ные
разбойничьи логова освещались сальными плошками или светляками-великанами.
Но вся человеческая мразь сидела по своим притонам затаившись, страшась не
столько меча Лонга, сколько его имени.
     Высоко в небе с негромким ровным гудением прошел  реактивный  лайнер.
Лонг проводил его взглядом. Кто летит в этом  самолете?  Откуда  и  зачем?
Ответа не будет, воздушный путешественник канул в долину. Каждый вечер над
замком пролетал самолет, и Лонг порой пытался представить,  какие  чувства
испытывают эфемерные путешественники, глядя  сквозь  кварцевые  стекла  на
замок, мельницы и крытые соломой дома.
     Самого Лонга многочисленные средневековые анахронизмы не  раздражали,
они были частью от века установившегося быта. Но сегодня  он  почувствовал
неприязнь к ненужным мельницам, к смиренному обращению  "сеньор",  даже  к
доспехам, спасшим его от гибели. Ведь средневековая  мишура  не  случайна.
Там, где есть владыки, там будет процветать и мишура. Так что вассал  Лонг
зря гордился своей независимостью, он такой же подданный, как и остальные.
Но только непокорный подданный.
     Лонг  поднялся  на  скалу,  протрубил  и  остановился,  ожидая,  пока
опустится мост. Внизу звенела по камням горная  речка.  Среди  ее  бурунов
бешено вращалось огромное, наподобие мельничного, деревянное  колесо.  Это
было единственное рабочее колесо в стране да и во всем Мире.  Замок  Лонга
стоял так высоко, что машины вечного движения работали  здесь  неуверенно.
Тогда Труддум соорудил колесо, от которого двигались  все  его  хитроумные
забавы. Сегодня шум реки показался Лонгу иным.  Лонг  глянул  в  пропасть.
Колеса не было. Только остатки валов да разбитые  шестерни  валялись  там.
Что же, этого следовало ожидать.
     Мост опустился, Лонг въехал во двор, спешился. И лишь потом удивился:
кто опустил мост? Лонг недоуменно оглянулся.  Через  двор  к  нему  спешил
Труддум.
     - Ты здесь? - спросил Лонг.
     - А где же мне быть? - Труддум усмехнулся. - Я не  могу  туда,  -  он
указал рукой на горы, - и не хочу туда, - палец мастера ткнул  вниз.  -  Я
всегда здесь.
     Лонг облегченно вздохнул. Как он мог поверить лживому Владыке?
     - Внизу я видел про тебя страшный морок, - сказал он.
     - А я спокойно жил здесь и хорошо поработал.
     - Я это вижу. Что ты сделал с колесом?
     - Сломал. Оно больше не нужно, вместо него я поставил другую  машину.
Идем, покажу.
     - Идем, - с готовностью отозвался Лонг.
     Жилые помещения замка во  втором  этаже  были  вполне  благоустроены,
отсюда Лонг тщательно изгонял бессмысленную атрибутику Мира, но  в  нижних
парадных залах этикет брал свое. У стен стояли никем не  надевавшиеся,  но
уже трухлявые доспехи, с потолка свисали изъеденные ржой цепи, от  которых
в пляшущем свете факелов падали причудливые тени. По ночам  здесь  бродили
привидения - жалкие подобия тех химер,  что  встречались  в  долине.  А  в
подвалах замка, где верный вассал Владыки должен был бы хранить  сокровища
и  содержать  темницу,  начиналась   уже   настоящая   фантасмагория,   но
фантасмагория возможная лишь на границе Мира. Здесь была вотчина Труддума.
Невероятные машины работали здесь, движимые, кажется, лишь  гением  своего
создателя.
     - Вот! - с гордостью сказал Труддум, распахивая дверь в зал.
     Некоторое время Лонг молча рассматривал творение друга.  Машина  была
на полном ходу. Тяжелый корпус из  титановой  стали  мелко  дрожал,  пучки
циркониевых трубок светились жаром,  выл  перегретый  пар,  пела  турбина.
Стержни под потолком, выточенные из метровых алмазов, были лишь наполовину
опущены.
     Перед Лонгом находился пугающий  своей  незавершенностью,  сшитый  на
живую нитку, существующий лишь из-за несуразностей Мира, но все же  вполне
настоящий ядерный реактор.
     - Ты знаешь, - негромко сказал Лонг, - это опасная вещь.
     -  Ничуть,  -  возразил  Труддум.  -  С  ним  не  справится   никакая
флюктуация. Он может работать без присмотра хоть сотню лет.
