осталась со мной. Я говорил правду. Я больше не причиню тебе боли. Если я сделал тебе больно вчера, ну... мне очень стыдно.
     - Болело совсем немного. Уже прошло.
     - Хочешь вина? - спросил Ричиус, желая продолжить разговор. - Оно хорошее.
     Она тотчас насторожилась.
     - Нет. Никакого вина!
     - Тендрик сказал, тебя зовут Дьяна. Очень красивое имя. На моей родине многие женщины носят его. Это имя и трийское тоже?
     - Меня так назвал отец.
     Дьяна не стала больше ничего объяснять.
     - Ты сказала мне, что пришла в Экл-Най вчера. Ты пришла из долины?
     Ее губы странно задрожали.
     - Да, из долины.
     - Почему? В деревне были большие разрушения?
     Внезапно выражение печали на ее лице сменилось гневом. Она встала.
     - Мне надо идти.
     - Подожди! - воскликнул Ричиус, вскочив одновременно с ней.
     - Я должна уйти. - Девушка была уже почти у лестницы, когда Ричиус догнал ее. Она повернулась к нему. Глаза ее сверкали. - Не ходи за мной! Оставь меня в покое! Я не могу быть с тобой!
     - Я не хочу делать тебе больно, клянусь! Мне ничего сегодня от тебя не нужно. Только твое общество.
     В его словах прозвучало нечто такое, что остановило ее. Может, болезненное одиночество, прозвучавшее в его голосе, а может, просто желание наесться. Ричиус не знал, в чем дело, но, когда он снова открыл глаза, она все еще стояла перед ним.
     - В той деревне была моя двоюродная сестра. Сестричка. Совсем ребенок. - Она обхватила себя руками за плечи. - Она погибла.
     В эту секунду Ричиус понял, почему она излила на него столько яда. Он почувствовал себя грязным, испачканным хуже самого гадкого пса. Музыка смолкла. Дьяна стояла перед ним, кипя гневом. Ричиус сделал к ней шаг и протянул руку, едва коснувшись ее запястья кончиками пальцев.
     - Мне очень жаль, - беспомощно произнес он.
     - Ее растоптали, - примолвила девушка, не глядя на него. - Такую малышку...
     - Дьяна, клянусь Богом, это был не я. Я скорблю вместе с тобой, это был не я. Вини талистанцев. Это они убийцы, и они совсем не похожи на моих арамурцев. Ты должна мне поверить!
     - Верю. Но мне все равно надо идти. Я и без того сказала слишком много.
     - Не уходи. Я хочу тебе помочь. Тебе не обязательно жить так. Она покачала головой.
     - Это ненадолго. Тендрик обо мне позаботится.
     - Тендрик? - насторожился Ричиус, ему в голову пришла мерзкая догадка. - Что ты хочешь сказать?
     - Это мое дело, Кэлак. Не спрашивай меня.
     - Я не Кэлак! - зарычал он. - Никогда не зови меня так! Я - Ричиус Вентран. Называй меня Вентраном или принцем, как хочешь. Но не зови меня Шакалом.
     Она закусила губу.
     - Я не знаю, как тебя называть. Для меня ты Кэлак.
     - Зови меня Ричиусом. Это мое имя.
     - Не могу.
     - Хозяин гостиницы. Что ты имела в виду, когда сказала, что он о тебе позаботится?
     - Пожалуйста! - взмолилась она. - Если я ошиблась в тебе, то прошу прощения. Но отпусти меня. У меня ничего для тебя нет.
     - Я не могу этого сделать. Я не могу отпустить тебя, пока ты не скажешь, какую власть над тобой имеет Тендрик. Я знаю купцов его пошиба. И готов биться об заклад, что знаю, какое будущее он для тебя уготовил. Если ты надеешься, что сможешь убежать от войны, голода или чего-то еще, работая на него, то ты ошибаешься. Ты станешь просто рабыней, особенно если он увезет тебя в империю. Так ведь? Он обещал тебе именно это?
     - Ты не понимаешь! Я должна с ним уехать.
     - Куда он собирается тебя увезти? - не сдавался Ричиус. - В Черный Город?
     - Нет, - просто ответила она, - в Талистан.
     Ричиус воззрился на нее, потрясенный ее наивностью. Она владела языком Нара, но явно никогда не бывала в империи, тем более - в Талистане. Ни одна женщина, каким бы отчаянным ни было ее положение, не согласилась бы на такую судьбу.
