етил Егор.
    - Нет, не очень.  Куда  чаще  это  оказываются  законспирированные
журналисты или проповедники.
    - Я не проповедник, - признался Егор, - и  даже  не  журналист.  Я
просто коллекционирую мошенников и  приш„л  узнать,  представляете  вы
интерес для моей коллекции или здесь замаскированное отделение  скорой
психиатрической службы.
    - Ни то, ни другое, - хозяин кабинета ничуть не был обескуражен. -
Мы действительно покупаем души. Разумеется, не все и не всякие.
    - И, скажем, что вы предложили тому господину, что  вышел  от  вас
пять минут назад?
    - Подробности сделок мы не разглашаем, - сухо сказал  чиновник,  -
но в данном конкретном случае могу ответить, что сделка не состоялась.
    - Дорого запросил?
    - Ничуть. От сделки отказались мы.
    - Понятно... - Егор от души веселился, подыгрывая  собеседнику.  -
Для чего платить, если душа этого красавца вс„ равно рано  или  поздно
достанется вам.
    - Это не вполне так, - осторожно поправил полпред  преисподней.  -
Просто то, что этот господин собирался предложить нам,  душой  назвать
никак нельзя. Сделка, сами понимаете, должна быть обоюдочестной.
    - Замечательно! - признал Егор.
    - Да вы садитесь, - хозяин приподнялся и указал  Егору  на  кресло
для посетителей. - Вот вашу душу мы приобрели бы  с  удовольствием.  С
первого взгляда видно, что это как раз то, что нам нужно.
    - К  сожалению,  вынужден  вас  огорчить,   -   проговорил   Егор,
усаживаясь. - Я не верю ни в бога, ни в дьявола, ни в бессмертие души,
но продавать даже несуществующую душу совершенно не собираюсь. Поймите
меня правильно, это не из-за суеверной оглядки, а просто есть игры,  в
которые играть нехорошо.
    - Да-да, я понимаю, - покивал демон.
    - К тому же, - Егор  был  беспощаден,  -  у  меня  есть  некоторые
сомнения  в  вашей  принадлежности  к  инфернальным  силам.  Вся   эта
миленькая конторка мало напоминает преддверие ада,  а  вы  не  слишком
похожи на Мефистофеля. Или вы, простите, нанятый сотрудник?
    - Ни в коем случае! - заверил скупщик душ. - А  вас,  что,  смутил
мой внешний вид? Хотелось бы видеть рога и копыта?
    - А как же! Вторичные половые признаки, так сказать.
    - А зачем они? Людей пугать? Нас и без того недолюбливают, а  если
мы  будем  принимать  внешний  вид,  который  нам  приписывают  агитки
идеологических противников, то и вовсе ничего не добь„мся.
    - Резонно... - с каждой минутой разговор вс„ больше веселил Егора.
- Однако, скажите, зачем вам чего-то добиваться? Нынешний успех  всего
лишь  добавит  вам  работы  после  страшного  суда.  Или  вы,  эти   -
трудоголики пыточного фронта?
    Дьявол вежливо поулыбался и отрицательно покачал головой.
    - Вы  забываете,  что  прежде  страшного  суда  должен  состояться
армагеддон. Последняя битва  сил,  так  сказать,  зла  с  силами,  так
сказать, добра.
    - Ну, уж если так сказать, - подхватил Егор, - то  результат  этой
битвы предреш„н ещ„ до  сотворения  мира.  Понимаете,  у  меня  всегда
вызывало недоумение желание бороться против бесконечности. Ведь бог, в
которого вы, как  я  понимаю,  верите,  всемогущ,  вездесущ  и  заодно
всеведущ, хотя два последние качества вторичны и вытекают из  первого.
И как же  вы  собираетесь  бороться  против  всемогущества?  Ведь  это
разновидность бесконечности, она попросту не заметит ваших усилий!
    Хозяин кабинета не успел ответить, снаружи раздался  глухой  удар,
затен„нное  стекло  красиво  расчертилось   сеткой   трещин.   Парень,
метнувший в окно каменюку, поспешно удирал, за ним  никто  не  гнался.
Проповедники  стояли  со  скорбными  лицами,   полупрозрачное   стекло
накладывало на них траурные тени. Видно  было,  что  они  не  одобряют
хулиганский поступок, но в то же время полностью солидарны с ним.
