е лица, только силуэт, руку, как птичья лапа сжимающую занавеску. Другая рука прижалась к сердцу.
     Он сказал медленно, глядя на нее: "Ничего. А что должно было случиться?"
     Она спросила хрипло: "Что с Филиппом?"
     "Ничего. Он спит". Я решила, что хватит прятаться, и встала. Увидев мое белое платье, она взвизгнула, Рауль произнес: "Спокойно. Ты его разбудишь".
     Я вышла на свет. "Извините, что напугала вас, мадам"
     "Вы здесь? Что происходит? Что случилось?"
     Рауль улыбнулся ей. "Соображали на троих. Филиппу было скучно и одиноко среди всеобщих развлечений, и мы с мисс Мартин решили его в них включить, вот и все. Он заснул. Линда, помоги мне его положить".
     "Значит, я правда слышала голоса. Мне показалось, что кто-то говорит, я подумала... - Она посмотрела на поднос. - Вы ели?"
     Рауль подтянул одеяло мальчику под подбородок и расправил со всех сторон. "Разумеется. Может он и помучится немного от бутербродов с омарами, но согласится, что они того стоили. - Он посмотрел на меня. - Давай опять отведу тебя вниз".
     Он выглядел уверено и весело, но я нервничала, смотрела на мадам де Валми. "Вы меня искали?"
     "Я? Нет. Захотела посмотреть, спит ли Филипп".
     "Вы... не сердитесь, что мы пришли сюда и принесли ужин?"
     "Вовсе нет". Она не отводила глаз от Рауля.
     Он повторил, довольно грубо: "Давай отведу тебя вниз", - и подошел ко мне.
     Вниз? Леон де Валми, месье Флоримон, лица гостей... Я помотала головой. "Нет, спасибо. Уже поздно. Не хочу вниз, а пойду спать".
     "Как хочешь. Элоиза?"
     Она склонила голову и пошла к двери, я пропустила ее вперед и сказала: "Спокойной ночи, мадам. И спасибо... за бал. Я была очень счастлива".
     Мадам де Валми остановилась, бледная, печальная и очень далекая. "Спокойной ночи, мисс Мартин".
     "Мадам..." Она повернулась и ушла, не оглядываясь. Ее платье шуршало в тишине, как бегущая вода.
     Рауль стоял рядом со мной, я потрогала его за рукав. "Оказывается правда? Ты понял? - Он не ответил, смотрел ей вслед. - Рауяь, не говори им, я не выдержу, не сейчас, я просто не могу".
     "Побеседуем об этом завтра".
     "Пусть они меня выгонят. Я поеду в Париж, побуду там немножко, возможно, мы..."
     Он взял меня за плечи, повернул к себе. "Дорогая, если не говорить Элоиве сегодня, лучше сейчас расстанемся. Не волнуйся, все будет хорошо. Ничего не скажу, пока мы это не обсудим. - Он наклонился и крепко поцеловал меня. - Спокойной ночи, m'amie. Приятных снов". Дверь закрылась за ним и я услышала его быстрые шаги следом за Элоизой, будто он спешил.

13

     На следующее утро Бернар принес в класс записку, написанную, казалось, в страшной спешке. "Дорогая. Не могу остаться сегодня, как обещал. Должен вернуться в Париж, гнусное это слово "должен". Прости и попробуй не беспокоиться. Вернусь утром во вторник, точно, и все обсудим. Элоиза ничего не сказала и (как обещал), я тоже молчал. Думаю не стоит так беспокоиться, m'amie, если бы у них что-то накипело, они наверняка заявили бы это мне, а не тебе. Поэтому до вторника притворяйся, если сможешь, что ничего не случилось. В любом случае, сомневаюсь, что ты много будешь видеть Элоизу. Она переутомилась и, по-моему, сегодня не встанет с кровати. Твой Р.".
     Ничего в моем первом любовном письме не могло заставить руки трястись, но с ними это произошло. Я взглянула на Бернара. Он не ушел, смотрел на меня. Хитрые и осторожные черные глаза на невыразительном лице. Что-то в них сверкало, и я подумала, что очень похоже на Рауля - отправить записку с человеком, который последние двадцать лет не отходит от Леона де Валми. "Месье Рауль дал это вам сам?"
     "Да, мадмуазель".
     "Он уже уехал?"
     "О да, мадмуазель. Спешил на первый самолет в Париж".
     "Понятно, спасибо. А как себя чувствует миссис Седдон?"
     "Лучше, мадмуазель, но доктор говорит, что ей стоит полежать в постели дня два".