     - Не в том дело. В мире слишком много случайного зла,  ведь  по  сути
дела всякое зло - случайно. Но не дашь ли ты ему  в  руки  реальную  силу?
Прежде я полагал, что вся мощь Владыки заключена  в  химерах,  но  сегодня
увидел у него настоящий огонь. Это едва не стоило мне жизни. А что  будет,
если Владыка сумеет захватить это?
     - Так можно сказать о любой машине. И любую из них обратить  во  зло.
Не бойся, реактор останется в подвале, Владыка не узнает о нем.  Хотя  это
далеко не  самое  опасное  из  того,  что  может  быть  создано.  Недавно,
например, я придумал действительно страшную машину, вот ее  я  никогда  не
стану строить. Я изобрел механизм, способный сломать границу  и  разрушить
реальный мир.
     - Эта машина... - холодея начал Лонг.
     - Она называется инвертор.


     Они  стояли  на  площадке  сторожевой  башни  и  смотрели  в  долину,
озаряемую ночными всполохами. Зарницы вспыхивали и угасали, потом являлись
в новых местах. Все было как всегда, только  там,  где  угадывался  дворец
Владыки,  темноту  прорезала  отчетливая  паутина   света.   Она   ощутимо
разрасталась, захватывая все больше пространства.  Безумная  воля  вносила
подобие порядка в хаос,  Всемогущий  собирал  силы,  чтобы  бросить  их  к
Перевалу.
     - Он  не  пройдет,  -  нараспев  говорил  Труддум.  -  Даже  если  он
действительно узнал об инверторе, у него все равно ничего не получится.  Я
сконструирую более мощное  устройство,  чем  у  него  и  обращу  войско  в
бессильный призрак. Я построю орудия, которые раздавят дворец вместе с его
мнимой и реальной силой.
     - Ты хороший инженер, - сказал Лонг,  и  как  всегда,  когда  звучало
новое слово, Труддум понял и не переспросил, - но скажи:  думал  ли  ты  в
последнее время об огне?
     Труддум удивленно вскинул голову.
     - Думал только недавно. Дня три назад.  Я  вдруг  понял,  что  толком
ничего не знаю об огне, и стал размышлять, какой он бывает и как его можно
получить.
     - А через день Владыка едва не сжег меня. Пойми, друг, не успеешь  ты
подумать о новом оружии, как оно уже появится у Всемогущего.
     - Значит, наше дело проиграно, - пробормотал мастер.
     - Значит,  нам  придется  сражаться,  надеясь  не  на  разрушительные
аппараты, а только на самих себя.
     Лонг спустился в свои покои, накинул на плечи плащ так, чтобы не было
видно меча. Вышел в зал. По винтовой лестнице торопливо ковылял Труддум.
     - Ты пойдешь за Перевал? - спросил он.
     - Как всегда на три дня.
     - Но ведь у нас как раз три дня осталось, а еще столько дел...
     - Я трачу эти дни на самое важное дело.
     - Поцелуй от меня руку Констанс, - соглашаясь произнес Труддум.


     Перевал был невидим и неощутим. Просто после очередного трудного шага
по крутому и опасному склону вдруг оказывалось, что дальше подъема  нет  и
можно идти по ровному. Но как бы  упорно  ни  шел  путник,  он  ничуть  не
отдалился бы от края обрыва. Граница съедала его шаги.
     Лонг вышел на  край,  достал  из-под  плаща  меч.  Лезвие  серебристо
светилось, глаз  не  мог  отличить  туманную  сторону  от  стальной.  Лонг
повернул меч плашмя и очертил вход. Перед ним  открылся  спуск  -  крутой,
полный обрывов оползней и трещин. Но этот путь, так похожий на только  что
пройденный, был по другую сторону Перевала.
     Дом Торикса стоял высоко в горах. Это было надежное, прочное  жилище,
выстроенное бог знает когда, много раз перестраивавшееся и хранящее  следы
всех эпох. Только в таком доме мог жить Торикс - всегдашний друг, человек,
знающий, кто такой Лонг, и относящийся к этому невероятному факту  так  же
спокойно, как и к собственной жизни среди камней.
     Торикс, увидев Лонга, удивленно и радостно ойкнул и тут же потащил  в
дом, крича:
     - Констанс, взгляни, какое чудо потерянное объявилось!
     Констанс вышла, остановилась в дверях. Мгновение Лонг был неподвижен,
потом наклонился и поцеловал руку.
     - Конечно, это велел  тебе  сделать  славный  Труддум!  -  засмеялась
Констанс. - Заходи в дом, рыцарь, ты как всегда успел к завтраку.
