. Позади него оказался Динадин - на ногах. Он ковылял к военачальнику с занесенным над головой грязным Джессикейном. Тень меча упала на Фориса. Меч начал движение вниз, прежде чем Ричиус успел закричать:
     - Нет!
     Клинок опустился. На лице Фориса отразилось изумление. Фонтан крови ударил из его плеча, у основания шеи заалела огромная рана. Динадин упал лицом вниз, свалив Фориса в воду. Ричиус и Люсилер бросились к ним, забыв про коня. Они наполовину бежали, наполовину плыли.
     - Форис! - крикнул Ричиус.
     Он схватил Динадина и стащил его с военачальника. Люсилер приподнял голову Фориса над водой. Изо рта военачальника лилась вода, из раны на шее - кровь. Форис давился и пытался дышать, прижимая руку к ране. Его била крупная дрожь, и Люсилер с трудом удерживал его. Динадин почти не шевелился. Ричиус оттащил его в сторону.
     - Форис, - возопил он, - ты меня слышишь? Это я, Кэлак.
     Форис открыл глаза и посмотрел на Ричиуса.
     - Кэлак?
     - Я здесь.
     Люсилер положил голову Фориса себе на колени и пытался зажать ему рану рукой, однако кровь пробивалась между пальцами. Каждый удар сердца исторгал новый фонтан. Лицо военачальника стремительно покрывалось мертвенной бледностью.
     - Кафиф, Кэлак, - с трудом выговорил он. - Кафиф. Кафиф...
     - Что? - спросил Ричиус. - Я не понимаю. Что ты говоришь?
     И Фориса не стало. Его глаза просто закрылись, и он безжизненно обмяк у Люсилера на коленях.
     Ричиуса трясло как в лихорадке.
     - О Боже, Динадин, - простонал он, - что ты наделал!
     Позади него раздался истерический смех Динадина.
     - Я это сделал! - возгласил он, выплюнув сгусток крови. - Я убил Волка! Теперь нам ничто не угрожает. Мы можем возвращаться домой...