     - Дьяна, вернись за стол. У нас впереди вся ночь, и мне действительно нужно с тобой поговорить. - Он протянул ей руку, на что она ответила недоверчивым взглядом. - Поверь мне!
     К его собственному изумлению, она взяла его за руку. Он подвел ее обратно к столу и усадил, жестом приказав По снова играть, потом он вернулся на свое место.
     - Ты сказала, что должна ехать с ним. Почему? Из-за войны? Если это так, то тебе следует остаться в Люсел-Лоре. Судя по тому, что я видел за последние дни, война уже почти закончена. В Талистане тебе будет еще хуже, чем при Тарне, я в этом уверен.
     - В этом ты ошибаешься. Глубоко ошибаешься.
     - Нет, - возразил Ричиус, - это ты ошибаешься, думая, будто в Талистане тебя ждет лучшая жизнь. Я знаю Талистан, Дьяна. Ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Трийцы не имеют там никаких прав.
     - Но женщины там имеют права! - нерешительно молвила она. - Отец мне рассказывал.
     - Твой отец ошибался. Я уверен, когда он говорил о Наре, он не имел в виду Талистан. В некоторых областях империи к женщинам относятся не лучше, чем в Люсел-Лоре. А в Талистане - хуже всего. Если ты поедешь с Тендриком, ты станешь его собственностью. Он будет продавать тебя за деньги любому мужчине.
     - Это не правда! - вспыхнула она. Ричиус увидел, как в ней закипает отчаяние. - Не говори так! Мой отец не стал бы мне лгать. Когда мы приедем в Талистан, Тендрик меня отпустит. Он мне обещал.
     - Иногда отцы не знают всего. Поверь мне, я знаю. Если ты поедешь в Талистан, то навсегда станешь рабыней этого кретина Он никогда тебя не отпустит, потому что ему это будет не нужно. Неужели ты считаешь, будто это лучше, чем остаться здесь?
     - У меня здесь нет жизни! - вскричала она. - Ты не знаешь меня. Ты не знаешь, почему я оказалась здесь, почему сделала с собой такое!
     - Тогда расскажи мне об этом. Я не могу представить себе какой бы то ни было причины, по которой стоило бы принимать предложение хозяина гостиницы. Что тебе так важно в Талистане?
     - Мне важно то, чего в Талистане нет!
     - О! И что же это?
     - Тарн.
     - Тарн? - удивился Ричиус. - Я не понимаю. Почему ты его боишься?
     Она посмотрела на него - глаза ее были полны безысходности.
     - Отпусти меня. Ты не триец. Тебе не понять того, что мне пришлось перенести, а я не смогу тебе этого объяснить.
     - Хотя бы попробуй.
     Она покачала головой:
     - Нет.
     - Я не могу отпустить тебя, пока ты этого не сделаешь, - твердо заявил Ричиус. - Я понимаю, тебе трудно это осознать, но я не могу.
     Девушка закрыла глаза.
     - Это трудно. Я пережила так много, так много...
     - Чтобы я мог тебе помочь, ты должна довериться мне.
     - Помочь? - вскинула она брови. - Зачем тебе это? Ты уже получил от меня то, что хотел.
     Ее слова больно укололи Ричиуса, но он старался этого не показать.
     - Пожалуйста! - попросил он ласково. - Это не так трудно, как тебе кажется. Почему, бы тебе снова не рассказать мне о твоем имени? Почему твой отец дал тебе нарское имя?
     У Дьяны вновь задрожали губы. Ричиусу показалось, будто она обдумывает его вопрос с неуместной тщательностью. Наконец она ответила:
     - Мой отец верил, что когда-нибудь Нар и Люсел-Лор станут союзниками. Он всем своим детям дал имена, которые были бы приемлемы в империи, чтобы мы могли жить среди нарцев и ничем не выделяться.
     - Правда? Значит, он был сторонником дэгога. - Ричиус засмеялся. - Видишь, у нас с тобой есть что-то общее. Где сейчас твой отец?
     - Умер.
     Улыбка сбежала с лица Ричиуса.
     - Извини.
     - Не надо извиняться. Моего отца убили не нарцы, а Тарн.
     - И поэтому ты хочешь уехать? - догадался Ричиус. - Потому что боишься Тарна?
     - Я прячусь от него с того момента, когда началась революция. Именно тогда он убил моего отца. Ты знаешь про дролов, да?
     - Не слишком много. Знаю, что они фанатики, что они ненавидят Нар и дэгога. Именно ради этого они сражаются - чтобы освободить Люсел-Лор от влияния Нара.
