в, богов больше, чем блох на собаке.
     - Их действительно много, - согласился Люсилер. - Но важных относительно мало.
     - А Лоррис и Прис - важные?
     Люсилер всегда предпочитал молчать насчет трийских обычаев, а Ричиуса так и подмывало раззадорить своего спутника. Он наблюдал, как морщится лицо Люсилера.
     - Для дролов - важные, - отрывисто бросил триец.
     - Только для дролов?
     - Больше им вроде никто не поклоняется. В основном только дролы.
     - А почему? - не унимался Ричиус. - В чем различие?
     Люсилер сердито посмотрел на него.
     - К чему столько вопросов? В долине тебя эти вещи не интересовали.
     Ричиус пожал плечами.
     - Мы были там слишком заняты. А мне просто хочется как можно больше узнать про Тарна. Ты не очень-то охотно о нем рассказываешь. Что значит быть дролом? Как получилось, что они поклоняются Лоррису и Прис?
     Люсилер вздохнул.
     - Я не ученый, Ричиус. Можешь сам спросить Тарна, когда с ним встретишься.
     - Это исключено, - возразил Ричиус. - Я хочу узнать обо всем этом прежде, чем с ним встречусь. Расскажи мне о Лоррисе и Прис.
     - Если я тебе расскажу, ты поедешь дальше?
     Ричиус кивнул.
     - Тогда едем.
     Они тряхнули поводья и тронулись. Люсилер говорил, словно отец, успокаивающий капризного ребенка. Ричиус внимательно слушал, сразу же забыв о грубой ткани, натиравшей ему лицо.
     - Много тысяч лет назад, - театрально начал свой рассказ триец, - в одном далеком городе на юге Люсел-Лора родились Лоррис и Прис.
     - В каком именно городе?
     - Чатти. Его больше не существует. Они были близнецами: Лоррис - мальчик, а Прис - его красавица сестра. Говорят, она была прекрасна словно богиня. Дети рано осиротели, и им пришлось самим о себе заботиться. Они помогали друг другу, любили и лелеяли друг друга, как никто на свете.
     - А что случилось с их родителями? - спросил Ричиус.
     Люсилер бросил на него сердитый взгляд.
     - Ты так и будешь все время меня прерывать? Позволь мне рассказать эту историю, как я считаю нужным. Итак, они много лет жили самостоятельно, в согласии и любви, пока не стали взрослыми. Предание гласит: великий бог Викрин сжалился над ними и оберегал их от всяких бед и напастей.
     - О Викрине я слышал, - заметил Ричиус.
     - Он - верховный бог, - кивнул Люсилер. - Бог, которому поклоняются большинство трийцев. Говорят, он добрый и любвеобильный. Потому он и покровительствовал сиротам. В конце концов он похлопотал о том, чтобы Лорриса сделали королем на его родине, в Чатти.
     Лоррис и Прис вместе правили Чатти в течение трех лет. Лоррис был королем, а Прис - обожаемой принцессой. Люди любили обоих - ведь Лоррис защищал их, а Прис заботилась о них и помогала им. Вот почему они считаются богами войны и мира. Дролы верят, что дух обоих живет во всех людях. Лоррис дает мужчинам силу, говорят дролы, а Прис учит людей любить. А иногда они наделяют своих последователей особыми способностями.
     - Дар Небес, так?
     - Правильно. У Тарна есть дар Небес. Лоррис избрал его, чтобы освободить Люсел-Лор. Но дар очень редок. Лоррис обычно дарует силу, а его сестра - любовь.
     - Готов спорить, что большинство дролов предпочитают Лорриса, - съехидничал Ричиус. - Не припомню, чтобы Форис испытывал к кому-то любовь.
     - Дролские воины действительно отдают предпочтение Лоррису, - подтвердил Люсилер. - Мужчины, такие, как Форис, молятся ему, чтобы он даровал им силу и отвагу. Из легенды известно, что Лоррис был великим воином - возможно, величайшим в мире, - и все воины-дролы стараются походить на него. А их женам положено брать пример с Прис. Они должны быть любящими и заботливыми, потому что Прис заботилась о своем брате. И они должны хранить верность не только своим мужьям, но и своим деревням и городам.
     - Большинство триек именно такие, - сказал Ричиус. - Продолжай. Что было дальше?