ИТОГИ

Из дневника Ричиуса Вентрана

     Мы нашли коня Динадина среди других талистанских животных. В седельной сумке оказалось его письмо отцу. У меня не было сил читать его, поэтому мне его прочел Люсилер. Если б я знал, в каком ужасном положении пребывал мой друг, я нашел бы возможность что-то сделать. Но теперь его нет, и я могу только хранить его письмо и надеяться, что когда-нибудь смогу передать его отцу и объяснить мое ужасное предательство. Я знаю, иным путем это письмо по назначению не попадет. Даже Динадин это понимал. Он обличал Гейла в самых невероятных жестокостях и умолял отца помочь ему. Потом убрал письмо в седельную сумку, чтобы его никто не увидел.
     Но я его увидел, мой друг. Я тебя не забуду. Немного утешает то, что хотя бы перед смертью ты увидел Люсилера.
     Статуэтка, найденная нами, - жалкая вещь, последнее напоминание о девочке, которую Динадин пытался спасти. Как это на него похоже - держаться за какую-то безделушку. И как это было для него ужасно - не иметь возможности прийти ей на помощь. Его письмо полно неизбывного горя. Я поставил статуэтку у себя в спальне, и она будет находиться там, пока не придет время уезжать отсюда. У меня больше ничего не осталось на память о Динадине. Коней мы возьмем себе. Нас теперь совсем мало, а лошадей и того меньше. Они понадобятся нам, если Нар нападет снова.
     Я не сказал Наджир, как погиб Форис. Если б она узнала, то ни за что не разрешила бы похоронить Динадина поблизости от него. Даже Дьяна не знает всей правды, и я не собираюсь ей рассказывать. Она так и не вспомнила Динадина, даже после того, как я объяснил ей, что она видела его тогда, в Экл-Нае. Мне это забвение кажется ужасно несправедливым. Теперь он стал тайной для Дьяны и Наджир - просто участком свежевскопанной земли в саду. Вскоре она зарастет лишайником, и только его могила останется неведомой. Здесь, в Люсел-Лоре, о Динадине скоро забудут, но где-то далеко, в Арамуре, его отец будет гадать, почему он не возвращается. Лоттс обратится к Гейлам за ответом, а они только пожмут плечами и с идиотским бессердечием скажут, что Динадин был одним из множества погибших в той стране.
     Как Форис. И Кронин. И, возможно, Тарн. Но не я и не Гейл. Мы все еще живы, хотя Бог не отвечает мне зачем. Если я заговорен, то это - своего рода проклятие, ибо я знаю, что должен был погибнуть, как все остальные. И если бы существовала справедливость, то Гейлу следовало лежать рядом со мной, и мои пальцы сжимали бы его горло. Он колдун, этот человек. Всякий раз, когда к нему приближается Смерть, он уговаривает ее отпустить его. Не знаю, как ему удалось ускользнуть от нас, но мы обшарили все болота, разыскивая его, а он слишком велик, чтобы его могла проглотить змея. Он обманывает Смерть не хуже меня.
     За меня гибнут другие. Мне будет трудно без Фориса. Я вижу в глазах Наджир горечь и укор. Ее взгляд говорит: "Если б не ты, мой муж был бы сейчас жив. Мои дети не остались бы без отца. Жаль, что ты сюда приехал". И что я могу ей ответить? Форис велел мне заботиться о них. Именно об этом он говорил, умирая. Кафиф. Семья. Люсилеру пришлось объяснить мне это. Может быть, он сказал это потому, что рядом не оказалось Джарры, или, может быть, он просто доверял мне в эти последние минуты, но он возложил на меня тяжелую обузу. Мне почти ничего не известно об этой долине, но теперь я стал ее защитником. Если Люсилер прав, утверждая, что это - большая честь, я буду делать все, что в моих силах, но никаких обещаний давать не намерен. Наджир все еще меня ненавидит, а воинов осталось совсем мало. Это не то королевство, которым я был рожден править.
     И Люсилера не будет рядом, чтобы мне помогать. Он снова отправился в Фалиндар - с ужасным известием о гибели Кронина. Если ему повезет, то в Таттераке он застанет мир. Мы понесли огромные потери, и если наступит время новых сражений, их придется вести другим военачальникам. Долина Дринг лишилась почти всех мужчин, способных воевать, а без предводительства Кронина воины Таттерака могут быстро растерять свой пыл.
     Нам необходим Тарн. Наша удача - дело временное. Долину Дринг удалось отстоять, но я не знаю, надолго ли. Сейчас время нанести удар по дороге Сакцен, но у нас нет ни воинов, ни вождей, которые могли бы это сделать. Скоро через горы хлынут свежие войска, они снова пройдут через Экл-Най в сердце страны. Мне казалось, что победа возможна, но без Тарна все наши сражения окажутся напрасными. Его народ истекает кровью. Он стал телом без души, не способным выполнить свою задачу. Он отправился на эти глупые поиски и погиб, превратив нас в осиротевших детей. Я не стану делиться с Дьяной своими мыслями, но, кажется, она и без того их знает. Если б Тарн был жив, он уже сообщил бы нам об этом. Он предупредил бы нас с помощью видения или еще какого-нибудь странного демона. Мы остались одни - и так же разобщены, как в дни революции.
     Я остался наедине со своими невеселыми мыслями и бутылкой кислого вина, которое где-то раздобыл Джарра. Видимо, статус хозяина замка имеет свои преимущества, но я с радостью поменял бы тепло этого напитка на прикосновение Дьяны. Если б я только мог разделить ее уверенность! Мне хотелось бы верить подобно ей, но Тарн перед отъездом был так слаб! Даже если ему удалось добраться до Чандаккара, его наверняка убили львиные всадники или обратный путь. Я сожалею о нем. А еще больше я сожалею о тайне его смерти. Мне нужны доказательства его гибели, чтобы убедить в ней Дьяну. Без этого мы можем навсегда остаться разлученными, и я буду гнить в этом замке до старости, или придут новые отряды нарцев и убьют меня.
     Можно сделать ужасное признание? Я стал другим человеком. Эта война сожрала меня. Я жажду Дьяны. Она дразнит меня словами любви, показывает мне моего ребенка, заставляет меня обожать их обеих - а потом не подпускает меня. И я начинаю ненавидеть ее за это. Я ненавижу ее стойкость, потому что у меня ее не осталось. Я ненавижу ее верность Тарну. Она словно верный пес ждет у дверей умершего хозяина. Я все еще ревную ее к этому искореженному праведнику, который даже после смерти не отдает мне Дьяну. Разрази меня гром, я так одинок!

47

     Стук в дверь раздался в тот самый миг, когда Ричиус дописывал в дневнике последнее слово. Час был поздний - неподходящий для дружеских визитов, от неожиданного звука он вздрогнул и чуть не опрокинул стоявшую на столе бутылку. Он отодвинул ее подальше и застонал: он слишком пьян, чтобы вести нормальный разговор. Стук повторился - более настойчиво. Ричиус прерывисто вздохнул.
     - Сейчас уже поздно, - промямлил он. - Кто там?
     - Ричиус, это я, Дьяна.
     Он рывком встал и направился к двери; мимоходом увидел себя в зеркале: щетинистый, с растрепанными волосами... И, конечно, от него пахнет вином! Он беспокойно пригладил волосы рукой и открыл дверь.
     - Дьяна?
     Она робко улыбнулась. На ней была не ночная сорочка, как обычно вечером, а дневное платье, в котором она хлопотала у плиты. Дьяна пришла не одна, а вместе с Наджир, облаченной в мягкую сорочку из зеленого шелка, слабо стянутую на талии кушаком с пестрой вышивкой. Женщина стояла с опущенными долу глазами.
     - Что это значит? - удивился Ричиус.
     - Можно нам войти? - спросила Дьяна. - Я все тебе объясню.
     Ричиус шагнул в сторону и жестом пригласил их в комнату. Наджир не отрывала взгляд от пола. На лице Дьяны читалось отчаяние. Она посмотрела на бутылку, стоявшую на столе рядом с открытым дневником, и снова на Ричиуса.
     - Ты занят?
     - Я собирался лечь. Уже очень поздно, Дьяна. Что-нибудь случилось?