вала даже в Красной башне, - и огромные просторы Нара заставили ее почувствовать себя птицей, парящей над миром. Отец Тодос привел ее сюда, чтобы она отдохнула и поела. В комнате стояла кровать, мягкая и удобная, с чистыми простынями и пышными подушками, в которых утонула голова Лорлы, когда она попробовала прилечь. Необъятный завтрак, который принес отец Тодос, остался недоеденным на подносе у кровати. Его хватило бы на двух взрослых, и Лорла наелась досыта. За толстым стеклом раскинулась завораживающая столица Нара. Лорла не запомнила, чтобы город был таким огромным и внушительным - но тогда сквозь крошечные грязные окошки лабораторий она видела только маленькие его кусочки. А теперь, с верхней части собора ей видно было все, и она поняла почему город называли ?Великолепным?. Она чувствовала себя невесбмой, бестелесной - словно полностью оторвалась от земли.
     Фарена и остальных людей герцога нигде не было видно, но Лорла о них не беспокоилась. Она знала, что больше никогда их не увидит. Ее новая жизнь будет идти здесь, в столице Нара. Нина, герцог Энли, Гот - все это придется забыть. Теперь она - Лорла Лон. Сирота. Лорла молча улыбнулась. Эту роль ей будет легко сыграть. Ведь она и вправду сирота! У нее нет ни матери, ни отца. Единственным родителем, которого она хоть немного знала, был для нее Бьяджио, да и он был скорее призраком или волшебной сказкой, неуловимым, словно воздух. Лорла предполагала, что увидит герцога Энли до его отъезда, но даже это ее мало заботило. Пора было разорвать и эти узы. Пора измениться полностью.
     ?У Лорлы Лон была мать по имени Нефри, а отца ее звали Поу, - напомнила она себе. - Ей восемь лет - и скоро исполнится девять. Ее день рождения наступит через две недели. Она хочет получить в подарок кукольный дом, такой, чтобы он точь-в-точь походил на собор. На Высокой улице есть кукольных дел мастер, который сможет сделать такой дом. И если ей не сделают такого подарка, она будет плакать?.
     Эта игра заставила Лорлу усмехнуться. Почему у нее это так хорошо получается? В лабораториях ее научили многому - она прежде даже не подозревала об этом. Это ее удивило. И Эррит тоже будет удивлен. Лорла нахмурилось: ей стало немного стыдно. Других детей учили, что обманывать нехорошо. Она знала это, потому что в Готе видела матерей с детьми, и детей ругали за ложь. Лорлу никто никогда не ругал. Может быть, потому, что у нее нет недостатков?
     Или потому, что она особенная?
     В дверь тихо постучали. Лорла смущенно обернулась.
     - Кто там? - спросила она.
     Дверь со скрипом приоткрылась, и в проеме появился архиепископ Эррит. Он приветливо ей улыбнулся:
     - Лорла, можно мне войти?
     - Да, - ответила Лорла.
     Она подумала было, не встать ли ей, чтобы встретить архиепископа, но решила, что не надо. Эррит протиснулся через полуоткрытую дверь и подошел к ней, разглядывая поднос с остатками завтрака.
     - Ну, ты явно была голодная! - пошутил он. - Все хорошо?
     - Да, сэр, - ответила она. - Все было очень вкусно, Ваше Святейшество.
     Епископ улыбнулся:
     - Надеюсь, тебе здесь понравится. Здесь безопасно. Я хочу, чтобы ты это знала. Здесь с тобой ничего не случится. Здесь тебя будет защищать целая армия.
     - Мне не страшно, Ваше Святейшество, - отозвалась Лорла. Она постаралась ответить ему как можно более теплой улыбкой. - Теперь уже не страшно. - Она осмотрелась. - Эта комната очень хорошая. В приюте комнаты такие же, как эта?
     Эррит поморщился:
     - Нет, не совсем. Но они чистые, а за детьми ухаживают хорошие люди. Они занимаются богоугодным делом. В нашей заботе нуждается очень много детей. Грустно признаться, но их слишком много. В империи было очень много войн.
     - А где находится приют? Его можно увидеть из этого окна?
     - Нет, не думаю, - ответил епископ. - Он по другую сторону собора. Но я не хочу, чтобы ты думала о приюте, Лорла. - Он обогнул столик и уселся рядом с ней на кровати, так близко, что между ними не было даже дюйма пространства. - Тебе нравится эта комната?