     - Как я уже говорил, они мирно правили Чатти в течение трех лет, но другой город пошел на них войной. Этот город назывался Тууром, и его жители были приверженцами Праду, повелителя мертвых. А теперь ты должен понять: Праду и Викрин испокон веков были врагами. Один - творец, другой - убийца. Говорят, Праду ненавидел Лорриса и Прис, потому что им покровительствовал его противник, Викрин. Но всякий раз, как только Праду пытался уничтожить этих двоих или разлучить их, Викрин вмешивался и не давал ему это сделать.
     - И Праду начал войну между Тууром и Чатти, - с отвращением промолвил Ричиус.
     Это было очень похоже на то, что собирался предпринять Аркус.
     - Так говорят дролы, - продолжал свой рассказ Люсилер. - Помни: для Праду война означала возможность пополнить свои сундуки новыми душами. Его не смущало, что иные из погибших жили в городе, который ему поклонялся. Но войска Туура не смогли победить город Лорриса. Однако и Лоррис не смог избавить мир от туурцев. В течение пяти лет шла кровопролитная война, которая никому не приносила победы.
     Люсилер неожиданно умолк, хмуро глядя на Ричиуса.
     - Ну, говори же, - подстегнул его Ричиус. - Что было потом?
     - Спустя три года Чатти и Туур понесли огромные людские потери, и Лоррису и Прис отчаянно хотелось прекратить войну. Но они ничего не могли сделать. Жители Туура были столь же порочными, как их покровитель Праду. Они отвергали все предложения Чатти о мире. И вот однажды, когда Лоррис охотился в лесу, ему явился зверь. Этим зверем был шакал.
     Ричиус поморщился.
     - Шакал. Слышу что-то знакомое.
     - Да. Но это был необычный шакал. Это был бог Праду, и он сказал Лоррису, что на самом деле он - Викрин и что у него есть для Лорриса прекрасный дар, который позволит ему закончить войну с Тууром. Это было волшебное заклинание, которое могло уничтожить всех жителей Туура. Достаточно было произнести его город Туур навсегда исчезнет.
     - И Лоррис произнес это заклинание?
     - Конечно, произнес. Он считал, что этот зверь - Викрин, и он ему доверял. - Лицо Люсилера потемнело, а слова исторгались с пронзительным свистом. - Он произнес это заклинание, и в Тууре вспыхнул огромный пожар, который разрушил город; жители его разбежались кто куда.
     - Заклинание подействовало? - изумился Ричиус. - Не понимаю. Ты же сказал, что шакалом был Праду, а не Викрин. Что же случилось?
     - Это был Праду. Повелитель мертвых не солгал Лоррису насчет этого заклинания. Оно подействовало. Оно разрушило Туур. Но Праду было известно нечто такое, чего не знал Лоррис. Утром того дня шпионы Туура взяли в плен Прис и увели с собой в город, чтобы запросить за нее выкуп.
     Ричиус тихо присвистнул.
     - И заклинание ее убило.
     - Она погибла. Узнав о ее смерти, потрясенный и безутешный Лоррис покончил с собой. Легенда гласит, что он жил в высокой башне и в тот же день бросился оттуда вниз. Оставшийся без правителей, Чатти был поглощен хаосом, и захватчики из других городов без труда овладели им и сожгли дотла. Так Праду достиг своей цели: он убил любимцев своего врага, Викрина, и принес гибель тысячам людей.
     - И поэтому в долине Дринг меня называли Шакалом, - мрачно добавил Ричиус. - Потому что дролы ненавидят это животное. Почему ты никогда мне об этом не говорил?
     - А это что-нибудь изменило бы? - вопросил Люсилер. - Все равно это просто легенда. Но на этом она не заканчивается. Дальше в предании говорится, что после смерти Лоррис и Прис вознеслись на небеса, чтобы жить с богами, и что Викрин по-прежнему о них заботится. Сегодня дролы поклоняются им как богам войны и мира.
     Ричиус удовлетворенно улыбнулся. Пусть это всего лишь предание, но история прекрасная.
     - Однако все это очень грустно, - подумал он вслух. - Они ведь действительно должны были очень любить друг друга. - И мысли его сразу же обратились к Дьяне.
