на Дугласа, что когда белые дельфины умирают, они меняют цвет. Наверное, восхитительная картина, как вы думаете?"
     "Прекрасная. Вы сказали, что куда-то поплывете ночью?"
     "Да".
     "Может, вам пригодится команда? С удовольствием бы к вам присоединилась".
     "Очень смело с вашей стороны при таких обстоятельствах. Не боитесь быть моей командой?"
     "Ни капельки, очень было бы здорово. Вы хотите сказать, что можно? Во сколько?"
     Если бы он принял мое предложение, не знаю, что бы я сделала. Скорее всего, сломала бы ногу. Но он сказал: "Можете, конечно, но вы меня не правильно поняли. Я не сказал, что поеду ночью на лодке. Отправлюсь на машине к друзьям".
     "Ой, извините, все перепутала, жалко, я так уже воодушевилась".
     Он улыбнулся. "Вот что я вам скажу. Скоро я вас с собой возьму. Может, в пятницу? Или в субботу? Поплывем вокруг озера Каликопулос и посмотрим на место, или на одно из мест, где, говорят, Одиссей вступил на берег в объятия Навсикаи. Это для вас достаточная классика?"
     "Великолепно".
     "Буду с нетерпением этого ждать... Смотрите, паром".
     "Паром? - Я так сразу охрипла, что пришлось откашляться. - Какой паром?"
     "На материк. Он ходит в Игуменицу и обратно. Вон, видите? Видно плохо на фоне всего этого сверкания. Он доплывет минут через двадцать. - Он посмотрел на часы и отодвинул стул. - Надо же, запаздывает. Поехали?"
     "Я бы хотела подняться наверх, если у них есть..."
     Владелец отеля, который приблизился к Годфри с чеком, без всяких трудностей понял, чего я хочу, и повел по внешней лестнице по коридору в огромную комнату. Она была идеально чиста и кроме обычных устройств содержала целую галерею благочестивых картин. Возможно, все прочие посетители этого места приходили в это святилище поразмышлять...
     Но я пришла изучать Бедекер. Вытащила и побежала пальцем вниз по странице. Жутко мелкий шрифт танцевал под моим взглядом. "Одна драхма в день за переводчика - вполне достаточно... услуги камердинера - пять драхм в день, без этого можно обойтись..."
     А вот кое-что способное понравиться любителю классики вроде меня. "Могила Менекрята, между шестым и седьмым веком до рождества Христова..." И вполне по дороге. Теперь, если только удастся убедить Годфри, что день будет потерян, если я не посещу эту могилу, что бы это ни было...
     Сумела, и в этом мне необыкновенно повезло, по той простой причине, что никто не знал где это. Мы спрашивали всех подряд, нам с радостью и доброй волей указывали дорогу к тюрьме, футбольному полю, участку, где когда-то находилась крепость, и к пруду. Я бы, конечно, пожалела Годфри, если бы не видела совершенно ясно, что он убежден в моих попытках продлить время общения с ним как можно дольше. Непробиваем. В его словаре God было уменьшительным от Годфри.
     В конце концов мы нашли Менекрита в саду полицейского участка. Сторож приветствовал нас так горячо, будто последним посещавшим эту могилу туристом был сам Карл Бедекер в 1909 году. Сторож дал мне прочитать выцветший документ, а потом обвел меня вокруг этой штуки три раза. Годфри сидел на стене и курил, наступили прекрасные сумерки, стрелки часов сделали круг и отпустили меня на свободу...
     "Позже шести, - сказал Годфри. - Надеюсь, у вас будет время выпить со мной, прежде чем я отвезу вас домой. В Астнре есть очень милая терраса, выходящая на порт".
     "Это будет прекрасно", - сказала я.

15

     Было совершенно темно, когда Годфри привез меня на виллу Форли. Я попрощалась у входа, подождала, пока машина исчезла за деревьями, повернулась и поспешила внутрь. Свет в кухне показывал, что на месте или Мария, или Миранда, но salotto был пуст, из спальни Фил ничего не светило. Скоро я узнала почему. Я пошла к телефону, зажгла лампу и, прежде чем подняла трубку, увидела бледный прямоугольник записки на столе.
     "Люси, дорогая, сегодня я получила телеграмму, что Лео и дети приезжают в субботу, и он сможет пробыть целых две недели. Хей хоп! Отправилась на Корфу кое за чем. Не жди, если голодная. Масса есть всего и для Г., если он вздумает остаться. С любовью, Фил".