     Лонг смотрел на нее и не очень понимал, что ему говорят.  Лишь  потом
он сообразил, что уже сидит за столом рядом с Ториксом,  а  тот  увлеченно
рассуждает, очевидно в связи с чем-то только что рассказанным:
     -  ...все-таки  у  вас,  где,  как  ты  говоришь,  непрерывно  что-то
происходит, но ничего не меняется, жить несравненно проще.  Главное,  тебя
никогда не подведут однажды проверенные истины.
     Констанс сидела напротив, подперев щеку кулаком, слушала  разговор  с
видом снисходительного интереса, как и положено  женщине  слушать  заранее
известную беседу между любимым мужем и старым  хорошим  знакомым,  другом,
почти братом. Она любит их обоих и рада удачному  дню  и  хорошей  беседе,
хотя что они могут сказать нового в этом старом споре?
     Тогда  Лонг  собрался  с  духом  и  рассказал  все,  что  можно  было
рассказать по эту сторону Перевала.
     Больше всего Лонга поразило, как мгновенно изменился Торикс. Констанс
испуганно приподнялась, в ее глазах  вспыхнула  тревога,  но  все  же  это
оставалась  прежняя  Констанс,  а  вот  Торикс...  Здесь  больше  не  было
полнеющего увальня, любителя поболтать ни о чем, хлебосольного  хозяина  и
строгого главы семьи, предусмотрительно послушного разумной хозяйке. Перед
Лонгом встал воин и потомок воинов. Другу угрожала  опасность,  и  он  был
готов отправиться навстречу ей, какой бы она ни оказалась.
     - Я пойду с тобой, - сказал он, - и мы попробуем разобраться с  твоим
властелином.
     - Нет, - сказал Лонг. - Ты принадлежишь этому миру  и  не  должен  из
него исчезать. И потом, ты просто не пройдешь границу.
     - Ты меня проведешь, - отрезал Торикс, - а что  касается  остального,
то все мы рано или поздно исчезнем из этого  мира,  и  лучше  сделать  это
честно в бою с врагом.
     - Возьми его, Лонг, - негромко попросила Констанс. - Он  сильный,  на
него можно положиться, а я тогда буду спокойна за вас обоих.
     - Но чем ты можешь помочь мне там?
     - Как чем? - громко удивился  Торикс.  -  Ты  же  сам  говорил,  что,
явившись сюда, враг хочет заставить нас биться его оружием.  А  я  встречу
его по ту сторону гор, и  пусть  он  бьется  моим.  Посмотрим,  устоит  ли
чародей в честной схватке. Для всех вас, Лонг, он Владыка,  но  мне-то  он
никто. И неужто ты полагаешь, что я  не  найду  десяток-другой  товарищей,
которые не побоятся пойти куда угодно и разогнать любые  толпы  бесплотных
теней? Так что ты скажешь о моем плане?
     - Я не знаю, какими вы станете, когда перейдете границу, не  попадете
ли и вы под власть Всемогущего.
     - Настоящий человек всюду останется собой! - убежденно сказал Торикс,
и Констанс в знак согласия молча наклонила голову.
     - Сейчас я отправлюсь в город, - Торикс встал, - а к вечеру  вернусь.
Возможно, уже не один. Но в любом случае, завтра у нас будет отряд. Честно
говоря, я давно хотел посмотреть дивную страну, откуда ты родом, но ты  же
знаешь, Лонг, какой я домосед, -  я  бы  никогда  не  собрался.  А  так  -
совместим приятное с полезным!
     Торикс рассмеялся и вышел. Лонг сидел,  глядя  в  пол.  Он  не  знал,
надеяться ему или нет. Потом поднял глаза и встретился глазами с Констанс.
Она ничего не сказала, не шевельнулась даже, но Лонг отчетливо понял,  что
она просит:
     - Возьми и меня с собой.
     - Нет, - молча ответил он, - если бы это было можно, я бы забрал тебя
раньше.
     - А ведь там живет мастер Труддум и землепашец Оле, - она  произнесла
это  как  бы  про  себя,  и  некому  было  удивиться  неуместности   вдруг
зазвучавших слов. - Они лучше многих реальных людей.
     - Труддум против воли помогает Владыке, а Оле ушел от меня, - сообщил
Лонг и тут же, словно и не  было  только  что  полубезмолвного  разговора,
оживленно спросил:
     - Констанс, как ваши дети? Почему-то в этот раз ты ничего  о  них  не
рассказываешь.
     - О!.. Дети выросли. Они стали  совсем  большими  и  воображают,  что
могут прожить без матери.