    - Видите, - совершенно спокойно сказал ч„рт. -  А  ведь  шпана  по
сравнению с нами - сущий ноль, однако, не заметить их трудно.  Кстати,
этому парню, что швырнул камень,  выражаясь  его  сленгом,  совершенно
равнофиолетово, есть бог или его нет. Ему хочется бить ст„кла, а здесь
это можно делать относительно безопасно. Вернее, ему кажется, что  это
безопасно, потому что мы не обращаемся в милицию.
    - У вас свои методы?
    - Да, у  нас  свои  методы.  Только  не  подумайте,  мы  не  будем
подсылать к нему вурдулаков и ламий, тем более, что  подобных  существ
на свете нет. Но зато... нам часто приходится заниматься  исцелениями:
церебральный   паралич,   гидроцефалия,   онкология,    куча    других
заболеваний. Матери охотно идут на контакт с нами в обмен на  здоровье
детей. Мы в свою очередь также стараемся работать в этом  направлении.
Материнская душа - великая вещь, а ради здоровья реб„нка  мать  готова
на вс„.
    - Заключаете договор, а потом обманываете?
    - Враки... -  устало  вздохнул  нечистый.  -  Вражеская  агитация.
Договор вступает в силу  только  если  реб„нок  полностью  выздоровел.
Работаем с гарантией. Поймите, мы заключаем договор не на  покупку,  а
на сотрудничество. А какой получится сотрудник из обманутого человека?
    - Логично. Но вы не кончили рассказывать про свои методы.
    - Тут  вс„  просто.  Дело  в  том,  что  мы,   будучи   существами
нематериальными, сталкиваемся с  целым  рядом  трудностей...  даже  не
знаю, как бы вам объяснить на пальцах...
    - Я читал "Молот ведьм", - подсказал  Егор.  -  Дьявол  ничего  не
может творить, но может передвигать.
    - Во-во! Мы не можем уничтожить болезнь, но способны перевести  е„
на кого-то другого. Обычно мы стараемся  выбирать  умирающих  людей...
вас никогда не удивлял анамнез умерших? У иных покойников до  полутора
десятков неизлечимых болезней. Это наша  работа.  Если  он  вс„  равно
умирает, так пусть унес„т с собой  и  хужие  хвори.  Но  этот  молодой
человек скоро дожд„тся, что мы  сбросим  ему  чью-нибудь  олигофрению.
Глупее чем есть, он вс„-равно не станет, зато будет смирным.
    - Гениально! - Егор улыбнулся самой голливудской из улыбок. -  Это
действительно  здорово  придумано.  Но  меня  больше  всего   поражает
анекдотичность ситуации. Мы так  серь„зно  обсуждаем  тонкости  вашего
бизнеса, отлично зная, что это  мистификация  с  самого  начала  и  до
конца. Вы знаете, потому что занимаетесь этим делом, я - поскольку  не
верю в бога. Ну скажите, чего ради нам притворяться друг перед другом?
Даже авгуры и те улыбались при  встрече,  забыл,  кто  там  писал  про
улыбку авгура...
    - Цицерон, - подсказал уч„ный дьявол.
    - Я вижу, вы изучали философию.
    - Я просто долго живу на  свете,  -  хозяин  кабинета  приподнялся
было, но тут же  опустился  обратно  в  кресло  и  с  прежней  улыбкой
проговорил: - Любезность за любезность. Я тоже коллекционирую странные
вещи. Скажите,  а  почему  вы  не  верите  в  бога?  Тысячи  лет  люди
кому-нибудь поклонялись, перекладывая собственные дела на божественные
плечи, и вдруг этот атеизм, откуда он у вас?
    - Вам перечислять все причины или только главные? Если главные, то
я попросту не желаю быть ничьим рабом, а божьим - сугубо.
    - Фу,  как  неинтересно...  -   интеллигентная   физиономия   беса
огорч„нно вытянулась. - Я  ожидал  ч„рт  знает  чего,  а  услышал  про
обычное эмоциональное неприятие божества.
    - Если ч„рт и без того знает, так зачем спрашивает? - не удержался
Егор, а затем добавил уже серь„зно: - В вопросах веры в первую очередь
действуют эмоции, а философские и прочие подкладки рождаются  потом  и
выполняют вторичные функции... примерно те же, что ваши  отсутствующие
рога и копыта.
    - А можно я поинтересуюсь  этими  копытами?  -  вкрадчиво  спросил
ч„рт, пододвигая к гостю портсигар и радужную ситаловую пепельницу.
    - Пожалуйста, - Егор отрицательно покачал головой, показывая,  что
курить он не собирается. -  Начн„м  с  неубедительности  и  редкостной
мерзотности всех священных книг, которые мне приходилось читать.