     Когда я дочитала, в холл вошла Миранда. "Это вы, мисс Люси! Я слышала машину. Видели письмо от синьоры?"
     "Да, спасибо. Слушай, Миранда, тебе совершенно незачем сейчас оставаться. Мистер Мэннинг уехал домой, сестра, наверное, будет поздно, так что если есть что-нибудь холодное..."
     "Я пришла сказать. Она позвонила несколько минут назад. Встретила друзей в Корфу, итальянских, которые приехали только на ночь, и будет с ними обедать. Она сказала, что если хотите присоединиться: берите такси и приезжайте во дворец Корфу, но никто из них не говорит по-английски, и она думает, что вы лучше останетесь дома, да?"
     Я засмеялась. "Определенно. В этом случае я приму ванну и поужинаю, когда хочешь. Но я могу за собой присмотреть. Если скажешь, что там есть, можешь идти домой".
     "Нет, нет, останусь. Холодные крабы и салат, но я делаю суп. - Она широко улыбнулась. - Я умею делать суп, мисс Люси, вам понравится".
     "Наверняка. Спасибо".
     Она не ушла, остановилась на краю круга света от маленькой лампы, перебирая руками подол красного платья. Я неожиданно поняла то, чего до сих пор не замечала, занятая своими проблемами. Это уже не поблекшая, отбеленная слезами Миранда прошлой недели. Часть сияния вернулась, и как-то она возбуждена, будто вот-вот заговорит. Но она сказала только: "Конечно, останусь. Сегодня днем я была свободна. Выходной, так это сеньора называет?"
     "Именно так. А что ты делаешь в выходной?"
     "Иногда у Адони тоже выходной".
     "Понятно". Я не могла скрыть обеспокоенности. Миранда провела день с Адони. Может, от одного этого она опять сияет, но я вовсе не была уверена, что такой молодой человек мог удержаться и не сказать про Спиро. Даже для меня искушение сообщить новости девушке и ее матери было очень сильным, а для девятнадцатилетнего Адони, причем принимавшего во всем героическое участие, может быть и непреодолимым? Я добавила. "Не уходи, Миранда. Хочу срочно позвонить и не знаю, какой номер. Кастелло, пожалуйста: мистера Макса".
     "Но его нет, он уехал".
     "Знаю, но он должен был вернуться до шести".
     Она помотала головой. "Он поздно приедет. Адони сказал. Мистер Макс позвонил около пяти, сказал, что приедет сегодня, но поздно, и не надо его ждать к обеду".
     "Ой". Я села довольно тяжело на стул около телефона, будто новости в прямом смысле слова меня подкосили. Не о затраченных усилиях я думала, а о пустом вечере, который простирался передо мной без новостей... и без него. "А он еще что-нибудь сказал?"
     "Только, что ничего не изменилось". Она сказала эти слова, как цитату, явно не понимая смысла, и посмотрела с любопытством. Стало ясно, что Адони все-таки сдержал слово, девушка не представляла, что происходит. А я должна что-нибудь понять из имеющихся у меня крошек информации. Ничего не изменилось. Предположительно он приедет на позднем пароме, но раз так, вряд ли с полицейским эскортом, может быть, он и Спиро с собой не привезет. Больше я ничего не смогла угадать, но моя роль на этот день явно закончилась. Так долго я бы и не смогла удерживать Годфри, да похоже это было и ни к чему.
     "Откуда говорил мистер Макс?"
     "Не знаю. Думаю, из Афин".
     "Из Афин? В пять часов? Но если он собирался приехать сегодня..."
     "Забыла. Значит, не из Афин. Адони не сказал, только, что с материка. - Она широко махнула маленькой рукой. - Оттуда откуда-то". Из ее тона ясно было, что все места за пределами Корфу совершенно одинаковые, нет между ними никакой разницы и не стоит их посещать.
     Я засмеялась, она присоединилась ко мне. Первое спонтанное выражение удовольствия с тех пор, как пропал ее брат. Я спросила: "Что случилось, Миранда? Ты такая радостная... Что-то хорошее?"
     Она открыла рот, чтобы ответить, но что-то на кухне привлекло ее внимание, и она резко повернулась. "Суп! Нужно идти! Извините!" Исчезла за дверью кухни.