     - О да! - совершенно искренне сказала Лорла. Она еще никогда не видела столь великолепной панорамы. - Здесь очень хорошо.
     - Я рад, - проговорил он. Он взял с подноса плод и стал катать его на ладони. - Если хочешь, ты можешь остаться здесь. Тебе не обязательно отправляться в приют. Я не уверен, что тебе следует там жить.
     - Остаться здесь? В этой комнате?
     - Ну, это решать тебе, конечно. В моем приюте тоже хорошо, и там будут другие дети твоего возраста. Но тогда у тебя не будет такого красивого вида из окна и отдельной спальни.
     Лорла почувствовала страх, но постаралась его не выказать. Эррит действовал очень быстро. Она попыталась проанализировать его тон, но, к собственному удивлению, не услышала в нем ничего, кроме искренности. Епископ смотрел на нее, его синие глаза сверкали. Она лихорадочно искала ответ. Не найдя его, она ответила вопросом:
     - Почему? Я хочу сказать - почему вы даете мне все это, Ваше Святейшество?
     Архиепископ Эррит положил яблоко обратно на стол. Лорла почувствовала, что он пытается подобрать наилучший ответ. В конце концов он пожал плечами и печально вздохнул:
     - Лорла, я скажу тебе кое-что, что тебя удивит. Я очень одинокий старик. Я посвятил свою жизнь Богу. Ты понимаешь, что это значит?
     - Не очень, - призналась она.
     - Священникам не разрешается жениться или иметь женщину. Это значит, что у них нет собственной семьи, если не считать церкви. Мы не можем иметь детей. - Казалось, Эррит смущен собственным признанием. - Я очень люблю церковь. Я люблю Нар. Но порой мне бывает одиноко. Наверное, именно поэтому я устроил приют для сирот, чтобы бывать с детьми. Мне всегда хотелось иметь собственную дочь или сына. Я...
     Он оборвал себя и неожиданно покраснел.
     - Я тебя, наверное, испугал! Прости. - Он встал с кровати и направился к двери. - Оставайся здесь столько, сколько захочешь. Проведи здесь ночь и отдохни. Утром мы сможем снова поговорить, или, если захочешь, отец Тодос отведет тебя в приют.
     Лорла поняла, что должна его остановить.
     - Подождите, пожалуйста... Он замер на пороге:
     -Да?
     - Я... я не хочу оставаться одна. Мне страшно. Вы не побудете со мной немного?
     Еще не договорив, она почувствовала глубокий стыд. А выражение лица старика пристыдило ее еще сильнее. Когда Эррит услышал ее приглашение, его глаза вспыхнули радостью.
     - Мы можем быть одинокими вместе, - с улыбкой сказал он. - Если ты хочешь.
     - Хочу, - сказала Лорла.
     Как это ни удивительно, она говорила совершенно искренне. Спрыгнув с кровати, она подошла к епископу.
     ?Это человек хитрый и лживый?, - попыталась напомнить себе она. Эррит был врагом Господина, а Господин никогда не ошибается. И все же этот человек проявил к ней доброту - таким добрым мог бы быть отец. И Лорле трудно было не отозваться на его нежный голос.
     - Покажите мне собор, - попросила она. - Покажете?
     - Ах, дитя, с удовольствием! - просиял епископ. - Это волшебное место. Это мой дом. - Он возбужденно прищелкнул пальцами. - Да! Я покажу тебе нечто необыкновенное! - Он протянул ей руку. - Пошли, ты должна это увидеть.
     Лорла доверчиво взяла его за руку. Его рука была такой же большой, как у герцога Энли, но мягче -почти как вата. А еще она оказалась невыносимо холодной. Лорла ахнула и отдернула руку.
     - Извини, - сказал епископ. Он с отвращением посмотрел на свои пальцы. - Это пустяк. Просто результат лечения, которого требуют мои болезни. Прости меня. - Он открыл дверь. - Пойдем...
     Они вместе вышли в великолепный коридор. Лорла прошла с епископом через расписанный фресками зал, покрытый позолотой и совершенно роскошный. Высокие потолки были покрыты росписью, и отовсюду смотрели мраморными глазами ангелы. На стенах висели высокие серебряные бра, полированные полы гудели от шагов, отбрасывая звуки к высоким потолкам, словно в концертном зале. Лорла пыталась ничего не пропустить, видеть все. За всю свою жизнь она не видела ничего, что могло бы сравниться с этим святым местом.