     "Надеюсь, она скоро поправится. Дайте ей знать, что я о ней спрашивала, пожалуйста".
     "Да, мадмуазель".
     "Бернар, - спросил Филипп, опуская чашку. - У вас сегодня тоже бал?"
     "Да, месье".
     "Внизу в деревне?"
     "Да, месье".
     "А потом у вас ужин?"
     "Да, месье".
     "Что вы будете есть на ужин?"
     Темное лицо осталось деревянным, глаза враждебными. "Не могу знать, месье".
     "Хорошо, Бернар, - сказала я. - Спасибо". Когда он ушел, я еще раз удивилась, чего в нем могла найти хорошенькая молоденькая Берта.
     Это был очень неприятный и длинный день. Рауль уехал. Миссис Седдон не выходила из комнаты. Берта суетилась по своим делам с самоуглубленным и стыдливым видом. Поэтому, когда мы с Филиппом пошли гулять, а мимо проехал джип с Вильямом Блейком и кучей его друзей, я так отчаянно замахала, что мальчик изумленно посмотрел на меня и спросил: "Он ваш очень хороший друг, вот этот?"
     "Он англичанин. - Сказала, и самой стало смешно. - Филипп, знаешь, что такое ирония судьбы?"
     "Нет, а что?"
     "По-моему, это когда судьба или что-то другое следит за тобой, запоминает, что ты говоришь и делаешь, а потом оборачивает против тебя в самое неподходящее время. Нет, как-то я не правильно сказала. Забудь это, mon lapin, я сегодня плохо соображаю".
     "Но я как раз про это читал сегодня. У нее есть специальное имя. Она идет за тобой comme vouis dites, а когда ты делаешь что-то глупое, она, как это сказать? Идет против тебя. Ее зовут Немезида".
     Я остановилась и посмотрела на него. "Филипп, моя любовь, по-моему, она просто дожидалась, чтобы... Сейчас практически мартовские иды, слева вниз летят жаворонки, в прошлый вторник я не с той стороны обошла церковь Святой Марии на Мостах, а..."
     "Нет. Шел дождь".
     "Правда?"
     "Правда. - Он хихикнул. - Ты иногда говоришь ужасные глупости, знаешь?"
     "Ужасно часто".
     "Но мне нравится. Продолжай. Как жаворонки летят вверх ногами. Ужасно интересно".
     "Боюсь, что не могу. Слова меня оставили".
     По дороге с прогулки мы встретили месье де Валми. Мы срезали углы и двигались по крутой короткой тропинке. Когда мы уже вошли во двор конюшни, откуда-то выехало кресло на колесах, и мы услышали: "Филипп. Доброе утро, мисс Мартин. Погуляли?"
     Я покраснела. "Доброе утро, месье. Да".
     Он улыбался. Ни следа неодобрения или холодности. Если бы меня собирались уволить, он бы не вел себя так естественно, более того, по-дружески? "Больше не бродите по лесам?"
     "Я нервничаю, поэтому мы держимся около дороги".
     Он засмеялся: "Ничего удивительного. Филипп, а как ты себя чувствуешь после ночных излишеств?"
     "Излишеств?" - переспросил мальчик.
     "Говорят, ты развлекался в полночь... Кошмаров не было потом?"
     "Нет, mon oncle".
     Я занервничала. "Вы не возражаете? Это было несколько неортодоксально, но..."
     "Дорогая мисс Мартин, с какой стати? Мы полностью поручили вам Филиппа и до сих пор не было оснований думать, что мы ошиблись. Не воображайте, что мы с женой собираемся критиковать каждый необычный шаг. Мы очень мало знаем о воспитании детей. Вам решать. И особый подход иногда необходим, так ведь? Вы очень добры, что тратите время и думаете о ребенке в разгаре собственных удовольствий. Надеюсь, вам понравился бал?"
     "Да, конечно. Я вчера не смогла поблагодарить вас за приглашение, но можно, я это сделаю сегодня? Это было прекрасно, мне очень понравилось!"
     "Рад это слышать. Боялся, что вы почувствуете себя одиноко, но Рауль, кажется, за вами присмотрел". Очень вежливый. Кажется, не смеется.
     "Да месье, спасибо. А как мадам де Валми, не заболела?"
     "Нет, просто устала. Появится вечером на балу в деревне, поэтому отдыхает".
     "Тогда нам с Филиппом сегодня не надо приходить в салон?"
     "Стоит, наверное, пропустить. - Он слегка издевательски улыбнулся Филиппу. - А может для разнообразия меня навестишь?"