     - В целом ты прав. Дролы - фанатики. И все, кто с ними не согласен, - их враги. Мой отец был верен дэгогу. Он помог ему открыть страну для твоей империи.
     - И за это Тарн его убил?
     - Это не все, - печально сказала Дьяна. - Мой отец был очень влиятельным человеком. И отец Тарна - тоже. Мы были с ним еще совсем юными, когда наши родители заключили нашу помолвку.
     - Твой отец обещал тебя Тарну? Как он мог сделать такое?
     Дьяна пожала плечами.
     - Как я уже сказала, это было давно. Никто не знал, во что превратится Тарн. Тогда он не был дролом. Мой отец полагал, что нашел для меня хорошего жениха. Он надеялся, что когда-нибудь Тарн станет вождем, человеком, который поможет Нару и Люсел-Лору объединиться. Но когда началась революция, мой отец остался верен дэгогу. Он и Тарн стали врагами. Именно тогда он разорвал свое обязательство отдать меня Тарну.
     - И тогда Тарн убил твоего отца.
     Дьяна кивнула.
     - С того момента я от него пряталась. Он по-прежнему думает, что клятва моего отца связывает меня с ним. Если он меня найдет, то или убьет, или заставит стать его женой. Теперь ты понимаешь, почему мне надо уехать в Нар? Я слышала, дэгог уже пал. Если это правда, значит, Люсел-Лором будет править Тарн. И мне здесь негде будет скрыться. - Она посмотрела на себя, на свои едва прикрытые ноги, и по ее лицу скользнула тень отвращения. - Я сотворила с собой такое не потому, что хотела есть или испугалась. Я по-прежнему трийка. Но у меня не было иного способа скрыться от него.
     - Но почему ты оказалась одна? Неужели у тебя больше нет родственников? А как же твоя мать?
     - Моя мать рассталась с отцом уже давно. Она была набожная. Как и дролы, она считала, что в Наре есть только зло. Однажды я проснулась, а ее нет. У меня были три сестры - она забрала их с собой. Больше никого из них я не видела. - Она совсем пала духом. - Может быть, они погибли, а может, живут среди дролов. Я не знаю. Но мне они помогать не стали бы. Да мне их помощь не нужна. Меня сможет спасти только Тендрик.
     - Нет, - замотал головой Ричиус. - Я могу предложить тебе нечто получше.
     Он поднял руку и снял с пальца перстень. Дьяна с любопытством его рассматривала.
     - Что это?
     - На этом перстне герб рода Вентранов, - с гордостью ответил он. - Вентраны - правители Арамура. Я - Вентран.
     На Дьяну это не произвело впечатления.
     - Ну и что?
     Ричиус неуверенно взял ее за руку. К его глубокому удивлению, она не отдернула руку и позволила положить ей на ладонь его перстень.
     - Мой отец - король Арамура. Если ты покажешь ему это кольцо, он поймет, что я прислал тебя к нему. - Он ласково сжал ей руку. - За пределами города сейчас лагерем стоят люди из Арамура, мои друзья. Они вскоре поедут домой. Я могу отвести тебя к ним. Они возьмут тебя с собой в Арамур, будут защищать в дороге. У меня на родине ты будешь в безопасности, Дьяна. В гораздо большей безопасности, чем могла бы быть в Талистане.
     Девушка подозрительно взглянула на него сквозь прищур.
     - Почему ты хочешь сделать это для меня? Ты ведь совсем меня не знаешь!
     - Я знаю, что у тебя никого нет. И знаю, что тебе нужна моя помощь.
     "А еще я знаю, что ты прекрасна", - мысленно добавил Ричиус.
     Дьяна изучающе разглядывала его своими удивительными зеленовато-голубыми глазами, и в нем вспыхнул тот же огонь, что пожирал его накануне ночью. Он уже чувствовал подобное - когда спас ее от Гейла и когда увидел в таверне. Что-то нашептывало ему, что он уже никогда не будет прежним. И мысль о том, что она может уйти из комнаты, была просто невыносимой.
     - У тебя будет возможность поехать в Арамур и начать там новую жизнь, - сказал он. - В таком месте, где Тарну тебя никогда не найти.
     Дьяна сжала его перстень в кулаке.
     - Арамур... - протянула она. - Я не знаю этого места.
     - Талистана ты тоже не знаешь, - доказывал Ричиус. - Но поверь, мой выбор удачнее.
     - А ты тоже туда едешь?
     - Нет, - печально ответил он. - Не могу. В долине остались мои люди. Я им нужен.
     Дьяна нахмурилась.