     - Куда мы идем? - спросила она.
     - Увидишь. Доверься мне. Это нечто прекрасное.
     Здесь все было прекрасно. Пока они быстро шли по залу, Лорла не отрывала глаз от окон с их сказочно красивыми витражами. Сквозь них лились лучи солнца, заставлявшие цветное стекло пылать. В конце зала оказалась винтовая лестница, уходившая куда-то вниз. Она казалась бесконечной. Эррит зашагал по ступенькам с энергией молодого человека. При виде его Лорле захотелось смеяться. Она поспешила следом за ним, пока они не добрались до конца лестницы. Там Эррит наконец остановился и посмотрел на нее.
     - Ш-ш! - предостерег он ее, прижимая палец к губам. - Мы почти пришли.
     - Куда? - шепотом спросила Лорла.
     - Почти пришли, - поддразнил ее Эррит. - Да, да...
     Епископ повернулся и зашагал по коридору. Лорла пошла за ним. В этой части огромного собора царила тишина. Округлый свод был украшен изящной лепниной. Впереди оказалась арка, за которой находилось какое-то сумрачное помещение. Когда они подошли ближе, Эррит замедлил шаги.
     - Главный зал, - прошептал он. - Именно это я и хочу тебе показать.
     Они прошли под аркой и оказались в огромном зале. Пол всего помещения был завален банками краски и грязными кистями. Мраморные плиты были застелены холстом, измазанным пятнами красок. Большой зал оказался водопадом света, который источали ряды витражных стекол. Лорла осмотрелась, ошеломленная увиденным. Но когда она вопросительно посмотрела на епископа, ожидая объяснений, он только улыбнулся и указал на потолок.
     - Посмотри наверх, - тихо проговорил он.
     Лорла послушалась. То, что она увидела, ее потрясло. Над ней оказался шедевр - огромная красочная фреска, тщательно выписанная на штукатурке потолка на высоте ста футов. Вдоль стен стояли леса и лестницы, уходившие к самому потолку, и вдоль всего свода танцевали нарисованные херувимы с пухлыми щеками, дьяволы, высунувшие красные языки, девицы, герои и прекрасные боги. Они все кружились в бесконечном вальсе, который показался Лорле изображением Небес. Она ахнула, онемев от великолепного зрелища. Фреска была живой, невообразимо яркой - и при виде нее у Лорлы захватило дух.
     - Что это? - спросила Лорла. - Это прекрасно!
     - Книга Творения, - прошептал Эррит. - Она вся пересказана в рисунках. - Он указал на фреску у северной стены. - Видишь? Это - предательство Адана. А вон там - убийство Киана. Ты их узнаешь?
     - Нет, - призналась Лорла. - Но они прекрасны. Ах, как прекрасны!
     - Я расскажу тебе обо всем этом, Лорла, - тихо пообещал Эррит. - Ребенку следует знать о священной книге. Она вся здесь, весь рассказ. - Его лицо расплылось в гордой улыбке. - Художник Дараго уже много лет работает над этими фресками. И теперь они почти закончены. Когда все будет сделано, я снова открою этот зал для людей, и все увидят славу Божью. - Он опустился рядом с ней на колени. - Это мой главный дар Нару. И мне хотелось, чтобы ты его увидела, Лорла. Этот свод, весь этот зал для меня важнее почти всего на свете. Это дом Бога, и это мой дом. И он может стать и твоим домом, если ты захочешь.
     Лорла была настолько потрясена увиденным, что с трудом заставила себя ответить. Лицо Эррита было нежным и умоляющим, и как ей ни хотелось отвернуться, она не смогла этого сделать.
     - И что со мной здесь будет? - спросила она. - Что я буду делать?
     - Все, что захочешь, - ответил Эррит. - Ты будешь учиться и узнавать новое и вырастешь в прекрасную женщину. Нар меняется. Я надеюсь, что вскоре в этом городе станет хорошо жить. Я сделаю его чудесным. Для тебя и для всех детей. - Его руки потянулись к ней: он хотел ее обнять, но не смел к ней прикоснуться. - Я не могу заменить тебе семью, которую ты потеряла, но я могу хорошо с тобой обращаться, и я могу тебя учить. Ты можешь быть здесь счастлива, Лорла. Со мной.
     Лорла кивнула, не зная, что сказать. Ей всем сердцем хотелось принять это предложение, и это желание изумило ее. Это место оказалось великолепным, а этот человек был совсем не таким, какого она ожидала увидеть. Неожиданно она испугалась. Ее вдруг начало тошнить.