     Филипп напрягся, а я ответила: "Как вам угодно, месье. В библиотеке?"
     Он засмеялся. "Нет, нет. Избавим его от этого. Что же, не буду задерживать. - Кресло развернулось, и вдруг повернуло обратно. - Между прочим..."
     "Месье?"
     "Не разрешайте Филиппу качаться на качелях, они не слишком прочно держатся. Нам больше не нужны несчастные случаи".
     "Разумеется, мы к ним не подойдем". Он кивнул и укатил с огромной скоростью к воротам огорода. Филипп помчался к двери, будто только что избежал опасности. Он был не одинок. Я думала, что воображение опять меня подвело. Ночная улыбка месье, холодность мадам... очевидно, я не правильно все поняла. Урок на будущее. Похоже, они не собираются меня увольнять, иначе он бы так не разговаривал. Ну и хорошо. А скоро рядом будет Рауль...
     "Мадмуазель, - сказал Филипп. - Вид у вас совсем другой. Qu' est-ce que c'est?"
     "Кажется, я видела жаворонка, который летел не вверх ногами".
     Остаток дня прошел без происшествий. Я положила Филиппа в кровать раньше, чем обычно, отнесла ему шоколад и отправилась спать.
     Не помню, чтобы я просыпалась. Было такое ощущение, что прямо во сне я повернула голову на подушке и уставилась широко открытыми глазами на дверь. Темно, ничего не видно, потом щелкнула дверь и мягкие шаги зашуршали по ковру к кровати. Какое-то время я думала, что продолжаю спать, и не шевелилась. Что-то прикоснулось к одеялу. Дыхание. Вовсе я не спала, это все на самом деле. Мое сердце дернулось от страха, я резко села. "Кто это?"
     Я схватилась за выключатель, раздался перепуганный голос: "Не включайте свет! Нет!"
     Я опустила руку. Ужас моего посетителя каким-то образом уравнял нас, я расслабилась. "Кто это?"
     "Берта".
     "Ты?"
     "Тише, мисс, услышат!"
     "Что случилось? Неужели что-то с Филиппом?"
     "Нет, ничего подобного, но я подумала, что должна сказать..." Тут страдальческий шепот прервался рыданиями, и Берта уселась на мою кровать. Я вылезла из-под одеяла, заперла дверь и включила свет. Она сидела в моем платье и темном пальто из дешевого материала, закрыв лицо руками.
     "Успокойся. Хочешь кофе? - Она замотала головой, убрала руки. Очень бледная, слезы на щеках и ужасные глаза. - Ну не надо. Что случилось? Могу помочь? Что-то на балу? - Она шевельнула плечами. - Бернар?"
     Берта кивнула, все еще всхлипывая, выпрямилась. Я убрала руку. Она сказала, неожиданно спокойно: "Лучше ложитесь опять в кровать, мисс, замерзнете".
     "Хорошо. Теперь рассказывай. Что такое?"
     Она посмотрела по сторонам, будто выглядывала кого-то среди теней. Очень напуганная. Облизала губы. Заговорила необычным низким голосом. "Это Бернар... почти. Ты знаешь, я... Собираюсь замуж за него? Он пошел со мной на бал, я была в твоем платье, он сказал, я, как принцесса, и начал... Он пил и стая... Он был пьяный. Никогда не видела его таким, хотя знаю, что он пьет, но это никогда не заметно. Мы... Были вдвоем. Пошли в дом моей сестры. Она с мужем была на балу. Я знаю, что это не правильно, но..."
     Я почувствовала себя крайне неуютно. "Ну ладно, выпусти эху часть. Что тебя напугало?"
     "Он был пьян. Я сначала не поняла, все было хорошо, пока... А потом, он заговорил. Как мы поженимся, и я буду принцессой, и у нас будут деньги, много денег. Я скоро должна выйти замуж... Мы купим ферму и будем богатыми и у нас будут... Он говорил так дико, что я испугалась и сказала, чтобы он не был дураком, и где он возьмет деньги на ферму, и он сказал..."
     "Да? Что он сказал?"
     "Что будет масса денег позже, когда Филипп..."
     "Что?"
     "Умрет".
     Сердце мое забилось так сильно, что я чувствовала его стук даже в кончиках пальцев. Берта смотрела на меня. Ее верхняя губа вспотела. Я прохрипела: "Продолжай".
     "Только повторяю, что он говорил. Он был пьян... Спал наполовину. Он сказал, месье де Валми обещал ему деньги, когда Филипп умрет".
     "Берта!"