     - Да, эта легенда очень печальная, - согласился Люсилер. - Но о них помнят. Каждый год дролы празднуют казада - свой самый главный свято чтимый день. Это - время воспоминаний о жизни и смерти священных - близнецов. Устраивают пиры, играет музыка, а искусники рассказывают истории о Лоррисе и Прис, чтобы маленькие дети росли, понимая их веру.
     - Искусники? Кто это?
     - Праведники дролов, - объяснил Люсилер. - Как священники в Наре. Тарн - искусник, высший искусник секты дролов. И скоро будет первая казада с того момента, как он пришел к власти. До нее всего неделя. Может быть, мы даже успеем к ней в Фалиндар.
     - У тебя в голосе слышится радость, - изобличил его Ричиус. - Ты ведь, кажется, говорил, что ты - не дрол.
     - Это - праздник, Ричиус. Время встречи весны. Ей радуются не только дролы.
     Ричиус презрительно фыркнул. Он не рассчитывал приехать в священный для дролов день.
     - Ну, лично я не огорчусь, если пропущу это ваше празднество. Не будем забывать, что меня ведет в Фалиндар. Я еду только за Дьяной.
     Гневно сверкнув глазами, Люсилер повернулся к Ричиусу.
     - Это ведь ты стал расспрашивать меня о дролах, или ты забыл?
     - Не забыл. Но я не хочу, чтобы Тарн окунулся в эту казада. У меня с ним дела. Мне надо, чтобы он занимался мною.
     - Он будет заниматься тобой, - заверил его Люсилер. - Поверь, тобой пренебрегать не станут. Сам Кронин, наверное, захочет с тобой встретиться. После окончания войны он живет в цитадели вместе с Тарном. Ему известно, что я уехал из Фалиндара, чтобы переговорить с тобой.
     - А как насчет него? Он теперь поклоняется Лоррису и Прис?
     - Кронин не дрол, - ответил Люсилер. - В этом нет необходимости. Теперь он - сторонник Тарна, как и я, но он следует своим верованиям. Это все - часть мира, Ричиус. Тарн не предъявляет военачальникам никаких требований. Вот почему он позволил Кронину сохранить за собой Таттерак, вместо того чтобы передать его Форису из долины Дринг. Говорю тебе: он умеет прощать, как никто другой. Кронину сохранили жизнь, так же как мне и всем, кто сражался против Тарна. Даже Форис принял Кронина.
     Ричиус широко раскрыл глаза: это известие произвело сильное впечатление. Военачальники долины Дринг и Таттерака являлись злейшими врагами с незапамятных времен. Это не было секретом даже для нарцев. И то, что Тарну удалось примирить этих двоих, было поистине удивительно. Однако это еще предстояло увидеть. Хотя с каждым днем Ричиус чуть больше доверял своему спутнику-трийцу, утверждения Люсилера по-прежнему оставались голословными, а Ричиус не собирался поддаваться ни магии надежды, ни старой дружбе. Он поверит в это примирение лишь в тот день, когда увидит рядом Кронина и Фориса.
     - Я все еще не могу поверить, что Кронин остался в живых после того, что происходило в Таттераке. Сам Блэквуд Гейл был вынужден бежать, и почти все его люди погибли. Как Кронин мог выжить? Эти бури...
     Он замолчал, увидев, как Люсилер сжал губы. Триец стал оглядываться, делая вид, будто невыразительный пейзаж вызывает у него глубочайший интерес. Ричиус застонал. Все стало до тошноты ясно.
     - Он никогда не направлял свою магию против воинов Кронина, так? - возмущенно осведомился Ричиус. - Он пользовался ею только против нарцев!
     Молчание Люсилера было красноречивым ответом.
     - Бог мой, каким я был дурнем! Конечно, Кронин остался в живых! Почему ему было не жить? Тарн никогда не направил бы свою магию против своего народа. Как же - это было бы немыслимо! Он ведь дрол, верно? Но вот убить сколь угодно варваров из Нара - это пожалуйста!
     Люсилер упреждающе поднял руку.
     - Дело не в этом, - сказал он, тщательно подбирая слова, - Тарн хотел только избавить Люсел-Лор от влияния Нара. Не забывай: именно ради этого и началась его революция.
     - И он взял и сжег всех, кроме трийцев, которые воевали против него. Тебе это кажется нормальным?
     - Конечно, нет! - огрызнулся Люсилер. - Но в конце концов это принесло ему победу и показало всем военачальникам, что ему нужен мир. Да, он пощадил тех военачальников, которые были на стороне дэгога...