     ?Это из-за завтрака, - сказала она себе. - Я просто переела?.
     - Если я здесь останусь, та комната будет моя? Эррит засиял:
     - Да. И у тебя будет еще очень многое. Я могу показать тебе весь Нар, дитя.
     Он устремил на нее взгляд, ожидая ответа - надеясь, что он будет таким, как ему хочется. И наконец Лорла сдалась.
     - Мне бы этого хотелось, - сказала она. - Я больше не хочу быть сиротой.

16

Устройство

     Граф Ренато Бьяджио стоял на берегу и наблюдал за работой своих людей. Его начищенные сапоги испачкались в песке. День был теплым, как обычно на Кроуте. Морской бриз трепал шелковую рубашку графа и бросал пряди волос ему в глаза. Рядом с ним стоял адмирал Данар Никабар, и вид у него был усталый и встревоженный. В тридцати шагах от них его матросы возились с огромным деревянным ящиком, загружая его в шлюпку, чтобы отвезти на стоящий поодаль на якоре корабль. Ими распоряжался Бовейдин, постоянно требовавший, чтобы они были осторожнее. Наступил день, которого Никабар давно страшился, - день, в который они грузили устройство. Бьяджио безмятежно улыбался, словно его ничто не беспокоило. Бовейдин создал свое устройство с учетом всех необходимых условий. Несмотря на волнение, искажавшее лицо ученого, Бьяджио знал, что Бовейдин уверен в творении своих рук. Можно было не сомневался, что оно не взорвется раньше времени. Граф удовлетворенно скрестил руки на груди. Изгнание на Кроуте в последнее время стало его тяготить, и он был рад наступлению этого дня.
     - Ты боишься, Данар, - проговорил Бьяджио. - Не бойся. Бовейдин знает, что делает. Никабар фыркнул:
     - Оно же заправлено топливом, Ренато!
     - Бовейдин предпринял нужные предосторожности. Верь, мой друг, верь...
     - Ты только посмотри! - рявкнул Никабар, указывая на своих людей. Те чуть было не уронили одну сторону ящика. Бовейдин заорал на них, как бешеный. - Господь всемогущий! Может, нам немного отойти.
     Бьяджио мелодично засмеялся.
     - Дорогой Данар, если бы эта штука была настолько опасна, разве я позволил бы Бовейдину строить ее прямо у себя дома? Опасная часть работы давно сделана. - А потом он ехидно улыбнулся и добавил: - По крайней мере опасная для нас. Пусть теперь Эррит опасается.
     - Дараго почти закончил свою роспись. Я тебе рассказывал?
     Бьяджио кивнул. Никабару порой изменяла память - то был прискорбный и непредсказуемый побочный эффект снадобья.
     -Да.
     - Эррит очень ею гордится. Я видел часть росписи, когда был в соборе.
     ?Когда он отверг мое предложение о мире?, - подумал Бьяджио.
     Эррит был полным дураком.
     - Право, очень прискорбно, - небрежно заметил он. - Я имею в виду - для Нара. Дараго - великий мастер. Но увы, такую цену нам приходится платить.
     Бовейдин запрыгнул в шлюпку, направляя неудобный ящик. Под его малюсеньким весом шлюпка почти не качнулась, но когда в нее занесли конец ящика, она заметно накренилась. Бовейдин испуганно поморщился, явно испугавшись за себя. Улыбка Бьяджио наконец погасла. Достаточно ли велика шлюпка?
     - Данар...
     - Не беспокойся, - жизнерадостно отозвался адмирал. - Она его выдержит.
     - Смотри. Бовейдин согласен взлететь на воздух, но не утонуть. Кажется, эта обезьяна не умеет плавать.
     Никабар не засмеялся. Он продолжал стоять с каменным лицом и смотреть, как его матросы сражаются с ящиком. Бьяджио украдкой посмотрел на адмирала, отметив его беспокойство. Граф был рад его возвращению. Он был рад и тому, что адмирал самолично не повезет устройство в Нар. С тех пор как Симон отправился в Люсел-Лор, граф был почти лишен общества. Бовейдин был всегда занят своими опытами, а Саврос Помрачающий Рассудок был молчалив и любил одиночество. Из всех них Бьяджио числил своим другом одного только Никабара. А в последнее время друзей у него стало мало. Увы, если ты глава тайной организации, люди тебя боятся и не доверяют. Горько, но правда. В Наре, пока был жив Аркус, вокруг всегда находились люди - раззолоченные дамы и честолюбивые принцы, готовые к сделкам, - но все они были вероломны и не искали настоящей дружбы. Не так Данар Никабар. Он был редким образчиком: человеком с идеалами. Возможно, порядочным его делал какой-то кодекс военного, или, может быть, дело было в благородном воспитании. Как бы то ни было, Бьяджио ему доверял. Он был привязан к Никабару, как ни к кому другому.