     "Да, мисс!"
     Тишина. У нее теперь и лоб вспотел. Руки мои замерзли. Бред. Ночной кошмар. Не бывает. Но где-то внутри я ничуть не удивилась, знала уже давно, только не признавала. "Теперь заканчивай, Берта. Филипп... Значит, он умрет. Когда?"
     "Бернар сказал, скоро. Должно быть скоро, потому что месье Ипполит дал телеграмму, что едет домой. Они не знают почему, должно быть заболел. В общем он здесь будет завтра вечером, поэтому все должно быть быстро. Бернар говорит. Они уже пробовали, но..."
     "Они?"
     "Валми. Месье и мадам и месье..."
     "Нет!"
     "Да, мисс. И месье Рауль".
     "Не верю! - Она молча смотрела на меня. Если бы она доказывала, я бы боролась, но она ничего не говорила, только пожала плечами. - Берта! Ты уверена? - Опять пожала плечами. - Бернар так сказал?"
     "Да. Он был пьяный..."
     "Но это не может быть правдой! Просто не может! Берта, слышишь меня? Это - не - правда!" Она молча отвернулась.
     Следующие несколько минут я не могу описать. Когда внутри что-то ломается и умирает, вспоминать это трудно даже через много времени. Скоро я смогла начать думать, заставила себя вспомнить, что главное - Филипп. Обо всем остальном можно печалиться потом, сейчас главное Филипп.
     Я сбросила одеяло. Она спросила резко: "Ты куда?" Я не ответила, побежала в ванную, через нее, в детскую комнату, наклонилась над кроватью. Спит, дышит ровно. По волне облегчения я поняла, насколько серьезно я восприняла эти разговоры. Что это такое в конце концов? Испуганная девушка не правильно поняла пьяную болтовню слуги. Но звучало это очень правдоподобно, и даже не дослушав до конца, я готова была выбросить за борт добрых работодателей и мужчину, которого любила час назад. Я вернулась в комнату, оставив открытыми все двери, и взобралась обратно в кровать.
     "Все в порядке? - шепот Берты. Я кивнула. - Ой, мисс". Она ломала руки. Я подумала, что это очень интересно, столько раз я читала, как женщины это делают, но никогда не видела.
     Когда в конце концов я заговорила, голос мой звучал совершенно необычно. "Давай разберемся. Не говорю, что верю тому, что сказал Бернар, но хочу услышать... Все. Есть замысел убить Филиппа. Незачем спрашивать зачем, это очевидно. - Слова шли легко, будто я играла роль в странной пьесе. Ни злобы, ни страха, ни тоски. Берта слушала меня, сжав руки. - Ты говоришь, они уже пробовали. Ты имеешь в виду тот выстрел и перила на балконе?"
     "Да".
     Я вспомнила выражение лица мадам, когда мы с Филиппом вышли из леса. И вечер балконных перил... Она поднялась не за таблетками, а не могла вынести ожидания. Леон де Валми из холла должно быть слышал звук падения... "Это может быть правдой. Бог мой, Берта, может. Ну ладно. Кто стрелял? Сам Бернар?"
     "Нет. Месье Рауль. Бернар выковыривал пулю".
     "Не верю! Он так сказал? Тогда он врет. Он сам стрелял и... Извини. Я просила только пересказать его слова. И... Уверена, что в основном он говорил правду. Просто я не могу заставить себя поверить..."
     "Да мисс, я знаю".
     "Берта, мне стыдно. Так занялась своими переживаниями, что забыла про твои. Извини. Мы в одной лодке, да? - Она молча кивнула. - Послушай. Нужно что-то сделать ради Филиппа, а времени нет. Потом разберемся, кто виноват. Сейчас придется верить, что они все в этом замешаны. Я уверена, что месье и мадам виноваты, даже странно, что не подумала об этом раньше, но кто может вдруг подумать об убийстве? Это что-то из книжек, не случается среди знакомых. Я должна была понять сразу после выстрела... Да, Рауля не было, а Бернара отправили на место, а он вытащил пулю. А эти перила, ловушка про запас. Я что ли должна поверить, что он нарочно засигналил?"
     "Не знаю, о чем вы говорите. Бернар про сигнал ничего не рассказывал".
     "Ну ладно, забудем об этом, надо решать, что делать".