     - Когда  они  поймут,  что  это  не  так,  они  станут  действительно
взрослыми, - сказал Лонг.
     Констанс поднялась.
     - Я покажу из письма.


     Торикс вернулся к обеду. Тяжело вошел  в  дом,  огляделся  потерянным
взором и выдохнул одно слово:
     - Война.
     - Что? - переспросила Констанс.
     - Война, - повторил Торикс. - Кто бы  мог  подумать?  В  наше  время.
Здесь. У нас. И главное - сейчас, когда тебе  нужна  помощь.  Вот  что,  -
Торикс выпрямился, лицо его затвердело, - я все равно пойду с тобой. Пусть
меня считают трусом и  дезертиром.  Здесь  справятся  и  без  меня,  давно
известно, что нападать на нас дело безнадежное.  А  ты  один,  тебе  нужна
помощь. Одно плохо: я не смогу привести отряд. До чего же не  вовремя  все
случилось!
     - Погоди, Тор, - сказал Лонг. - Не надо решать  сгоряча.  Боюсь,  что
связь между нашими мирами сложнее и крепче, чем мне казалось  вначале.  Ты
говоришь - справятся без тебя. Нет, не справятся. Ты сила, Торикс,  победа
там, где сражаешься ты. Не надо уносить ее отсюда туда, где она никому  не
нужна. А обо мне не беспокойся - у меня еще есть два дня, за это время  мы
с Труддумом придумаем что-нибудь. В  крайнем  случае,  ты  всегда  успеешь
скрестить меч с Владыкой.
     Торикс молчал, обхватив голову руками. Лонг подошел к дверям.
     - Мне пора уходить, - сказал он. - Но я обязательно вернусь.  Ведь  у
меня еще есть два дня.


     Замок встретил Лонга небывалой суматохой. Какие-то  вооруженные  люди
пробегали по коридорам, стояли у кремальер и бойниц, дозором бродили вдоль
стен. Во дворе раздавался плачущий рев вьючного зверья,  скрипели  телеги.
Там что-то выгружали, собирали, мастерили. Несомненно, это затеи Труддума.
Лонг усмехнулся. Все-таки, Труддум - плоть от плоти этого мира. Он  обязан
непрерывно и суматошно действовать,  и  он  действует:  собирает  дружину,
возводит укрепления. Хотя отлично понимает,  что  замок  защищать  некому.
Когда настанет время,  доблестные  мужи  разительно  переменятся.  Побегут
храбрецы, бдительные уснут на часах, а самые верные - предадут.
     Впрочем, возможно, все будет не так. Дружина окажется воинственной  и
неустрашимой, стены - неприступными. Плоскогорье вскипит страшной  битвой,
полчища Владыки будут вырезаны - ему не жаль! -  а  потом  снизу  подойдут
новые легионы и, прежде чем начнется настоящий  бой  на  гребне  Перевала,
Владыка устроит театральное судилище над непокорными. Может случиться все,
что угодно, ясно лишь одно - суета ни к чему.
     Мастера Лонг отыскал на крепостном дворе. Труддум, азартно размахивая
длинными руками, указывал помощникам, как следует крепить на огромнейшем и
ни на что не похожем механизме нестерпимо блестящий серебряный  щит.  Лонг
критически оглядел творение Труддума. Явно новая штука, таких здесь прежде
не бывало. Значит, такие же будут у Владыки.  Господи,  как  драться-то  с
этой кучей металла?
     Труддум спрыгнул с горба стальной машины и побежал  навстречу  Лонгу.
Вымазанное черными полосами лицо сияло.
     - Знаю, о чем думаешь! - крикнул он на бегу. - Ты неправ, а я умница!
     - Конечно, ты умница, но зачем это? - спросил Лонг.
     - Чтобы собрать машину, мне нужен подмастерье. Лучше двое. А ты ушел,
и Оле тоже нет. Пришлось звать людей с плоскогорья, и, конечно же, набежал
целый полк. Все хотят дела, и  все  его  получили.  Пусть  тешатся,  когда
настанет пора, мы их отошлем. Нам не  понадобится  войско,  нам  ничто  не
понадобится, кроме новой машины.
     - Я согласен, что в природе нет оружия вернее твоего танка, -  сказал
Лонг, - но что станет, когда Владыка бросит на нас сотни таких механизмов?
     - Хоть тысячи! - Труддум приподнялся на носки и зашептал в ухо Лонгу:
- Пусть хоть миллионы! Это не оружие. Это зеркало. Оно не умеет  нападать,
оно лишь отражает все. Владыка пошлет в бой  чудовищ  -  такие  же  бестии
выйдут ему навстречу. - Он бросит огненные стрелы - пылающий дождь  упадет
на его голову. Пускай он создает такое же зеркало - нам ничего  не  будет.