     - Не тревожься, - поспешил он успокоить ее. - Я вернусь домой, как только смогу.
     - Если сможешь, - поправила его она. - Ты ведь возвращаешься в долину Дринг, верно?
     - Да.
     - Тогда ты можешь не вернуться. Я знаю, там война. Там опасно. Тебе следует уехать с твоими друзьями.
     - Мне бы тоже хотелось с ними уехать, - признался Ричиус. - Мне трудно тебе объяснить, однако есть причины, по которым мне пока нельзя возвращаться домой. Но ты еще меня увидишь.
     - А что будет со мной в Арамуре?
     - Если ты захочешь, мой отец о тебе позаботится. Там ничего особенного тебя не ждет, но ты будешь в безопасности и никто не станет ничего от тебя требовать. - Он внезапно понял, какие опасения подсказали ей этот вопрос. - Ты не будешь рабыней, Дьяна. Ни моей, ни чьей-то еще. Поверь мне, пожалуйста.
     - Я хотела бы тебе поверить. - Она робко улыбнулась. - И там все так, как мне рассказывал отец? В Арамуре женщины свободны?
     - В Арамуре - да. Но не везде в Наре. Твой отец в чем-то был прав, но и ошибался, когда рассказывал тебе об империи. Там есть прекрасные земли, а есть и такие, от которых лучше держаться подальше. Если ты когда-нибудь уедешь из Арамура, тебе может грозить опасность. Трийцев не везде хорошо встречают.
     Казалось, это ее поразило.
     - Разве? Но ведь твой император помогает дэгогу! Он прислал вас всех сюда. Мой отец говорил, что император хороший!
     - Твой отец имел благие намерения, но про Нар ему было известно далеко не все. Мы, арамурцы, действительно находимся здесь, чтобы помочь дэгогу, но мне кажется, императору что-то нужно от твоего народа, Дьяна. Он может быть настоящим дьяволом.
     - Ты совсем сбил меня с толку! Теперь ты говоришь как дрол. Ты хочешь сказать, что Тарн прав?
     - Ни в коем случае! - решительно заявил Ричиус. - Конечно, и Тарн настоящий дьявол. Просто дело в том, что мир за пределами Люсел-Лора может оказаться не таким, как ты себе представляешь. В Наре может оказаться нелегко. Но в Арамуре жить хорошо. Там ты будешь в безопасности. И, надеюсь, будешь счастлива.
     - Тогда я хочу ехать в Арамур, - заключила Дьяна. - Ты не такой, как Тендрик. Я... я тебе доверяю.
     Ричиус почувствовал непреодолимое желание прикоснуться к ней, однако сумел справиться с этим порывом. Он просто наблюдал, как Дьяна разглядывает его перстень. Даже в слабом свете кольцо поблескивало, и было видно, что она заворожена им. А что в этом удивительного, подумал он: ведь перстень стал для нее пропуском к свободе.
     - Утром я отведу тебя к Эдгарду, - пообещал Ричиус. - Наверное, он скоро отправится в Арамур.
     Дьяна нахмурилась.
     - А что я скажу Тендрику?
     - Не надо ничего ему говорить. Ему уже заплачено достаточно. Не думаю, чтобы он посмел отправиться за тобой. А теперь доедай ужин. Когда поешь, мы поднимемся наверх.
     - Наверх? Зачем?
     - Просто разговаривать, - поспешил он ее успокоить. - И чтобы ты смогла как следует выспаться. Тебе надо набраться сил. Дорога Сакцен нелегкая.
     - Но там только одна кровать, - резонно заметила она, - и тесная.
     - Но есть еще и стул, - прибавил Ричиус. - Я буду сидеть на нем всю ночь и охранять тебя.
     Дьяна мелодично засмеялась.
     - Ты - странный человек, Ричиус Вентран.

11

     - Я не трус, Эдгард! - сипло произнес Динадин. - И никогда не был трусом.
     Он смотрел в лицо старика, на котором оставили след те ужасы, что он видел, и вспоминал то время, когда боевой герцог Арамура был полон жизни и непобедим. Тогда Динадин с Ричиусом были еще мальчишками: они играли у ног Эдгарда и мечтали стать такими, как он. Но он изменился. Они все изменились, потому что война разрушает не только тела и здания. Война уродует людей и парализует отвагу. Война может превратить друзей во врагов.