     Все мне стало ясно. Четкий план. Первый шаг - избавиться от единственного человека, близкого Филиппу и известного Ипполиту - няни мальчика. Чтобы ее заместить, решили найти молодую женщину без семьи и защитников, которую после несчастного случая никто не сможет защитить. Лучше всего из приюта, иностранку, чтобы она ошалела от новой работы, страны, иностранного языка, ничего не понимала и не соображала. Вот она и подчеркивала мое английское происхождение, предчувствия меня не обманули. Нашли козу отпущения, привезли во Францию и ждали. Я устраивалась, приживалась, все шло вроде нормально, только месье не мог сдержать язык. Через три недели - первая попытка. Неудача. Вторая, совершенно безопасная для них, явный несчастный случай. Тоже неудача. У всех были бы алиби, может, и пошептались бы, но Леон де Валми получил бы свое поместье... Я посмотрела на Берту. "А что дальше?"
     "Не знаю".
     "Должна. Это важно. Бернар так много выболтал, и это должен был".
     "Думаю, он сам не знал. Это должен был не он... Это все". Она снова начала всхлипывать.
     Я вспомнила, как вошла Элоиза в ночь бала: "Что случилось с Филиппом?" И как Рауль смотрел в ответ. "И Бернар ничего не сказал, чтобы понять когда. И как".
     "Нет, честно. Но скоро, потому что месье Ипполит возвращается. Телеграмма пришла утром и совершенно вывела хозяина из себя".
     "Ипполит приезжает завтра. Берта, ты понимаешь, что это должно случиться сегодня?"
     "Да, наверное. Почти час, да? Но я не знаю, когда он приезжает, может вечером, а в Валми - во вторник".
     "Рауль отправился в Париж до вторника. Если телеграмма пришла с утра, он про нее знал, но уехал. Значит, он в этом не замешан, Бернар ошибся".
     Она сказал тупо: "Бернар сказал, что он стрелял". Бесполезно спорить.
     "Хорошо. Чтобы защитить Филиппа, мы должны понять, откуда идет опасность. Никто нас не послушает, пока мы не заговорим разумно. Значит, это не Бернар. - Она кивнула, успокоилась немного. - Вряд ли где-то ловушка. В третий подряд несчастный случай никто не поверит. Вот почему месье предупредил меня про качели. Сам он сделать ничего не может, да и не будет, потому что получает от этого самые очевидные выгоды. Рауля нет. Остается только мадам".
     "Ты уверена?"
     "Что это мадам? Нет, но..."
     "Что он уехал?"
     "В смысле?"
     "Это большой дом".
     "Ты имеешь в виду, что он где-то... прячется? - Она кивнула, уставилась на меня очень умными глазами. - Но люди видели, Бернар сказал... То есть это не доказательство. Но его машины нет".
     "Я тоже видела, но он мог вернуться".
     "Но почему он должен здесь прятаться, это абсурд".
     "А думать, что это мадам, не абсурд?"
     "Боже, да про кого угодно! Но про Рауля не верю. - Она собралась говорить, но я перебила ее. - Если да, то я-то здесь причем? Если он замешан в убийство, зачем ему было связываться со мной? Ты про это знаешь, конечно".
     "Все знают".
     "Ну и вот. Это было глупо и небезопасно".
     "Может быть он не смог удержаться? Вы ужасно хорошенькая, а Альбертина говорит, что в Париже..."
     "Что он автоматически пускает в ход очарование, как только рядом симпатичная девушка? Может быть, но не думаю. И если он третий убийца, просто опасно связываться со мной..."
     "Может поэтому, месье и мадам так и забеспокоились".
     "Мне тоже показалось, но сегодня он со мной так хорошо разговаривал".
     "Но это было. Альбертина говорила, что тебя выгонят. Все знали и обсуждали. А так что бы им беспокоиться, раз он все время... Ой, извини".
     "Все в порядке. Они могли беспокоиться потому, что отвечают за Филиппа, а я... Нет, не годится. Если они собираются его убить, какая им к черту разница, какие у его гувернантки моральные устои. Что-то не сходится. Берта, я не могу вписать в картину месье Рауля. И не из-за моих чувств. Наши отношения зашли далеко. Он попросил меня выйти за него замуж".
     "Знаю".
     "Ты знаешь?"
     "Да, мисс. Все".
     Секунд пять я, думаю, молчала. "Правда? Они ясновидящие или просто болтают?"
     "Не знаю. Бернар сказал Альбертине, а она остальным". "Когда?"
     "Она много про тебя говорила, давно... Что ты его хочешь поймать, мадам в ярости и тебя выгонят. А вчера она сказала, что это случилось".
     "Вчера? После бала?"
     "Да".
     "Она была уверена?"
     "Вроде".
     "Ну давай подумаем. Раз все г