     - Прекрати! - рявкнул во гневе Ричиус. - Меня ты не убедишь.
     Люсилер пожал плечами.
     - Посмотрим.
     Больше часа они ехали в полном молчании. Едва сдерживая клокочущую ярость, Ричиус смотрел, как меняется местность по мере того, как они проникают в самое сердце Таттерака. Каменистые равнины оставались позади, уступая место скалистым холмам. Высоко в небе сияло ярко-оранжевое светило, окрашивая землю в странные цвета. По обеим сторонам неровной дороги в зарослях причудливо переплетенного кустарника жужжали пчелы. Внезапно Ричиус почувствовал, как сердцем его завладела тоска. Эти места ознаменованы таким кровавым прошлым! Четыре года назад Тарн только-только захватил Фалиндар, свергнув дэгога с трона, и Кронин с его воинами отчаянно пытались остановить поток дролов. И хотя Ричиус вместе с соотечественниками действовали по приказу Аркуса, они искренне стремились помочь императору в борьбе с восставшими, в которых видели угрозу не только Люсел-Лору, но и в конечном счете самому Нару. Сколько людей здесь погибло, с грустью думал Ричиус. Как и в долине Дринг, военная кампания в Таттераке была жестокой и кровавой. Множество сражений порушило мирную жизнь трийцев. Но теперь от этого бурного прошлого не осталось и следа. Среди бесконечных холмов шло неудержимое наступление весны, и существовали деревни, полные крепких людей, которым как-то удалось пережить все трагические события гражданской войны. Ричиусу вдруг очень захотелось узнать, сколь благодатно им теперь живется.
     К тому времени как они добрались до окраин Дандазара, друзья снова могли вступать в разговоры. Люсилер обратил внимание Ричиуса на ясные признаки городских строений из дерева и глины: на фоне холмов их очертания были слишком правильными и ровными. Дандазар скорее являлся большим поселком, чем городом, но все равно это было единственное крупное поселение в округе - потрепанный ветрами маяк, манивший к себе усталых путников. Подобно Экл-Наю, Дандазар занимал ключевую позицию для сил Арамура и Талистана - здесь солдаты могли купить продукты и другие необходимые припасы, без которых никак не выжить в этих неприветливых краях. Здесь не было сложных строений, не было каменных монолитов, которые напоминали бы о Черном Городе. Архитектура была исключительно трийской, простой и практичной. Даже с большого расстояния Ричиус мог видеть побеленные крыши и простую кладку из песчаника. Ветер приносил запахи домашних животных и кухонных очагов. Казалось, здесь остановился какой-то цыганский табор и развернул ярмарочную торговлю: Дандазар был известен по всему Таттераку, и в оживленную местность отовсюду стекались приезжие, чтобы продать свои товары или обменять их на что-нибудь нужное.
     Вскоре замелькали белые шевелюры трийцев, и Ричиус сильнее надвинул капюшон на лицо.
     - Помни, - снова предостерег его Люсилер, - ни слова. Если кто-нибудь с тобой заговорит, ничего не отвечай. И не двигайся слишком быстро. Ты же как будто болен. - Он придирчиво осмотрел Ричиуса. - Сгорбься в седле, - велел он и принялся учить друга устало сутулиться. - Вот так.
     Ричиус понурил голову, сгорбил спину и стал похож на умирающего.
     - Годится?
     - Прекрасно. А теперь давай действовать быстро. Прежде всего нам нужна комната на ночь и стойла для лошадей. Как только ты окажешься под крышей, я смогу отправиться за припасами.
     - Найди хорошую комнату, - напомнил ему Ричиус. - Без посторонних.
     - Сделаю все что смогу. - Люсилер снова бросил на друга суровый взгляд. - Найти комнату будет не так просто. Если тебя примут за прокаженного...
     - Прекрасно! - съязвил Ричиус, с возмущением воздевая руки. - Давай просто сделаем то, ради чего приехали, и уедем. Если понадобится, то переночевать мы сможем и под открытым небом, среди холмов.