     Не считая Симона.
     Прошло уже много времени со дня отъезда Симона в Люсел-Лор, но до его возвращения оставалось не меньше. Без него в поместье было невыносимо тихо. Бьяджио пытался убить время, строя планы отмщения и занимаясь своей подопечной, Эрис, но красивое лицо Симона постоянно вторгалось в его мысли. Хорошее настроение графа испарилось. Он скучал по Симону сильнее, чем ему хотелось бы. Что еще хуже, это было похоже на чувство потери, которое он испытал из-за смерти Аркуса: какая-то боль в груди. Граф не мог это объяснить или обсудить с Никабаром, и поэтому он отогнал воспоминания и постарался сосредоточиться на сцене, разворачивавшейся на берегу.
     ?Время почти пришло, Эррит, - думал он. - Тик-так, тик-так...?
     Он попытался представить себе реакцию Эррита. Епископ обожает свой собор, так же как Бьяджио - Кроут. Однако за все приходится платить.
     - ?Морская тень? будет в Казархуне примерно через три дня, - сказал Никабар. - Оттуда еще три дня до Черного города ...
     - Позаботься, чтобы Сот пристроил его на быстрый корабль, - напомнил Бьяджио.
     Ему не хотелось задерживать доставку устройства из-за перемены корабля, но он понимал, что без этого не обойтись. В Черном городе прибытие ?Морской тени? будет замечено всеми. Устройство должно доставить торговое судно. Бьяджио был рад, что Бовейдин отправляется с грузом.
     - Капитан Сот свое дело знает, - отрывисто бросил Никабар.
     - Конечно, Данар. Я не хотел никого оскорбить. Однако устройство должно быть доставлено вовремя. Все распланировано по часам. Достаточно малейшей ошибки - и мой великий план провалится. Этого не должно случиться.
     - Никаких ошибок не будет, - пообещал Никабар. - Хоть раз поверь мне. Сот и ?Морская тень? доставят устройство вовремя. И я не сомневаюсь, что Бовейдин все плавание будет орать на них, требуя, чтобы они поспешили.
     Словно услышав свое имя, Бовейдин повернул лицо к берегу и посмотрел на адмирала. Ученый взглянул на ящик, убедился, что он надежно установлен в шлюпке, выпрыгнул из нее и побрел по воде к берегу. Его босые ноги поднимали в прибрежных волнах тучи брызг. Крошечное лицо Бовейдина слегка разгладилось и выражало почти облегчение. Подойдя к Бьяджио и Никабару, он вздохнул и ткнул большим пальцем себе за спину.
     - Теперь мы везем его на ?Морскую тень?, - объявил он. Бьяджио улыбнулся Бовейдину:
     - Добрый путь, друг мой. Получи удовольствие от столицы. Я тебе почти завидую.
     - Если все пройдет как нужно, ты сам скоро туда вернешься, - отозвался ученый. - И, сказать по правде, я предпочел бы остаться здесь. Меня не слишком радует мысль о том, что придется плыть по бурному морю с этой штукой.
     - Ты сам ее сделал, - проворчал Никабар. - И не говори мне, что она не рассчитана на перевозку по морю! Ее ведь грузят на мой корабль.
     - А я этого и не говорю. Но риск всегда остается. Если что-то будет не так, если потечет какой-нибудь шланг...
     - Ты говорил, что испытал эту проклятую штуку!
     - Испытал! Но риск всегда есть. - Ища поддержки, Бовейдин обратился к Бьяджио: - Скажи ему, Ренато... Бьяджио только зевнул.
     - Наверное. Важно лишь, что устройство уже в пути. Но будь благоразумен, Бовейдин. Не торопись. Пусть Сот делает свое дело и ведет корабль. Если он скажет, что море слишком бурное, позволь ему сделать крюк или выждать. Ты понял?
     - Ты сказал, что я должен попасть туда вовремя, Ренато! - возразил Бовейдин. - П