    - То есть - библии, - подсказал дьявол.
    - Я читал и  коран,  и  книгу  мормона...  -  оскорбился  Егор.  -
Заглядывал и в восточные сочинения, но сломался, не осилив. Там просто
иная ментальность.
    - Понял, понял... - кивнул клерк, убирая сигареты. - Но в основном
вы изучали библию.
    - В основном библию.  И  надо  сказать,  изучение  этой  книги  не
способствует укреплению веры.
    - А  что  вы  хотите...   Сборник   правил   и   наставлений   для
невежественных кочевников, написанный четыре тысячи лет назад и слегка
переработанный через две тысячи лет. Вас  удивляет,  что  там  столько
крови, подлости и грязи? А меня удивляет, что там их так мало. Если бы
вы повидали в жизни с мо„, то поняли бы, что  мерзости  в  этой  книге
могло быть и больше. Одно слово -  агитка.  Просто  создатель,  прежде
благодушно наблюдавший за нашими действиями, именно тогда обеспокоился
и начал принимать ответные меры.
    "Ай, Моська", - подумал Егор, но деликатно промолчал.
    - Несколько позже книга была отредактирована и дополнена и  с  тех
пор не менялась. Разумеется, она  устарела.  Но  у  создателя  слишком
много иных дел, чтобы возвращаться к своей писанине.
    - Какие дела могут быть у всемогущего? - не выдержал Егор.  -  Ему
достаточно просто пожелать, и вс„ будет тип-топ.
    - Теперь уже недостаточно, - с чувством скрытой гордости  произн„с
нечистый. - Но вы тоже  не  кончили  рассказывать  о  причинах  своего
неверия. Меня интересует философия безбожия.  Одно  дело  всевозможные
построения, вытекающие из атеизма, совсем иное - философия, из которой
вытекает атеизм.
    - Какая это философия, - смущ„нно отмахнулся Егор. -  Филозов  без
огурцов... Так, пара рассуждений на голом месте, - Егор вскинул  глаза
и увидел, что его собеседник жд„т, молча, с серь„зным видом. В  мягком
полумраке  комнаты,  казалось  остановилось  время,  смолкло   тиканье
старомодных  напольных  часов,  погас   экран   компьютера,   и   даже
проповедники за окном прекратили сво„ топтание и словно прислушивались
к недоступному для них разговору.
    На мгновение мелькнула тревожная  мысль,  что  вновь,  как  тогда,
перед зеркалом  в  при„мной,  на  него  пытаются  подспудно  оказывать
психическое давление, но Егор отбросил  эту  мысль  и  медленно  начал
говорить:
    - Видите ли, я всегда с подозрением относился  к  такому  понятию,
как бесконечность.  Гегель  недаром  назвал  е„  дурной.  А  ведь  бог
бесконечен, значит, идеалист Гегель обозвал дурным бога. Бесконечность
всеобъемлюща,  она  неподвижна,  ибо  всякое  движение  ограничено  и,
значит,  по  сравнению  с   бесконечностью   просто   не   существует.
Обыкновенное тепловое движение в расч„т не бер„м, это не  движение,  а
толкотня, недаром оно сохраняется даже при  тепловой  смерти.  А  бог,
если  он  таков,  как  постулировано  в   библии,   бесконечен.   Ведь
всемогущество это бесконечность в чистом виде,  простите  за  скверный
оксюморон.
    Человек за столом медленно кивал, не  перебивая  Егора  ни  единым
звуком.
    - Наша вселенная, - продолжал  Егор,  -  безгранична,  но  она  не
бесконечна, только поэтому она может существовать. Но если  есть  бог,
то ничто конечное не  существует,  оно  просто  не  имеет  смысла.  По
сравнению с бесконечностью вс„ прочее  равно  нулю.  Но  я  знаю,  что
вселенная  есть,  а  у  жизни,  моей  по  крайней  мере,  есть  смысл.
Следовательно, нет бога. Во всяком случае, нет бога всемогущего,  а  с
любым иным богом можно бороться и иметь шансы на победу.
    Хозяин кабинета кивнул чуть энергичнее, словно  подтверждая:  "Да,
можно бороться..."