     Люсилер тоже поднял руку, призывая спутника к молчанию. Они находились на узкой дороге, ведущей в город, и вокруг уже было немало людей с острым слухом. Ричиус снова понурился в седле, и опустил глаза, дабы не встречаться взглядом со встречными. Повсюду слышалась трийская речь: она присутствовала в звонких звуках, срывающихся с губ старухи, которая отчаянно торговалась с недовольным продавцом; в криках возбужденных ребятишек, сновавших по заполненным людьми переходам между палатками и лавками. Тут были животные - как привычные, так и незнакомые: козы и свиньи, громко кудахчущие в клетках куры, какие-то экзотические птицы с шафранным оперением и полосатыми клювами. Тут были пресмыкающиеся и собаки, пушистые кролики и многорукие обезьяны - одни сидели в деревянных ящиках, другие свободно бродили по улицам или сидели на плечах хозяев. И повсюду были кошки с поджарыми телами, идеально натренированными охотой за мышатиной, - они бросались под столики или блаженно нежились на солнцепеке. Все это было удивительно похоже на любую рыночную площадь в базарный день, если не считать полного отсутствия нарцев. Здесь обретались одни только трийцы - море белой кожи, молочных волос и бледных глаз. Насколько Ричиус мог судить по ограниченному капюшоном обзору, он был единственным нарцем в городе. Рядом раздался ровный голос Люсилера:
     - Спокойно. Просто следуй за мной.
     Ричиус внял его словам и направил Огня через рыночную площадь за конем Люсилера, стараясь оставаться незамеченным. Очень немногие покупатели бросали на них беглый взгляд, не прерывая своих дел, и, похоже, ни у кого они не вызвали особого интереса. Ричиус едва справился с приступом дрожи. Недоверие к Нару являлось краеугольным камнем революции Тарна. Можно было лишь догадываться, сколько ненависти к его стране воспитали в этих людях дролы.
     Они добрались до центра ярмарки, где особо рьяный торговец выкрикивал что-то, поднимая вверх безголового цыпленка. Рядом с его лавкой было привязано несколько лошадей, и почти все пространство занимали мешки с зерном и кормом для животных. Народу вокруг толклось не так много, поэтому Люсилер рискнул спешиться и подошел к торговцу, Ричиус остался в седле, наблюдая за ним из-под капюшона. Коротко переговорив с продавцом, Люсилер не спеша вернулся к Ричиусу и знаком велел ему спешиться. Тот медленно слез со спины Огня, притворяясь крайне слабым, и передал поводья своему спутнику, который отвел обоих животных к торговцу. Затем Люсилер достал из кармана куртки несколько мелких монет, тотчас жадно схваченных торговцем. Снова обменявшись с ним несколькими лаконичными фразами, Люсилер вернулся к дожидавшемуся его Ричиусу.
     - Он присмотрит за лошадьми и поставит их на ночь в конюшню, - прошептал Люсилер. - Он назвал мне постоялый двор в конце рыночной площади, где для нас могут найтись постели. Пойдем.
     Триец взял Ричиуса под руку, словно дряхлого старика, и медленно повел его через заполненную народом площадь. Ричиус послушно шел, прихрамывая, как это делали голодные нищие в Наре, и горбя спину. Без Огня он чувствовал себя уязвимым. А Люсилер все время молчал и не поднимал взгляд от земли. Время от времени толчея вокруг них возрастала, и они ненадолго приостанавливались среди людей и животных, чтобы пропустить наиболее резвых покупателей. Мимо пробегали трийские дети, между ног шныряли кошки - шум базара постепенно обволакивал их. Вскоре они казались обыкновенными усталыми и грязными путниками. Как и Люсилер, Ричиус смотрел вниз, поднимая голову ровно настолько, чтобы видеть на несколько шагов вперед. Он сильнее надвинул капюшон на голову, а когда кто-нибудь оказывался совсем близко, придерживал ткань рукой.
     Когда они добрались до края площади, Люсилер остановился и осмотрелся, а потом отвел Ричиуса в укромный угол. Там стояли дома, и шум базара немного утих, так что произносимые Люсилером слова стали отчетливее.
     - Мне нужно найти дом человека по имени Кафул, - пояснил он. - Торговец сказал, что он должен быть где-то здесь и что этот человек может предоставить нам комнату, если плата его устроит. Я скажу ему, что ты болен, но твоя болезнь для окружающих не опасна. А потом дам ему вот это.
     Он извлек из-под своих одежд еще одну монету - она сверкала золотом и оказалась во много раз крупнее, чем прежние монетки, которыми он