     Я приняла ванну, потом вышла в столовую, где Миранда как раз снимала все с большого подноса и расставляла сиротливо на одиноком краю стола. Она не выразила желания убежать, с удовольствием смотрела, как я пробую суп и сияла от моих похвал. Мы говорили о кулинарии и пока я поглощала суп, и когда перешла к салату из крабов, и я больше вопросов не задавала. Ела, слушала и все думала, что же за прекрасный выходной устроил ей Адони? Нужно сказать, что английский Миранды вовсе не так хорош, как в моем пересказе, но она говорит достаточно быстро и членораздельно. Просто для удобства я ее чуть-чуть отредактировала.
     "А это соус из синьориной книги, - сказала она, вручая мне блюдо. - Она не любит греческий соус, поэтому я взяла его из французской книги. Хороший? У вас был хороший день, мисс Люси?"
     "Замечательный. Мы ездили в Ахиллеон".
     "Я там была один раз. Красиво, правда?"
     "Очень. А потом мы пили чай в Бенитсе".
     "А почему вы туда отправились? Там ничего нет! В Корфу лучше".
     "Хотела посмотреть и вернуться по берегу. Кроме того очень хотелось чая, до Корфу было далеко, а еще я захотела посмотреть на некоторые древности по дороге домой".
     "Древности? Это вы про статуи, как на Эспланаде, английские?"
     "В некотором роде, хотя там они недостаточно старые. Это я про вещи, которым много сотен лет, как в музее в Корфу".
     "Они дорогие, эти древности?"
     "Очень. Не могу точно сказать сколько стоят, можно даже сказать дороже денег. Ты их видела?"
     Она мотнула головой, замолчала и начала кусать губы, будто очень старалась помешать себе заговорить. Глаза сияли. Я остановилась, не донеся стакана до рта. "Миранда, что такое? Что-то точно случилось, не притворяйся, ты выглядишь, будто тебе подарок подарили. Можешь рассказать?"
     Она вздохнула, проглотила воздух, опять пальцами затеребила подол. "Это кое-что... Адони нашел".
     Я опустила стакан. Он стукнул по столу. Ждала.
     Тишина, а потом она торопливо заговорила. "Адони и я, мы нашли это вместе, сегодня. Когда я получила выходной, я пошла в Кастелло. Иногда Адони работает в саду, когда сэр Гэйл спит, и мы разговариваем. Но сегодня у мистера Гэйла в гостях был мистер Каритис, и они мне сказали, что Адони купается. Поэтому я пошла в залив".
     "Да?" Все мое внимание направилось на нее.
     "Я не могла его найти, поэтому полезла по тропинке между скал к вилле Рота. Тогда я его увидела. Он был на скале, выходил из куста".
     "Выходил из куста?"
     "На самом деле это пещера. Все знают, что в скале под Кастелло есть пещеры, там держали вино. Адони сказал, что посмотрел в трещину, услышал воду и понял, что еще должны быть пещеры. Остров полон пещер. Вот около Эрмон..."
     "Адони нашел новую пещеру?"
     Она кивнула. "Он на эту скалу раньше не забирался. Не знала, что он интересуется... Как это сказать, исследованиями? Но сегодня он сказал, что хотел найти воду под Кастелло, а он знал, что мистер Мэининг уехал с вами, поэтому можно было. Думаю, он был не очень рад меня видеть. Думаю, он услышал меня и подумал, что это мистер Мэннинг возвращается. Очень был испуганный вид".
     Да уж, можно испугаться. "Ну и что он нашел?"
     Ее лицо осветилось. "Доказательство".
     Я подпрыгнула. "Доказательство?"
     "Он так сказал. Сама я думаю, что доказательства не нужны, но он так сказал".
     "Миранда! - Голос у меня какой-то стал истерический, контролировать себя надо. - Объясни пожалуйста. Не представляю, о чем ты говоришь. Какие Адони нашел доказательства?"
     "Доказательства святого Спиридона и его чудес".
     Я опять села. Она смотрела на меня, мои дыхание и сердцебиение постепенно нормализовались. Присутствовало полуистерическое желание захохотать, но я удержала себя в руках. Немного погодя я произнесла. "Хорошо, продолжай. Расскажи... Нет, не суетись, я закончила, спасибо. Слушай, давай ты принесешь кофе, а потом сядешь, попьешь со мной и все расскажешь?" Она быстро ушла, но, вернувшись, отказалась составить мне компанию и даже сесть, а стояла, опершись на спинку стула. Ее история ее явно прямо-таки распирала. Я налила себе кофе. "Давай. Что там про святого?"