    - Конечно, от  этой  философиии  попахивает  телеологизмом,  в  е„
основе лежит обычный инстинкт самосохранения.  Забавно,  что  этот  же
инстинкт лежит и в  основе  всякой  религии.  Люди  боятся  умирать  и
выдумывают себе загробную жизнь. А я  понимаю,  что  если  есть  жизнь
загробная. то, значит, нет этой. Вы можете сказать,  что  смысл  жизни
мне только кажется... согласен, но в таком  случае,  человек  мыслящий
создан так, что он не может верить в бога. Капля может верить в океан,
но  только  потому,  что  океан  не   бесконечен.   Если   представить
бесконечную массу воды, то она заполонит вс„ сущее, растворит  в  себе
все капли, так что верить  в  этот  божественный  океан  будет  просто
некому. Поэтому я и говорю: нет не только бога,  в  мире  попросту  не
существует бесконечности.
    - А как же натуральный ряд чисел, - тихо подсказал ч„рт. - Ведь он
бесконечен.
    - Покажите мне его! - вскинулся Егор. - Покажите  мне  пресловутую
математическую бесконечность, только не в виде  восьм„рки,  упавшей  в
обморок  от  глупости  математиков,  а   как   полагается   записывать
информацию, в виде ряда единиц. Даже если вы всю вселенную  превратите
в единый информационный носитель, вам будет  негде  записать  подобное
число. И вам будет нечего считать такой химерой, ибо число объектов во
вселенной ограничено. В уме мы можем оперировать ещ„  и  не  с  такими
монстрами, можем, например, рассуждать о боге, которого тоже нет.  Бог
от  этого  не  появится.  Натуральный  ряд,  это   один   из   идолов,
измысленных, но реально не существующих.
    - А  как  же  доказательство,  что  натуральный  ряд   бесконечен?
Помните, в первом классе... Предположим, что есть самое большое число.
Прибавим к нему единицу и получим число ещ„ большее.
    - Чушь и гиль, - сердито сказал Егор.  -  Это  доказательство  для
тех, кто и без  того  верит,  что  натуральный  ряд  существует.  Если
предположить, что есть самое большое число, то оно должно  включать  в
себя все остальные числа, так  что  единицу  нам  просто  будет  негде
взять. Любая единица уже будет в составе  этого  числа.  Ведь  единица
бер„тся из натурального ряда, а мы предположили, что он конечен и  уже
включ„н в самое большое  число.  Впрочем,  это  отчаянная  схоластика,
недаром на острие иголки могло поместиться большое, но не  бесконечное
число ангелов.
    - Совершенно верно, - со знанием дела подтвердил падший ангел.
    - Таким образом, -  заключил  Егор,  -  всемогущий  бог  не  может
существовать вместе  со  всем  множеством  бесконечностей,  а  бог  не
всемогущий, это не бог, а природное явление, подлежащее изучению.
    - Увы, не только изучению, - медленно произн„с  дьявол.  Потом  он
тряхнул  головой  и,  взглянув  в  лицо  Егору  сказал:  -  Я   должен
согласиться  с  каждым  вашим   словом.   Бог   действительно   таков:
бесконечный, всемогущий и недеятельный. Вернее, он таким  был,  прежде
всех век, как сказано в символе веры. Вы правы  м  в  другом:  в  мире
может существовать либо всемогущий бог, либо сам мир.  Поэтому,  когда
господь сотворил вселенную, он автоматически перестал быть всемогущим,
и его всеведение окончилось на словах "Да будет свет". Казалось бы, от
бесконечности можно черпать бесконечно, однако, получается,  что  если
кроме  бесконечности  реально  существует  ещ„  хоть  что-то,  абсолют
переста„т существовать.
    - ХитрО, - признал Егор. - И что же из всего этого следует? Прежде
всего,  зачем,  по-вашему,  бог  создал  вселенную,  которая  так  его
ограничила?
    - Зачем? Пути господни неисповедимы. Возможно,  ему  просто  стало
скучно. Или это был случайный  спазм,  боженька  неловко  икнул...  Во
всяком случае, сотворив сущее, бог немедля  раскаялся  в  содеянном  и
принялся его уничтожать. Так что, смею  вас  уверить,  армагеддон  уже
давно начался. И  страшный  суд  тоже  начался  в  момент  сотворения.
Вернее, всем нам уже вынесен приговор. Вс„  сущее,  людей  и  нелюдей,
разумных и безмысленных, живых и  неживых,  грешников  и  праведников,
ожидает одна судьба. Все мы должны воссоединиться в  господе,  всех  и
вся он собирается сожрать с потрохами и дерьмом,  чтобы  вернуть  себе
былое всемогущество.
    - Вполне понятное желание, - заметил Егор. -  Ну  а  вы,  в  таком
случае, чем заняты? Из ваших слов я понял, что  господства  над  миром
вам не видать, так чего ради  вы  занимаетесь  вот  этой  коммерческой
деятельностью? - Егор широким жестом обв„л уютный интерьер.