Мы не станем нападать, мы будем самыми лояльными из непокорных  подданных,
даже слова осуждения не позволим мы себе.  В  этой  войне  плохо  придется
тому, кто начнет атаку, а воевать хочет Владыка. Нам  от  него  ничего  не
нужно.
     - Труддум, ты вправду умница! - сказал Лонг. - Кажется, это выход.


     Лонг сделал последний шаг, коснулся рукояти меча,  но  тут  же  убрал
руку. Ведь это по сути дела тоже игра, меч для перехода границы не  нужен,
а он больше не желает заниматься играми. Дело пошло всерьез.
     Границу Лонг раздвинул руками. Шел вниз быстро, стараясь угадать, что
его ждет. Склон постепенно становился пологим, на нем густо росли деревья,
мешавшие рассмотреть дом Торикса. Видна была лишь часть озера, по которому
неспешно плыла белая лодка.  Лонг  ускорил  шаги.  Ему  хотелось  поскорее
увидеть дом, встретить Констанс, тогда он сразу поймет, все ли в порядке.
     Переступая границу, Лонг не мог сказать, куда попадет. Ему  случалось
оказываться в диких краях, где первый пастух, сжимая каменный топор, берег
свое стадо. Иногда в долине, словно каменные деревья, поднимались шпили  и
башни средневекового города. Порой по склонам извивалась  бетонная  полоса
дороги, по которой скользили блестящие металлические жуки. Но в  какой  бы
эпохе ни оказывался Лонг, он всюду находил Торикса и Констанс, а значит  -
дружескую беседу, спокойствие и невозможное по  ту  сторону  гор  ощущение
надежности. Но на этот раз его не  оставляло  предчувствие,  что  бредовые
планы Владыки лишь отголосок  каких-то  страшных  событий,  развернувшихся
здесь. Или наоборот... Лонг понимал, что миры влияют  друг  на  друга,  но
проследить все связи не умел.
     Негромкий гул привлек его внимание. Из-за ближайших вершин,  басовито
гудя, поднималась в зенит блестящая  металлическая  капля.  Гравитационный
челнок! Их ввели после запрещения сверхзвуковых полетов в атмосфере, когда
орбиты вокруг Земли освободились от летающей военной  заразы.  Значит,  на
планете уже нет армий, нет границ. Здесь не может быть войны.
     Лонг остановился и сел на камень. Ноги его неожиданно ослабли. Больше
всего  он  боялся,  что  успех,  которого  они  с  Труддумом  добьются   в
несбывшимся мире, обернется здесь кровавой бойней.  Счастье,  что  так  не
случилось. В мире Констанс - мир, и нет никого, кто мог бы его нарушить.
     Дом стоял неподалеку от озера, такой же как всегда: толстые  каменные
стены с неудобными окнами-бойницами, черепичная крыша, причудливая антенна
рядом с высокой трубой. Праздничными вечерами, когда в доме, словно  сотни
лет назад, разжигали очаг,  над  трубой  поднималась  голубоватая  струйка
смолистого дыма.
     Лонг поднялся на веранду.
     - Констанс! - крикнул он. - Торикс! С добрым утром!
     Ответа не было. Дом встретил Лонга прохладной  пустотой,  полумраком,
особенно приятным после ходьбы на беспощадном горном солнце. Лонг прошелся
по гостиной, выглянул в окно - лодки не было видно. Подумал,  что  неплохо
бы, пока хозяев  нет,  сбегать  искупаться,  но  представил  ледяную  воду
горного озера и отправился в душ.
     Лонг долго и со  вкусом  мылся,  ежеминутно  ожидая,  что  сейчас  за
стенкой  послышится  звучный  голос  Торикса:   "Это   кто   тут   у   нас
хозяйничает?.." -  но  в  доме  по-прежнему  было  тихо.  Тишина  начинала
тревожить. Конечно, и Констанс и тем  более  Ториксу  не  раз  приходилось
надолго покидать дом, но в такие дни Лонг попросту не  приходил,  ведь  он
шел к ним.
     Лонг  включил  телевизор.  По  всем   каналам   в   полном   молчании
транслировали одну и ту же заставку: "Ждите сообщений".
     "Что случилось?" - испугался Лонг.
     Он бросился к письменному столу,  в  ящике  которого,  как  он  знал,
должен лежать запасной фон, но в  это  время  хлопнула  дверь,  простучали