     "Вы были на крестном ходе в вербное воскресенье".
     "Да".
     "Значит, вы знаете про святого покровителя острова?"
     "Да. Много читала про остров, прежде, чем сюда приехать. Святой Спиридон был епископом Кипра, его пытали римляне. Когда он умер, его тело забальзамировали и переносили с места на место, пока не принесли на Корфу. У нас есть похожий святой в Англии, его зовут Гутберт. Рассказывают много чудес, которые совершал он и его тело".
     "В Англии тоже? - Очевидно, ей никогда не приходило в голову, что в такой холодной туманной земле может быть что-то так согревающее сердце, как настоящий святой. - Тогда вы понимаете, что на Корфу нас учат о нашем святом в детстве, много историй о прекрасных чудесах. И это правда, я знаю".
     "Конечно".
     "Но есть другие истории, которые мне сэр Гэйл рассказывал про святого, которых я раньше никогда не слышала. Он, мой koumbaros, рассказывал много сказок, когда мы были детьми. Спиро и мне. Он очень ученый человек, как папа римский, и знает очень много всего про Грецию, из нашей истории, как мы учим в школе, Перикл, Александр, Одиссей и Агамемнон. А еще про нашего святого, вещи, случавшиеся много лет назад на этом самом месте, что священники нам не рассказывали. Я про это никогда раньше не слышала".
     "Да?"
     "Он рассказал, как святой жил здесь в пещере с дочерью. Она была принцессой, очень красивой. Он командовал ангелами и демонами - колдовал, поднимал и успокаивал штормы и спасал потерпевших кораблекрушение. Я вообще-то не верю про дочь. Святой был епископом, а у них не бывает дочерей. Может, она была святая монахиня... Мог сэр Гэйл немного перепутать?"
     "Очень может быть. А дочь звали Миранда?"
     "Да. Меня назвали в честь этой святой женщины, корфиотки. Значит вы тоже знаете эту историю?"
     "В некотором роде. - Даже интересно, какую путаницу могли породить в этой голове шекспировские изыскания сэра Джулиана. - В английской истории мы называем его Просперо, говорим, что он был волшебником, но не епископом, и приехал из Милана, в Италии. Ты же понимаешь, это..."
     "Он жил в пещере за лимонными деревьями. - Она махнула рукой на север, и я вспомнила сэра Джулиана с его рассказами. - Там он колдовал, но когда стал старым, обратился к Богу и утопил волшебные книги и вещества".
     "Но Миранда... - Я заговорила и остановилась. Не время указывать на расхождения с историей кипрского епископа, который (и это не единственное отличие) уже пребывал с Богом примерно тысячу лет, когда его тело доставили на остров. Хотя, наверное, можно объяснить, что была бы выразительная фигура, легенды вырастают, как кристаллы вокруг нити. - Да?"
     Она наклонилась вперед над спинкой стула. "Адони говорит, что мистер Макс делает пьесу из этой истории, как... - Она искала в памяти, а потом чисто по-гречески выбрала наилучший пример. - Как Эдип. Это пьеса про старых богов, она идет в Афинах. Я спросила сэра Гэйла про пьесу, а когда он мне рассказал историю, я подумала, что священники должны про это знать, потому что и я не слышала, и они не слышали, а им нужно знать и рассказать епископу. Что вы улыбаетесь, мисс Люси?"
     "Да так. - Я подумал, что зря волнуюсь. В конце концов именно греки изобрели цинизм. Каждый грек очень любопытен, как любая английская гончая рождается с отличным обонянием. - Продолжай, что ответил сэр Джулиан?"
     "Он засмеялся и сказал, что эта история, про волшебство и книжки, не правдивая, или, может, только немного правдивая и менялась со временем. И что поэт, который ее написал, добавил что-то из других историй и из своей головы, чтобы получилось красивее. Это бывает. Мой koumbaros сказал, что это как история Одиссея, это еще одна история про наш остров, которую мы учим в школе, но вы ее не знаете".
     "Знаю".
     "Вы тоже? Все англичане такие ученые, мисс Люси?"