    - Помилуйте, какое господство,  зачем  оно?  Мы  всего-лишь  хотим
жить. Видите ли, мы не бессмертны, но жив„м  достаточно  долго,  чтобы
понимать, что на наш век не хватит. Вы покуда можете жить с  интенцией
на  бессмертие,  ибо  ваша  жизнь  слишком   коротка,   а   мы   видим
надвигающуюся опасность и вынуждены ей противостоять. По  счастью,  не
только мы, одних нас господь уже давно бы сожрал. Сама материя, вещный
мир сопротивляется разрушению, и именно туда направлены основные  силы
бога. Впрочем, до сих пор бывший творец не выходил  за  рамки  законов
природы, сложившихся в  миг  творения.  Когда  это  произойд„т  -  нам
прид„тся выступать немедленно. Вот для этой битвы мы  и  вербуем  себе
сторонников.
    - Вы что, хотите сказать, что бог это энтропия, а акт  творения  -
всего-лишь великая флюктуация, вызвавшая к  жизни  наш  мир?  В  таком
случае, зачем богу было творить такую большую вселенную? -  достаточно
было плоской Земли с хрустальными сферами над ней.
    - Слово "зачем" применительно к богу теряет смысл, - сухо напомнил
дьявол, - а что касается энтропии,  то  можете  считать  е„  одной  из
ипостасей.
    - Хорошо, хорошо... - медленно проговорил Егор.  На  мгновение  он
поймал себя на мысли, что  его  уже  не  тянет  улыбаться  авгуровской
улыбкой,  стройность   изложения   и   серь„зный,   уважительный   тон
собеседника завораживали. - Вот только есть ещ„  одна  несостыковочка.
Ведь  бессмертные  человеческие  души,   освободитвшись   от   бренной
оболочки, сами увидят истинное положение вещей и  заново  переосмыслят
вс„. К чему тогда ваша здешняя работа?
    Ч„рт виновато улыбнулся.
    - Реклама, это всегда врань„, - сказал он. - Наша реклама тоже  не
вполне честная. Там написано: "бессмертные души", - только  для  того,
чтобы люди сразу поняли, о ч„м ид„т речь. На самом деле человек  жив„т
исключительно здесь и сейчас.  После  смерти  человеческая  душа  либо
немедля рассасывется, как то будет с  душонкой  господина,  что  вышел
отсюда незадолго до вашего появления, либо, если это  настоящая  душа,
закукливается и в латентном состоянии дожидается решения своей судьбы.
При этом очень многое зависит от настроя, бывшего  е„  владельца.  Те,
кто предал душу свою в руки господни, будут поглочены  им  прежде  чем
смогут что-либо осознать.
    - Ваал, - припомнил Егор.
    - Верно,  -  согласился  дьявол.  -  В  священном  писании,  когда
говорится о  сатане,  частенько  появляется  божий  автопортрет.  Если
хочешь оклеветать противника, пиши его образ с себя самого.
    "Это обоюдоострое оружие", - хотел сказать Егор, но  вместо  этого
спросил:
    - А душа  того,  кто  пош„л  на  сотрудничество  с  вами,  значит,
воскресает для новой жизни?
    - Я не стану врать, я уже сказал,  что  человек  смертен  и  жив„т
только здесь. Душа это тот запас силы, который человек собрал за  свою
земную жизнь. После воскрешения человек уже ничего не  приобретает.  А
после  армагеддона  те  люди,  что  выживут,  не  смогут  даже  толком
порадоваться своей победе. Ваше участие в последней битве сродни  тому
удару, что порой успевает нанести уже  м„ртвый  человек.  С  человеком
можно договориться только пока  он  жив.  Поэтому,  на  самом  деле  в
рекламе следовало писать не "бессмертные", а "живые" души. То же самое
можно сказать и о нас. Те из нас, кто уже умер или умр„т не дождавшись
апокалипсиса, воскреснут для последней битвы, но  после  не„  исчезнут
окончательно. Конечно, не  бесследно,  ведь  в  случае  нашей  победы,
останется живой мир.
    - Но  зато  погибнет  живой  господь,  этот   мир   создавший,   -
объективности ради напомнил Егор.
    - Конечно. Но здесь уже ничего не поделаешь, каждый борется за то,
что ближе и родней ему.
    - Послушайте, - вдруг сказал Егор. -  Вс„  это  замечательно...  с
богом борется природа, бесовская рать и живые  человеческие