     Эдгард откинулся на спинку стула и поднес стакан ко рту. За стенами его шатра лагерь затих до едва слышного шелеста. Скоро наступит рассвет, однако пока луна все еще оставалась в небе, и ее бледный свет пробивался сквозь тонкую ткань, смешиваясь с оранжевым светом факелов, из-за чего вино казалось черным, а лицо Эдгарда - обликом древнего старца. Динадин осушил свой стакан уже столько раз, что у него голова шла кругом. Но графин наконец опустел, и вина осталось совсем немного - только на дне стакана Эдгарда.
     - Я знаю, что ты не трус, - ответил боевой герцог. - Только пара храбрецов может сделать то, что делаем мы.
     - Тогда почему мне самому кажется, что я трус? - вопросил Динадин. - Я уверен, что поступаю правильно. Война в долине проиграна, в этом нет сомнений. Мы были бы глупцами, если б остались. Ричиус глупец, раз остается.
     - Мы это уже обсудили, - напомнил Эдгард. - Ты бросаешь друга. Это всегда нелегко. Я оставил Кронина на горе Годон. И я сожалею об этом. Но иначе поступить было нельзя. Блэквуд Гейл этого понять не может, и Ричиус тоже. Но это не делает Ричиуса глупцом, Динадин. Будь осторожен.
     - Извини, - печально сказал юноша. - Мне не следовало это говорить.
     Он встал и пошел к выходу. Отодвинув в сторону завесу, всмотрелся в темноту. Ночной воздух был свеж и прохладен. Доставляло удовольствие вдыхать его полной грудью. В небе горели мириады звезд. Вдали спал город нищих, похожий на кладбище заброшенных зданий, а в лагере Эдгарда усталые всадники, погруженные в мрачные сны, бормотали что-то невнятное, положив головы на седельные сумки.
     Измученный и хмельной, Динадин не мог сосредоточиться ни на чем определенном. Он вспоминал отца и братишку Алейна, оставшихся дома, и гадал, что с ними стало. Отец предостерегал его: трийцы - непостижимые дьяволы, которых империи следовало бы сторониться, ибо они скорее всего приведут к падению даже Аркуса. Отец утверждал: это - страна магии и зла. Глядя вдаль, Динадин пытался разобраться в этих словах, а заодно и в том, какую роль он сам сыграл в планах императора. Он вспоминал мальчишку Динадина, которого манила эта таинственная страна. Он думал, когда-нибудь они с Ричиусом приедут сюда в поисках приключений и на месте узнают про ее чары. Но теперь он стал старше и не видел здесь магии - только тьму и смерть. В чем-то отец был прав относительно трийцев. Все это проклятое предприятие оказалось гибельным.
     - Я устал, - проворчал Динадин. - Я иду ложиться.
     - Отдохни, - посоветовал Эдгард и потянулся, хрустнув костями. - Думаю, я и сам лягу отдохнуть.
     - Доброй ночи, Эдгард, - сказал юноша, но не успел выйти из шатра, как герцог окликнул его:
     - Динадин, подожди!
     - Да?
     - Я давно тебя знаю, - молвил старик. - И я знаю твою семью. В ней нет ни одного труса.
     Динадин выдавил улыбку.
     - Спасибо, - вяло произнес он, а затем повернулся и вышел из шатра.
     Он осторожно пробирался мимо спящих и часовых, выставленных без всякого порядка и смысла. Выпитое на пустой желудок вино ударило в голову, так что его немного пошатывало. Холодный ветер проносился по лагерю, вызывая дрожь во всем теле. Он вдруг понял, что ему некуда идти. У него был только собственный конь - и он направился к временной конюшне. Там, на другом конце лагеря, он обнаружил парнишку-конюха, заснувшего прямо на ящике, полном корма. Повсюду валялись попоны и уздечки, о них запросто можно было споткнуться, и он старался ступать осторожно, насколько позволяла затуманенная алкоголем голова. Его конь стоял в конюшне с полузакрытыми глазами. Динадин бесшумно проскользнул мимо конюха и отвязал коня.
     - Привет, дружище, - прошептал он на ухо животному.
     Услышав его голос, конь вмиг оживился, что немного подбодрило юношу. Род Лоттсов разводил лучших лошадей во всем Арамуре, а возможно, и во всем северном Наре. Будет приятно снова оказаться дома - хотя бы ради того, чтобы снова увидеть холмы в поместье отца. Когда он вернется, устроят пир: перед отъездом отец обещал ему это. Придут братья, мать приготовит угощение, пригласит родных и друзей.
     Благодушное настроение вдруг стремительно испортилось. На пир придут не все его друзья! Некоторые погибли. А иные все еще нахо