     "Это очень известная история. Мы ее тоже в школе изучаем. - Она охнула. Вот это слава! - Мы изучаем все ваши греческие истории. Рассказ сэра Джулиана про волшебника может и основан на крохотном фрагменте правды, как легенды про Одиссея, но я честно думаю, что не больше. И он наверняка не хотел, чтобы ты поверила во все от слова до слова. Это придумал поэт, может в этом нет ничего общего с настоящим святым Спиридоном. И ты сама понимаешь, что тот кусок про пещеру и принцессу просто не может быть правдой..."
     "Но это правда!"
     "Но послушай, Миранда, когда святого привезли сюда в 1489 году, он был уже..."
     "Мертвый много лет, я знаю. Но есть какая-то правда в истории сэра Гэйла, и священникам нужно про это рассказать. Мы можем это доказать, Адони и я. Я же сказала, мы сегодня нашли доказательство!"
     "Доказательство, что "Буря" это правда?" Настал мой черед таращить глаза. Какой-то совершенно неуместный апофеоз у этого длинного рассказа.
     "Не знаю ни про какие бури, но сегодня мы их нашли в пещере за лимонными деревьями. Там есть проход и пещера очень глубоко в скале, с водой, там он и утопил свои книги. Вот что нашел Адони, он привел меня и показал. Они в воде, их хорошо видно и в том самом месте, где говорил сэр Гэйл, волшебные книги святого!" Ее голос драматически замер, любая великая актриса позавидовала бы. Лицо сияло, полное восторга. Почти минуту я могла только глазеть на нее, пытаясь подобрать слова и все объяснить, чтобы не принести слишком жестокое разочарование. Адони был с ней, с какой стати он позволил своей фантазии так разыграться? Конечно, он сам в это не верит, а его объяснения она приняла бы легче...
     Адони. Вообще-то все, что он делает, всегда имеет определенный смысл и конкретную причину. "Адони нашел это в пещере. Где вход?"
     "За поворотом, посередине скалы, недалеко от эллинга".
     "А это место видно с залива, с нашего?"
     "Нет. Нужно пройти половину пути к вилле Рота. Она над тропой, в скалах, за кустами".
     "Понятно. Когда Адони увидел, что это ты, что он сказал? Постарайся вспомнить точно".
     "А я уже сказала. Он сначала рассердился и хотел меня прогнать, потому что мы не должны были там быть. Потом он остановился и подумал, и сказал, что я должна войти в пещеру и посмотреть, что он нашел. Он провел меня, там крутой проход долго-долго вниз, но у него был фонарь, и там сухо. Внизу большая пещера, полная воды, очень глубокой, но чистой. Под выступом, все в пузырьках, лежат книги".
     "Момент. А почему ты подумала, что это книги?"
     "Они выглядят, как книги, - сказала Миранда рассудительно. - Старые цветные книги. Уголки виднелись под пузырьками, и видно слова".
     "Слова?"
     "Да, на иностранном языке, картинки и волшебные знаки".
     "Но девочка дорогая, книги? В морской воде? Они бы размякли через несколько часов!"
     "Вы забыли. Это святые книги. Они не могут погибнуть".
     Ладно, пусть так. "Адони пробовал их достать?" "Очень глубоко, очень холодно, и там еще был угорь. - Ее передернуло. - И он сказал, что их не надо трогать, он расскажет сэру Гэйлу и мистеру Максу, и они придут. Он сказал, что я свидетель, что он их нашел, и что никому нельзя рассказывать, только вам, мисс Люси".
     Я положила руки на стол и крепко их к нему прижала. Кровь пульсировала в кончиках пальцев. "Он сказал тебе мне рассказать?"
     "Да"'
     "Миранда, ты раньше сказал, как Адони говорил, что эти книги - доказательство. Он сказал доказательство чего?"
     "Что он мог иметь в виду, кроме той истории?" "Понимаю. Это прекрасно, спасибо, что ты мне рассказала. Не могу терпеть, хочу увидеть, но ты никому не рассказывай, совсем никому, даже матери, ладно? Если это окажется ошибкой, будет ужасно возбудить надежды людей".
     "Не расскажу. Обещала Адони. Это наш секрет, его и мой".
     "Конечно. Я бы хотела его об этом расспросить. Думаю, я сейчас пойду в Кастелло. Как ты думаешь, ты можешь позвать его к телефону?"
     Она посмотрела на часы. "Там никого нет. Сэр Гэ